скачать книгу бесплатно
– Хорошо. Давай так. – Катерина представила, как у них дома мальчишки занимаются с мечами, и аж головой затрясла, пытаясь прогнать эту картину! – По крайней мере, вреда от них тут меньше.
– Это точно, – усмехнулся Волк, который думал примерно о том же.
Но, как всегда, получилось совсем не так, как задумывалось. Уже утром Баюн тронул мягкой лапой Волка, и когда тот привычно мгновенно проснулся, сунул ему под нос серебряное блюдечко. Тот глянул, и мгновенно поднялась на загривке густая бурая шерсть.
Отряд наемников прочесывал Серогорье. И забавлялся! За ним оставалась просто выжженная пустыня. Никто их живущих там тварей не имел шансов уцелеть.
– Мерзавцы просто развлекаются! – Кот шипел и трясся от тихого бешенства. Он сам был хищник, и вполне успешно мог охотится, когда скатерти-самобранки поблизости не было. Но никто из нормальных животных, равно как и сказочных, никогда не развлекался убийством.
Волк оскалился глядя в красивое бледное лицо стрелка перебивавшего птичью стаю и равнодушно ухмыляющегося, когда очередная птица с жалобным криком падала вниз.
– Чем тварям мелочь эта могла помешать или понадобиться? – Кот смотрел с омерзением на гогочущих наемников, развлекающихся охотой на свиристелей, клестов и снегирей. Они с Волком так увлеклись придумыванием, что можно было бы сделать с этими мерзавцами, что пропустили появление Катерины.
– Ой, мамочки! Что это? Зачем они так? – слезы брызнули сразу. Катерина закусила губу, чтобы не зареветь в голос. Она знала, конечно, что люди разные бывают, но вот такое неприкрытое гадство сама видела первый раз.
– Кать, ты не плачь. Мы это быстренько прекратим. Не переживай! – заторопился Кот. – Ты и оглянуться не успеешь, а мы уже вернемся.
– Откуда это вы вернетесь? – Катерина слезы вытерла решительно, и нахмурилась. – Я с вами еду.
На дружный вой, рык, приказы и вопли она не обратила никакого внимания. – Так, это всё лирическое отступление, как говорит мой дед. Я или еду с вами, или лечу с вами, или еду впереди на Воронко. Выбирайте!
Волк и Баюн ошарашено переглядывались пока не услышали мелодичный нежный смешок Жаруси.
– А ведь с неё станется! Мальчики, не стоит и пытаться! Вы можете прорычать хоть до завтра, а потом встретить Катерину в Серогорье. – она глянула в блюдце и по её оперению побежали мощные струи огня от ярости.
– Так, не тут! Только не тут! У нас Дуб деревянный! – заторопился Баюн, распахивая окно и глядя как Жаруся стремительно вылетает и кружит над Дубом, чтобы немного успокоиться.
– Я тоже так сейчас вылечу! – пригрозила Катерина.
– Катенька, это очень опасно! – Баюн старался её отговорить.
– Да что ты говоришь? А кто мне пел только что, о том, что я и заметить вашего отсутствия не успею, да я поседею, пока вы там будете! – Катерина грозно посмотрела на обоих. – Ну?
–Ну что ну? Если ты дашь честное слово, что будешь сидеть в шапке-невидимке где-нибудь под кустом, и никуда не полезешь, то я так и быть, подумаю! – Волк крутил носом, стараясь придумать что-то ещё такое…Но не успел, в окно влетела Жаруся, и тут же заторопила их.
– Чего вы ждете? Пока всех птиц Серогорья перебьют? Катюша, милая фляги с живой и мертвой водой бери, невидимку не забудь и полетели! Успеем ещё этих бедолаг вернуть, я многих лично знаю! – она длинно вздохнула, глядя на окровавленные комки перьев на снегу. – Мы будем этими заниматься, а вы теми! – Жаруся хищно прищурилась в сторону идущего отряда наемников, который послушно показало блюдце.
