скачать книгу бесплатно
– Очень рад, что ты свободен, – не глядя на Меченого, сказал Вильсон.
«Свободен и на свободе», – мысленно произнёс Константин.
Меченый ничего не ответил, не кивнул и никак иначе не отреагировал на слова Вильсона – ждал.
– У нас возникли осложнения… я бы даже сказал, трудности, – говорил Константин, – и ты тот, кто может нам помочь.
– Всегда к вашим услугам, господин Вильсон, – своим низким голосом ответил Меченый.
Константин кратко ввёл его в курс дела и показал фотографию Медянкина.
– Ты его, конечно же, знаешь, – сказал Вильсон.
Меченый кивнул.
– Сделай так, чтобы больше никто о нём не знал. Не слышал, не видел. Это очень важно, как ты понимаешь. Но только в том случае, если это он.
Меченый вопросительно приподнял бровь.
Вильсон пояснил.
Меченый снова кивнул: он всё понимал и умел хранить тайны. За это ему и платили – за умение быть молчаливым в любой ситуации и исполнительность. Потом убийца кивнул ещё раз, когда Константин назвал цену: она Меченого более чем устроила. Если он и удивился такой большой сумме, то ничем этого не выдал: Меченый был профессионалом как в самих «делах», так и во всём с ними связанном.
– Возможны осложнения. Дело очень щекотливое. Вести себя надо предельно осторожно. Меры, которые следует принимать, на твоё усмотрение, но не забывай о том, что я сказал.
Меченый внимательно слушал и впитывал. Вильсон умолк, и убийца решил, что настало время задать пару важных уточняющих вопросов.
– Полиция?
– Если будет мешать, старайся избегать нагнетания обстановки: это нам совсем ни к чему. Главное, выполнить задание. Но если будут слишком надоедать и подберутся чересчур близко, успокой их. Нам не нужно внимание ни полиции, ни властей, ни кого-либо ещё. У нас там есть свои люди, так что дело мы постараемся замять, но пока это невозможно.
Константин подумал, не многого ли он требует от «помощника». Однако Меченый – матёрый волк, побывал в самых разных передрягах. Да и платят ему очень и очень хорошо: за такие деньги не грех постараться. Самое главное для Вильсона и тех, кто стоит за ним – и над ним, – сохранить всё в тайне. А для этого, в их случае, все средства хороши.
– Дополнительные указания?
– Обрати особое внимание на всех, кому может быть что-то известно…
Константин не договорил, но Меченый и так всё понял.
– Масштаб?
Имелся в виду масштаб операции.
– Самый крупный. Пока ограничимся пределами города.
– Пока?
– Ну ты же ещё не приступил к заданию. Надеюсь, после того как это случится, мы будем оперировать уже меньшими территориями.
– Связь?
– По обычной линии. Я всегда готов тебе помочь, ты знаешь. Особенно в этом деле. Но не злоупотребляй моими возможностями.
Меченый наконец повернулся и посмотрел на Вильсона. Дрожь пробирала от такого взгляда, впрочем не Константина. За свою бытность «в законе» кого он только не повидал, с кем только не скрещивал шпаги… Был у него опыт общения с опасными личностями и до того, как он стал известной и влиятельной персоной.
– Всё понятно. – Меченый улыбнулся: странно, едва заметно, самыми краешками губ.
– Карим, езжай к ближайшему метро.
Дальнейшей путь они проделали в полном молчании. Вильсон и Меченый сидели рядом, но казалось, эти два человека не знают друг друга. Константин смотрел в окно, а убийца – перед собой, словно бы в пустоту.
Шофёр плавно остановил машину на некотором отдалении от входа в метро. Карим прекрасно знал, что определённые «гости» его шефа не хотели бы, чтобы их видели в компании Вильсона и выходящими из его машины. Ни слова не говоря, Меченый покинул автомобиль, закрыл за собой дверь и неторопливым шагом направился к лестнице, над которой возвышалась большая красная буква «М».
Вильсон посмотрел в боковое окошко, ему вслед, а затем перевёл взгляд на Карима.
– Езжай домой.
