скачать книгу бесплатно
Через мгновения он, однако, заметил неожиданно и странно похолодевшим голосом:
– Кэп. Приборы показывают, что мы попали в зону поглощения энергии.
Сноу опешил от такой новости.
– Точнее.
– Точнее, мы будто бы находимся внутри чёрной дыры.
– Нет здесь никакой дыры!
– Знаю. Только…
Старпом недоговорил: их с капитаном внимание целиком привлекло то, что отображалось на самом правом из обзорных экране. Доджсон отцентрировал картинку и настроил так, чтобы всё было видно.
– Объект на значительном отдалении, – принялся докладывать Доджсон, имея в виду галактическое тело, заинтересовавшее их. – Похоже на планету.
– Что ты несёшь! – вспылил Сноу. – Нет и никогда не было там планеты! Сколько помню, в этом квадранте находится звезда KFD-24V. Уже который год летаем – стыдно не знать таких вещей.
– Может быть, – аккуратно согласился Доджсон. – Только взгляните получше: это ничем не напоминает звезду. – Старпом максимально приблизил изображение. – Или если это и звезда, то давным-давно потухшая.
– Что? Ты в своём уме?
– Либо же это KFD-24V, – продолжал выдвигать версии Доджсон, – которая обледенела в считанные дни.
Сноу нахмурил брови, вперил в Доджсона удивлённый взгляд.
– Да что за…
Ответ пришёл сам собой.
Галактическое тело на экране задрожало, точно было полое, а изнутри, по всей площади, его било нечто живое и колоссальных размеров. Потом же планета, или погасшая звезда, взорвалась мириадами громаднейших осколков. Шар просто разлетелся на части.
Сноу и Доджсон следили за происходящим, не в силах оторвать взгляда.
В потоке тысяч, миллионов вновь созданных астероидов что-то двигалось. Что-то, вне сомнения, живое. А ко всему прочему настолько длинное, что сумело поместиться внутри сферы галактических размеров, свернувшись десятками и десятками и десятками невероятных по протяжённости колец. Волна поглощения электричества, уничтожения тепла, разрушения реальности – волна чистой энтропии исходила именно от этого существа.
И оно… Да!
Оно направлялось прямо к ним.
(Октябрь 2015 года)
В отражениях
Отныне уже ничто не будет таким, как прежде.
Ф. Дик; Б. Вербер
I
Космолёт рассекал иссиня-чёрные глубины космоса. Корабль носил имя «Второй», потому что ему посчастливилось быть именно вторым.
СССР – Союз Славянских Суперсоциалистических Республик – и США – Свободные Штаты Америк (Северной и Южной), – забыв о распрях и объединившись, возлагали на него многие надежды. 65 % средств вложили в проект славяне, а 35 % – амеры. Старт производился с «Байканура – 22», что на территории Союза, поэтому главенствующее слово принадлежало эсэсэсэровцам; и звёздых спасателей было принято решение называть космонавтами, а не астронавтами. Тем временем, и в научных, и в обывательских кругах всё прочнее и неизбывнее входило в обиход название «юнинавты» – от английского слово «Universe», «Вселенная», то есть «путешественники по Вселенной».
Что же касается проекта: три дня назад в Центр Управления Полётами поступил сигнал бедствия – его послал «Первый», миссия которого была засекречена. Неделю от судна не приходило вестей – и вот, наконец, они есть!.. В срочном порядке подготовили и отправили на поиски «Первого» спасательную экспедицию; её-то кораблю и дали имя «Второй».
А вот и предпосылки для экспедиции номер один.
Русско-американские «поисковики», отлитые из металла искусственные спутники, вращающиеся на орбитах планет Солнечной системы, все как один принялись передавать на наземные мониторы нечто непонятное. Светло-фиолетовую линию. На картах, по-разному и с разными целями отображавших Млечный Путь, она начиналась у самого верха и, всегда идеально прямая, всегда преточно вертикально проведённая, проходила ровно через центр галактики, чтобы закончиться в нижней точке картинки. Но то лишь частность: указанная линия светло-фиолетового оттенка продолжалась и на картах, вмещавших другие галактики и прочие регионы Вселенной, по-прежнему не сдвигаясь с места и сохраняя предельную прямоту. Пересекая их от начала и до конца, она упиралась в нижний край, что совершенно явно намекало: открой план соседней системы – и обязательно увидишь странную, неизвестно откуда взявшуюся вездесущую полоску. А ведь фиолетовый цвет любых яркости и насыщенности никогда не использовался космическими картографами для обозначения чего бы то ни было.
