скачать книгу бесплатно
– А почему смартфон прячешь?
– Это очень печальная история, Блинок, – вздохнула Ломакина. – Даже не знаю, выдержат ли твои не закалённые потерями нервы.
– Я все свои деньги грохнула на новый смартфон, а жили мы на Надькины. А вчера её смартфон упал с лестницы, – сообщила Суворова.
– Стекло треснуло, – хлюпнула носом Ломакина. – Деньги кончились, уже лапшой питаемся. Родаки в Казахстане, на тачку зарабатывают, до бабушкиной пенсии целая неделя…
– А у меня Нинка на гастролях, – вставила Суворова.
– Блинок, а ты, говорят, заработал много денег? – закруглила подход Ломакина.
Блинков-младший прекрасно знал, кто это говорит. Подставила друга на ровном месте, вредина. Теперь, вон, отвернулась, как будто не слушает, а ухо краснеет!
– Раскошеливайся, Блинок! – подхватила прямодушная Суворова. – Мы ж со скуки сдохнем. Хоть на американских горках нас покатай.
– Если дошик надоел, приходите к нам, у нас всегда борщ в скороварке, – решил Блинков-младший. – Только вечером, а то сейчас мы с мамой уезжаем. Горки за мной, но сегодня может не получиться – смотря, когда вернёмся. А тот, кто говорит, что я много заработал, пускай покупает на всех мороженое. Ей, между прочим, платили больше.
Ирка сидела, поджав губы, – выбирала, ответить или сохранять гордое молчание.
– Вы поссорились, что ли? – наивным голосом спросила Суворова.
– Мы не поссорились, а просто не разговариваем, – сообщила Ирка.
Блинков-младший впервые об этом слышал. Стало ясно, что Ирка выбрала третий вариант: ему как бы не отвечать, а всё, что предназначено для его ушей, выкладывать подружкам.
– И что же он такое натворил? – с подвохом продолжала Суворова.
– Он сам знает, – отрезала Ирка. – Ладно, девочки, я пойду.
«Девочки» означало: «А тебя, предатель, я не замечаю!».
Она соскочила с холодильника и пошла к своему подъезду.
Блинков-младший оказался в дурацком положении. Ради примирения с Иркой не жалко раскошелиться на американские горки. Но если кататься без Ирки, она обидится ещё сильнее. Получится, что он оплачивает себе неприятности.
– Блинок, первое слово дороже второго. Пообещал, что едем на американские горки, значит, едем, – заявила Суворова, как будто прочитав его мысли.
– Девчонки, денег я дам, – попытался откупиться Блинков-младший. – Катайтесь, только без меня.
– Я от тебя торчу, Блинок. В стране разгул преступности, а ты бросаешь беззащитных девушек! – изумилась Суворова. При этом она разглядывала свой ботинок со стальными нашлёпками, которым в своё время обещала дать Митьке по башке.
Блинков-младший краем глаза следил за Иркой. Её характер он знал распрекрасно: если Ирка уходит быстро, то лучше не соваться, пока она не остынет. А если медленно, то наоборот: Ирка готова помириться. Сейчас она шла медленно, и Блинков-младший кинулся вдогонку.
– Ир! Ириш, ну подожди!
Он спешил, потому что вот-вот во дворе должна была появиться мама. И поэтому допустил сразу две ошибки: догнал Ирку слишком быстро и схватил за локоть. Ирка стала вырываться, и Блинков-младший понял, что она решила выдать ему ссору по полной программе, на час, не меньше.
– Ир, будь человеком, давай потом поругаемся, если захочешь, – сказал Блинков-младший. – Понимаешь, мы с мамой сейчас уезжаем…
– Уезжайте, мне-то что, – заявила Ирка. – А куда?
– В музей. Я сам ещё не знаю, в какой.
Ирка остановилась.
– А мне можно с вами?
Было понятно, что ей всё равно, в музей идти или, допустим, в зоопарк. Просто Ирка уже сама не рада, что затеяла ссору, и готова помириться. А Блинкову-младшему придётся ей отказать.
Правда, можно переложить это дело на маму: подойти к ней вдвоём и на голубом глазу сказать, мол, Ира просится с нами. Но в таком случае мама не возьмёт с собой никого – ни Ирку, ни единственного сына. Да ещё посмотрит жалостливым взглядом, означающим: «А я-то думала, что ты уже вырос…»
– Ир, мы не просто так идём. У мамы задание, – понизив голос, промямлил Блинков-младший. Должна же Ирка понимать такие вещи. У неё самой папа – полковник налоговой полиции.
