скачать книгу бесплатно
Я много времени провела на женских форумах. Тех, которые заполнены гневными, радостными, саркастичными, грустными, проклинающими и “слава-богу-наконец-то” высказываниями разведенных женщин. Пыталась примерить на себя их слова и эмоции. Но ни одна не описывала моего состояния.
У меня будто отрезали половину тела. Мне не хватало Фергала так, как не хватает ног или рук тем, кому их ампутировали внезапно, без предупреждения, без подготовки в виде продолжительной, мучительной болезни.
Наши ночи не были менее страстными, а дни менее заполненными привычными мелкими признаниями в любви: легкий поцелуй в плечо, “я-тебя-люблю” одними губами, чтобы не услышали дети, стикеры с сердечками на кофе-машине…
Я не видела никаких признаков надвигающейся катастрофы. Я была слепа, как крот. Или просто как без памяти влюбленная в собственного мужа женщина. Дура, одним словом.
И вдруг развод.
Раздел имущества.
И ни единого звонка от него. Невозможность дозвониться до Лаванды, принявшей во всей этой истории самое непосредственное участие.
Дурацкое условие о содержании, если я продолжаю жить в том же доме, не встречаться с другими мужчинами и вообще практически делать вид, что ничего не случилось.
Каюсь, первые дни именно так и было.
Не потому что я была по-прежнему хорошей, послушной женой. Скорее, от шока, что он выбросил меня из своей жизни, не соизволив даже объясниться.
А через две недели… поступила так, как посчитала нужным сама.
– Мамуля! Мамочка! Йес-с-с! Мы сделали это!
Дочка взлетела по ступенькам, не обращая внимания, что ее провожают приветственными возгласами еще не успевшие разойтись после церемонии награждения зрители.
– О, детка, я так рада за тебя. За вас с Адамом. Где он, кстати? – я обнимала тонкую фигурку, а Эйприл умудрялась приплясывать в моих руках.
– Он уже в раздевалке, они с родителями куда-то срочно едут, так что сегодня отмечаем без него. Мам! Сегодня у нас точно будет пицца! Я жрать хочу, как крокодил!
– Юная леди достойна самой высочайшей награды. Медаль в виде гигантской пиццы будет наименьшей из возможных, – заметил вставший со своего кресла Андрей, который своим движением нарушил наше с дочкой хрупкое равновесие.
– Упс, простите. Я наступила вам на ногу?
– Я готов потерпеть, если вам так удобнее обнимать вашу маму.
Только не это! Сперва я его избила, а теперь и Эйприл оттоптала ему ноги.
– Дочь, сойди, пожалуйста, с ноги этого чрезвычайно терпеливого джентльмена. Ему сегодня немало досталось от нашей семьи.
Молодой мужчина приподнял обе руки в отрицательном жесте.
– Ну что вы. Я избранный! Это все не просто так! Нам суждено было познакомиться. И мои страдания не идут ни в какое сравнение с удовольствием лицезрения столь прелестных леди. Так, значит, решено? Сегодня за гигантскую пиццу плачу я? Кстати, я Андрей.
– Эйприл. А вы откуда знаете мою маму?
– Слушайте, я уже даже боюсь сказать, что у меня день рождения в апреле.
Хм, он в очередной раз проигнорировал один из вопросов, адресованных ему. Случайно ли?
– И, поскольку, будучи человеком новеньким в этом городе, совершенно не знаю, где здесь подают самую громадную и самую вкусную пиццу, доверяюсь вашему выбору ресторана.
– Мамуль, давай к Лаззари? Там такое мороженое! – закатила глаза моя победительница.
– Хитрюга какая. Начала с пиццы, теперь мороженое, а что потом? Аффогато?
– Ты знала, ты знала! – звонко расхохоталась стрекоза и чмокнула меня в щеку. – Все, я убежала переодеваться. Встретимся у выхода. – И Эйприл, широко улыбнувшись нашему сегодняшнему спонсору обжираловки, ускакала вниз, придерживая подол бального зеленого платья.
– Ваша дочь совершенно очаровательна. Сколько ей лет?
– Семнадцать. – Наверное, не стоит говорить, что почти восемнадцать. От греха подальше.
– Ей я этого не скажу, чтобы не смутить слишком юную деву, но вам признаюсь – еще год-два, и вам придется обзавестись большим мусорным баком поближе к дому.
– Зачем? – ну вот знаю, что сейчас последует очередной комплимент, а удержаться не могу.
– Ссыпать туда осколки разбитых мужских сердец, – провожая Эйприл задумчивым взглядом, ответил мужчина. – Или прятать туда трупы соперников, убивших друг друга в борьбе за ее внимание. Ну, или убитых кем-то третьим, более удачливым, но ревностно охраняющим свое сокровище.
