скачать книгу бесплатно
За пустым трёпом время прошло незаметно, а опомнились мы, только когда Серёгу в два часа ночи вызвали в приёмник. Домой я решил не ехать, уснул на диване в ординаторской. Снилась Настя. Её звонкий смех-колокольчик. Такая живая и настоящая. Я очень боялся, что с течением времени её образ померкнет в памяти, сотрётся, будто её и не было совсем. Но нет. Каждый раз я видел её очень ясно и чётко, как и не было тех лет без неё.
Хотя я и не дал бы себе забыть. Как маньяк, пересматривал старые фотографии, доставал из кармашков фотоальбома и вглядывался в каждую черту. Эдакая иллюзия, что Настя рядом, вместе со мной.
А на утро меня разбудила громогласная сестра-хозяйка:
– Сергей Василич! – вплыла в ординаторскую, но увидев меня, явно смутилась. – Ох, простите ради бога, я попозже зайду.
Сел на постели и потёр глаза.
– Да ничего страшного, Ирина Леонидовна. Который час? – задал вопрос, но уже сам бросил взгляд на большие настенные часы. Самое время выдвигаться восвояси, чтобы успеть привести себя в порядок и не опоздать на пятиминутку.
Ирина Леонидовна шла какое-то время вместе со мной и эмоционально рассказывала что-то про халаты и новые простыни и пододеяльники, которые ей удалось выбить для отделения, но я слушал вполуха.
Безумно трещала голова. Это несмотря на то, что вчера не выпил ни капли. Видимо, сказалась бессонная ночь. Старею, наверно. С ухмылкой вспомнил, как в молодости дежурил вообще бесплатно, лишь бы только набраться опыта, совался на все возможные операции, а потом с утра – на учёбу.
День закрутил в своём водовороте. Привычная суета и рутина – в них я окунался с мазохистским удовольствием. Так появлялся шанс не думать и не вспоминать. Но сегодня из головы не выходила Лиза – немногословная и грустная. И ведь я так и не выяснил – почему. Стоило её проводить, но она в мгновение возвела вокруг себя такую мощную стену, не пробиться. В общем, я не мог объяснить это даже самому себе. А может, это во мне был какой-то внутренний барьер. Чёрт его знает.
Под Новый год мы постарались максимально освободить отделение. Оставили только тех, кто объективно нуждался в круглосуточном присмотре и уходе. Последняя неделя года подходила к концу и выдалась на редкость суматошной. С Серёгой мы виделись только на утренних пятиминутках и едва ли успевали перекинуться парой слов.
Сдав дежурство тридцать первого декабря, я решил заскочить к нему, чтобы поздравить с наступающим праздником. Отмахнулся от медсестёр, которые настойчиво зазывали отметить вместе с ними. Да уж, кто празднику рад, что называется… Серёгу нашел в приемнике, он был ещё в халате, хотя его смена тоже закончилась уже полчаса назад. Приятель что- то искал в ящике стола, когда я вошел.
– О, какие люди! Какими судьбами? – расплылся в улыбке Серёга.
– Поздравить зашёл. Счастья, здоровья и всё такое… Как никак последний раз в этом году видимся.
– Уверен, что не пойдёшь к нам с Маринкой? – посерьёзнел приятель.
Марина работала гинекологом у нас в поликлинике, и они с Серёгой были давно и счастливо женаты. Наблюдать их счастье со стороны было мучительно больно. Наблюдать и осознавать, что у меня такого не будет больше никогда. Я дистанцировался умышленно, чтобы не портить праздник ни себе, ни друзьям.
– Уверен.
Я потоптался на месте ещё какое-то время. Серёга поднялся из-за стола и стал собирать бумаги в стопку, затем вопросительно уставился на меня:
– Всё нормально?
– Да, – я отвёл взгляд на окно. Некоторые снежинки попадали со стекла и валялись на подоконнике.
– Та девушка, Лиза… Она приходила к тебе? – услышал я свой голос со стороны. – Приходила на повторный осмотр?
Не собирался спрашивать, уговаривал себя, что мне не должно быть до этого никакого дела. Но оно было, черт его возьми. Серёга снова бухнулся на стул и махнул мне рукой.
– Присядь-ка. Лиза, значит, – задумчиво пробормотал он. – Нет, она не приходила. А ты как врач интересуешься или…
– Как врач, – перебил его я. Возможно, слишком поспешно. – У тебя в журнале должен быть её адрес. Дай мне, я перепишу.