Тут Ломакина и Суворова, пошушукавшись, хором грянули с холодильника:
– Нас на бабу променял!
«Ну и глупо, – подумал Блинков-младший. – А сами вы кто, казаки Стеньки Разина?»
У Ирки плаксиво задрожали губы.
– Бонд. Джеймс Бонд, – сказала она, копируя голос актёра из суперпопулярного фильма. – Утром с мамочкой на задание, вечером с девочками на американские горки. Иди, Митенька, геройствуй. И не забудь потом с Валькой и Надькой поцеловаться!
И она убежала, а Блинков-младший остался стоять посреди двора. Все ясно: проболтались Ломакина и Суворова. Наябедничали, поганки!
Где-то у блинковского подъезда загудела машина. Должно быть, водитель «мерса» напоминал хозяину, что ждёт.
Митёк смотрел вслед своей любимой вредине и дуре, и на сердце у него было тяжело. Всё-таки они знали друг друга всю жизнь.
Иркин папа Иван Сергеевич раньше служил в контрразведке с мамой Блинкова. Они дружили. А поскольку контрразведчики занятые люди, Блинкова-младшего с Иркой воспитывали то в одной семье, то в другой. Их возили в одной коляске (пока помещались в одну) и кормили одной кашкой. Из-за этого они болели одними детскими болезнями, одинаково ненавидели кашку и дрались из-за игрушек, потому что обоим хотелось одновременно одного и того же. И так всю жизнь.
Короче говоря, Ирка понимала Блинкова-младшего даже лучше, чем ему хотелось бы. Поэтому не ссориться с ней было невозможно.
– Блинок! Блинок! – хором вопили Ломакина и Суворова. Глаза бы на них не глядели!
Блинков-младший обернулся и увидел, что подружки машут руками в сторону его подъезда, и лица у обеих удивлённые до глупости. Потому что гудит действительно чёрный «Мерседес». А рядом, по-хозяйски приоткрыв заднюю дверцу, стоит мама в бриллиантовом колье.
Глава III
Тихий международный скандал
Блинков-младший с мамой уселись на заднее сиденье, как принято у богатых. Верзила водитель поднял стекло и включил кондиционер. Теперь Блинков-младший поближе рассмотрел его голову и ужаснулся. Шрамы на ней были жуткие, как будто голову распилили щербатой пилой, а потом кое-как сляпали где клеем, где слюнями.
– Валера, я забыла, как тебя зовут, – сказала мама.
Верзила ничуть не удивился идиотскому вопросу. Запустил мотор, выехал со двора и только после этого неуверенно пробасил:
– Джиханша меня зовут.
– Никуда не годится, – покачала головой мама. – Собственное имя нетвёрдо помнишь, да и на татарина ты не похож. Давай ты будешь Николай Палыч. Легче запомнить.
– А вы думаете, московские татары все похожи на татар? Они тут сотни лет живут, давно с русскими перемешались. И потом, Николай Палыч старше меня в два раза, – возразил Валера-Джиханша. – Не волнуйтесь, Ольга Борисовна, я уже почти запомнил: «Джи» – буква английского алфавита, «хан» – мусульманский царь, а «ша» – значит, «конец».
– Я не Ольга Борисовна, а Мария Евгеньевна, – сообщила мама. – А Митьку зовут Георгий, по-домашнему Гога.
Блинков-младший почувствовал себя счастливым. Впервые в жизни он получил оперативный псевдоним! Конечно, «Гога» звучало придурковато, но это не портило настроения. Не век же ему Гогой ходить.
«Мерседес» летел по Москве. В чёрный кожаный салон, упоительно пахнущий новым автомобилем, не проникало ни звука с улицы. Только чуть слышно шептал кондиционер, гоняя прохладный воздух. Валера-Джиханша вслух разучивал своё новое имя, но всё время путал то «Джи» с другой буквой, «джей», то «хана» с «султаном». Твёрдо он помнил только «ша».
Блинкову-младшему было проще: «Гогу» и запоминать нечего. Скорее всего, где-то в Москве жил настоящий Гога. Он и не подозревал о том, что под его именем мчится на контрразведчицкую операцию Дмитрий Олегович Блинков, гроза бандитов!
– Раз уж придётся тратить, заработанные в Венесуэле деньги, купим тебе импортный костюмчик, – размечталась мама. – Тёмненький, под галстук.