Машина, так же плавно, как останавливалась, тронулась с места.
«А я сделаю пару важных звонков», – подумал Вильсон, доставая смартфон.
Глава 7
Среда
После того что случилось на кладбище, Максим ещё долго не мог прийти в себя. Он бродил по обезлюдившим улицам города С, но страх, пробравшийся, кажется, в самые кости, так и не отпускал. Бездомный был напуган, дрожал от холода и хотел есть.
Однако какой кров могла ему предоставить столица? Тем более, бесплатно. Если бы у него были деньги, он бы купил что-нибудь в одном из супермаркетов; сеть «Жратва», например, предлагала широкий выбор недорогих каннибальских продуктов. Но у бомжа не хватало средств и на такие бюджетные покупки. Не шло речи и о кабинках удовольствия, где выдавали небольшие порции еды всем, кого Страна К сочла достойными, то есть тем, кто обладал скидочными, социальными, пенсионными карточками. А чтобы попасть в рассадник и сделать пару укусов от какой-нибудь симпатичной беспринципной девушки или юноши – для Максима пол торговца телом не имел никакого значения, особенно сейчас, – тоже требовались дены. А у него их не было: ни в кармане, ни на счёте, потому что и счёта-то самого не было.
Максим плёлся по очередному переулку, кутаясь в рваньё. Он привык к холодам и справлялся и с более сильным понижением температуры, правда, тогда было где укрыться и ужас напополам с голодом не терзали его тело и душу. Теперь же, несчастный и разбитый, в какую бы дверь он ни постучался, никто не открывал ему.
«Уж лучше бы прогнали, – в отчаянии думал Максим. – Хуже нет, чем когда тебя не замечают».
В этом, конечно, были свои плюсы, если речь шла о полицейских, хулиганах или каких-нибудь особенно злых или ответственных гражданах, которые считали своим долгом прогнать бездомного либо заявить о нём куда следует. В основном же никому не было до него дела. Сейчас же обратная сторона такой невидимости играла с её владельцем злую шутку.
Максим постучался в очередную дверь, неловко, неуверенно. И снова в ответ тишина. Как же быть? Ему нужен ночлег! Хотя бы чтоб банально не сойти с ума. И если он немедленно чего-нибудь не съест – чего угодно содержащего мясо, – то попросту умрёт: так ему представлялось.
Максим остановился, обнял себя руками и начал растирать плечи, чтобы хоть немного согреться. Затем он перешёл на предплечья, и вдруг левое пронзила боль. Бездомный вздрогнул, скривился и одновременно удивился: до того никакой раны он тут не ощущал. Максим аккуратно залез пальцами под грубую рваную материю и пощупал болевшее место. Ну точно, ранка; не очень большая, вот он её и не заметил. Откуда же она взялась? Наверное, та неведомая страхолюдина на кладбище всё-таки добралась до него.
Вспомнив это, Максим поморщился и содрогнулся пуще прежнего.
«Повезло, что жив остался».
А потом задался вопросом: как это возможно, чтобы труп – или что это было – разгуливал по территории города? Ну ладно, кладбища. Откуда он взялся? И кто такой тот долговязый, что его притащил?..
Но, вероятно, все эти вопросы так и останутся без ответа. Не то чтобы Максима волновало, откуда что взялось, однако любопытство, просочившись исподволь, разгоралось само по себе, без его участия. Кроме того, оно помогало отвлечься от холода и голода. Ужас на кладбище был, но прошёл, а жрать хотелось по-прежнему. И ночлег… где-то надо найти ночлег. Подойдёт любой: Максим не привередливый.
Наконец ему улыбнулась удача – или то, что считалось за неё у бездомных: в одном из переулков, в углу, были свалены кучей картонные коробки. Максим засеменил к ним. Луна одиноко горела в небе; выхлопы фабрик и заводов скрывали свет звёзд. Привыкшие к темноте глаза бомжа высматривали рядом с коробками пропитание. Максим знал по опыту: в городе, там, где лежит мусор, к тому же если он лежит долго, обязательно заведутся крысы. Им ведь тоже хочется есть…
Не сходя с места, вообще не двигаясь, застыв, словно монолит, Максим вглядывался в ночной мрак, пытаясь найти загулявшую крысу. Толстую или худую, не имело значения; любая подойдёт, чтобы слегка утолить разыгравшийся голод, заморить червячка.
