скачать книгу бесплатно
Я изменю тебе с…, или Большая игра
Алёна Нефёдова
Герой: Моя жена принимает подарки с намеком от моего друга и делового партнера, улыбается ему и будто даже флиртует. А он, в свою очередь, подбивает меня самого «сходить налево». В чем их план?Героиня: Подружки убеждают, что мой муж давно изменяет мне, а сам он все чаще и чаще ездит в странные командировки. Я не хочу в это верить, но все признаки измены налицо.На первый взгляд – банальный кризис среднего возраста. На первый взгляд – люди бесятся с жиру. На первый взгляд – все просто и даже пошло.А если присмотреться повнимательнее к этой паре? А если копнуть поглубже? А если обратить внимание на те мелкие детали, в которых прячется… сами знаете кто?
Алёна Нефёдова
Я изменю тебе с…, или Большая игра
За полгода до описываемых событий
– Милая, не доставай чемодан. У меня все прекрасно поместится в саквояж, – муж решительно засовывает обратно в гардеробную приготовленный для командировки чемодан на колесиках.
– Ты едешь на полторы недели черт знает куда. Как ты собираешь уложить все в этот саквояж? – недоумеваю я. – А белые рубашки? А костюмы? Обувь под каждый костюм в конце концов.
– А зачем мне костюмы? Одного достаточно. И пара рубашек. Обувь та, что на мне. А с собой возьму джинсы, футболки и мокасины, их не жаль и помять если что.
– Как-то странно… – хмурюсь я. – И совсем на тебя не похоже. Ты обычно так трепетно относишься к тому, как воспримут тебя деловые партнеры.
– Во-первых, я еду в Испанию. А там не очень любят настолько формальный подход к переговорам. А во-вторых, все люди меняются, – пожимает плечами супруг и отворачивается, чтобы вытащить несколько футболок с полки.
Меняются.
Увы.
Не всегда в лучшую сторону.
В нашем случае мне кажется, что все происходящие с нами перемены случаются все чаще и лишь ухудшают ситуацию. И чем дальше, тем эта частота и ухудшение заметнее глазу.
– Один костюм, две рубашки, одна пара туфель. У тебя всего одна встреча? Но при этом надо ехать на десять дней? – Пожалуйста, придумай что-то такое, чтобы у меня был крохотный шанс поверить тебе. Пожалуйста.
Муж вскидывает на меня обиженный взгляд:
– Детка, что за вопросы? Ты мне не доверяешь?
Придумай, черт возьми! Не дави на чувство вины и не манипулируй. Пошевели извилинами. Ты же у меня такой умный.
Муж глубоко вздыхает, сгоняя с лица мимолетно проскользившее на нем “как-же-меня-достали-твои-вопросы” выражение, и обнимает. А я привычно обхватываю его руками за талию. Такая старая привычка – обнять его покрепче, приникнуть всем телом, обвить плющом, что порой полностью скрывает цвет стены дома, по которому ползет это не растущее вверх без надежной опоры растение. Говорят, оно в результате губит дерево и разрушает стены. Может, и я такая? Лишаю воздуха и ограничиваю свободу любимого?
– Мой потенциальный инвестор – любитель гольфа. – Так же привычно, как я обнимаю, супруг целует меня в макушку и шепчет в нее же, согревая теплым дыханием. – Он пригласил меня в свои апартаменты прямо на территории огромного закрытого гольф-клуба. И костюм понадобится только на один официальный ужин. Формы и спортивного инвентаря для гольфа у меня отродясь не было, придется все покупать на месте. Зачем тащить с собой одежду, которая все равно не пригодится, милая?
Логично.
Собственно, в логике ему не откажешь.
И, с одной стороны, слава богу, что с логикой у него все в порядке. Потому что именно благодаря ей мой муж достиг всего того, что у него теперь есть.
Он каждый раз поправляет, что это есть не у него, а у нас.
Но я понимаю, что моей заслуги в том ничтожно мало.