Ничего себе! Блинков-младший почувствовал себя так, будто летел на истребителе, а его сбили бумажной пулькой из рогатки. Не успел избавиться от проклятых выходных брюк, и нате: выходной костюмчик! За год наденешь его раз десять. Потом костюмчик станет неприлично мал. Штанины вздёрнутся до щиколоток, рукава врежутся под мышки. И этот клоунский наряд будут напяливать на тебя именно в те дни, когда хочется выглядеть поприличнее. Идёшь на день рождения к Ирке – костюмчик. Идёшь к Суворовой – костюмчик! А Суворова разбирается в тряпках не по-девчачьи, а профессионально. У неё старшая сестра – фотомодель.
– Ни за что! – отчеканил Блинков-младший.
– Обязательно! – командным голосом прикрикнула подполковник контрразведки. – Митёк, пойми, ты должен выглядеть, как сын миллионера!
Тут Блинков-младший понял, в чём мамина слабость, и невинным тоном спросил:
– Мам, а у тебя много знакомых сыновей миллионеров?
– Это неважно, – буркнула мама. – Мы просто заедем в дорогой магазин и купим дорогой костюм.
– А у меня много таких знакомых, – веско сказал Блинков-младший. – И ни один из них не покупает выходные костюмы в магазине. Их шьют на заказ, причём за границей.
– Для подростков?! – изумилась мама.
С миллионерами она имела дело в двух случаях: когда те становились жертвой преступников или сами совершали преступления. Едва ли подполковнику контрразведки было до того, как одеты их дети. А Блинков-младший миллионерских сыновей повидал, как грязи. Детский сад, в котором они с Иркой подрабатывали, был в очень богатом дачном посёлке.
Кстати, без отрыва от работы Блинков-младший раскрыл шайку преступников и спас от них сначала Ирку, а потом Энни. Это информация для тех, кто ещё плохо знаком с биографией всесокрушающего восьмиклассника. Непрост был Дмитрий Олегович Блинков-младший. Ох, непрост!
– Когда хотят сказать, что человек небогатый, говорят: «он ходит в готовых костюмах», – сообщил он маме. – Хотя бывают и по-настоящему дорогие готовые костюмы. Но их выпускают с неподшитыми брючинами и уже в магазине подгоняют по росту покупателя. У нас нет на это времени, и денег жалко. Если ты хочешь, чтобы я выглядел, как сын богача, купи мне джинсы тысяч за десять.
В «Мерседесе» воцарилось молчание. Даже Валера-Джиханша перестал бормотать свой оперативный псевдоним. После долгой паузы он покрутил своей заплатанной головой и с уважением сказал:
– Ну и сынок у вас, Ольга Борисовна, то есть Мария Евгеньевна! Потомственный контрразведчик!
– Десять тысяч за одни джинсы?! – шёпотом переспросила мама. – Честно говоря, я надеялась, что костюм обойдётся в пять.
За пятнадцать тысяч можно купить зеркалку. Неновую и не последней модели, но и не самого начального уровня. Мечта в сердце Блинкова-младшего боролась с добросовестностью сыщика. Он всей душой рвался в фотоискусство, но не имел права подвести маму.
– Пускай десять, – мысленно прощаясь с зеркалкой, сообщил Блинков-младший и выдал весь необходимый сыну богача прикид: – Ещё полторы тысячи за футболку в стиле регби, не меньше трёх с половиной за кроссовки, тысяча за тёмные очки. Ну и по мелочи: ремень, чехол для ножа. Нож я положу свой китайский, но чехол должен быть фирменным.
– Укороченные носки, чтоб щиколотка виднелась. И сейчас вроде носят кеды, а не кроссовки, – подсказал Валера-Джиханша.
– С кедами идут рваные джинсы, – не согласился Блинков-младший. – И рвут не как раньше, одну-две дырки, а радикально, до голых коленок.
Мама пересчитывала доллары в сумочке. Лицо у неё было скорбное.
– Валера, то есть Джиханша, а это действительно необходимо? Футболка за полторы тысячи, кроссовки за три с половиной?
– Если вы до сих пор этого не знаете, то у вас золотой сын, – заметил водитель. – У нас вся семья вкалывает на моего младшего брата. Он новые джинсы прострелил картечью из дедушкиного ружья. Мать чуть в обморок не упала, а он говорит: «Все так ходят».
Блинков-младший сидел с кислой физиономией. Он вовсе не чувствовал себя золотым сыном. Хотелось реветь и биться головой об пол, как в детстве, когда ему пообещали пожарную машину, а купили ботинки.