– Тебе это точно надо? – Серёга с сомнением протянул мне толстую тетрадь.
В его взгляде читалось беспокойство. Эх, если б я сам знал! Но всё же я взял у приятеля журнал, нашел записи недельной давности и чиркнул на стикере нужную мне информацию. Серёга продолжал буравить меня взглядом, на что я быстро проговорил:
– Просто навещу её, удостоверюсь, что она в порядке, и уйду.
– Ну-ну, – только и пробормотал Серёга, но я уже скрылся в коридоре.
Лиза жила в новом районе. В незнакомом квартале я сориентировался не сразу, пришлось порядком поплутать.
Когда проходил мимо дворового киоска, меня окликнул мужской голос:
– Дарагой, захади, покупай мандарыны к празднику! Вкусный, сладкий, без косточка! – зазывал к себе пожилой абхаз.
Я остановился и подумал, что с пустыми руками будет правда странно прийти, и последовал за хозяином, преследуя ещё и корыстный мотив. Мужчина взвесил мне и мандаринов, и апельсинов, и яблок, назвав при этом какую-то несусветную цену. Но глупо было ожидать иного в Новый год.
– Скажите, а как мне найти пятнадцатый дом?
Уж он-то должен был знать, раз работает в этом районе. Абхаз усмехнулся в усы и указал направление, а напоследок добавил:
– Щастья тебе в Новом году!
В подъезд я проскользнул вслед за шумной компанией подростков. Когда поднимался на этаж, сердце тревожно стучало, хотя мне почти удалось себя убедить, что я просто навещаю пациентку. Двери лифта открылись, я вышел на площадку и замер в нерешительности напротив нужной двери. А вдруг Лизы вообще нет дома? Но я не узнаю, пока не позвоню.
Елизавета
Я возненавидела этот праздник. Последние два года не отмечала его вовсе. Старалась ни с кем не общаться в этот день и вообще носа из дома старалась не показывать. И сегодня я никого не ждала, поэтому была немало удивлена, когда в дверь коротко позвонили. Подошла настороженно и посмотрела в глазок. Игорь. Врач из Таниной больницы. Странно, что ему у меня делать? Подумала немного и решила открыть, зачем бы он ни пришёл. В конце концов, он очень мне помог и ничего плохого не сделал.
– Здравствуйте, – поприветствовал низким грудным голосом и чуть улыбнулся.
Мама бы назвала его видным. А я? А что, я? Мне было совершенно неважно.
– Вы не пришли на осмотр. Я… – он старался подобрать слова, – беспокоился.
– Не стоило. Я прекрасно себя чувствую, потому и не пришла. Попросила отгулы на работе. Скопились к концу года… – зачем я ему это объясняю?
– Тем не менее, разрешите вас осмотреть.
– Ну хорошо, – одернула платье и пробормотала. – Раздевайтесь, ванна там, а потом проходите в комнату.
Он расстегнул куртку, уже поднёс к крючку, но остановился на полпути. Заметил Мишин пуховик. Да, я не убрала его после… Игорь замер, но его вопрос, вертевшийся на языке, – это чувствовалось, – так и остался не заданным.
Игорь вымыл руки и зашел в комнату. Я его уже ждала, присела на диван. Что ж, пусть осмотрит, если ему так хочется. Мне, по большому счёту, всё равно.
Он опустился передо мной на корточки и коснулся травмированного сустава:
– Так не больно?
– Нет.
– А так?
Я вновь покачала головой. Голеностоп уже давно не беспокоил. Пару дней я действительно не могла ступить на ногу. Проклинала Таню, тот день и час, когда я согласилась на её уговоры, согласилась пойти на этот дурацкий корпоратив. Но бинтование и таблетки – это действительно помогло.
Сейчас меня беспокоило другое. Скорее даже не беспокоило, а озадачивало. Прикосновения Игоря не были мне неприятны. Тогда, на вечеринке, от испуга и боли я мало что понимала, а теперь смогла разобраться со своими эмоциями. Прикосновения Игоря не вызывали отторжения. После Миши я мужчин к себе долго не могла подпустить, хотя желающие были. Любое касание вызывало волну неприязни и раздражения. В этот раз такого не было. Значит ли это, что я предаю тем самым Мишу? Мысль больно хлестнула по нервам. Я зажмурилась и вздрогнула.
