скачать книгу бесплатно
Я должна найти тебя. Живую, мертвую, запертую в чьем-то подвале, работающую на улице или живущую в коммуне в Гималаях. Я должна найти тебя. Даже если увижу только твои кости. Я должна найти тебя и, если кто-то причинил тебе зло, обязательно наказать обидчика. Теперь, после того, как я нашла первую улику, или, скорее, первая улика нашла меня, эта мысль накрыла меня с головой.
Я выглянула в окно на залитые желтым, как фильтр соцсети Kelvin, светом фонарей ночные улицы. Все, что осталось мне от тебя, – коллекция компакт-дисков, плеер и страница в соцсети, так и болтающаяся, будто ничего не случилось. Я так и не решилась сделать из нее памятную: а вдруг ты когда-нибудь захочешь залогиниться и выложить несколько своих фотографий с доской для серфинга на фоне апельсиновой рощи где-нибудь в Южной Калифорнии. Ведь говорят же, что многие люди, которых считают пропавшими без вести, находятся потом в Калифорнии.
Я зашла на твою страницу и открыла альбом с фотографиями – их было не много, я знала их наперечет. Насколько я понимаю, тогда, в эпоху до смартфонов, вообще гораздо меньше фотографировались. Я выбрала ту, где ты щуришься от солнечных лучей и улыбаешься в камеру. Волосы перекинуты на одну сторону по моде середины нулевых, в руке сигарета, из уха торчит наушник. Снято на чьем-то заднем дворе в апреле 2007-го. Твоя самая последняя фотография из тех, что есть здесь.
Я смонтировала на телефоне стоп-кадр из видео и фотографию из соцсети, добавила информацию, которую знала: «Привет! Летом 2007 года без вести пропала моя сестра Джен. Сегодня мне стало известно, что перед исчезновением ее видели за сценой на фестивале Гластонбери. Если вы знали ее, пожалуйста, напишите мне. Остальных прошу просто репостнуть эту запись. Ну или хотя бы поставить лайк. Сестра – все, что у меня осталось, и я должна найти ее». Я нажала на кнопку «Опубликовать для всех». Потом выключила свет и залезла под одеяло. С недавних пор я стала одной из тех, кто укрывается с головой даже в адскую жару, – только это и защищает меня от подкроватных монстров.
Status: не прочитано
16:31 / 21 июня 2015, воскресенье
Radiohead – «How to Disappear Completely»
Привет!
Я пишу тебе из поезда. Думаю, это неплохая идея – вести репортаж о моих передвижениях хотя бы здесь, в соцсети. Тогда, если я тоже исчезну, у полиции будет хоть что-то. Но не стану забегать вперед – кто же любит спойлеры. Вдруг какие-то детали, которые ускользают от моего глаза сейчас, окажутся потом неоценимо важными для этой истории. Ха-ха, сначала я написала «для этого расследования», но потом удалила. И еще, у соцсети есть какие-то ограничения по количеству знаков в сообщениях. Поэтому иногда мое повествование будет обрываться в самых неожиданных местах.
Итак, тем утром, после своей находки на «Ютубе», я проснулась как от громкого хлопка над ухом и резко села в кровати. Я потянулась за телефоном, чтобы посмотреть, который час. Полдень. Не помню, когда я просыпалась так поздно. Следуя привычке любого интернет-зависимого существа, я сразу полезла проверять соцсети. Под моим вчерашним постом были лайки и тонна сочувствия от друзей в комментариях. До меня вдруг дошло, что про тебя никто не знал, кроме моих совсем старых школьных друзей, с которыми я давно не общаюсь. А тут я пощу такую сенсацию. Из-за вороха алертов я чуть не пропустила самое важное – френд-реквест от девушки по имени Ханна Беллами. Тебя в друзьях у нее не было. Пожав плечами, я приняла ее заявку и пошла чистить зубы и делать кофе.
По дороге я встретила Лору и рассказала ей про свой пост и бурю внимания, которая обрушилась на меня после.