И вот рядом с одной из коробок бездомный уловил быстрое, нечёткое движение. Он подождал ещё немного, чтобы убедиться, что не ошибся. Его терпение было вознаграждено: жирная – и, похоже, старая – крыса выползла прямо в полосу лунного света. Удивительная неосторожность…
Максим сорвался с места – бросок вперёд, руки с поломанными ногтями вытянулись к желанной добыче, гнилые зубы уже ощерились в гримасе нестерпимого голода. Крыса попалась! Зверёк попытался вырваться, заёрзал, запищал, но Максим держал крепко. Прежде чем бомж свернул крысе голову и погрузил зубы в её плоть, упиваясь запахом и вкусом мяса с кровью, крыса успела укусить бродягу. Максим, поглощённый трапезой, не обратил на это внимания.
Покончив с «угощением», Максим вытер одеждой кровь со рта, рыгнул и поплёлся в сторону уютно, на его взгляд, возвышавшихся коробок. Улёгся, зарывшись в них, закрыл глаза и тут же, довольный, уснул. Холод больше не беспокоил его, да и чувство голода пока тоже…
Кто-то с силой выдернул Максима из его удобного и тёплого лежбища.
– Ты что тут делаешь, мразь?! – послышался гневный голос.
Утреннее солнце больно било по глазам. Спросонья Максим не понимал, что происходит.
– Это моя территория! Вот я тебя научу уму-разуму!..
Очень скоро бездомный понял что к чему: благо, уличная жизнь обострила все инстинкты и научила молниеносно реагировать на опасность. Даже странно, что он не заметил его, не почувствовал. Настолько сильно вымотался – и физически, и эмоционально? Может быть…
А опасность была более чем реальная. Другой бомж цепко держал правой рукой Максима за шею. Максим начал задыхаться. В левой руке у напавшего была зажата арматурина. Максим понял, что если сейчас же чего-нибудь не предпримет, то очень сильно пожалеет. Возможно, до смерти…
Без разговоров, не тратя силы и время на объяснения, Максим извернулся и больно наступил нападавшему на ногу. Второй бездомный сжал зубы, из глаз у него хлынули слёзы. Воспользовавшись этой заминкой врага, Максим оттолкнул его, и тот упал на асфальт; арматурина вылетела из руки. Покашливая – вот гад, чуть не удушил! – Максим прыгнул за выроненным оружием, схватил его и обернулся.
Он не хотел пускать арматурину в ход, собирался только пригрозить ей, чтобы прогнать злобного бомжа. Может, это действительно его территория, однако для Максима подобные мелочи не имели значения, когда речь шла о его собственной жизни. Вообще-то он предпочитал соблюдать неписаный кодекс бездомного и уважал права своих собратьев, тем более что любой из них, защищая свои «земли», мог его побить – или того хуже. Но Максим понимал: если он не справится с тем, кто напал, то поплатится за это. Бомж может просто так не успокоиться – позвать друзей или продолжить преследование в одиночку. Однако зла ему Максим не желал.
И тем не менее, он взмахнул арматуриной – чисто машинально, рефлекторно, автоматически, – когда свирепо зарычавший бездомный, не испугавшись угрозы, налетел на него. Удар по голове, и лицо бомжа перекосилось. Он рухнул наземь и больше не поднялся.
Максим оторопело взирал на распростёршееся перед ним тело, на лежащие рядом осколки зубов и кровь. Он редко кого убивал, в особенности людей, пускай и таких же бездомных, как он сам.
И вдруг случилось что-то невероятное: вспышкой, волной проснулся, поднялся, обрушился на него голод! Кошмарный, неконтролируемый…
Миг помутнения, затемнения, и Максим пришёл в себя уже на корточках. Он погружал зубы в плоть убитого бомжа, рвал её и поглощал, даже не жуя. Никогда раньше с ним такого не случалось. Арматурину при этом Максим не выпускал из напряжённой руки.
