История Ужасов

скачать книгу бесплатно


Утро не задалось. Она проснулась полностью разбитой, словно её пытали всю ночь самым изощренным способом, а потом еще заставили ворочать камни. Лера буквально заставила себя встать и пойти умываться. Зеркало в ванной все так же продолжало услужливо показывать привычное, но сегодня самой девушке не понравился её отраженный вид. Взлохмаченная, с синими кругами под глазами, с мятым лицом.

– Да уж, видок. – Прокомментировала она свою натуру. – Сегодня особо придется быть талантливой, чтобы выглядеть хотя бы как вчера. Девушка умылась, расчесалась, привела себя в порядок волшебной косметикой, выпила крепкого кофе и, натянув счастливую улыбку, вышла на лестничную площадку.

Подъезд её встретил затхлым сладковатым запахом, в котором она так и не смогла ничего распознать. Было неприятно. А еще, почему то, было промозгло и холодно, словно на улице стояло не лето, а поздняя осень, когда дневные температуры не еще не опускались ниже плюсовых значений, а ночные, уже держались минусовыми. И бетонный мешок подъезда, напитавшись ночной мерзлотой, не спешил её отдавать утру, не прогревался. Лера зябко поежилась, жалея, что не взяла кофту, наспех заперла дверь, ключ не глядя, кинула в кожаную черную сумку и выскочила во двор. Её встретило тепло июльского утра и прежний косой отворот брошенной тени дома на «ул. Красной 67». Старухи были на месте.

– Пришшшол. – Прошепелявила, ни к кому особо не обращаясь, та, что была похожа на дерево, но было понятно, что две другие её услышали. Они согласно, медленно, словно во сне, закивали сухими головами. – Сссама вчера видела.

– Молодой, красивый? – Каркнула другая.

– Даа. – Протянула первая. – Ссскоро всё узнаем.

– Узнаем, узнаем. – Вторили ей старухи.

– Здравствуйте. – Милым тоном, поздоровалась Лера. Старухи замерли, но она, так и не дождавшись от них ответа, мысленно плюнула на этих безумных и пошла дальше, уже ничего не стесняясь и не сдерживаясь, вызывая зависть редких прохожих. За спиной на лавочке заскрипели, пытались повернуться головами, трухлявыми телами, но не выходило, беззубо шлепали словами – определениями Лериной гендерной прихоти.

Перешагнув образованную четкую линию тени, отбрасываемой домом и солнечным светом, она удивилась её четкой грани, словно это была линия терминатора на каком-нибудь спутнике солнечной системы. Не сказать, что она сильно разбиралась в науке космоса, да и в остальных науках тоже была далеко не сильна, просто иногда пересматривала популярные программы, и где-то подобное видела. А после определение запало в мозг, найдя удобную ассоциацию.

Работа, как и прежде, принесла удовлетворение осознанием своей привлекательности, тем, что обычно занятые чем-то мужчины, заинтересованно поднимали озабоченные лица, рассматривали её, оценивали, пускали слюни. Лере нравилось наблюдать, как постепенно эмоции на лицах мужчин сменялись на совершенно другую озабоченность, не деловую. Но сегодняшний ритуал стал не таким, к которому она уже успела привыкнуть. Мужчины были прежними и выделяемые ими флюиды мало чем отличались от обычных, но к ним что-то примешалось, словно испортив чистый охотничий азарт не совсем ясным желанием добыть трофей. Её по-прежнему хотели добиться, но без понимания для чего. И Леру это смущало, нервировало, раздражало. Словно бы в ней исчезла та волшебная часть её самой, что представляла её внутреннюю суть.

Она выскочила из библиотеки в туалет, к зеркалу. Осмотрела себя, как можно было со всех сторон, пригляделась к лицу – все было на месте.