Вскоре выяснится, что необъяснимое поведение «поисковиков» и таинственная линия – далеко не последние части загадочной глобальной головоломки…
II
…«Второй» подлетал к наивысшей точке Линии в пределах Солнечной системы; штаб и, соответственно, экипаж звездолёта называл выбранное место просто – Началом.
– До цели осталось 5 минут 45 секунд, капитан, – сообщил, обернувшись, второй пилот.
Его звали Джек Лексус, и, конечно же, из-за фамилии пилоту то и дело приходилось выслушивать шуточки знакомых на автомобильную тематику. Но что попишешь, и за тридцать с лишним лет жизни Джек свыкся с выпавшей ему судьбой.
– Медленно сбавить скорость вполовину, – приказал Джеймс Арнольдс, капитан, высокий худощавый брюнет лет сорока с небольшим.
– Есть, сэр, – привычно-дежурно отозвался Лексус.
– И снижай каждые десять секунд ещё вдвое до достижения скорости, близкой к минимальной, – заученно-отстранённо проговорил Арнольдс. – Потом, чтобы не тратить зря топливо, плавно останови.
– Есть, сэр, – повторил помощник.
И он, и капитан превосходно знали, как управлять кораблём, но порядок есть порядок.
Лексус вновь развернулся к голосенсо(ГС) – штурвалу.
Экипаж целиком собрался в комнате управления, просторном помещении, включавшем в себя функции рубки, капитанского мостика и центра руководства внутренними системами корабля. Все были приятно возбуждены, все смотрели на экраны и иллюминаторы, предвкушая скорую остановку, надеясь быстрее раскрыть тайны мистической Линии.
И тогда…
Штурвал словно взбесился! 3D-рычаги сами собою дёргались, трёхмерные кнопки нажимались, бешено передвигались голореле, штурвальные экраны сходили с ума, неоно-лампочки, будто огни светомузыкального ню-диско, загорались и тухли, что, впрочем, никоим образом не сказывалось на космолёте. Внутри него царило заложенное идеей межзвёздных полётов спокойствие – ярко освещали коридоры миниатюры, то есть крошечные фонари, автоматически реагирующие на высказанные вслух потребности экипажа и его физическое, физиологическое и эмоциональное состояние, самодвери мирно покоились на положенных местах; да и летел «Второй» ровно, размеренно. Всё вроде бы в порядке – если позабыть про панику пульта, чего делать экипажу было категорически нельзя и смертельно опасно!..
– Сделай же что-нибудь! – возвышая голос над гулом перегруженного и всё более и более нагревающегося пульта управления, прокричал Арнольдс.
Мощнейший толчок потряс «Второй», и это оказался не метеорит, которых в космосе курсировало великое множество. Все члены экипажа, включая пытавшегося удержаться за раздвижной вирторуль второго пилота Лексуса, с шумом попадали на пол. А затем новый удар обрушился на «Второй», – взорвался один из двигателей космолёта.
– Погибнем ведь, чёрт! – провозгласил общую мысль борт-механик Семён Савельев.
– Дер-ржитесь, – прорычал сквозь панику и ужас капитан Арнольдс. – Нас к такому готовили… прорвёмся! Мы…
Только-только успевший подняться на ноги, экипаж вновь упал навзничь. Космолёт, словно пластмассовый шарик, «выстреливший» благодаря туго натянутой и резко отпущенной пружине, неудержимым порывом рванул вперёд. Развившаяся скорость превышала критическую. «Второго» должно было разорвать на части одновременно изнутри и снаружи… но, по неизвестной причине, неизбежность не настигала корабль. Экипаж, точно личинки мухи в сиропе, копошился на полу, тщетно пытаясь встать.
Монитор с трёхмерной картой Солнечной системы и показателями внутренних систем судна, единственный элемент штурвала, который продолжал работать нормально, демонстрировал, что «Второй» впритык приближается к Началу. У членов экипажа внезапно и необъяснимо возникло одинаковое чувство; его каждый выразил по-своему, собственными словами, и, тем не менее, смысл тоже совпадал до идентичности:
«Должно что-то случиться… Что-то ещё более загадочное и коварное!..»