– Эй ты, отойди от него! А то пристрелю!
Максим вскинул голову. С его губ капала кровь поверженного врага. Перед Максимом во всей красе стоял полицейский и целился в него из пистолета.
Страх и непонимание тотчас налетели и овладели бездомным. Он вскочил и в растерянности огляделся. Что с ним произошло? И что ему делать дальше?!
– В участок захотел, чёртов троглодит? – сквозь зубы прорычал полицейский.
Тогда Максим поступил так, как подсказала ему интуиция. А может быть, объявший его, лишавший контроля и разумности ужас. Почти не размахиваясь, он бросил в полицейского арматуриной, не желая навредить служителю порядка, а с целью просто отвлечь. И промахнулся. Развернулся и помчался стремглав по переулку.
– Стой! – донеслось ему в спину. – Или пристрелю как собаку!
Но Максим не останавливался.
Впрочем, никто не палил ему вдогонку. А когда раздался громогласный надсадный хохот полицейского, Максим понял, что никто и не собирался стрелять.
Переулок мелькал за переулком, сливаясь в одну огромную индустриальную змею. Бездомный не прекратил бегства, пока не увидел открытую дверь и не забежал внутрь. Ему было всё равно, кто не закрыл её и кому принадлежало помещение, где он оказался: главное – спасти свою жизнь. Даже если полицейский не хотел его убивать, он вполне мог арестовать Максима, а повторения издевательств, когда-то выпавших на долю бездомного в участке, тот отнюдь не жаждал.
Замерев на месте и отдышавшись, Максим осмотрелся. Пустое пространство… Какая-то ведущая наверх лестница…
За спиной Максима послышались тяжёлые шаги. Не отошедший от только что завершившегося ужаса, бездомный рванулся единственным путём, который ему оставался, – вверх по лестнице. Он попал в коридор, окружённый запертыми старомодными дверями. Максим дёрнул одну, вторую… закрыты! Наконец одна из дверей отворилась, и он забежал в тёмное помещение без окон и закрыл за собой дверь. Кажется, пронесло…
Позади Максима послышалось тихое шевеление, и в то же мгновение загорелся свет. Бездомный резко обернулся и услышал елейный голосок:
– Эй, милок, ты ко мне? А деньги-то у тебя имеются?
В голосе звучала не насмешка, но лёгкая ирония, и принадлежал он внушительной комплекции молодому человеку, блондину со светлыми глазами, сидевшему на кровати. На голой груди – незастёгнутая старая рубашка. Одна рука юноши была перебинтована, на другой не хватало нескольких пальцев. Кроме того, на груди у парня имелось множество шрамов.
Парень улыбнулся перекошенными губами и сказал добродушно:
– Меня зовут Кусманчик. А ты кто будешь, милый? И как сюда попал?
Несмотря на некоторую ограниченность ума, на догадливость Максим не жаловался: он сразу понял, что попал в рассадник. Аналог публичного дома, только сюда приходили не за сексом – или не только за ним, – а чтобы утолить свои «гастрономические» желания. Вездесущий каннибальский голод…
Максим похлопал глазами, поразмыслил и пришёл к выводу, что ничего страшного не случится, если он назовёт своё имя. Бывшее имя. А может, придуманное.
– Когда-то, – прохрипел он, – меня звали Максим…
Глава 8
Среда
– Думаю, имеет смысл разделиться, – сказал Вольский, когда они с Герером ехали по городу.
Сидевший за рулём Анатолий задумчиво кивнул.
– Я тоже так считаю.
– Мог бы и раньше поделиться своими соображениями.
– Зачем? Я же знал, что тебе не под силу промолчать.
Вольский усмехнулся, но ничего на это не сказал.
– В таком случае, договорились, – заметил Анатолий.
– А я ведь ещё не соглашался.
– А я и не спрашивал.
– И не собирался, – добавил Вольский с ещё одной усмешкой.
– И не собирался, – подтвердил Герер.
– Знаешь, ещё немного, и я начну думать, что ты нормальный парень… упаси меня бог.
– Какой нормальный парень? Мы живём в стране каннибалов.