– Как дракон свое золото? – попыталась перевести в шутку я, но сердце в очередной раз кольнула смутная тревога.
– Скорее, как Koschey яйцо с иглой, на конце которой его жизнь. Вы же знаете такого персонажа русских народных сказок?
– Еще бы не знать. У меня все детство прошло с русскими народными сказками и сказками Пушкина. Не поверите, до сих пор половину наизусть помню. А вы, значит, собственник?
– Что, простите?
Только не надо притворяться опять, что не услышал.
– Я говорю, вы, наверное, из тех мужчин, которые жуткие собственники, да?
Андрей перевел на меня взгляд, моргнул и задумчиво улыбнулся:
– Позвольте вашу руку? Не хочу, чтобы в этом узком ряду с вами случилось новое приключение.
Как мне ни хотелось услышать ответ хотя бы на этот личный вопрос, воспитание не позволяло настаивать на продолжении темы, поэтому я проглотила все фразы, вертящиеся на кончике языка, и позволила Андрею аккуратно взять меня под локоток.
– Как ваши туфли? – заботливо поинтересовался он, выводя меня из зала.
Я старалась не очень сильно хромать, но при этом идти так, чтобы вес тела не нагружал сломанный каблук.
– Нормально. Надо бы поехать домой переобуться, но не хочу портить момент триумфа своей оголодавшей девочке, так что доберемся до машины, оттуда – до ресторана, а там, под столом, никто и не заметит.
Мы подождали Эйприл у входа в здание, а затем дружно загрузились в мою машинку. Андрей отметил, что добирался на конкурс на такси, так как планировал потом еще прогуляться по городу и ознакомиться с окрестностями, на что моя щебетушка Эйприл тут же принялась расписывать ему местные красоты.
Я рулила и слушала их вполуха, иногда что-то отвечая, когда Андрей пытался и меня вовлечь в общий разговор. Я вдруг отметила, что он то и дело бросает в мою сторону внимательные взгляды, переводя их с Эйприл. Уж не надумал ли проложить дорожку к моему сердцу через ребенка, как поступают некоторое особо опытные соблазнители?! И тут же в голове возник вопрос – а я бы повелась? Если бы увидела, что они с Эйприл нашли общий язык и он вполне мог бы заменить в нашем доме Фергала – повелась бы?!
За этими мыслями я не заметила, как мы прибыли в ресторан. Услужливый администратор проводил нас к свободному столику, круглому, на четверых, за которым мы с комфортом разместились и оказались сидящими в своеобразном дружеском кругу.
– Так что твой папа? – заговорил Андрей, когда мы сделали заказ и вернули официанту меню. – Он наверняка тоже поддерживает твое увлечение танцами? Приезжает поболеть за тебя на конкурсы?
– А папа с нами больше не живет, – отмахнулась Эйприл, стараясь говорить беззаботно, хотя я заметила, как едва заметная морщинка прорезала кожу между ее бровей.
Мне всегда казалось, что дети перенесли наш с Фергалом развод более стойко, чем я, по крайней мере, быстрее оправились от шока, но теперь впервые задумалась, действительно ли моя дочь уже не грустит об отце.
– Очень жаль, – сказал Андрей, – мне всегда казалось, что семья не может быть полной без мужчины. Как и без женщины, – тут же добавил он, вежливо улыбнувшись мне, – и без ребенка. Это те три составляющие, которые и образуют семью.
– У нас четыре составляющие, – откликнулась Эйприл, – у меня есть еще брат.
– Даже так? – приподнял бровь и подмигнул мне Андрей. – Да вы мать-героиня.
– Разве это звание не за семь детей дают? – вяло отмахнулась я, заставив себя рассмеяться. Меня все больше беспокоило то, что Андрей так активно интересуется нами и так мало рассказывает о себе. – Ну а что вы сами, с супругой приехали? Учитывая наш вечер, полный совпадений, не удивлюсь, если у вас окажется тоже двое детей.
– Увы, холост! – развел руками мой собеседник. – Хотя нахожусь, так сказать, в поиске. В активном поиске, я правильно сейчас назвал это?
– Правильно, правильно, – рассмеялась Эйприл и захлопала в ладоши, потому что за наш стол принесли пиццу. – Давайте уже есть!
Остаток ужина прошел в милой, приятной обстановке совершенно ненапряжного общения. Андрей шутил, хохотал над рассказами Эйприл о нашей Пич и потчевал забавными байками о своем домашнем любимце, оставшемся в России. И моя пару раз за вечер приподнявшая голову тревожность уснула под тихий голос нашего нового приятеля. А вот в конце он меня удивил.