– А мальчишки! Мы же не знаем, на сколько летим! Может, всё-таки Катюша с ними побудет?
– Нет уж! Я с вами, а как с мальчишками решите, ваше дело.
Дело решило наличие подарка Полоза. Решили взять и Степана и Кира, если даже надо будет задержаться в горах, Катя раскатает избушку, заодно и опробуют! Вылетели сразу после завтрака, всех подгоняло зрелище убитых птиц и зверей. Степан глянул и побледнел. Кир просто озлился. Он когда-то подстрелил из пневматики голубя, а потом его добрейшая бабушка страшно на него рассердилась и выхаживала бедолагу, пока тот не смог улететь. Глядя на доверчивую голубиную головку, в клюв которой которую бабушка вкладывала еду и вливала воду, Кир дал бабуле честное слово больше никогда по птицам и животным не стрелять! И слово держал свято! А тут столько просто так перебито!
Летели стремительно. Кир на Сивке закрыл глаза и только крепко держался за ремень Степана, сидящего перед ним. Очень уж быстро внизу проносилась земля! Катерина летела на Волке вместе с Баюном. Решили, что лучше всего воспользоваться Сон-травой, и когда мерзавцы уснут, унести их подальше от населенных мест, а Сивка и вовсе предложил пока в туман закинуть. В зеркале увидели, что отряд ушел за гребень горного склона, и видеть их наемники уже не могут, сейчас они шли вниз по снегу, внимательно огладывая окрестности.
Волк спустил Катерину и Баюна. Катя сразу кинулась к птицам. Стрелок, оказывается, просто пристреливался, приспосабливаясь к горным ветрам, и стрелы из подстреленных доставал. Катя, стараясь не смотреть на страшные раны, капала мертвой водой, потом живой и очередная закоченевшая тушка превращалась в живую птицу и вспархивала с её ладони. Волк прилетел с двумя убитыми лисами, висящими как окровавленные тряпки. Лисы после того, как ожили, даже не сразу убежали, они ошеломленно сидели, глядя на Катерину. Птичьи стайки улетевшие было подальше от страшного места, потихоньку возвращались, а кое-кто, наобщавшись с Жарусей, уже осмеливался Катерине на руки садиться. Жаруся взлетала повыше, высматривая новые жертвы, и приносила их Кате. Мальчишки помогали. Оба точно знали, что никогда такое уже не сотворят! Слишком уж велика разница между ярким снегирем, поющим на ветке и клоком кровавого пуха, с вывернутой шеей и тусклыми глазами, валяющимся в снегу. Степан долго оттирал руки снегом, думая только о том, чтобы его не стошнило от запаха крови. А Кир пинал очередной снежный ком, не зная, куда деть распирающий его гнев.
– Жаруся, ты слишком высоко не залетай! Увидят ещё! Снегири же тебе сказали, что уроды переговаривались, дескать, здесь Жар-Птиц видели, и решили поймать хоть одну, раз уж сокола упустили! – Кот попытался немного остудить ярость Жаруси, но бесполезно. Она только пригасила сияние и сказала, что против солнца её всё равно не увидят.