Ну чем может гордиться домохозяйка с тремя детьми на руках, целый день мотающаяся между садиком, школой, спортивными секциями, музыкальной и художественной школами, родительскими домами и аптеками, в перерывах занимаясь готовкой, стиркой, уборкой, глажкой и уроками?
Нет-нет, я не жалуюсь. Это был наш совместный выбор – распределить семейные обязанности именно таким образом. И надо отдать мужу должное – он не ограничивает меня в тратах на дом и детей, не запрещает нанимать помощников для выполнения всех этих задач, беспрекословно оплачивает все счета в СПА, фитнес-клуб, регулярно пополняет мою карточку немалыми суммами. Не то чтобы я так много тратила на шмотки или гонялась исключительно за новыми коллекциями. Я довольно скромна в своих запросах. Детская привычка. А детство у обоих было непростое.
Но, с другой стороны, наши миры, бывшие когда-то одним единым, стремительно разбегаются в разные стороны.
У него теперь – встречи, переговоры, деловые ужины с партнерами, постоянные командировки в пределах страны и за рубежом. Даже дома, даже в выходные дни ему частенько звонят в самый неподходящий момент, и он, извинившись перед детьми и родителями, выходит в соседнюю комнату, прикрывает дверь и долго разговаривает по телефону, старательно приглушая голос.
У меня – все перечисленные выше скучные хлопоты, плюс регулярные визиты к его и моим родителям, родительские комитеты, детские утренники, поездки на соревнования со старшей дочкой, совместные вылазки с садовником на распродажу сезонных саженцев, мои любимые компьютерные игрушки в маленьком личном кабинетике и редкие девичники с подружками в дальнем летнем домике, чтобы не мешать детям спать, а мужу в кои то веки посмотреть футбольный матч в одиночестве, в компании пива и креветок.
И я боюсь, что затормозить центростремительное ускорение этого процесса совсем скоро станет невозможно.
Может, правы девчонки?
Может, хватить распускать сопли и тратить силы на то, что невозможно вернуть, а направить взгляды на новые перспективные направления? Попробовать вернуться на работу, расширить круг знакомств, начать ходить на вечеринки в закрытые клубы и в конце концов…
В конце концов поступить как все нормальные тетки в моем возрасте и положении – завести любовника?
И, может, у него уже тоже есть… любовница?
***
У нее опять подозрительно-неверящий взгляд.
Снова.
И я в который раз не могу подобрать верную интонацию или, черт его знает, может, правильные слова, чтобы доказать свою непричастность к ее надуманным обидам.
Порой в такие дни, как сегодня, я чувствую себя загнанным рысаком, которому осталось до финиша совсем чуть-чуть. Еще буквально полкруга продержаться и можно выдохнуть, можно лечь и просто расслабиться. Просто сорвать с шеи душащий галстук, собрать рядом самых близких, пожарить мясо на углях, жахнуть сто грамм и никуда не ехать, не спешить, не лететь сломя голову, чтобы не опередили более успешные соперники.
Но как только я набираю в грудь воздуха, чтобы сказать “Нах все”, как тут же слышу:
– Милый, папе снова было нехорошо, всего полгода прошло после санатория, и снова приступы. Мы тебя не беспокоили, потому что понимаем, что у тебя сложные переговоры. Но… его бы на обследование отправить в Германию, на пару недель хотя бы. Да и мама твоя жаловалась, что ее машина барахлит. Ей уже пять лет точно есть. Ты не планировал поменять на что-то посвежее? И, да, помнишь, мы как-то говорили, что не помешало бы купить апартаменты где-нибудь в Европе, поближе к морю? Я присмотрела несколько вариантов, и один прям в душу запал. Не курортный город, скорее, промышленный, но район неплохой, воздух чистый, до серферского пляжа буквально сотня метров. Три спальни, три санузла, большая жилая комната и огромная терраса с шикарным видом на океан. Просто, стильно и без пафоса. Как ты и хотел. Глянешь?