– Что же тогда не так? – подумала девушка. – Что они такого разглядели, чего не вижу я? – Лера еще раз подошла к зеркалу, рассмотрела уже в который раз себя, повертелась и ничего так и не найдя, списала все на прихоти капризных мужиков, улыбнулась. И тут её словно пронзило током – улыбка вышла кривой, больше поднимающую верхнюю губу, свидетельствуя оскал и никак не симпатию. – Что это! – Испуганно воскликнула Лера. – Ааа! – Она прижала ладонь ко рту, зажимая невольный возглас.

Немного успокоившись, вернулась к зеркалу, осторожно заглядывая в него. В нем была все та же Лера, что и прежде и ничто в ней не изменилось, красное и черное на блонди, короткая юбка, упругая грудь в раскрытой сорочке. Все правильно, кроме её такой лучезарной, такой искренней, такой всепобеждающей улыбки!

Она попробовала еще раз, верхняя губа, против её воли, первая поползла вверх, обнажая белые зубы, и не смотря на всю остальную внешнюю привлекательность, эта улыбка девушку пугала. Тогда она помогла своей новой улыбке руками, раздвигая губы пальцами и делая так, как если бы улыбалась сама. Получилось не естественно и даже жутковато. Плюнув на потуги сделать лучше и списав на усталость и недосыпание, Лера решила процесс возвращения её одного из главных орудий оставить до прихода домой. Тем более, что сегодня прейдет Артем и поможет ей с восстановлением лицевых мышц. Девушка хищно облизнула губы, вышла из туалетной комнаты и вернулась к главному – к захвату, если не мира, то этого офиса.

Конец рабочего дня наступил неожиданно, словно время, отведенное на выполнение обязанностей, кануло в пропасть, не отметилось в прожитой жизни точками. Она посмотрела на часы, стрелки показывали 17:05. Девушка с облегчение хлопнула книгой, прежде поставив в нужном месте закладку, покидала, теперь не нужную канцелярию по местам, схватила сумку и набрала номер на телефоне, все это время покорно дожидающегося своей очереди. Смартфон, словно верный друг, обрадовавшийся долгожданной встрече, радостно отвечал гудками в ухо. На другом конце взяли трубку, ответили, согласились на сказанное. Лера заулыбалась, офисные мужики, отлепившись от неё взглядами, уткнулись в экраны.

Её ждал теплый вечер, и если бы не долгожданная встреча, девушка ни куда не торопясь и взяв клубничное мороженное, прошла недалекий путь, в полтора километра, разделявшего работу и съемную квартиру, пешком. Но сегодня её ждали, и ждала она. Зазвонил телефон, она подняла трубку:

– Алло, Валерия Дмитриевна, это я, Инна. Мы с Вами договаривались, я могу прийти сегодня. – В трубке послушали её ответ. – На 18:00 Вам будет удобно? – Снова подождали. – Хорошо, тогда до встречи.

Лера упрекнула себя в нерешительности перенести встречу на положенное время. Но потом, подумав, что женщина, скорее всего, придет одна и вряд ли что-то сможет исправить, а потому это времени займет не так много, спокойно дождалась маршрутного автобуса, простояла в нем короткие две остановки, вышла на своей. Артем уже ждал её, обнял за талию, закружил, целовал в шею. Она смеялась от его щекоток и была счастливой.

Потом вкратце посвятила его о скором приходе риэлторши и, словно бы вспомнив, сказала ему:

– Артем, а ты не мог бы пройтись по соседним квартирам, познакомится с моими соседями. – Он поинтересовался, что её беспокоит. – Да ничего, просто я их никогда не видела, а ты же знаешь, как полезно знать, кто живет с тобой рядом. – Она засмеялась его предположению, что если тихие соседи, то с большой вероятностью могут оказаться маньяками. – Да, ну какие маньяки. Инна, -имея в виду риэлторшу, – говорила, что в подъезде в основном живут старики. Над нами кто-то точно живет, я слышала как кто-то бегал. – Он спросил, кто бы это мог быть. – Ты сходи к ним, поздоровайся, познакомься. Я не могу, – ответила на его вопрос, – мне хватает тех старух, что возле подъезда сидят и вечно кого-то обсуждают. Не хватает мне, чтобы еще и соседи начали судачить. – Он облизал взглядом её фигуру, показывая, что судачить, действительно было о чем.

