скачать книгу бесплатно
– Артур?
Я поднял голову. В дверях стоял он.
– Отец…
Он смотрел на меня беспокойно. Постояв немного в дверях, он решил подойти ближе. Я быстро приподнялся. Он сел на край кровати. Я заметил что-то у него за спиной.
– Артур, прости меня, – сказал он, даже не подняв глаза.
– За что ты извиняешься?
– Я, – он замялся, – я не хотел этого говорить.
– Говорить что? – я не знаю почему, но мне захотелось сделать вид, будто того разговора не было. Но прямо сейчас отец рушил все мои планы. Ты этого не говорил, нет, пожалуйста.
– Мне жаль, Артур. Я прекрасно понимаю, что тебе тоже тяжело.
Тоже тяжело. Вот как ты это называешь.
– Всё в порядке, ты был прав.
– Артур, нет.
– Я в порядке, правда.
Отец посмотрел вокруг. Да, по состоянию моей комнаты точно нельзя было сказать, что я «в порядке». Он остановил взгляд на рисунке сестры. Тот был разорван на три куска. Отец опустился на колени и поднял их. Сейчас он выглядел, как ребёнок, который разбил любимую игрушку. Только он не был ребёнком, а разбитой игрушкой был я.
– Ты порвал его, – тихо произнёс отец.
– Так получилось. Я слишком поздно осознал это.
– Артур, прости меня.
– Я же сказал, я в порядке.
Отец встал и пошёл к выходу. Я сидел на кровати, опустив глаза, не зная, что сказать. Он повернулся ко мне.
– Прости, сынок, – отец вышел из комнаты.
Я всё понял. Он пришёл не для того, чтобы опровергнуть свои слова. Он не сказал: «я был неправ» или «это не твоя вина». Он сказал, что не хотел этого говорить. Он просто сказал, что ему жаль, жаль, что он не смог сдержать эти слова в себе, что они вырвались наружу в тот момент, когда я довёл его. Я не смел злиться, не смел винить его. Я не уверен, хотел ли я услышать «ты не виноват». Я перевёл взгляд на край кровати. Там я заметил книжку. Ту самую книжку о рисовании, которая принадлежала моей сестре. Отец всё-таки принес её мне. Я взволнованно взял её в руки. На самом деле, я уже много раз пожалел о том, что вообще вспомнил об этой чёртовой книге. Зачем она нужна мне? Всё, что нужно, я узнаю в художественной школе, а эта книга просто наполнена различными картинками.
Я стал листать её. Ничего особенного, просто небольшие уроки, как рисовать мелкие детали, как рисовать глаза, цветы, кошек, еду. Всё это я уже знал. Но я всё равно пришёл за этой книгой, и сейчас она в моих руках, а я совсем не чувствую удовлетворения.
– Глупость какая.
Я захотел положить книгу на стол, поэтому встал с кровати. В этот момент из книги что-то выпало. Это был лист, на котором были нарисованы сестра и я. Внизу я увидел подпись:
Лучшему брату на свете на его тринадцатилетие!
Всё как в тумане. Воспоминания и сейчас время от времени возвращаются ко мне, но я вряд-ли когда-нибудь смогу полностью вспомнить события той ночи. Я в первый раз решил спрятаться. Спрятаться от всего, что окружает меня. Спрятаться от боли, что разрывает меня, от этой вины. Я взял ножницы со стола и побежал на крышу. На улице шёл дождь. Отчаяние, страх, слёзы, капли дождя – всё перемешалось в один тяжелейший поток страдания. Я поднял ножницы и резко провёл по своей руке. Кровь полилась мгновенно. Капли дождя смывали её, а через секунду появлялась новая. Я не чувствовал боли физической, потому что в этот момент меня разрывало изнутри. Я не мог понять, что происходит со мной. Я хотел умереть, хотел исчезнуть, хотел забыть всё, избавиться от этого груза. Забыть…
Я не могу забыть.
Я не могу забыть то, что я сделал. Я совершил слишком большой проступок для того, чтобы так просто избавиться от всех терзаний. Я не имею никакого права забывать то, что я совершил. Я посмотрел на свою рану. Кровь продолжала литься, и я почувствовал дикий страх. Я отрезал рукав от рубашки и туго завязал руку. Скорее всего порез был неглубоким, потому что кровь остановилась достаточно быстро.
Верно. Я проживу эту жизнь. Я проживу её, борясь с кошмарами, падая от напряжения, страдая от внутренних терзаний. Я проживу всю жизнь с этим чувством вины. Я никогда не смогу расплатиться за свои грехи, но так я хотя бы буду помнить, что я виновен. Жизнь станет моим наказанием. Я накажу сам себя.