– А что, просто великолепная идея для твоей дипломной работы, – сказала соседка, задумчиво пожевывая прядку розовых волос.
Я вспомнила наш разговор недельной давности о темах для дипломов, которые предстояло писать в следующем учебном году. Я мечтаю уехать в магистратуру в Штаты, но для этого надо по-настоящему блеснуть. Там никому не нужны посредственности.
– Что именно? – осведомилась я, когда мы вместе зашли на кухню.
– Поиск пропавшего человека с помощью соцсети, только подумай! Сила социальных сетей. Ты можешь провести расследование, а потом опубликовать результаты у себя на странице. Марк Цукерберг прочитает и позовет тебя на стажировку.
– Ага, прямо позвонит мне по «фейстайм» среди ночи.
– Да ну тебя, история же просто офигенная!
– Если, конечно, здесь есть история. И если я что-то смогу найти.
– А вдруг да? Никогда ведь не узнаешь, если не попробуешь.
– Да расслабься ты, я же уже попробовала, пост висит, какие-то люди добавляются мне в друзья.
– Ну вот, о чем я и говорю! Недавно одна американка отыскала свою сестру-близнеца в Южной Корее через видеоблог про косметику. Поиск сестер сейчас в тренде. – Она неловко хихикнула. – Прости за бестактность!
– Да ничего, я привыкла. – Я подмигнула Лоре и, подхватив чашку, отправилась обратно к себе в комнату.
Вернувшись, я обнаружила новое сообщение от только что добавившейся незнакомки: «Привет, я Ханна, мы с Джен были лучшими подругами. Как поживаешь? Не знаю, чем могу помочь тебе, но если хочешь поговорить, я готова».
Я зашла на ее страницу: «Ханна, спасибо, что написала мне! Да, я хотела бы поговорить. Ты знаешь что-то про ее поездку на Гласто? Мы можем встретиться?»
Она появилась онлайн через секунду: «Легко. Когда тебе удобно?» – «Сегодня». – «ОК. Я поищу ее вещи». – «Вещи?» – «Да, за ними так никто и не приехал тогда». – «Ты предлагаешь встретиться лично?» – «Ну да. Ты в Лондоне?» – «Да». – «Это недалеко! Большинство поездов северного направления с Юстона идут до нас. Это час пути». – «А станция какая?» – «Как какая? Ноутон». – «Так ты тоже там живешь? До сих пор?» – «Вроде того. Скоро увидимся».
Я согласилась быстрее, чем успела обдумать перспективу путешествия на поезде в одиночку в незнакомый город. Похоже на прыжок в бассейн с вышки: или быстро и без раздумий, или так и не решишься. «Я приеду, буду там часам к пяти, ОК?» – «ОК». – «Спасибо!» Последним сообщением она прислала свой номер.
Я изучила ее страницу. Год рождения скрыт, но по виду ей было немного за тридцать; пухловатая ухоженная блондинка с типично британским лицом недоброго грызуна. У нее была маленькая дочка, лет пяти, волосы цвета имбиря и острое личико.
В ее альбомах я нашла ваши совместные фотографии. «Вечеринка Хеллоуин-2006»: ты в костюме французской горничной-вампирши, все лицо в бутафорской крови. Новогодняя ночь 2007 года – групповой снимок в пабе, ты хохочешь во все горло, тебя по-свойски обнимает за талию какой-то престарелый бородач с блестящими глазами, похожий на волшебника Мерлина. На следующей картинке ты, зажмурившись, залпом пьешь игристое вино. Красивая и пьяная, живая на каждой фотографии. Так странно – я не знаю никого из этих людей. «Что я вообще знаю о твоей жизни здесь, кроме тех историй об университете и смешных нелепых англичанах, которые ты рассказывала во время своих приездов? – задумалась я. – Что из них было правдой?»
Был еще один альбом – фото с телефона. Там на зернистых и пересвеченных снимках ты с сигаретой в зубах танцевала на концерте Babyshambles, откинув голову назад, будто языческая идолопоклонница.