И да, черт возьми, я безумно счастлив, что она одинаково заботится не только о своих родителях, но так же внимательна и к моим, называя и тех, и других “нашими”. И я безусловно рад успехам дочери в учебе и спорте, хотя часть этих заслуг вовсе не дочкины, а мамины. И мелкие развиты не по годам, соответственно, отдать их в простую школу было бы неразумно. Конечно же, таким вундеркиндам прямая дорога в лучшие лицеи, и, возможно, в будущем им светит учеба в Европе.
В результате пол круга превращаются в полтора, а там и два, и три.
Нет, я даже мысли не допускаю просто проигнорировать все эти запросы. Да за каким бы я тогда так надрывался, если не ради собственной семьи?
Но это беспросветное состояние загнанности скоро переполнит меня. Прорвется. Разнесет к е*еням башку, или сердце, или душу.
– Слышь, ты чё так паришься? Ну хоть бы раз с нами по-пацански, по-простому отдохнул. Мы такую тему надыбали – закачаешься. Девчонки тебе массажик сделают, кайфанешь по нашему, по-мужицки. Не хватит массажика, отсосут хотя бы, раз ты у нас такой чистоплюй. Чё ты за эту юбку зацепился так намертво?
А я прикипел. Прилепился так, что оторваться от нее – все равно что руку или ногу без наркоза отпилить. Мы с ней прошли вместе через такие сложные испытания, поднимали собственный бизнес с нуля практически вдвоем поначалу. Учились в инстиках по очереди, помогали друг другу, как самые настоящие напарники. Она делала для меня такое, что не всякий мужик сдюжил бы, не зассал. А она не зассала. Она все время была рядом. Была моим самым надежным тылом, самой верной крепостью, самой тихой гаванью. Самым беспрекословным, понимающим с полуслова соратником. Мне достаточно было просто вернуться домой, увидеть ее ясные глаза и понять, что ради этой улыбки, ради этого света, ради этих нежных объятий я готов в ту же секунду вернуться на поле битвы и разнести нахрен всех своих недругов.
И возвращался. И разносил. И приносил домой на щите добычу.
– Бля, мужик, ты серьезно? Ты ни разу ей не изменял? Ну ты… дурак, наверное, – ухмыляется приятель.
Да не приятель ты, а самый настоящий змей подколодный. Или ты думаешь, я не знаю, каким хищным взглядом ты следишь за моей женой? Полагаешь, я не расшифрую эти твои задумчивые кривые ухмылки? Ты просто тупо завидуешь тому, что на твоем жизненном пути не попалось вот такое. Настоящее.
Но только в последнее время это настоящее все больше и больше отдаляется от меня. Или это я отдаляюсь от него, стараясь успеть за набирающим обороты современным миром с его вечным ускорением.
Мне иногда кажется, что любой современный топ-менеджер, попади он во времена Александра Македонского, заткнул бы того за пояс, как слепого кутенка. Потому что та многозадачность и мультифункционал, которым владеем мы, даже не снилась правителям ни Древней Греции, ни Великой Римской империи.
Я веду свою бесконечную битву во внешнем мире, пока она обустраивает мирный, уютный внутренний мирок. Ну, так оно и должно быть. Разве не?
У нее дети, дом, родители, садик, клумбы, маникюр, йога.
А у меня таможенные ставки скачут, как спермотоксикозный кроль по весне, меняются с бешеной скоростью, только успевай отслеживать, херовы законодатели уже достали своими нововведениями и поправками, налоговая сторожит каждый шаг, инвесторы выеживаются, а засланцы из прокураторуры умудряются доставать очередные наспех слепленные дела чуть не каждый месяц. И я как теннисист, одновременно отбивающий подачи от десятка игроков с другого конца поля. Бля… тот, кто сказал, что много печали во многой мудрости, просто ни разу не был в шкуре современного бизнесмена. Вот где кабздец. И чем больше сумма на твоем счету, тем этот полярный пушной зверь толще и, сука, бесшумнее.