Дождь прекратился. Я обессилено упал на колени.
Глава 7. Здравствуй
– Какой странный сон.
Я устало потянулся на кровати и посмотрел на часы. Семь утра. Для меня это довольно поздно. Обычно я просыпаюсь до того, как встанет солнце. А просыпаюсь я от кошмаров. Мне постоянно снится тот дом, дым, красный огонь, обжигающий тело.
Но сегодня мне снился другой сон. Фрагмент из прошлого, тот день, когда я чуть было не покончил с собой. Если бы я это сделал, то не было бы никаких кошмаров, никаких переживаний, не было бы ничего. Но что-то удержало меня. Собственное раскаяние и, возможно, отец… Я не смог. Не смог оставить его одного. Мой отец был сильным человеком. В детстве я всегда восхищался им, восхищался его профессией, он залечивал душевные раны, которые могут травмировать сильнее, чем физическая боль. Но теперь я не верю в это. Будучи психологом, он не смог помочь ни себе, ни мне. Или не хотел помогать.
Я знаю, что он ненавидит меня. Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, я читаю ненависть. Я давно стараюсь не смотреть людям в глаза. Но когда мы с отцом разговариваем, что бывает нечасто, я не могу отвернуться. Возможно, я специально выискиваю гнев в его глазах. Я же решил, что моя жизнь – это наказание. А значит, чем больше я страдаю, тем лучше. Это мой путь. Я сам поставил себя в такие условия.
Я решил пойти на кухню, чтобы попить воды. Мы живём в просторном двухэтажном доме. На первом этаже расположены кухня, гостиная, ванная и кабинет. На втором – моя комната и спальня отца. Между моей комнатой и отцовской есть дверь, которая ведёт в небольшое помещение. Оттуда с помощью лестницы можно пробраться на крышу. Если я не в своей комнате, то я там. Чаще всего на крыше я бываю по вечерам. Это место стало очень важным для меня. Поднимаясь на крышу, я будто вхожу в другой мир. Всё материальное теряет своё значение, остаюсь лишь я наедине со своими чувствами. Когда-то давно я чуть было не прервал свою в этом месте. И именно здесь я понял, почему я всё ещё должен жить. На крыше я могу лежать часами, смотря на небо. Небо для меня олицетворяет свободу. И если я никогда не смогу её почувствовать, то хотя бы смогу увидеть.
Спустившись вниз по лестнице и обойдя нижний этаж, я сделал выводы, что отца уже нет дома. Его любимый плащ не висел в коридоре, а пачка сигарет, которая ещё в два часа ночи лежала на столе, исчезла. Я не знал, чем заняться в воскресенье. Нормальные люди с нетерпением ждут выходных, строят планы, гуляют, встречаются с друзьями. Мне проще живётся в будни, потому что я знаю, что буду работать на своей обычной работе, выполнять привычные дела, в общем, заниматься обыденностью. Такое мне удавалось.
Почему-то мне захотелось рисовать. Я не знаю, возникло ли это желание после того сна, или же постоянное безделье мне настолько осточертело. Я снова поднялся на второй этаж и зашёл в комнату. Там я подошёл к своей кровати и потянул за ручку, торчащую из края. Край кровати приподнялся, и я откинул крышку. Внутри лежали все приспособления для рисования: бумага, полотна, акварель, масло, карандаши. Я достал большое полотно примерно полметра в высоту, четыре кисти разного размера и масляные краски. На балконе я нашёл пыльный мольберт. Мне захотелось рисовать на крыше. Там открывался вид одновременно и на город, и на лес. Немного поразмыслив, я понял, что всё сразу мне не перетащить. Я решил начать с полотна. Я взял его, а заодно кисти, и поднялся по лестнице. Положив всё, я посмотрел на небо.
– Как-то облачно. Наверное, вечером будет дождь.
Как только я вернулся обратно в комнату, я принялся за мольберт. Посмотрев на подсохшую упаковку масляных красок, я вдруг подумал, что не очень хочу ими рисовать.
– Лучше возьму акрил.
Но акрила у меня не оказалось. Неудивительно, ведь я уже год ничего не рисую. И почему именно сегодня мне в голову пришла эта идея? Я же мог заняться чем угодно. Например…
Я просто вздохнул и решил идти в магазин. До него нужно было добираться минут двадцать. Мы жили в неплохом районе и до торгового центра, рынка или остановки можно было спокойно дойти пешком. Однако, несмотря на это, именно вокруг частных домов будто бы отсутствовала цивилизация. Это было место спокойствия и единения с природой. Большой зеленый лес привлекал новых жителей. Быстро собравшись, я поспешил выйти из дома. В коридоре у выхода я пытался найти свою парку, и мой взгляд невольно задержался у зеркала.