Я заказала билет у окна на поезд в 16:15 и вышла в гостиную. Лора, как всегда, сидела с ноутбуком. Она удивилась, увидев меня одетую и с рюкзаком.
– Ого, собираешься куда-то? Ты? В выходной день?
– Да, поеду в Ноутон.
– Куда?
– Это город, где жила моя сестра. Мне прислала сообщение ее подруга, она увидела мой пост.
Лора радостно захлопала в ладоши:
– Вот это да! До чего интригующе: волна запущена! Никогда не знаешь, что она тебе принесет, какие находки! – Улыбка сошла с ее губ при виде моего тревожного взгляда. – Хочешь, я поеду с тобой?
Это было неожиданно, ведь подругами мы не были. С этими иностранцами я так никогда и не научилась до конца понимать, когда они правда милые, а когда так просто нужно сказать. В любом случае у меня было чувство, что в этот город я должна была отправиться одна.
– Да я всего на пару часов, это недалеко, да и делать там нечего: маленький полумертвый городок, – промямлила я.
– О, там, наверное, полно классных брутальных парней в поло «Фред Перри». Кстати, я уверена, что недавно слышала название города: оттуда родом кто-то знаменитый.
– Привезу тебе магнит на холодильник.
– Лучше привези брутального мужика британского. С во-о-от таким… подбородком! – Она залилась смехом.
– Ага, сразу после звонка от Марка Цукерберга! – крикнула я из прихожей, захлопывая дверь.
Я оказалась на вокзале Юстон впервые. Огромный и клаустрофобический, холодный и душный одновременно, он проглотил меня сразу и без остатка, как будто меня никогда и не было вовсе. По статистике, вокзалы часто становятся последним местом, где видели пропавших без вести людей. Я постаралась несколько раз пройти прямо под камерами, повернувшись к ним лицом, теперь это как чек-ин для меня – кто бы ты ни был, человек по другую сторону этой камеры, знай: я, Ника, была здесь.
Удобно устроившись на сиденье, прихлебывая кофе, я задумалась о том, что никогда еще не была нигде севернее аэропорта Лутон. Я оглядела вагон, наполовину заполненный беспечными улыбчивыми пассажирами. Пара пенсионеров громко переговаривалась через проход, стайка девчонок школьного возраста хихикала над статьей в журнале со сплетнями про звезд, кто-то позади меня аппетитно шуршал фантиком от шоколадки. Слегка дернувшись, поезд медленно тронулся, на стеклах заиграли переливы солнечных лучей. На секунду грудь мне сдавило чем-то холодным и душным – наверное, это и называют предчувствием.
У меня было свое сказочное представление о городе, где ты жила и училась, мне было не по себе оттого, что еще какой-то час, и я столкнусь с реальностью. Мне казалось, там все немного похоже на Хогвартс: узкие, мощенные булыжником улочки, огромные викторианские особняки с привидениями, высокие изгороди, полные тайн заросшие сады и похожий на замок университет посреди парка.
Город медленно и нехотя закончился, уступив место сельским пасторалям: скучные одинаковые деревни, разрисованные граффити заборы вдоль железнодорожных путей и бескрайние цветущие поля цвета подводной лодки The Beatles.
Пространство между наушниками заполнил потусторонне прекрасный голос Тома Йорка – я слушала тот самый альбом, который когда-то посоветовала мне ты: «OK Computer».
Я думала о тебе. Когда я начала взрослеть, твой образ у меня в голове стал понемногу меняться. Появились вопросы, которых раньше не было. Но это началось только года через два после твоего исчезновения, когда ступор от осознания маминой смерти сменился шоком от новости, что у папиной новой жены будет ребенок. Ты проскользнула сквозь пальцы, по тебе никто не горевал. Но когда однажды утром я поняла, что пустота в жизни не хочет заполняться ни тряпками, ни бунтами и побегами, ни папиными деньгами, я поехала на нашу старую дачу, где с некоторых пор в гараже хранились вещи, твои и мамины. В пятнадцать я провела в этом гараже целое лето, слушая твои старые диски, куря украденные у отца «Мальборо» и вызывая в памяти твое лицо, которое постепенно начало стираться и замыливаться, как старая видеопленка.