– Капита-ан! – надрывая горло, заорал Савельев. – По расчётам моего инди-оборудования… Дьявол, уже не десять – пять секунд осталось! – тотчас, неожиданно перебил он сам себя. – Не хочу умира-ать!
Координаты на одном из панельных экранов прекратили безумный бег – непонятно когда, но – разом. Капитана, будто сливу в соковыжималке, давила к низу и выворачивала наизнанку гигантская сила; перед глазами замелькало. Он успел бросить взгляд на монитор К-джипиэса (космо-джипиэса) и увидел там нули… сплошные нули… ничего, кроме нулей…
Что же получается?… Космического отрезка, которым они двигались, не существовало на самом деле?! Абсурд!.. бред!..…Или?…
Удивляться не оставалось мочи.
– Не хочу умира-ать, а-а-а!..
Далее – оглушительный грохот, будто внутри, в сердце и сердцевине корабля, прогремел взрыв, что не признаёт рамок, подобий и измерений, взрыв, заставивший людей мгновенно оглохнуть…
– У-уми-ира-а-ать!..
…и потерять сознание.
Вспыхнуло ослепительное светло-фиолетовое сияние; оно, однако же, осталось для них незамеченным.
Затерявшийся в поразительном громадном сполохе, корабль вначале слился с ним, а потом пропал из виду.
III
Всё кончилось; никто не знал как, но кончилось. «Второй» дрейфовал в открытом космическом пространстве. Космолёт спал, штурвал – спал, экипаж – спал…
Первым очнулся повар Пётр Емельяненко.
– Что случи… О-о, чёрт! Голова раскалывается хуже переспевшего арбуза!.. – Превозмогая боль и пелену, застившую взор, он огляделся. – Что случилось?… Эй, ребята! Вы живы?!.. Капитан! Савельев! Лексус!..
Попеременно приседая на корточки и вставая, повар принялся тормошить одного лишённого чувств человека за другим. Наконец, благодаря умелым оплеухам Емельяненко очнулась Паршук, медсестра.
– В порядке? – любезно осведомился мужчина.
– Нет, – был ему честный ответ. – Как остальные? Что произошло?
– Не знаю, – озадаченно отозвался Емельяненко. – Корабль трясло-трясло, всё взрывалось-грохало… и потом вдруг перестало. И все в отрубе.
– Но живы?
– Капитан, Лексус, второй механик и оба охранника дышат, но приходить в себя отказываются. А тех я ещё найти не успел: похоже, нас, точно котят, разбросало по всему кораблю!..
Емельяненко, как истый джентльмен, помог даме подняться, и они вместе отправились осматривать звездолёт в поисках доктора Спиридонова, первого борт-механика Савельева, электрика, завскладом и прочих космонавтов.
Спиридонова они нашли безжизненно обвисшим на перилах замершей, подобно трупу, перемкнувшей, сломанной автолестницы; экипаж пользовался ей, чтобы быстро, удобно и безопасно перемещаться из КУ к жилому отсеку, камбузу, столовой, душу – и обратно. Спиридонов дышал, однако пробуждаться из забытья тоже «отказывался».
Тогда Паршук, вспомнив про аптечку, вернулась в КУ и с радостным облегчением обнаружила, что прикрученный к стене ящик цел (а случиться ведь, учитывая непредсказуемые обстоятельства, могло всякое). Она прикосновением открыла сенсо-дверцу, достала пузырёк с обыкновенным, но веками проверенным в боях нашатырём и вернулась к мужчинам.
Раскрытый пузырёк, сунутый под самый нос Спиридонову, к счастью, помог; хотя доктор не подскочил как укушенный, глаза он открыл тут же и, сильно проморгавшись, пришёл в ясное сознание.
Савельева они искали уже втроём, только того нигде не было. Тройка посовещалась и распределилась по кораблю следующим образом: Емельяненко – левый сектор (КУ и примыкающие подсобные пространства), Паршук – центральный сектор (жилой, пищевой и гигиенический отдел), и Спиридонов – правый сектор (комнаты системных узлов здесь, на верхнем, первом этаже, и генераторная и механическая – на втором, нижнем).
Борт-механика обнаружил Спиридонов; тело Савельева, чудовищно изувеченное, неким, нет, не чудом – чудовищным капризом судьбы очутилось за раскрытыми и заевшими в стенах автодверями прямиком среди поломанных чипо-шестерён, порванных микрокабелей и кибермеханизмов робоцентра «Второго».