Они подошли к подъезду, возле которого уже стояла Инна и ослепительно улыбалась белоснежной улыбкой. На ней был достаточно откровенный наряд, не оставляющий почти места для мужской фантазии, а её фигура, словно стала стройнее, предлагая на оценку значимое. Артем, хоть и дрожал от наступившей прохлады внутри придомовой тени, но все никак не мог оторвать взгляд от набухшей груди женщины. Старух не было. Игравшие дети на площадке, доносились прерывистыми писками и редким смехом, мамаши улыбались им, стоящим у подъезда. Они поздоровались, Лера достала ключи, впустила их двоих вовнутрь, потом вошла сама. Артем шел следом за Инной и лицезрел её виляющий зад, и так мило разговаривал, чем вызвал острый приступ Лериной ревности. Поднялись к квартире под номером 58, Артем и Инна подвинулись, пропуская хозяйку, столкнувшись руками и грудью, Лера съязвила, но открыла дверь, впуская этих двоих через порог.

Артем был впервые в квартире и от увиденного расплылся в улыбке. К его приходу Лера многое успела украсить и расставить, как считала нужным, а особая атмосфера помещения, добавляла таинственного шарма в жилье. Он прокомментировал так, как она и рассчитывала. Все разулись, прошли на кухню, Лера показала черное пятно, величиной с кулак взрослого мужчины, Инна сокрушенно поцокала языком, достала смартфон, сфотографировала с нескольких ракурсов, кому-то отослала фотографии, потом набрала номер. Ей ответили почти сразу, словно ждали звонка. Она описала проблему, проинформировала об отосланных фото, указала, на что обратить особое внимание, в ответ получила инструкции, закивала головой, подтверждая. Все это время, Артем продолжал смотреть на риэлторшу, на её, вдруг ставшую такой соблазнительной, фигуру, на колыхающуюся грудь, на полуоткрытые алые губы, обнажавшие, в удивительно идеальной улыбке, фарфоровые ровные зубы.

Инна передала слова специалиста, который по описаниям и присланным фотографиям, распознал в пятне черную плесень и порекомендовал не приближаться к ней и не трогать. Сказал, что будет в Лереной квартире завтра, в это же время и все устранит в течение часа. На том все решив, распрощались. Девушка, помня предательство молодого человека, послала знакомиться с соседями, а тем временем, решив привести себя в порядок, зашла в ванную и, остолбенев, уставилась в зеркало. Отражение вновь не смотрело на неё, игнорируя, повернулось спиной, не спешило возвращать правильный вид. И сколько бы она не моргала и не терла глаза, вид оставался прежним, и только когда вернувшийся Артем хлопнул дверью, она, отвлекшись и повернувшись взглядом обратно, увидела свое лицо. Решив не пугать своими невероятностями парня, спросила, как у него все прошло. Он ответил, что из соседей ему удалось поговорить только с одним, и то, с первого этажа, сумасшедшим стариком, видом похожим на бомжа. На вопрос о других людях, проживающих в доме, он ответил странно, что людей тут никогда не было. А если решились жить в этом доме, то в самое время запастись всякими оккультными штуками, иначе и всем придет каюк, как и прочем, жившим тут.

Она вспомнила о студентах, живших в этой квартире прежде и пропавших в неизвестности. Вспомнила вопросы участкового Петрова и о его визитке, и ей жутко захотелось ему позвонить, узнать о судьбе парней, но решила этого не делать при Артеме, не давать повода для беспокойства. Тем более, что сегодня был только их вечер и они его так долго ждали.