Стрелка звали Лютэн, сначала-то конечно просто Лютый, но это ему всегда казалось грубым именем, и он приучил окружающих звать его на западный лад. Приучить оказалось просто. Он не раздумывая бил любого, кто его звал на по-старому. А при учете того, что бил тулом, то есть колчаном, окованным железом, пары раз хватило! Лютэн гордился своим искусством, и было чем! Стрелял он потрясающе. Он мог чувствовать легчайшие порывы ветра и использовать их. Его стрелы летели так метко, будто он их рукой в цель вкладывал! Никакой жалости спуская тетиву он не испытывал! Это дичь, а он охотник, чего ради жалеть дичь! Не важно, что она ему приносит, мясо, шкуру или деньги! А ещё он чувствовал собственную власть, и это было самым сильным чувством! Он мог убить любого. Вот того и этого тоже, и птицу в небе, и ребенка за крепостной стеной, и красивую девку, несущую коромысло с ведрами и дюжего ратника. От этого прямо дух захватывало! А тут заплатили за сокола, да вот незадача, куда-то тот делся. Как сквозь землю провалился, а ведь уже был со стрелой! Лютэн жалел только о том, что не использовал яд. Сокола хотели получить живым. А его яд был хорош. Обороны против него не было! В состав входила Одолень-трава, и это сводило к нулю возможность подобрать противоядие. Только заказчица хотела без яда, а в результате осталась и без сокола, это было обидно. Но, в этих местах, оказывается, можно было найти Жар-Птиц. Это компенсировало и поход, и неудачу с соколом. Конечно, Лютэн не такой дурак, чтобы в драгоценную птицу стрелять ядом, тем более, что это бесполезно. Хотя справиться с живой Жар-Птицей почти невозможно, но не для него! Для такой добычи есть особое средство! Очень сильное снотворное зелье, которое может усыпить птицу месяца на полтора. За это время, можно ощипать все перья, и сделать её беспомощной, пока не отрастут новые, а потом опять зелье и опять ощипать! Это же золотая драгоценная кладовая, почти неисчерпаемая! Лютэн отлично понимал, что подстрелить такую добычу способен только он, и постоянные разговоры его спутников о дележе добычи, его добычи, стрелка раздражали неимоверно! Правда, справиться с ними будет несложно… Немного того же снотворного зелья в котел и это полностью решит все вопросы. А если его сильно достанут, то вместо зелья можно капельку-другую его яда капнуть, он и так отлично работает, стрелой или в еду без разницы. Но пока рано, рано, они могут ему ещё пригодиться. Мало ли какая-то опасность, вот пусть и поработают, его охраняя. Особенно забавно ему было думать о вожаке, ведущем отряд.
– Невзор-то себя таким крутым считает! Командует, покрикивает, ну ничего, ничего, посмотрю я как ты корчиться будешь от моего варева! Я терпеливый, я подожду! Уже Жар-Птицу мою делят! Уроды! – Лютэн ласково улыбался, слушая разговоры наемников, охотно подчинялся приказам Невзора, перестрелял кучу птичьей мелочи, проверяя ветра и устраивая себе разрядку, чтобы не сорваться, не подлить им чего-нибудь раньше времени, не стереть эти поганые усмешки с их лиц! – Ничего-ничего, я получу свою птицу и заживу, что твой князь! – думал он, оборачиваясь посмотреть на солнце и тут увидел… – Да! Это она! – только знаменитый стрелок мог разглядеть в солнечном ореоле Жар-Птицу, и он это сделал! – Ух тыыы! Роскошная! Перья стоят целое царство, а то и больше! Только бы не упустить!
Он сумел растолковать наемникам, что им лучше спуститься в заросли кустарника и залечь там, а сам потихоньку начал пробираться повыше. И тут к нему присоединился упрямый Невзор, который речам стрелка всё меньше доверял, поэтому решил сам с ним сходить.
– Катюша, одевай шапку-невидимку, и я тебя подниму вон туда, повыше! Оттуда уроды уже ушли, а если вдруг снег сойдет, ты будешь в безопасности. Тут часто лавины бывают. Мальчики пока поищут ровную площадку для избы. А мы поищем этих негодных тварей. Жаль, зеркальце в горах не очень хорошо иногда показывает. – Жаруся подцепила Катерину, одевшую мягкую серую шапочку-невидимку коготками и подняла её на гребень скалы и стремительно взвилась вверх.
Лютэн, который полз обратно к гребню вместе с Невзором, скрываясь под низкорослыми кустами, прячась за камнями, только ахнул от досады, глядя в след добыче. Добрался повыше, нашел идеальное место и утешился. – Раз она тут, то вернется. Никуда не денется.