Сейчас, разглядывая в окно похожий на декорацию пейзаж, я снова и снова спрашиваю себя: кем ты была? зачем уехала из дома так далеко? почему исчезла? Эти мысли тревожат и успокаивают одновременно, как песни Тома Йорка или прогулки в темноте.
Я хочу сказать тебе, что отправилась в этот путь из любви к тебе. Но это будет обман, у меня есть другая причина. Знаешь, страх – огромная сила. Именно страх за свою жизнь заставил меня вспомнить о твоей, потерянной. Он изменил меня. За последние пару месяцев я научилась почти на автомате замечать камеры слежения, тревожные кнопки, полицейские участки и запасные выходы. Всегда плачу картой, обязательно чекинюсь и держу включенным GPS. Меня, наверное, единственную радует, насколько пристально соцсеть и Google следят за нами и фиксируют наши маршруты.
Status: не прочитано
19:51 / 21 июня 2015, воскресенье
The Enemy – «We'll Live and Die in These Towns»
Я специально нашла эту песню, она очень в тему, не находишь? Послушай текст.
Когда поезд начал сбавлять ход, я достала из кармана телефон и набрала номер Ханны. Она взяла трубку почти сразу.
– Привет, это Ника!
– Да, привет! Смотрю, ты пунктуальная в отличие от сестры. – У нее был грубоватый прокуренный голос. – Я тебя встречу на машине.
– М-м, не нужно. Я хочу пройтись, посмотреть город.
– Как хочешь.
Мы договорились о встрече в кофейне на центральной улице, минутах в двадцати ходьбы. Google построил оптимальный маршрут, и, выйдя из полного сквозняков здания вокзала, я пересекла парковку и повернула налево.
Кругом были пустующие кирпичные дома с забитыми досками дверьми и кварталы социального жилья, которые всегда легко узнать по крошечным окнам. Город выглядел удручающе. Вскоре путь мне преградила река, а точнее, мутный ручей шириной с двухполосную дорогу, на другой стороне которого вверх по холму за рядами викторианских домов виднелась городская ратуша. Следуя за голубым пунктиром на дисплее телефона, я повернула направо и оказалась на маленькой площади в центре очередного квартала. Из окон смотрели курящие женщины с толстыми щеками. На глаза попались знаки: «Работает система видеонаблюдения», «Место повышенной криминальной активности». Я насчитала аж четыре камеры на всех углах маленького сквера. Они смотрели в каждый из выходивших в сквер проходов между домами, усиливая впечатление опасности.
Пройдя мимо стайки детей, активно использующих сленг вроде «oi» и «innit»[1 - «Oi!» – обращение чавс друг к другу, то же, что русское «эй», только грубее; innit (isn’t it, «не так ли») – сленговое выражение, которое чавс чаще всего употребляют, произнося с вопросительной интонацией в конце предложения.], я повернула налево и вышла на мост. Он был выкрашен в зеленый цвет и выглядел каким-то слишком новым и блестящим для подступившего к нему с обеих берегов упадка. На входе тоже висели камеры и предупредительные объявления. Я поспешила дальше, за речушку, мимо супермаркета, через парковку и вверх по улице, пока не оказалась на рыночной площади.
От жары все казалось немного замедленным. Густо пахло подгнившей клубникой и нагретой мостовой. Кругом сновали люди. Медленно и глухо били часы.
Это и есть твой мир? На меня нахлынуло дежавю. Часы на ратуше показывали 17:30, торговцы начинали разбирать лотки, последние покупатели в спешке меняли деньги на товар. На углу, возле католического храма с кладбищем и колоннами, продавец газеты «Big Issue» агитировал в поддержку бездомных, мигали вывески ломбарда и дюжины букмекерских контор. Где-то здесь камера и засняла тебя в последний до недавнего времени раз, промелькнуло у меня в голове.