– Моя мама всегда говорит, что между настойчивостью и навязчивостью тонкая грань, которую мужчина не имеет право переступить. Леди, я совершенно очарован и страстно мечтаю продолжить наше знакомство. Поэтому, – тут он достал салфетку из подставки и принялся что-то черкать на ней, – я даю вам свой телефон. Это российский номер, я еще не успел обзавестись местным, он появится у меня через один-два дня. Но этот номер доступен круглосуточно. – И мужчина протянул листок в нашу сторону. – Как бы я не хотел получить заветные цифры для того, чтобы иметь возможность писать вам или поболтать по-дружески, я не буду их сейчас просить. Давайте так – ровно через неделю, в это же время, в этом же ресторанчике я буду ждать вас на ужин. Либо, – он посмотрел мне прямо в глаза, – буду надеяться на звонок от вас, если вы захотите встретиться раньше.
На том мы и распрощались, а на обратном пути домой Эйприл мне заявила:
– Мам, а классный друг у нас появился, да?
Я не могла не согласиться – день мы провели довольно здорово.
Впрочем, этот самый день выдался такой насыщенный, что по возвращении домой, приняв ванну, я устало вбрела в спальню и тяжело опустилась на пуф перед туалетным столиком. Отражение, подсвеченное приглушенным светом ночника, показывало мне измученную немолодую женщину. Даже не знаю, что Андрей во мне нашел, раз весь вечер оказывал знаки внимания. Наверное, он бы разочаровался, увидев меня сейчас, сидящую перед зеркалом без огонька в глазах, несмотря на все его комплименты и старания. Но что я могу сделать, если для счастья и сияющего взгляда мне нужен лишь один мужчина – и он, увы, не со мной?!
Я нанесла на лицо ночной крем, подсушила волосы и собиралась уже ложиться спать, когда зазвонил телефон. Домашний, который стоял на тумбочке у постели, и которым я не пользовалась, оставив его для экстраординарных случаев и для старых друзей бабушки, иногда забывавших, что ее уже нет. Озадаченная, кто мог бы беспокоить меня в такой час, я поднялась на ноги, пересела на постель и взяла трубку.
– Алло?
– У тебя красивые ноги, Тания. Такие изящные лодыжки, – раздался в трубке приглушенный незнакомый голос.
– Кто это?! – насторожилась я.
– Знаешь, что подошло бы к таким ногам? – продолжил незнакомец на том конце провода, проигнорировав мои вопросы. – Браслеты. Специальные такие браслеты с цепью, которой я прикую твои стройные ножки к кровати, чтобы ты никуда не ходила, сидела дома и была моей, только моей, и ничьей больше.
Я почувствовала, как все мое тело задрожало от ужаса. Этот голос… он явно был специально искажен, и осознание того, что кто-то знает мой домашний номер, знает мое имя и бормочет что-то про мои лодыжки, создавало ощущение чужого тяжелого дыхания за спиной. Да, кто-то следил за мной и дышал мне в спину, упиваясь собственной безнаказанностью.
– Я кладу трубку! – выпалила я. – А если еще раз позвоните, обращусь в полицию!
В трубке раздался низкий смех.
– И ты никуда не обратишься, милая. Ни в какую полицию. Ни к каким друзьям, да? Ведь ты живешь не одна, моя Тания. Я тебе еще позвоню. Как-нибудь.
В трубке щелкнуло, и звонок завершился. Я поплотнее запахнула на груди халат, затем порывисто встала, задернула на окне шторы и обошла весь дом, проверяя, закрыты ли двери и окна на запоры.
Холодный пот стекал по моей спине, а в голове так и звучало жуткое “моей, только моей, и ничьей больше”…
Глава 5
Ночь выдалась тяжелой. Я улеглась в постель и, едва голова коснулась подушки, провалилась в муторный липкий сон, наполненный какой-то хаотичной суетой. Помню, что бежала бесконечными коридорами от какого-то преследователя, слыша за спиной все то же тяжелое дыхание, что почудилось мне в момент странного звонка. Я металась по постели и, кажется, даже стонала сквозь сон.
Посреди ночи, часа в три, меня внезапно что-то разбудило. Я резко села на постели, задыхаясь от собственных кошмаров и пытаясь прийти в себя. Грудь сдавило странное чувство, словно за мной продолжали наблюдать даже в такой момент. Не включая ночника, я огляделась: шторы по-прежнему задернуты, дверь в спальню прикрыта так, как я ее и оставляла. В доме вроде бы тишина. Причин резко охватившей меня паники я объяснить не могла.