Электрик Вернер, на которого наткнулась Паршук, лежал под сегментом автолестницы, связывавшим коридор и пищевой отсек. Натолкнувшись на тело, Паршук вскрикнула. И было отчего: Вернер представлял, в лучшем случае, жуткую пародию на живого человека – глаза навыкате, того и гляди оторвутся и вылетят прочь, шея искривлена под неописуемым углом, из-за уголка рта выглядывает запёкшаяся кровь. Не зная зачем, но, скорее, от ужаса, чем движимая разумным порывом, Паршук проверила пульс на руке и шее электрика; естественно, биение не прощупывалось.
Тут активировался переговорник, металлическая точка внутри её правого уха, незаметная и давно неощущаемая.
– Катя, Петя, приём, – заговорил Спиридонов; ни намёка на положительные эмоции в его голосе не ощущалось, и совсем скоро они поняли почему. – Мёртв наш Савельев. Он в механической… лежит… Точнее, лежит то, что от него осталось. Не знаю, что и как его сюда затолкало, но у меня мурашки от этого корабля… от этого задания и проклятущей Линии!..
– Спокойно, Валя, спокойно… – гася внутри собственную неуверенность, произнёс Емельяненко. – Катя, ты?
– Вернер под лестницей, рядом с пищблоком, – коротко откликнулась медсестра. – Весь переломанный. Погиб, конечно…
– Ну а я нашёл недостающих, – отчитался Емельяненко. – Кто где… Только некоторые в таки-их местах!.. – Он осёкся и приказал себе отставить пораженческие настроения, а потом попробовал выполнить приказ в точности и максимально быстро. Получилось. Почти. – Здесь тоже одни трупы, – добавил он, завершая до дрожи пугающую картину произошедшего.
– Надо похоронить, – твёрдо сказал Емельяненко.
– Непременно! – согласился Спиридонов.
– Сначала разбудим спящих, – внесла свою лепту Паршук. – Думаю, нашатырь должен помочь.
IV
Составной межгалактический гроб, братская могила, уплывал вглубь пестреющего белыми, жёлтыми, оранжевыми, красными булавочными головками звёзд космоса. Запасённых на борту на крайний случай гробниц не хватило; в каждом яйце из металла и стекла лежало по одному телу, однако в двух гробах мертвецы покоились парами. Чтобы выразить важность и незыблемость единства, пускай даже за чертой смерти, «яйца» соединили магнитотросами, после чего уронили в безбрежную вечную тьму, тьму и пустоту, задействовав в полу похоронной предназначавшийся для этого большого размера люк.
Выжившие из команды «Второго» с грустью, болью, гневом и иными, не имеющими словесного выражения чувствами глядели через иллюминаторы вслед неспешно удаляющемуся «цветку смерти».
– Жаль их, – горестно уронил Емельяненко. – До слёз жаль… И ведь как погибли: непонятно, но – страшно… Врагу не пожелаешь.
– Да, – только и смог выдавить из себя Джексон, второй механик. – Да…
– Пусть будет Великий Космос им лучшим приютом! – торжественно выговорил капитан Арнольдс фразу, которой провожали в последний путь погибших при исполнении долга космонавтов.
– Пусть будет Космос им лучшим приютом! – повторили все.
Установилось скорбное молчание. Его решился прервать капитан, как и положено в подобных случаях, хоть случаев сродни этому и не было никогда за целую историю космоплавания.
– Я считаю, – по возможности уверенно и спокойно говорил он, – необходимо обсудить дальнейшие действия. Звездолёт дрейфует в межпланетном пространстве с тремя рабочими двигателями из четырёх. Имеются определённые поломки в механическом отделе; отделы энергетический и соединительный пока, в том числе поверхностно, не проверялись. Но главное, памятуя недавние события, я и предсказывать не берусь, что нас ожидает в будущем, причём ближайшем. Поэтому следует выработать стратегию поведения, и немедленно. Есть предложения?
В кармане у второго пилота Лексуса что-то запищало. Он вынул из кармана фон, выдвинул звёздную мини-голокарту и, только лишь взглянув на неё, изумлённо округлил глаза, – и выпершил:
– Ребята, а мы, оказывается, едва не врезались во что-то огромное… И овальное.
– В Линию? – уточнил капитан.
– Нет, – ответил Лексус. – Оно короткое, да к тому же густо-фиолетовое.