– Больно?
«Да! Очень!» – хотелось заорать в ответ, но я опять покачала головой, поднялась на ноги и решительно сказала, избегая встречаться с Игорем взглядом:
– Убедились, что я в порядке? И моему здоровью ничего не угрожает?
– Да, – кивнул он, удивившись моей резкости.
Я не могла его просто так выставить. Ждала, пока он сам поймёт, что пора и честь знать.
– А я принёс вам мандарины. Решил, что к праздничному столу это будет уместно.
Это было неожиданно приятно, только он не мог знать…
– Спасибо, но я не праздную Новый год.
– И не празднуйте, – легко согласился он. – Но мандаринов поешьте. Продавец заверил, что они очень вкусные.
Игорь, не дожидаясь моего согласия, прошел сначала в прихожую за большим пакетом, а потом на кухню. Я же, как на верёвочке, следовала за ним, забыв, что полминуты назад хотела выставить его за дверь.
Игорь выложил фрукты в раковину, помыл и красиво разместил на большом блюде, которое я отыскала в кухонном шкафу.
– Я много купил. Остаток сложу в холодильник, ладно? – он открыл дверцу, вывалил запас в ящик, захлопнул холодильник и замер, уставившись на дверцу.
Я удивилась, что он замешкался, но потом поняла, что прямо перед его глазами сейчас – наша с Мишей фотография, магнитик с юга. Довольные и счастливые, мы смотрим в кадр. На ней я – как будто не я. Та, другая. Не та, что сейчас. Постаревшая на целую жизнь.
Игорь обернулся и серьёзно на меня взглянул:
– Лиза, я должен спросить. Я имею в виду, что должен знать… Куртка в прихожей, мужские принадлежности в ванной, фотография…
Он аккуратно подбирал формулировку, чтобы не показаться навязчивым. Я видела, что его это смущает, и сразу поняла, что он имеет в виду. Пожалуй, так будет лучше. Стоит расставить все точки над «И» прямо сейчас.
– Это мой муж Миша. Он умер от ковида ровно два года назад.
Игорь не стал ахать, охать, извиняться и соболезновать. Но на секунду мне показалось, что в его зрачках я увидела отражение своей боли.
– Я знаю, что странно и даже ненормально хранить его вещи. Таня пыталась их вывезти, хотела отдать в какой-то благотворительный фонд. Я не дала. Так создавалось ощущение, что он жив, он рядом. Сейчас придёт с работы и спросит, что у нас сегодня на ужин.
Я опустилась на табурет и стала теребить подол платья, поправила на руке ремешок часов, а Игорь присел напротив. Не знаю, в чём причина. Может, он так к себе расположил, а может, просто сработал «эффект попутчика» – малознакомому человеку легче говорить о сокровенном, – но остановиться я уже не могла.
– Он врач-реаниматолог. Работал в «красной зоне». Пахал как проклятый и… в общем, он заразился сам.
– А как же… – начал было Игорь, но я уже знала, о чём он хочет спросить.
– Вакцина тогда ещё только разрабатывалась… Если бы, господи! Если бы! Вы не представляете себе, сколько я об этом думала. Спасло бы его это? Или всё-таки судьба? Когда он только заболел, я была уверена, что всё обойдётся. Остался в палате прямо после смены, как только пришел результат теста. Я знала, что он сильный, сможет справиться. Но через три дня после первых симптомов Миша попал в реанимацию. Через неделю его не стало. Это было как обухом по голове. Мне казалось, что я орала, узнав об этом, потому что от боли разрывало все внутренности, но в действительности не произнесла ни звука.
Я судорожно вздохнула и снова поправила на руке часы.
– Хоронили его в закрытом гробу, чтобы не допустить распространения инфекции, и мне на мгновение почудилось, что там не он. Что произошло какое-то недоразумение, путаница, и сейчас он войдёт в двери траурного зала, и всё разрешится. Обнимет меня, успокоит, и мы вместе вернёмся домой. Но чудес, к сожалению, не бывает. После праздников я нашла в себе силы сходить в больницу и забрать его личные вещи. В ящике стола в ординаторской был такой бардак. Похоже на него. В вещах оказались и вот эти часы, – я подняла руку, чтобы показать. – Они стояли. Я носила их трём часовщикам, Игорь! Трём! Но найти причину они так и не смогли. Я ношу их с тех пор. Так мне кажется, что он всё ещё рядом.