Лера включила телевизор, чтобы он своим фоном наполнил квартиру живыми звуками, так не хватающими, порой этому дому, разогрела, купленное приготовленное мясо, попросила парня открыть вино. Сели перед голубым экраном, после рекламы началась её любимая передача.

– Здравствуйте, мои дорогие телезрители! Настал тот момент, когда силы зла и силы добра должны встретиться в решающей битве! И это не просто слова. Ведь добро и зло имеют весьма четкие очертания, имеют свойства идеологий и культур. Христианства и магической гоетии, а лучше сказать, практической демонологии. Именно такое зло, рожденное и культивируемое цивилизованным варварством, восстало из пепла и претендует на мировое господство. Хочется сразу сказать, что варварство это не простое, а имеет многовековые корни, уходящие вглубь веков, когда первые отступники, предавая свое племя, вызывали кровавых демонов мести, продавали свои души за темные услуги. Именно во времена появления книги Гримуар и сатанинской каббалы, случился великий надлом в континентальной материковой плите, выпустив старших демонов ада, вселившихся в еще тех, первых лидеров стран. Именно с тех времен, странами управляют не люди, но исчадия зла, своими земными воплощениями, внушают лживые догмы, ведут к человеческому краху. К краху всей цивилизации!

Лера отключила звук, сегодняшний поток безумств, лившийся из зомбоящика, был особенно агрессивен, и поцеловала Артема. Они занялись главным.

Конец.

Часы показывали 23:53. Лера пошла готовить легкий перекус на кухню, Артем приводил себя в порядок в ванной. Настроение было приподнятое, хотелось петь и все страхи, что случились прежде, теперь казались незначительными, больше надуманными, чем случившимися по-настоящему. Она заварила ароматного молотого кофе, рассчитывая на продолжение, нажарила глазунью, таким образом, чтобы желток оставался ярким, текучим, вынула черный нарезанный ломтями хлеб, приготовленный на сахарном сиропе, с семечками. Расставила все по местам, разложила вилки и стала ждать Артема.

Он вышел из ванны в её халате в бесформенных цветных пятнах, обтирая её же полотенцем волосы досуха, улыбался ей. Уселся напротив, похвалил Лерину хозяйственность, стал жадно уплетать яичницу, мурзясь от удовольствия. Она ему что-то рассказывала незначительное, он, в ответ кивал головой. Лера так и не приступала к еде, ощущая какое-то новое чувство, от которого ей хотелось прижать голову Артема к груди и гладить его по волосам. Желтый свет кухонной люстры, теплом заливал все вокруг, и так уютно, хорошо ей сейчас было, что хотелось продолжения, чтобы этот момент не заканчивался никогда.

Над головой протопали знакомые пятки, сначала в одну сторону, а потом возвращаясь и разогнавшись, в другую. Разогнавшись, тело врезалось в стену, а через мгновение, обмякшим шлепком упало на пол, над ними. Лера от неожиданности вздрогнула. Она так не ждала этого сегодня! Именно там, наверху, могли бы подождать, не нарушать их идеалистический вечер, не отворачивать от неё Артема! Парень, оторвался от вкусного занятия, от тарелки, и удивленно посмотрел на неё:

– Все нормально. – Она улыбнулась ему. – Так иногда бывает. Завтра вызову участкового, пусть проверит. – Над головой раздался болезненный стон. Артем не мог больше ждать, он хотел все выяснить и при необходимости помочь, а она, испытывая внезапную слабость, не смогла его остановить. Парень, переодевшись в свое, вышел в подъезд, протопал два марша и постучал в дверь над ними. Потребовал, чтобы открыли.

После не раздалось ни звука, словно и не было ушедшего Артема, словно он не стучал в дверь, не требовал громким голосом. Она ждала его. Пять минут, десять – ничего. А в голове уже вызревала опухоль тревоги, паники. И чувствуя неизбежность их прихода, схватила первое попавшее под руку, ей оказалась нержавеющая вилка, блестевшая серебром, и бросилась вслед за Артемом.