Увы, даже самые лучшие из взрослых безнадёжно стары. Им не понять, что человек двадцать первого века не может жить без зеркалки.
Пропустим то, как делали покупки. Как Блинкова-младшего обмеряли портняжным метром и, словно карты из колоды фокусника, метали на прилавок пакеты с джинсами. Джинсов были горы. Синие, белые, чёрные, коричневые и варёные. Обычные, с кожей и со стразами. Рваные, зауженные, широченные и короткие, как у Незнайки.
Но я сразу сказал: пропустим. Не будем заострять внимание на тряпках. Мужчина должен быть выше этого. Для него главное ум и сила. Это девчонки наряжаются, чтобы понравиться мужчинам, а не наоборот. Во всяком случае, Блинков-младший считал именно так.
Скажу только, что одарённый восьмиклассник выбрал классические синие джинсы без всяких там стекляшек или прорех. Продавец пришёл в восторг от этого выбора. Он сказал, что у Блинкова-младшего бездна вкуса. Если бы ему, продавцу, были по карману джинсы, он купил бы себе точно такие же.
Впрочем, Валера-Джиханша заметил по этому поводу: «За десять тысяч можно и сплясать перед покупателем на пузе и на спелом арбузе».
Итак, «Мерседес» с новоиспечённой семьёй миллионеров подкатил к музею. Валера-Джиханша почему-то загнал его к служебному входу. Двор был завален строительным мусором, в середине стояла грязная лужа. Проезжая по ней, Валера-Джиханша страдальчески морщился. Ему было жалко новенький «Мерседес».
К машине спешил некрупный бородатый человечек. Его синий халат был перепачкан красками. Разноцветные капельки рябили на старом фетровом берете и даже в бороде. Словом, у человечка была внешность художника, какими их рисуют на карикатурах. Не хватало только палитры и кисти в руках.
Мама в последний раз окинула Блинкова-младшего критическим взглядом и велела ему причесаться. Она не вышла из машины, только нажала кнопку и опустила стекло.
– Ах, ах, Мария Евгеньевна! Наконец-то вы почтили нас своим присутствием! – наклонившись к окошку, залебезил перепачканный человечек. – А я-то вас ждал! Думаю, не случилось ли чего по дороге с нашей уважаемой Марией Евгеньевной?!
– Вы кто? – холодно спросила мама.
Лицо перепачканного человечка огорчённо вытянулось.
– Да Лялькин же! – несчастным голосом ответил он. – Мы с вами говорили по телефону.
– Не помню, – отрезала мама. – А директор у себя?
Перепачканный человечек совсем сник.
– Мария Евгеньевна, извините, но директор не может вас принять, – зашептал он, косясь на заплатанную голову Валеры-Джиханши. – У нас такое дело… Кража у нас! Директор, сами понимаете, занята с полицией, главный хранитель лежит с сердечным приступом.
Вот оно! – понял Блинков-младший. Вот зачем они приехали в музей! Только непонятно, к чему такая конспирация: «Мерседес», чужие бриллианты, дорогие джинсы… Да маме стоит показать своё удостоверение контрразведчика, и все к ней кинутся. И директор с полицией, и главный хранитель с сердечным приступом!
– Похищена вся экспозиция Юрия Ремизова – наш «Младенец с наганом» и шесть картин господина Шварца! – шептал человечек. – «Коза с баяном», «Композиция из девяноста девяти спринцовок»… Главное, их привезли из Германии только на месяц, для выставки. Сколько мы с этим Шварцем переписывались, сколько его упрашивали! А то музей носит имя Ремизова, а у нас одна-единственная его картина. И вот за неделю до открытия выставки… Представляете, какой скандал?! Министр культуры уже бьёт во все колокола! В музее сейчас прокуратура, полиция, контрразведка! Это же международное осложнение! Не дай бог, немец ещё и судиться начнёт с музеем.
– Может, я лишняя? – строго спросила мама.
– Ну что вы, что вы, Мария Евгеньевна! – испугался перепачканный человечек. – Директор мне знаете что сказала? «Лялькин, – говорит, – госпожа Демидова желает неофициально посетить выставку. Разве мы можем, Лялькин, отказать в просьбе известной меценатке?!»
– Кто нас проводит? – оборвала его мама.
– Я дам вам хорошего, даже великолепного специалиста, она всё покажет. Зовут Лариса Сергеевна, кандидат искусствоведения. Только вы уж извините, она много о себе понимает. Будет фыркать, но вы не обращайте внимания.