– Ты совсем меня не слушаешь, – вздыхает она и отворачивается, слегка поджав губы.
Спасибо господи, что свои губы, своя мягкая, нежная грудь, вскормившая наших троих обожаемых детей, спасибо, что все то же милое лицо – нежные веснушки по весне, длинные, выгорающие летом до легкой рыжины ресницы… Спасибо, что не идет на поводу у своих шумоголовых силиконовых подружаек, которых, будь моя воля, на пушечный выстрел не подпустил бы к ней с их бля*скими взглядами и такими же мыслями в пустых башках. Мне даже не верится, что она до сих пор не поняла, что они только и ждут, когда она последует их советам, чтобы тут же с печалью в телячьих взорах дрожащим писклявым голоском спалить ее. Мне. И занять тепленькое местечко. В моем доме, в моей кровати и в моем кошельке.
Ага. Я же такой тупой по их мнению.
А, с другой стороны, может…
Может, действительно сорваться с резьбы?
И пойти по проверенному сотней мужиков до меня пути?
Вдуть ее задушевной приятельнице, да не одной, а всем по очереди, только и ждущим подходящего для этого момента, купить каждой по брюлику, и наезжать периодически то к одной, то к другой, чисто чтобы спустить пар?
И перестать уже накручивать себя на тему жены и моего заклятого друга? Или уже поздно накручивать?..
Дорожная бабочка
– Как добрались? Все в порядке?
Вообще-то жена неплохо водит, уверенно, не гоняет, не тупит за рулем. Конечно, я бы предпочел, чтобы они с детьми поехали с проверенным водителем. Но она внезапно заупрямилась. Мол хочу сама проехаться, вспомнить молодость. И я решил, ну да бог с ним. Хочет, пускай тащится эти несколько сотен километров до деревни, где не так давно мы купили летний дом на огромном участке. Лес, речка, свежий воздух, родители заодно отдохнут вместе с внуками.
– Да, все замечательно, любимый. Дорога прошла почти незаметно. Мы уже к обеду были на месте.
У нее довольный голос, из которого пропали нотки недовольства и обиды.
Ну и прекрасно. Даже если она порой считает меня бесчувственным чурбаном, я искренне волнуюсь о ней. И беспокоюсь о детях. И хочу, чтобы моя семья была в безопасности и ограждена прочной стеной от бурь и штормов внешнего враждебного мира. Им не обязательно знать, какие усилия я, глава этой маленькой стаи, прилагаю для того, чтобы так и оставалось до конца дней. Точно так же как не обязательно знать, что в моей жизни наступил тот самый неизбежный кризис, что настигает каждого второго мужика.
Нет, я не перестал их любить. Я по-прежнему дорожу ими, я как и раньше порву глотку любому, кто посмеет покуситься на их душевный покой или благополучие. Никто лучше меня не знает, что им нужно и чего это стоит мне. Поэтому я всего лишь хочу хоть чуть-чуть оторваться. Выпустить на прогулку давно рвущихся с поводка внутренних демонов. Накормить их свежей кровью, дать возможность поваляться в дурно пахнущей грязюке, а потом снова надеть строгий ошейник и глухой намордник, выкупать, почистить и вернуть на цепь.
– Я рад, милая.
– Ты уже встречался со своим инвестором?
– Нет. Только еду.
– Как там погода?
– Офигенская. Тут царит просто вечная весна. И пейзажи просто ох…
Твою мать!
Я давлю на тормоз так резко, что за малым не расквашиваю нос о руль.
Вот. Это. Да!
– Милая, прости, тут звонок на вторую линию. Возможно, это господин Гонсалес как раз звонит. Я наберу тебя чуть позже. Люблю, целую.
– Я тоже тебя люблю. Чмоки-поцелуйки.
Я сбрасываю звонок и приспускаю на нос темные очки, обозревая тот самый пейзаж, который оху… запоминающийся, я бы сказал.