Отвела взгляд и снова посмотрела на циферблат. Без пяти пять. Примерно в это время он приходил с работы.
– Работать я не могла долго. До конца учебного года так и не выходила. В школе меня поняли, директор вошла в положение. После Мишиной смерти государство выплатило приличное пособие. Спасибо Тане, она оформила и подала все нужные документы. Кроме того, у нас с Мишей были кое-какие сбережения. На это и удалось прожить. Всё это время я практически ничего не ела. Не нарочно. Просто забывала. Похудела на пятнадцать килограмм. Однажды я не смогла открыть дверь Тане, потому что упала в голодный обморок, и с того дня она заделалась моей нянькой. Тогда я её ненавидела. А сейчас понимаю, что без неё бы не выжила. Хотя я и так не выжила. Я уже не я без него. Так, оболочка. Бледная копия.
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Слёз уже не было. Выплакала всё. Осталась только глухая, беспросветная тоска.
– Вы меня простите, Игорь, что разоткровенничалась. Это просто тяжело. Так невыносимо. Вам, наверное, сложно это понять.
Он хлопнул ладонями по коленям, прошел к окну и опёрся руками о подоконник.
– Отчего же? К сожалению, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Моя беременная жена погибла при пожаре в апреле прошлого года.
– Соболезную, – только и смогла сказать я, сглотнув колючий комок в горле. – Как вы это пережили?
Он опустил голову и тихо ответил:
– Этого не передать.
Мы молчали. Он, наверное, думал о своей потере, а я – о том, что не хотела близко подпускать к себе этого человека. Я не хотела, чтобы кто-то даже претендовал на место Миши. Обстоятельства вынудили воспользоваться помощью Игоря, но на большее я готова не была.
А сейчас я поняла, как мы похожи. Он такой же сломленный, как и я. Сломленный, но нашедший в себе силы существовать, дышать, быть в этом мире.
– Знаете, что я думаю? – неожиданно заявил мой гость. – Нам с вами нужно поесть. Признаться, у меня маковой росинки не было во рту со вчерашнего дня. Да и вы, готов поспорить, ничего не ели.
Это было неожиданно. То, что он стал командовать, взял инициативу в свои руки. Я даже растерялась. Но так запахло жизнью, простой, настоящей, той, от которой я давно отвыкла, что я поддалась. Каким-то непостижимым образом ему удалось переключить меня с прошлого на этот самый миг.
В следующее мгновение я осознала, что у меня совершенно пустой холодильник, о чём и сообщила Игорю.
– А я знаю, потому и предложил, – с улыбкой ответил он. – Будем готовить «Оливье».
– Но я не…
– Я помню. Не празднуете Новый год. Но от чего-то мне кажется, что салат съедите с удовольствием. Поставьте вариться овощи, а за остальным я схожу. На первом этаже я видел магазинчик, думаю, там есть всё необходимое.
Он действительно собрался и через полчаса принёс все недостающие ингредиенты – горошек, ветчину и баночку корнишонов.
С Игорем оказалось приятно находиться рядом. Его компания не тяготила. Не было той неловкости, которую испытываешь в общении с незнакомцем. Горе, которое мы пережили… Это хорошо, что Игорь узнал о моей утрате, а я – о его несчастье. И хоть мы этой темы больше не касались, я чувствовала, что это объединило нас.
Я сняла овощи с плиты и слила воду, а Игорь, пока нарезал ветчину и солёные огурчики, травил байки о больничной жизни. И я впервые за два года поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Улыбаюсь искренне, потому что весело, а не потому, что другие люди хотят видеть меня такой. Улыбаюсь по-настоящему, а не в угоду кому-то.
За разговорами «Оливье» приготовился как-то уж очень быстро. Игорь залил его майонезом и перемешал в кастрюле огромной ложкой.
– Ну что, в салатницу будем выкладывать или…
– Или! – кивнула я и выложила наши порции сразу на тарелки.
Ужинать решили в гостиной. Игорь предложил включить телевизор. Показывали «Джентльмены удачи». Под замечательный советский фильм я не заметила, как прикончила свою порцию. Игорь положил добавки, а потом начался «Иван Васильевич меняет профессию». А потом мы ели мандарины на скорость, и я от смеха и сладости фруктов не могла жевать, и Игорь, конечно же, победил. А потом я заснула. Не помню, в какой момент, но легко и быстро.