– Да как ты её достанешь? – Невзор много чего нехорошего слышал про стрелка. Брать его в отряд категорически не хотел, но пришлось, этот бледный гад действительно был лучшим. Правда, слухи о том, что он уж больно хорошо использует яды и не только в стрелах, заставляли быть всё время начеку. А услышав про Жар-Птиц в Серогорье этот самый Лютэн стал таким покладистым да услужливым, что Невзор заподозрил самое плохое и пить стал только из своей фляжки, которую нигде не оставлял. И проследить решил лично, куда этот тип поперся. – И ты уверен, что её видел?
– Уверен, точно уверен. А достану из лука. Стрела с очень сильным сонным зельем. Жар-Птиц яд не берет, его выжигает огонь, а сонное зелье это не яд. Она уснет, а мы её зацапаем! Ощипаем, а потом ещё и ещё! Золото грести будем! Вот только мешаешь ты мне сейчас. Тут, видишь, ложбинка такая удобная, как каменная чаша. Она меня не заметит, а если двое будет, точно увидит. Иди уже, иди, только под кустами пробирайся! А то вон она, видишь, летит!
Невзор вдруг и сам увидел золотой отблеск в чистом небе, там, где указывал Лютэн, и потихоньку начал спускаться обратно вниз по склону. В конце-то концов, свернуть шею стрелку, пока он не подстрелил птицу, просто неразумно. Их будет семеро на одного, как-нибудь справятся!
Катерина сидела под кустами в нескольких шагал от стрелка и Невзора и слышала весь разговор. Когда она поняла, что те, кто безжалостно перебил столько живности, находятся совсем близко, она замерла и старалась не дышать от ужаса, а после того, как всё услышала, думала только о том, как предупредить Жарусю. А Жаруся опустилась чуть ниже и оглядывала горный склон за Катиной спиной, Лютэна в каменной чаше она не видела, а Невзор почти зарылся в снег под зарослями кустов, сползая по склону к отряду.
– Как же её предупредить? – Катерина лихорадочно пыталась хоть что-то придумать.
Лютэн поднял лук с короткой светлой стрелой и прицелился. Катерина решилась, и беззвучно пройдя несколько шагов, встала на краю каменной чаши. Лютэн спокойно смотрел сквозь Катерину в невидимке на летящую бесценную добычу. Ему надо было выстрелить так, чтобы Птица упала на клон и была только ранена. Ему нужна живая Жар-Птица, пусть искалеченная, не важно, главное, чтобы перья росли! Птица чуть пошевелила крыльями и подлетела поближе. Катерина смотрела прямо на стрелка, и нацеленную в неё стрелу. Очень страшно вот так смотреть на стрелу, нацеленную прямо в тебя! Невольно подняла руки, пытаясь хоть как-то защититься, и вскрикнула, почувствовав, что стрела попала! Стрела, летящая в Жар-Птицу вошла ей глубоко в правое предплечье. Лютэн удивленно всматривался в Жар-Птицу, застывшую в воздухе. Совершенно невредимую! Но, крик, раздавшийся так близко, и пропавшая стрела! Он ничего не мог понять! Жаруся, уcлышала крик и была готова поклясться, что закричала Катя, но отчего? И тут, совсем рядом с тем местом, где она опустила девочку, она увидела охотника с луком, который недоуменно оглядывался. Гул пламени в её крыльях заглушил даже её гневный вопль! Она бы разнесла весь этот заснеженный склон! Но, мысль о том, что где-то там её девочка, её остановила, поэтому сгусток пламени полетел точечно в охотника.