Пройдя мимо магазина мобильных телефонов и «Бургер Кинга», я повернула налево, на широкую пешеходную улицу. Народу там было гораздо больше, и, лавируя между прохожими, я оказалась у дверей кофейни. Телефон завибрировал у меня в руке.
– Ханна?
– Ника, постой минутку, я, кажется, тебя вижу.
Я обернулась. Высокая блондинка махала мне рукой, вприпрыжку огибая препятствия.
– Ника! – Она легко обняла меня за плечи, обдав запахом дорогого бальзама для волос. – Как приятно познакомиться. Ты ну просто вылитая сестра.
– Правда? – с сомнением откликнулась я.
– Абсолютная правда, только ты чуть повыше и… – Она невольно приложила руки к груди.
Я рассмеялась:
– Ну да, я не такая плоская.
Мы взяли по холодному кофе и сели за столиком на улице.
– Ну вот, добро пожаловать в Ноутон, – Ханна обвела рукой площадь с театральной торжественностью, – обувную столицу Великобритании.
– Обувную?
– Да, этот славный город так называли годов до восьмидесятых, пока производство не перевели в Азию. Сейчас от былого великолепия осталась только одна фабрика, где шьют мужские туфли с вычурными названиями по тысяче фунтов за пару.
– Так вот откуда столько заколоченных окон!
– Какая наблюдательность, – с усмешкой кивнула она. – Я здесь родилась, поэтому уже даже не замечаю.
Небо над ратушей приобрело легкий пурпурный оттенок – близился вечер.
– Получается, ты ищешь ее, да? – после короткой паузы заговорила Ханна.
Я неопределенно пожала плечами. Пока я и сама не знала ответ на этот вопрос.
– Я только вчера нашла видео и сразу разместила в соцсети пост. Спасибо тебе, что откликнулась и согласилась поговорить со мной. Сама не знаю, что я хочу найти и отыщется ли хоть что-нибудь, но мне кажется, я не случайно увидела запись. Кстати, как ты вышла на мой пост?
– Уже и не помню, попался в ленте вроде. Наверное, у нас с ней до сих пор есть общие друзья.
– Но вы… были лучшими подругами?
Ханна кивнула:
– И не только. Мы были соседками, вместе снимали жилье. – Она заправила волосы за ухо и вздохнула. – Я познакомилась с ней в пабе, мы обе там работали. Поначалу Джен меня страшно раздражала, а потом я привязалась к ней. Она была милой. И такой открытой – рассказывала мне все на свете. Мне кажется, никто не знал ее лучше меня.
Я изо всех сил пыталась заставить мозг работать. Надо спросить что-нибудь важное, значимое. Я и без Ханны знала, что ты была милой. Ради этого не обязательно ехать в такую дыру.
– Ты говорила, у тебя остались какие-то ее вещи?
– Да, остались. Они в машине. Отдам тебе по дороге на вокзал, зачем таскать их туда-сюда.
– Ханна… – Я глубоко вздохнула, набравшись решимости. – Как ты думаешь, что с ней могло случиться?
– Дорогая, я еще тогда сказала полиции, что я думаю. – Она отхлебнула кофе и шумно проглотила. – Не знаю, насколько ты в курсе, но Джен собиралась уехать в Европу на все лето. Она познакомилась с какими-то американцами, у них были большие планы.
От ее слов меня прошиб холодный пот. Именно это страшило меня больше всего – надежда. Дурацкая, идиотская, глупая, но бесконечно живучая надежда.
– Странно, она ни разу не упоминала Европу в разговорах с мамой. Даже наоборот, обещала приехать домой на целый месяц в августе.
– Ну, может, это был секрет. Или она хотела сначала прокатиться по Европе, а потом поехать домой. Правда, я не знаю. Но со мной она только о своих новых друзьях и говорила.
– А что они были за люди, ты их знаешь?
– Нет, ни разу не видела.
– И ты говорила полиции все это?
– Да, – утвердительно кивнула Ханна, глядя мне прямо в глаза. – У них есть мои показания.
– А сестра говорила тебе, что едет на Гластонбери?