Подъезд, встретил Леру ледяным дыханием, и она одетая в одну полупрозрачную ночнушку и тапочки на босую ногу, моментально покрылась гусиной кожей. Выставив вперед поблескивавшее жало вилки, ступила на первую ступеньку. Сверху раздались всхлипывающие звуки.

– Артем! – Крикнула она в пустой бетонный склеп, эхо вернулось искаженным, наполненным иным смыслом.

– Т-е-м. Т-е-м.

– Артем, это ты? – Она встала на следующую ступень, а потом еще выше.

– Т-е-м-Ы. Т-е-м-Ы. – Сверху к всхлипываниям присоединились чавкающие звуки.

– Артем, это ты? Откликнись!

– Т-е-м-Ы-Й. Т-е-м-Ы-Й.

Руки, вопреки её желанию, сильно задрожали, и она, чуть не выронив вилку и больше не в силах оттягивать встречу с неизвестным, бросилась вперед, перешагивая через ступени, повернула на лестничной клетке, прошла по инерции еще пару ступень и охнула, отброшенная назад увиденным. Паника, которую она после время так успешно прогоняла от себя, настигла её тут, на подъездном марше, впечатала в стену, навалилась стопудовой тяжестью на грудь, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть.

– Ииии. Ииии. – Пыталась протолкнуть в себя воздух Лера, но ничего не выходило. – Аааа. Аартем. – Смогла она выдохнуть остатки воздуха и тут же ей дали вздохнуть большой глоток, но потом снова надавили на грудь ладонью ужаса, выжимая из неё силы.

Её Артем, попав в неведомую западню и лишенный головы, лежал животом на полу, прижатый к металлу двери обрубком шеи и дергался, высасываемый, словно муха пауком, входной дверью квартиры, на которой должен был стоять номер 61, но которого не было. Внизу, где было мертвое тело парня, пульсировала полостями, наполненными множественными мелкими зубами, пасть, напоминавшая присоску кольчатого червя. Она расширялась и сужалась, всасывая, впитывая жидкости из Артема. Именно эта дверь издавала те страшные звуки. А вокруг неё, уже набухали кроваво-красные артерии.

С криком ужаса, Лера бросилась по лестнице вниз, к двери своей квартиры, к своему спасению!

– Нужно позвонить в милицию! – Металась мысль в голове. Она влетела в квартиру и, прежде, чем хлопнуть дверью, в непрозрачном, затуманенном подъездном стекле, разглядело лицо мужчины, удивительно похожего на её Артема!

Она развернулась, поймала себя отраженную в зеркале ванной, и отражение то, стоящее к ней спиной, стало поворачиваться, медленно, но не останавливаясь. Лера хлопнула незакрытой белой ставнею, кинулась на кухню, дернула с зарядки телефон и, перед тем, как набрать нужный номер, её взгляд что-то привлекло. Это оказалось черным пятном, которое набухло через обои тяжелой каплей, и теперь свисало, грозя лопнуть в любую секунду.

Лера бросилась в комнату, закрыла дверь, прижала ручку стулом и, несмотря на отчаянно дрожащие руки, набрала 102.

– Дежурная часть, лейтенант Давыденко, слушаю. – Ответили ей.

– Улица Красная 67, квартира 58. Срочно, помогите! Меня хотят убить! – Истерично закричала Лера в трубку.

– Алло! Девушка, назовитесь. Повторите адрес! Алло, Вы меня слышите? Алло! – Она не стала вешать трубку, кинула смартфон к двери, разделяющую комнату и коридор, а сама залезла под одеяло и стала слушать.

– Алло! Вы слышите меня? Оперативная группа уже выехала к Вам. Алло, повторите свой адрес. – В трубке не молчали.