Лютэн отбросил лук и нырком кинулся на землю, пламя пролетело над ним, зажгло растущий вокруг кустарник, вызвав панику у остальных наемников. Они с воплями прорывались сквозь колючие кусты и кинулись бежать как можно дальше. Жаруся опасно прищурилась. Крылья плеснули и снежные пласты ниже кустов, оказались срезаны потоком пламени. Они задрожали и начали сначала неспешное, но всё более и более быстрое движение вниз. Лютэн оказался последним, кто вырвался из кустов и застыл, глядя на склон. Лавина набирала скорость, где-то между снежными языками метались люди. Они ему были глубоко безразличны, но вот его собственная жизнь была для Лютэна бесценна! Он попытался было метнуть в Жарусю тяжелый нож, благо она была совсем невысоко, но нож не долетел, а встретившись с яростным жаром, исходящим от Птицы, упал у ног стрелка. Огонь, стремительно пожиравший кусты, подбирался к Лютэну, он было попытался пробиться к скалам слева, но новый поток огня заставил его передумать! Выхода не было, и он отчаянно выкрикнув какое-то ругательство, кинулся вниз, стараясь удержаться на верхнем крае съезжающего снега, и не попасть вниз, под лавину. Жаруся мрачно усмехнулась и последним движением крыльев, сбила весь снежный пласт со склона, полностью накрыв стрелка, и остальных наемников вместе с их вожаком.
– Где же Катюша? – Жаруся металась, рассматривая снег на гребне скалы, стараясь понять, где можно искать Катерину, звала её и не получая ответа, холодела при мысли, что она могла неправильно определить направление, откуда послышался Катин крик. – А если она упала по ту сторону склона?
– Жаруся, что случилось? – Волк длинным прыжком долетел и закружился рядом.
– Наёмники, о них больше можно не волноваться. – хмуро ответила Жаруся. – Но там был стрелок, почти около Кати. Она в шапке невидимке, и он её увидеть не мог.
– Отлично, что не мог, а с тобой-то что? – Волк знал Жар-Птицу уже очень давно и прекрасно уловил, что сейчас она паникует.
– Мне… Мне показалось, я почти уверена, что услышала Катин крик. И она не отзывается…
– Где? Где ты её оставила и где она вскрикнула? – шерсть Волка мгновенно стала дыбом.
– Оставила там, а крик слышала совсем рядом. – Жарусина лапка указала, где примерно.
Волк осмотрел склон. – Жаруся, а лавина… Лавиной её не могло накрыть? – и в ужасе уставился на Жарусю, а потом ринулся вниз, к развороченному потоком снега склону. И вдруг, ветер дувший в его спину донес знакомый запах… Волк круто развернулся и метнулся вверх и начал ловить запахи.
– Что он делает? – Сивка привез обоих мальчишек, и Степан непонимающе смотрел на мечущегося над гребнем Волка. Тот, наконец-то поймал в потоках горного воздуха и ветрах, дующих со всех сторон света, нужный запах и похолодел. Отчетливо пахло кровью. От его отчаянного воя, у Баюна, ожидающего их возращения на найденной удобной площадке, искры побежали по шкуре. А Жаруся кинулась вниз.
Волк теперь чуял запах, как широкую дорогу, только вот в конце этой дороги был лишь снег… И вдруг он увидел как на чистом белом снегу возникла яркая алая капля! Сомнения мгновенно исчезли. Волк кинулся вниз, и обнаружил Катерину в шапке-невидимке, лежащую на снегу. Шапку он сдернул мгновенно и чуть не упал от облегчения, увидев, что рана-то пустячная, короткая стрела в правом предплечье! – Катя! Катюша! – и опять встревожился. Она в себя не приходила! И снова решение подсказал нос.
– Волк, что там? – Жаруся зависла над Катериной, с тревогой глядя на то, как Волк сначала пытался её привести в чувство, а потом начал тщательно обнюхивать стрелу.
– Стрела с зельем.
– Яд? – Жаруся вспыхнула яростью.
– Нет. Хочешь верь, хочешь нет. Сонное зелье, очень сильное. – Волк выдохнул и сел около Катерины.
Рядом опустился Сивка, с него слетели оба мальчишки. И замерли как суслики, глядя на стремительно расплывающееся по куртке Катьки пятно.
– Жаруся, слетай за Баюном. Он должен знать, как лучше тут быть.
Через пару минут перепуганный Баюн уже оказался на гребне скалы. И внимательно осматривал Катерину, уже уложенную на плащи мальчишек. – Да, это очень сильное сонное зелье. Не понимаю, зачем… И как стрелок мог попасть в Катерину, если на ней была шапка-невидимка? Случайно? И что ты там в кустах всё лазишь? – это уже раздраженно в сторону Волка.