Мимо этих ног не смог быть проехать равнодушным и папа римский, ей богу. Они начинаются с умопомрачительных шлюшьих шпилек и заканчиваются где-то так высоко, что шею заломит смотреть на них снизу вверх.
А я даже не верующий ни разу. Сейчас я реально ощущаю себя озабоченным волчарой из какого-то старого мультика, у которого при виде такого бесстыдно манящего лакомства вылетают глаза на пружинках и язык с водопадом слюны до земли. Хотя по факту вылететь желает не только язык, и протечь готово отнюдь не во рту. Поэтому…
– Привет, подкинуть до ближайшего города? – окликаю сладкую приманку, и не думая скрывать похотливую хрипотцу в голосе.
Она приспускает солнцезащитные очки почему-то неожиданно розового цвета. Хотя почему неожиданно? При наличии розовых локонов в спутанных волосах цвета спелой пшеницы все удивительно гармонично. И вообще, несмотря на ну очень нескромный вид, эта дорожная бабочка не вызывает ни ощущения брезгливости, ни даже намека на отвращение. Наоборот – так и просится в руки. И на член. Немедленно.
– До го-о-орода? – хрипловато под стать мне тянет она и внимательно осматривает меня. – До города мне не надо, красавчик.
– А куда надо? – Детка, прокатить я тебя страстно желаю не из пункта "а" в пункт " б", а до конечной станции "оргазм". В идеале обоюдный, но мой в приоритете.
– На другой конец острова. Боюсь, нам не по пути, – она отталкивается руками от дверцы с открытым окошком, и я гулко сглатываю, видя, как всколыхнулись не прикрытые даже намеком на лифчик груди под тонкой блузочкой с приспущенными рукавами.
Сука.
Ни хрена себе вставляет.
– Эй, погоди! – пока не передумал, надо брать. – Сколько?
– Что сколько? – она отходит на пару шагов и наклоняется, чтобы поправить ремешок босоножки. Бл*дь, я ослеп, или под этой юбчонкой-разлетайкой тоже нет нижнего белья?
– Сколько стоит отвезти тебя на другой конец острова? – Хорош болтать впустую. Мой член требует конкретики. И я с ним солидарен.
– Первый час сто евро. А там посмотрим. Может, скину немного. За опт. Но только если мне понравится твой… – она усмехается на этот раз неприкрыто провокационно, – хм… опт.
Она смотрит на мою вздыбленную ширинку настолько откровенно, совершенно не стесняясь, чуть приоткрыв розовые, пухлые губы, что я прям чувствую, как мой нижний приятель уже изнутри пытается зубами расстегнуть молнию на штанах. Так что я решительно киваю.
– Поможешь закинуть чемоданчик в багажник? – указывает она на обочину.
Я съезжаю чуть дальше, вглубь придорожных зарослей, по какой-то незаметной с трассы тропинке. Интересно, у нее тут подельники, которые сейчас свернут мне шею и вытряхнут карманы, или реально просто чемодан тяжелый? Да и хер с ними, подельниками. Если немедленно не вставлю ей, мозг и без посторонней помощи взорвется. И хоть подраться я не любитель ни разу, но своего мастера спорта по боксу заработал по чесноку. Так что пар спустить по-любому смогу. А в случае победы просто закину добычу на плечо и утащу в глубокую и темную пещеру. Еще никто не придумал ничего лучше, чтобы смыть остатки адреналина, как натрахаться всласть.
Заглушаю двигатель и выхожу из арендованного джипа. Я слышу шум проезжающих мимо авто, но не вижу их за густо разросшимся цветущим кустарником. Что ж, значит, есть надежда, что и меня – нас – не видно с дороги. Вот и прекрасно. Еще не хватало схлопотать срок за непристойное поведение в публичном месте, причем в чужой стране.
– Эй, где там твой чемоданчик? – я иду на шорох и буквально с размаху впечатываюсь в упругие ягодицы, откляченные от усердия, с которым она, пятясь, тянет по неровной тропинке чертов чемоданчик. Розовый. Разумеется.