В юношестве я немного комплексовал из-за своей смазливости. Внешне я был очень похож на свою мать, а вот с отцом у нас было мало общего. Моя мама – очень красивая женщина. Но я, будучи парнем, хотел выглядеть мужественнее. Сейчас я не так много думаю об этом. У меня обычные русые волосы, карие глаза и вечно недовольное выражение лица. Я не имею какого-то особенного стиля в одежде, но предпочтение отдаю серым цветам разных оттенков и свободной ткани. Иногда, подходя к зеркалу, я всматривался в отражение, пытаясь воссоздать облик матери. Я вспоминал её глаза, которые выглядели в точности, как мои, только намного теплее и добрее. Вспоминал её ямочки на щеках, которые прослеживались, когда она улыбалась. Вспоминал её тонкие тёплые пальцы, которыми она окутывала мои замёрзшие после долгой прогулки руки. Но в какой-то момент невидимая сила вырывала меня из моих грёз, и я снова оставался наедине со своим отражением. Тогда исчезали глаза, волосы, руки, оставалось лишь расплывчатое тёмное пятно.
– Урод. – Сказал я, а затем быстро отвёл взгляд от зеркала.
Мой путь пролегал через очередной парк. У нас в городе было довольно много зелёных мест с маленькими скамеечками и кирпичными дорожками. В парках можно было встретить немало влюблённых пар. В данный момент я проходил мимо одной из них.
– Дорогой, давай сфотографируемся вместе?
– Хорошо, подожди секунду. Молодой человек, вы нас не сфотографируете?
Я остановился. По-видимому, обращались ко мне.
– Да, конечно. – Парень дал мне в руки телефон и объяснил, как работает камера. Как-будто я телефоны в руках не держал.
– Улыбочку, – сказал я им.
– Большое спасибо, – парень забрал телефон.
– А теперь селфи! – выкрикнула девушка. В этот момент я уже был далеко. Я шёл, погружённый в свои мысли, как вдруг что-то заставило меня посмотреть налево, в сторону леса.
Там, на траве между деревьями, стояла девочка. На долю секунды мне показалось, что передо мной стоит фея. Она была маленького роста, с длинными светлыми волосами. Я сразу обратил внимание на странный внешний вид девочки. Она стояла босиком в лёгком белом платье, а ведь на улице было достаточно прохладно. Девочка неподвижно смотрела в небо. Я не мог разглядеть её глаз, но по выражению её лица было понятно, что она чем-то расстроена. Весь её вид излучал какую-то печаль. Но даже эта печаль отличалась от привычной для меня тоски и апатии. Это было похоже на кадр из фильма: вокруг девочки поднялась еле заметная беловатая пыль, а сквозь густые облака единственный луч света падал ей на лицо. Я не мог отвести взгляд. Неожиданно разразился гром и девочка вскрикнула.
– Эй, – позвал её я, – ты в порядке?
Она посмотрела на меня, и даже с достаточно большого расстояния я смог разглядеть большие голубые глаза.
– Ты это мне? – тихим тонким голосом спросила она.
– Почему ты стоишь тут босиком?
Девочка удивлённо смотрела на меня. Как-будто она не понимала, что я с ней разговариваю. Мы оба молчали. Тишину нарушил ещё один раскат грома.
– Сейчас пойдёт дождь, а мне надо ещё успеть за красками, – сказал я и посмотрел в сторону магазина, до которого оставались считанные шаги, – тебе тоже нужно…
Я замер. Девочки не было. Её и след простыл. Секунду назад я её видел, а теперь она исчезла. Будь это кто-либо другой, я бы через минуту забыл об этом случае. Но что-то в этой девочке удивило меня, потрясло.
– Мне в любом случае нужно было идти, – сказал я максимально равнодушно, будто пытаясь убедить самого себя, и всё-таки пошёл за своими красками.
Домой я вернулся уже полностью промокшим. Как только я вышел из магазина, мне на голову упала первая капля, которая через десять секунд превратилась в настоящий ливень. У нас в городе часто идёт дождь, поэтому такие ситуации не были чем-то особенным. И я всё равно не приучил себя брать на улицу зонт.
Ливень продолжался около часа. Я переоделся и высушил волосы, а затем уселся смотреть телевизор. Не было каких-то особенных телеканалов, которые интересовали меня. Поэтому я просто переключал кнопки, в надежде найти хоть что-то занимательное. В поисках я и не заметил, как кончился дождь.
Я подошёл к окну на кухне и открыл его. Комната наполнилась свежим запахом деревьев. Окно с кухни выходило прямо на лес, и для меня стало привычкой открывать его после дождя. Меня успокаивал этот хвойный влажный запах, который надолго задерживался в моей памяти. Я просто стоял и дышал этим воздухом, как вдруг меня осенило.