– Лажу, потому что пытаюсь понять, почему она в этих кустах долго сидела! А не ушла, когда увидела стрелка. Она отлично знала чего от него можно ожидать! Так, а ты где была, когда услышала Катин крик? – строго спросил Волк Жарусю.
– Здесь и была. Вот тут. – Жаруся чуть сдвинулась и распахнув крылья зависла.
– Ага, а где стрелка увидела, хоть можешь не отвечать, я сам чую. Вот здесь! – Волк прыгнул через Катерину и оказался в каменном углублении, в котором и прятался Лютэн.
– Сами сообразите? – Волк хмуро посмотрел на Жарусю и Кота. – К чему заряжают стрелу сонным зельем, да ещё такой силы?
– Так это они на Жарусю охотились! И ведь вполне грамотно! А Катерина услышала, вон оттуда, где ты шуршал, что происходит. И что она могла сделать? Показаться? Крикнуть? Так стрелок был совсем близко. И сама бы попалась, и Жарусю подставила бы! Она же могла подлететь ещё ближе под стрелу, пытаясь Катю спасти.
– И Катерина просто собой Жарусю закрыла. – вздохнул Волк.
– А… А она проснется? – Степан не выдержал и задал вопрос, который его мучал.
– Да, но только через пару дней. Если бы эта стрела досталась Жарусе, с её-то птичьим весом, то она бы проспала больше месяца. А за это время можно много что сделать, даже с Жар-Птицей!
Жаруся с нежностью смотрела на свою девочку, а потом легко пролетела мимо Сивки, Волка и мальчишек, подхватила Катерину, и унеслась, да с такой скоростью, что ветры, кружащие вокруг гребня скалы, отпрянули с её пути, и попытавшись было догнать, безнадежно отстали.
– Куда? – Кот взвыл, потом подхватил со снега шапку-невидимку, прыгнул на Волка и они стремительно умчались следом.
Сивка только головой покачал, дожидаясь мальчишек, подбиравших свои плащи. С другой стороны каменного гребня, лавина докатилась до дна ущелья, не оставив никаких шансов отряду наемников и стрелку. Любопытные лисы, сходив на разведку, выяснили, что никто не выбрался из-под снега. Серогорье успокаивалось, только птицы в своих снах видели страшных людей, которые шли их убивать и ласковые руки совсем других людей, которые раскрывались, выпуская на солнце, на свободный ветер, к жизни.
Глава 5. Пёс в снегу
– Да когда же она проснется-то? – Cтепан сидел на низеньком крылечке избушки и тоскливо смотрел на Кира, которого по всей утоптанной за два дня полянке гонял и швырял Волк. Катьку было жалко, конечно. Но, она-то спит, и ничего не чувствует. Вон, даже не дернулась, когда Волк стрелу доставал. Волк после этого совсем озверел, хотя от Катькиной раны и следа не осталось, и начал их тренировать так, что ломило всё. И ноги и руки, даже шею! Вот, казалось бы, что можно тренировать в шее? А, оказывается, очень много там всего и это всё болит. Степан зашипел, повернув свою многострадальную шею, прислушиваясь к неожиданному шуму в избе. И увидел Катьку. Бледную и совершенно ошалевшую. Она держалась рукой за стену, и осматривалась, не понимая, где она находится, а потом начала съезжать вниз. Наверное, действие сонного зелья не совсем прошло.
– Кать, ты как? – Cтепан успел её поддержать, пока она не рухнула на пол, и подхватив под локти, потихоньку довел обратно до кровати.