На кухне раздался мерзкий писк и треск обоев, она поняла, что с пятном что-то происходит. Треск усиливался, а потом раздался резкий хлопок и что-то грузное и мерзко-мокрое, шлепнулось с высоты на пол. Спустя минуту, с кухни донеслись новые звуки, там захрустело позвонками, недовольно заворочались, а потом шлепнули снова, но уже ближе к её двери. Через секунду на кухне шлепнули еще раз, словно шагали. И тут Лера поняла страшное, что в тех звуках с кухни, продавливаемых сквозь слизь, было знакомое – это были те самые пятки с четвертого этажа! И это существо сейчас, по инвалидному привыкая к новым ощущениям, шло за ней!

– Мама, мамочка! Прошу тебя! Забери меня отсюда, пожалуйста! – Всхлипывая и трясясь от ужаса, запричитала она под одеялом. – Боже, ты мой, божечки! – Лера схватила крестик, висевший на груди. – Спаси и сохрани меня! Спаси и сохрани! Пожалуйста, пожалуйста!

– …наатроншшмоат….…в вечность……правит……атумшшшшзаклинаю… – Скороговоркой зачастили за тонкой стеной, разделявшей кухню и комнату.

В дверь ударили с такой силой, что она выбила щепу со стороны зала. Потом еще раз и еще. Снова и снова. Стул не выдержал и съехал в сторону, но дверь, расщепленная, слетевшая с верхней петли, застыла в полуоткрывшимся состоянии, не впуская и не выпуская. Раздался вой множества сирен. За дверью, торопясь, усилили напор, но она так и осталась неприступной.

На первом этаже взломали магнитный замок и уже топали человеческой сороконожкой наверх, разъяренно сопя, к её квартире, спасать. Ворвались вовнутрь, раздались яростные удары тупыми предметами по телу, отборная матершина и брезгливое фырканье. Разнесли дверь в ванную, перевернули все на кухне, смели заклинившую дверь в комнату. Вынули её из одеяла, дрожащую, в полуобморочном состоянии, перепуганную. Перекинули через плечо, извлекли из квартиры, из дома, на воздух. Дали нашатыря и спирта. Показали кулак с отогнутым большим пальцем и растворились черные, в черном нутре подъезда, продолжать его потрошить. К ней подошел мужчина в белом халате, воткнул иглу в руку, и у неё все растворилось в сознании.

Был солнечный день, когда её отпустили из больницы. А до этого была неделя восстановления после испытанного шока, были бесконечные расспросы полицией о причинах нападения иеё связях с сатанистами, либо с террористическими группировками. И когда им стало ясно, что она не имеет ничего общего с этими людьми, от Леры отстали. После допроса, на следующий день она видела репортаж на местном новостном канале о чудовищной находке по адресу «ул. Красная 67, в квартире без номера». В той самой квартире, что убила её Артема, следователями было найдено сорок два трупа, в этом числе семнадцать несовершеннолетних детей, девятнадцать женщин и шестеро мужчин. Она тогда еще подумала, что Артема туда тоже посчитали. Еще в репортаже указывалось, что на стенах подъезда, была нанесена магическая символика, дающая, по предположениям, силу и связь с адскими существами. Как на самом деле это работало, не уточнялось, только говорилось, что символы обнаружились под слоями краски, на стенах и потолке. Теперь для неё это стало не важным. Когда страсти улеглись, Лера бросила учебу, уволилась с работы, связалась с родителями и предупредила их о своем скором приезде, не вдаваясь в подробности.

Ей оставалось одно дело – забрать свои вещи из квартиры 58.

Лера села на нужный маршрут, и автобус в скором времени привез её на нужную остановку. Она вышла, прошла короткие сто метров от остановки до дома на Красной, и встала удивленная произошедшим изменениям. Дом уже не отбрасывал тени, но напротив, пропускал все до одного солнечные лучи, давая прогреваться парку, детской площадке, парковке и случайным пешеходам. Девушка посмотрела на детскую площадку, теперь залитую солнечным светом, и разглядела все ту же картину – мамаши выгуливали своих детишек, а те радостно визжа и смеясь, озоровали под строгим присмотром. А потом, видимо замеченная, рассматривающей их, ей замахали руками, приглашая. Ей улыбались.