– Мои вещи!
Я вспомнил, что оставил полотно на крыше. Оно около полутора часов пролежало под проливным дождем, и мне было страшно подумать, в каком оно сейчас состоянии. Я быстро вбежал наверх. Как я и ожидал, теперь это только на выброс.
– Ну разумеется, это же Артур, – я обречённо вздохнул.
На кухне я осознал ещё одну вещь – я не смогу выбросить полотно в мусорное ведро, потому что оно слишком большое. Значит, придётся выносить на улицу.
– Самое лучшее полотно угробил, – ругался я сам на себя, натягивая обувь.
Я открыл дверь, и меня ждал очередной сюрприз. Я чуть было не налетел на девушку. Она довольно быстро среагировала и отскочила назад. По правде говоря, она меня слегка напугала. Девушка была ростом с меня, а может даже немного выше. Я еле удержал равновесие, и сейчас я стоял на пороге дома прямо перед ней. Мы смотрели друг на друга около пяти секунд, как вдруг молчание было прервано.
– Здравствуй, у меня назначен приём к психологу. Я пришла к Олегу Александровичу. Меня зовут Карина.
Глава 8. Ещё увидимся
– Я позвонил отцу, он сказал, что задержался из-за пробки. Придётся подождать минут двадцать, – сказал я, провожая девушку в гостиную.
– Ничего страшного.
– Присаживайтесь, где угодно.
– Спасибо, – сказала она и села в маленькое кресло. Я слегка замешкался, потому что мне надо было чем-то занять девушку, но тут моя профессия немного помогла мне.
– Чай, кофе? – сказал я официальным тоном. Жаль только блокнота с ручкой не было под рукой.
– Можно мне воды? – тихо спросила она, даже не посмотрев в мою сторону.
– Конечно.
Я принёс стакан с кухни и протянул ей кружку. Девушка посмотрела на меня, холодно улыбнулась, а затем аккуратно взяла стакан за край так, что наши пальцы даже не соприкоснулись. Я не придал этому большое значение и сел на диван, который стоял напротив. В комнате повисла неловкая пауза.
– Значит, вас зовут Карина? – решил я прервать тишину, что было довольно несвойственно мне.
– Да, – спокойно ответила она, – а вы…
– Артур.
– Классное имя, – она улыбнулась, в этот раз более искренне. – А можно на ты?
– Да, давай.
Я успел немного рассмотреть её. Она отличалась от девушек, которые окружали меня. Миловидная, естественная внешность, минимум макияжа, длинные каштановые волосы. Ну и, конечно, её рост. Она была достаточно высокой. Но больше всего внимания привлекали её холодные голубые глаза. Мне был знаком этот взгляд, потому что именно такой взгляд я чаще всего видел в собственном отражении.
– А ты…сын Олега Александровича?
– Да, Артур Литвин.
– Точно, я ведь слышала, что у него есть сын. Вы совсем не похожи.
– Ты уже видела отца?
– Да, я приходила в клинику. Раньше я долгое время консультировалась в другом месте, но родители наткнулись на твоего отца и решили, что мне необходимо работать именно с ним.
– И что, помогает? – не без усмешки спросил я. Затем, пожалев о сказанном, добавил. – Извини.
– Забей. Мне не привыкать.
Я виновато посмотрел на девушку. Её выражение лица не изменилось. На самом деле, я довольно скептически отношусь к такой профессии, как психолог. Как по мне, люди, которые обращаются за психологической помощью, просто зря тратят время. Мне не понять удовольствия изливать свою душу постороннему человеку. Я привык держать всё в себе.
– Ты, наверное, считаешь, что к психологам ходят только избалованные подростки? – Карина посмотрела на меня и немного сжала чашку. Я потупил взгляд.
– Да нет… глупость сморозил, не обращай внимания.
В комнате снова стало тихо. Девушка сидела и смотрела на стакан, который она держала на руках. В глаза бросалась не только её внешность, но и манера сидеть. Идеально ровная спина, ноги аккуратно сведены вместе, голова была слегка опущена, но шея оставалась прямой. Несмотря на эту позу, которая казалась весьма неудобной, она сидела так легко и спокойно, будто совсем не была напряжена. Не знаю, сколько мы просидели, но сидели мы в тишине. Я не знал, о чём говорить, потому что я практически ни с кем не общался. В кафе Анастасия Борисовна сама заводила разговор, а я лишь поддерживал беседу.
– Ты художник? – вдруг спросила девушка. Я удивлённо посмотрел на неё. Как она догадалась?
Но затем я вспомнил, что в тот момент, когда мы встретились, в моих руках было полотно.