– Где мы? И Жаруся, охотники…
– Всё хорошо! Мы в избушке, твоей собственной. Помнишь, тебе её Полоз подарил? Жаруся летает вокруг, всё с ней отлично. Охотники… Ну, этого… Того… С ними наоборот, вряд ли хорошо. Они под лавину попали. И не вылезли они, как я понял. Кот только что удалился на чердак. Он там нашел какие-то залежи чего-то интересного и роется как терьер. Волк уже почти прикончил сначала меня, а теперь Кира. Один Сивка на месте в конюшне. Ну, то есть, тут в избе есть хлев. Мы его конюшней называем, хотя, подозреваю, что это бывший курятник. А, ты уже смеешься! Тогда хорошо.
Степан обрадовался. Во-первых, Волк успокоится, и это очень хорошо! Во-вторых, Катька лежащая как кукла на кровати, сильно нервировала. Он всё время прислушивался, дышит ли она. Это как-то совсем не нормально, так спать! В-третьих, можно будет отсюда свалить! Он уже видеть не мог темный старый еловый лес, засыпанный снегом, в котором ночью что-то потрескивало, доносился волчий вой, и было просто жутковато. В Дубе такие мысли не посещали никогда! И, наконец-то, самое главное! Его уже трясло от Кира! Видеть его не мог, так его этот человек раздражал! И ведь даже не понятно почему! Ничего такого вроде не делает, даже не заговаривает без необходимости, но мешает, как заноза! Любая похвала высказанная Киру, бесила Степана, как будто, это его делали хуже! Вроде как он плох, а этот вот мерзкий тип хорош! И почему-то за его счет! В избе была всего одна комната. Катерину поместили на кровать за занавеской, с ней почти всё время была Жаруся, Кот оккупировал печку, Сивка охотно занял бывший курятник, который открывался в избу, Волк старался устроиться поближе к занавеске, и тревожно прислушивался к любому шороху. А Степану и Киру пришлось делить полати. Кто бы знал, как неудобно! Особенно, когда ты человека рядом не переносишь совершенно, и понимаешь, что он относится к тебе так же! Хорошо бы можно было бы скорее улететь отсюда в Дуб, где отдельные комнаты у каждого! Катька вот уже проснулась и они улетят!
Голова у Катерины кружилась так, что глаза открывать не хотелось. Казалось, что она на аттракционах перекаталась, и где пол, где потолок, пока не очень ясно. Она заставила себя слушать то, что рассказывал Степан, и потихоньку уяснила, где она находится, и почему.
– Я так и не понял, почему они решили остаться здесь! Тут не сильно-то удобно! А до Дуба бы быстро добрались бы! – докладывал Степан, пока в избу не ввалился совершенно измученный Кир, и не завопил, что Катерина проснулась!
– Блин, опять он! – Степан прошипел что-то не очень приличное.
– Ты чего сразу не сказал, что она в себя пришла? – Киру пришлось вынести очень нелегкий час с Волком, а тут он обнаружил, что такой изнурительной тренировки могло бы и не быть. Волк бы про него и не вспомнил бы, если бы знал, что Катька проснулась!
– Тебе-то чего? – Cтепан резко встал и оказался нос к носу с Киром.
– Так! Разошлись! Немедленно! И вон отсюда оба! – волчий рев и быков бы разогнал, а не то что мальчишек! – Катюша, как ты? – это уже совсем другим тоном.
– Да как-то странно. Вроде проснулась, но и не совсем. – Катерина никак не могла договориться с пространством где именно у этого самого пространства пол, а где потолок. – А чего мы тут застряли?
Волк потихоньку усмехнулся, глянул в окно, и обнаружив, что мальчишки уже около леса стоят в боевых стойках и явно собираются подраться, спокойно продолжил, – Дрессируем.
– Чего? – Катерина так удивилась, что даже глаза открыла и сфокусировалась на Волке. – Не поняла?
– Ты мне сначала про себя расскажи! Ничего не болит? – Волк подсунул морду прямо к Катиному носу и внимательно на неё посмотрел.
– Ничего не болит! Голова кружится, но это, наверное, так и должно быть. Так что ты такое сказал странное? – Катерина от любопытства даже почувствовала себя лучше.