Она подошла, поздоровалась, ей радушно ответили, приглашали в гости, знакомились. Дети бегали вокруг них, радовались жизни, и от этого ей стало так тепло и уютно, что она не хотела покидать новых знакомых.

– Я же говорила, что нет в ней воли мужской. Николкнины они, Николкины. Теперь вот замаливать будет, вон какая стала. – Раздался за спиной старушечий голос.

– Ничего, теперь замолит. – Ответил ей другой скрипучий голос.

– В этот раз ей просто повезло. – Ответила третья старуха.

Лера обернулась и увидела всех трех, сидящих у неё за спиной старух, и глядящими вперед невидящими глазами. Она перевела с них взгляд, на подъезд, куда собиралась сходить за вещами и обомлела.

Возле дома на Красной 67 прометал асфальт невзрачного вида мужичек в фартуке на рабочую форму и в рабочей же кепи. А к нему уже шла девушка очень похожая на Леру, такая же молодая, стройная красивая, в коротком белом платье и с развивающими на ветру волосами. Красное и черное на блонди. Девушка улыбалась, подошла к дворнику, обняла его и поцеловала в небритую щеку. Он поправил кепи, шлепнул девушку по заду и показал на стальную, выкрашенную зеленым, дверь подъезда, и прежде чем войту вовнутрь, девушка повернулась к Лере и показала ей розовый язык, дразнясь.

Лера схватила свою сумку, сунула внутрь руку, зашуршала такими сейчас ненужными вещами, а потом, потеряв терпение, вытрясла содержимое на лужайку, схватила блюдце зеркальца, посмотрела в него и тут же выронила из ослабевших рук. На неё смотрело отражение Инны и пыталось криво улыбнуться в ответ.

– Оставайся дочка, оставайся. – Проскрипел ржавыми петлями голос.

Часть 2. Дом на Красной

Боятся нет причин

Дом как дом, ничего особенного – бетонная пятиэтажка хрущевских времен. Стареет, как и всё вокруг, но не сдается. Цепляется за жизнь, чем может. А может просто не дают дому умереть, понимая, что заменить его нечем. Простоял почти шесть десятков лет, простоит еще столько же – раньше умели строить, если не красиво и уютно, так хоть надежно. На века.

Тут была та самая квартира, которую предлагали внаем. «Ул. Красная 67» – значилось на синей табличке. Егор развернул небрежно смятый листок объявления, на котором значился пропечатанный на принтере адрес:

«Ул. Красная 67. Квартира № 76, четвертый этаж. Площадь – 31 м2, жилая 17 м2. Полностью меблирована. Интернет, холодильник, телевизор. Окна пластиковые. Стальная входная дверь. Цена – 4200 руб. в мес. Оплата за 6 мес. Инна»

Он оторвался от чтения, вздохнул горячего кислорода. В природе бушевала жара июльских дней девятнадцатого года. Егор любил лето. Любил полуденный солнце и его обжигающие лучи. Девушек полураздетых. Холод пломбира и яркие вкусы лимонадов. А еще вечера. Душные, пряные. Наполненные ароматами. Горящие небесными пожарами и зажигающие вновь небеса утренние восходы. И было желание, чтобы так оставалось всегда.

Парень улыбнулся внутренним мыслям. Огляделся: примыкая к дому, развернулась серым ковром детская площадка, на которой скучали двое малышей. Вокруг неё высились в небо, подпирая ультрамарин над крышами пятиэтажек, старые тополя – самая распространенная разновидность деревьев в посткоммунистическом мире. Была еще куча кустарников нелепо торчавших метелками в стороны и пожухлая, выгоревшая трава, которую усердно вытаптывали год за годом. Двор заливало яркое полуденное солнце, не оставляя теням шансов вырасти, не пряча пыльных секретов.