Рухнув обратно на постель, уставилась в потолок. Всегда ненавидела такие внезапные пробуждения, потому что после них трудно снова заснуть. В голове непрошено закрутились прежние мысли. Кто же мог мне звонить? Почему именно сейчас? Я не могла связать это событие с чем-то конкретным, все шло своим чередом, как шло с момента моего развода и переезда в старый бабушкин дом. Да и минувший день был самым обычным, разве что я посетила выступление дочери и познакомилась с Андреем, а больше ничего… Вспомнились галантные шутки молодого человека, его улыбка, его вежливое завершение знакомства с оставленной перспективой на будущее. Вот вроде бы и не навязчивый, но в итоге добился своей цели – назначил мне свидание, не оставив даже мысли отказаться.
Собственник… хоть и не ответил на мой прямо поставленный вопрос, но теперь я не сомневалась, что Андрей из тех, кто не любит делить свою женщину ни с кем.
И все же, почему кто-то решил подшутить надо мной таким жутким образом, по телефону, номер которого мало кому был известен?!
Внезапно на глаза навернулись слезы. Если бы рядом был Фергал, я бы пожаловалась ему, рассказала бы про телефонного обидчика, и муж бы со всем разобрался. И сейчас, проснувшись посреди ночи от страха, я бы просто растолкала его и попросила пойти и заново проверить все двери и окна.
С мужчиной всегда чувствуешь себя увереннее, как за каменной стеной, а уж с таким, как мой бывший… я беды не знала.
Может, пожаловаться Андрею при следующей встрече? Но он может подумать, что я истеричка с манией преследования, мы не настолько близки, чтобы открывать ему все свои проблемы и страхи.
И снова накатил ужас. “Ты ведь живешь не одна”. Мой странный преследователь, выходит, осведомлен о составе моей семьи?! О детях?! И вдруг, пока я лежу здесь, в соседних комнатах действительно бродит кто-то чужой?! Эта мысль рывком подняла меня из постели. Я включила свет, поплотнее запахнула халат, схватила со столика вазу, вытряхнула из нее декоративные цветы и перевернула, вооружившись таким образом. Если увижу кого чужого в доме – кину вазой или хрясну по башке. Все, что угодно, чтобы защититься.
Я вышла в коридор, но там было темно и тихо. Эйприл мирно спала в своей кровати, когда я заглянула к ней. Поблуждав еще немного и на второй раз проверив все окна и двери, я вернулась в постель и наконец-то смогла вновь забыться тревожным сном.
Утром меня ждали два мешка. Больших таких фиолетовых мешка под глазами – закономерный результат недосыпа. Заклеив их патчами, я растолкала Эйприл, велев ей вылезать из постели и идти в душ, если она не хочет опоздать на уроки, а сама тем временем вышла на крыльцо, чтобы взять утреннюю газету.
Стоило распахнуть дверь, как мой взгляд наткнулся на лежащую на пороге розу. На бархатных лепестках цвета густой крови серебрилась прозрачная утренняя роса, шипы казались до безумия острыми, а стебель… Длинный прочный стебель розы от бутона до места среза обвивала тонкая серебристая цепь. На самом конце ее был укреплен белый квадратик бумаги. Мое сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Сначала звонок, теперь цветок… В горле мгновенно пересохло. Я понимала, что роза сама по себе не опасна, разве что кто-то смазал ее ядом, отравляющим человека при прикосновении, но это уже совсем беллетристика и бред. Но все равно мне хотелось быстро захлопнуть дверь и спрятаться в доме, лишь бы ее не видеть.
И тут я подумала об Эйприл, о том, что дочка спустится вниз и отправится в школу и тогда тоже наткнется на этот “подарок”, если я его сейчас же не уберу. Собравшись с духом, я медленно наклонилась и аккуратно, кончиками пальцев, перевернула белый бумажный квадратик обратной стороной.
“Ступай аккуратно, девочка”, – было напечатано там крупным шрифтом.
– Твою ж мать! – прошептала я и отправилась на кухню за пакетом для мусора. Кое-как запаковав находку в пакет, отнесла и выбросила “подарок” в мусорный бак у дороги, на обратном пути как раз прихватив газету.
Что за mudak решил потрепать мне нервы?!
– Mamulya-krasotulya, ты где?
А вот и Эйприл. Как вовремя я избавилась от этой гадости!
– Привет, детка. Как ты?
– О, супер! Настроение просто бомбическое! Мне кажется, я вот-вот взлечу!
– Эйфория победы? – ласково улыбнулась я, чмокнув свою птичку и получив в ответ порцию утренних обнимашек.
– Ну, наверное. Да и вообще, вечер вчера был классный. Слушай, откуда ты знаешь этого Анджея?
– Андрея, – на автомате поправила я. – Анджей – польский вариант этого имени. Не поверишь, познакомилась прямо на твоих соревнованиях.
– Да ладно? Ты? Познакомилась? С чужим мужчиной? – округлила дочка глаза.