– Катюш, ты спала, а мы тут остановились, чтобы тебя не таскать лишний раз. А пока время было, решили мальчишек немного поучить! Мы же тебя никуда с такой командой отпустить не можем! Они друг друга на дух не переносят! Кир, вроде соглашается Степану подчиняться, хотя получается у него не очень, но Степан на него и смотреть спокойно не может, до того его Кир раздражает. Кир едва и сам сдерживается. Короче, или они научатся друг друга переносить, или это всё напрасно. Надо будет другого напарника Степану искать. Опять сцепились! – Волк спокойно смотрел, как оба его подопечных катаются в снегу.
Катерина покосилась в окно, помотала головой, прогоняя остатки головокружения, и уточнила:
– А они друг друга не покалечат?
– Ну, покалечат, полечим… – Волк флегматично наблюдал за дракой. – А может, и нет… Пускай само заживает. Я вот Кира только сегодня очередной раз предупреждал, что это тоже часть его обязанностей, не поддаваться на провокации.
– Волк, а Волк, так это ты их специально так стравил? – Катерина смотрела, как Степан швырнул Кира под огромную ель и не спеша направился туда же сам.
– А то! Разумеется. Какой это воин, если готов глотку своему же перегрызть, просто потому, что ему неудобно, тесно и некомфортно? Терпеть тоже надо уметь! Тренируем терпение!
Степан лениво наклонившись, извлек Кира из сугроба, прижал его к ели и чего-то начал высказывать. Волк насторожил уши.
– Дааа, работать и работать ещё, причем с обоими!!! – заявил он, подслушав претензии Степана к Киру. И весьма невежливый ответ Кира.
Когда прилетела Жаруся, Баюн свалившийся с чердака, как только его позвал Волк, уже кормил Катерину обедом, мелодично мурлыча для лучшего аппетита, а заодно и сам покушал. Сам Волк заставил Степана и Кира бегать, заявив, что если они дерутся, то у них слишком много сил, и это означает, что у них просто слишком мало нагрузки! А Катерина ела, слушала Баюна, и радовалась, что её Волк ничему не учит, а просто заботится как брат.
Баюн сидел на сундуке и внимательно осматривал шерсть на боку. – Всё-таки, кажется, сбилась. Катерина, радость моя, посмотри, сделай доброе дело!
– Да что же ты за лентяй такой! Даже причесаться сам не можешь! И ведь щетки у тебя есть, самочесы. Всё равно к ребенку пристаешь! – возмутилась Жаруся, а Волк, выглянувший из оружейной, активно закивал головой в поддержку.
– Тебе что, делать нечего? Вот привязались к котику! – Баюн сердито покосился на обоих и преувеличенно глубоко вздохнул.
– Да ладно вам, и посмотрю и причешу с удовольствием! – Катерина покладисто подтянула к себе объемистый короб со щетками и начала выглаживать одной из них Баюнов бок.
– Тьфу! – выразил общее мнение о Баюне Волк и убрался обратно, тренировать мальчишек. Из оружейной немедленно донесся звон мечей и окрики сурового Бурого.
В окно стукнул Дубок. Он периодически выбирался на ветви и прогуливался среди родственных сучков.
– А? Письмо? – Баюн неохотно повернул круглую голову к голубю, замаячившему в окне. Пришлось встать, подойти, открыть окно и забрать туго скатанный свиток с миниатюрной алой печатью. Заодно и Дубок вернулся. Быстреко, вприпрыжку, добрался до Катиных ног и по подолу сарафана вскарабкался её на колени, где и свернулся небольшим деревянным калачиком. Катерина прикрыла его ладонью – согрела.
– Друг мой, Бурый! А вот ты знаешь ли, кто нам тут пишет? Да как пишет! Прямо зачитаешься… А как зачитаешься, закачаешься! – Кот уже забыл о разногласиях с Волком, благо они возникали постоянно.
– Ну, и кто? – молодой темноволосый мужчина держал в руке сулицу, короткое копье с узким боевым наконечником.