Дети угрюмо раскачивались на качелях и не выказывали больше никакого интереса к происходящему. Но было странно в этом то, что малышам, по виду которым можно было определить не более пяти – шести лет, не присутствовало взрослых. Конечно, можно предположить, что их сопровождающие прятались сейчас от дневной духоты под сенью близких деревьев и были сейчас не видимые. Но зная природу современных родителей и их страхи за свои чада, вряд ли дети были бы одни. Впрочем, квартал был стар и видимо нравы здешних оставались такими же, жившими в прошлом. Егор пожал плечами и отвернулся в другую сторону.

С обратной стороны к дому совсем близко жалась проезжая часть четырехполосной городской дороги, отсеченная от дома на «Красной» пешеходным тротуаром. Машин было много. Парень мог предположить, что их тут всегда много, даже ночью – дом стоял в центральной части города. И звуки клаксонов, рассерженных двигателей мощных седанов, или напротив, болезненных всхлипывающих перегазовок дырявых ведер заглушали все остальные звуки. Даже те, что должны были исходить от детской площадки.

Егор снова посмотрел во двор. Малыши, раскачивающиеся на древних качелях никуда не делись, но и их мамаши тоже не появились. Внезапно к нему пришла мысль, сформированная уже давно, словно наитием, но тогда не успевшая быть пойманной его сачком сознание. Не переваренная, не употребленная. Потерявшееся. Теперь вернулась вновь, навеянная внезапным пониманием, и он, боясь вновь её упустить, выхватил из переносной сумки, в которой так же прятался ноут, бумажный блокнот, ручку с черными масляными чернилами, и записал:

«Такая призма личного отношения явно и косвенно влияет на восприятие объекта, уводит от истины, в кипящий обрыв релятивизмами и субъективизмами. Это формирует идейное болото, из которого уже не выбраться. А идея, как известно – субстанция не владеющая философской гибкостью, разделяющая объекты на черное и белое. Нравится/не нравится. Это как выбирать себе женщину по вырезу фигуры в фанере – подходит/не подходит.

Этот путь очень далек от эмпирического познания природы и сути, обосабливая все знания о естестве малым необходимым и общим. Не углубляясь в цели и путь, ограничиваясь симптомами. В этом нищета духа, заскорузлость и верность своим недалеким убеждениям.

И главное – подобное никем и никогда не будет подвержено проверке, никогда не будет подтверждено или опровергнуто. Но, конечно всегда будет меняться под давлением фактов, аргументов и опровержений. Это и есть торопливое суждение»

– Здравствуйте! – Красивый и певучий, молодой женский голос колокольчиком прозвенел справа от него. – Вы Егор?

Он обернулся. Она была очень красивой. Черненькая, с бронзовом загаром, улыбчивая. Миниатюрная, в короткой юбке, показывающей красивые ноги. Голубые глаза, алые губы и фарфоровые зубы. Смотрела на него, понимающе улыбалась его реакции. Егор проглотил слюну, совладал с собой, ответил.

– Здравствуйте. Да, это я. – Выдал он надломленным голосом. – А Вы….

– Инна. – Пропела она волшебным голосом, от которого у него по спине прошли мурашки. – Давайте посмотрим квартиру. – И она, указывая дорогу, пошла вперед.

Егору трудно давалось терпение сдерживать свои реакции на этот вид, на виляющие бедра и покачивающуюся грудь, когда девушка оборачивалась, чтобы обратить его внимание на нечто. И он старательно смотрел туда, куда указывал аккуратный ухоженный палец, но не понимал, что видел. Он был ослеплен её красотой. Так они вошли в подъезд и только обжигающие поглаживание по оголенной коже рук холода, привели его в чувства. Он посмотрел на свои руки, они покрылись мурашками. Но девушка, словно бы не чувствовала холода, шла впереди и что-то щебетала о местных достопримечательностях. Егор прислушался: