скачать книгу бесплатно
Мечты навылет
Анте Наудис
Действие романа «Мечты навылет» происходит в 90-е годы. Кира Липецкая мечтает стать писателем, но по требованию своей мачехи поступает в училище, где, обретая будущую профессию повара, попадает в рассадник зла и беспринципности. Там она знакомится с девочкой, родителей которой лишили родительских прав за пьянство, но которая становится ее лучшей подругой. Мастер группы Руцкая Татьяна Ивановна сыграла не последнюю роль в жизни подростков, дав им возможность выбора.
Мечты навылет
Анте Наудис
Редактор Люся Перец
© Анте Наудис, 2017
ISBN 978-5-4485-5310-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
всем писателям посвящается…
Глава 1
Отец привез меня в город Иваново в свою семью, когда я отметила одиннадцатый день рождения. На дворе жизни в это время стояли нищие девяностые. Они стали для меня самыми невыносимыми. Внезапно умерла моя мама, я осталась совсем одна, со страхом ожидая оформления в детский дом. В те дни я совсем пала духом, и тут на помощь пришел мой отец, которого я видела всего два раза в раннем детстве. Узнав о смерти своей любимой женщины, он сорвался и приехал за мной, чтобы забрать в свою семью. Так получилось, что много лет назад он, будучи в законном браке, имел связь с моей матерью, в результате чего появилась на белый свет я. И вот теперь отец буквально вырвал меня из ужасных стен детдома, из непонятного какого существования. Несмотря на такой обнадеживающий поворот событий, тут не было столь гладко, ведь отец жил со своей законной супругой и сыном. Конечно же, мало какая женщина потерпит чужого ребенка от любовной связи на стороне. Это вызвало очень большие неурядицы. Алевтина, жена моего отца восприняла меня в штыки, как и ее сын. Отец пытался их урезонить, и у него это получалось, пока он был дома. Как только он уходил на работу или по своим делам, начиналась моя травля.
В новой школе меня тоже приняли не очень любезно. Я стала часто прогуливать занятия, лишь бы избежать столкновений со своими одноклассниками. Уходила я и из дома. Все это привело к тому, что моя успеваемость сильно упала. Я почти не открывала учебники, зато читала много книг, но это не помогало мне получать хорошие отметки. К сожалению, я не знала, чем мне это грозит, а отец и мачеха вовремя не объяснили. И я просто стала рядовой хронической троечницей. Так я отучилась несколько классов и вдруг, в конце девятого класса, с ужасом осознала, что меня не возьмут учиться дальше. Времени наверстать упущенные знания не оставалось, да и сил не было. В то же время я не теряла надежды на то, что меня переведут в десятый класс, я возьмусь за ум, благодаря оказанному мне доверию, и начну хорошо учиться, а затем после окончания одиннадцатого класса обязательно поеду поступать в Москву в Литературный институт имени Горького. В моих планах было не больше, не меньше – стать известным писателем. Обо всем этом я рассказала своему отцу, и попросила его сходить к классной руководительнице с просьбой перевести меня учиться дальше.
На мое глубочайшее удивление отец замялся, а потом сказал, что не может сделать этого. Далее последовала ссора. Я никак не могла понять, в чем дело, но тут с работы пришла Алевтина и всё мне доступно объяснила:
– Никаких дальнейших учеб! Хватит уже сидеть на нашей шее, читать книги и шастать по улице допоздна! Пора уже начинать себя самой содержать! Пойдешь учиться в поварское училище, потом пойдешь работать поваром, будешь приносить еду домой. Аппетит у тебя хороший, а отдачи никакой! Время сейчас тяжелое, так что считай за счастье, что будешь поваром. Всё время при еде будешь!
То, что скороговоркой выпалила жена отца, вызвало у меня настоящую истерику. Мое сердце буквально рвалось на части от такой несправедливости. Я чувствовала себя рабыней, которую в скором времени погонят на тяжелые и унизительные работы.
– Но я хочу учиться дальше! Обещаю, что буду получать хорошие оценки! Хочу быть писателем, а повар… повар – это не мое! Ненавижу готовить! – стала кричать я.
– А ну заткнись, не ори! Нашлась тут писательница! А кто кормить тебя будет? Хватит, достаточно уже крови попила нашей, пора уже узнать, как зарабатываются деньги! – в гневе закричала Алевтина.
– Папа, помоги мне. Ну, сходи к учительнице, ну пожалуйста, – бросилась я к отцу.
– Доченька, не плачь. Так надо. У нас очень трудное положение и тебе нужно, как можно быстрее, пойти работать. Мы решили, что ты будешь поваром, ведь на кухне всегда есть еда. А ты погляди, что сейчас все магазины пустые. И ты очень нам поможешь, если пойдешь учиться в поварское училище. А еще повар – это очень почетная и престижная профессия. И очень многие девочки и мальчики после школы с радостью пойдут учиться в поварское училище, – он стал гладить меня по голове и объяснять положение дел.
– А я не хочу туда идти, как вы не понимаете! И почему вы не пошлете туда учиться Сережку? Пусть он тоже идет работать поваром, будет еду в дом таскать. А он же ведь пойдет учиться дальше! Как так? Как вы его кормить будете? – вдруг удивленно спросила я.
Отец ответил:
– Сережка не сегодня, завтра уходит в армию, на флот, а это три года, и только после службы будет поступать в институт. А сейчас только ты сможешь помочь нам выжить. Поварское училище – это самое лучшее и престижное учебное заведение в нашем городе. Сначала стань поваром, а на писателя выучиться всегда успеешь. Да и вообще, что это за профессия – писатель? Не прокормишься ты ей никогда!
Всё сказанное поразило меня словно гром. Мои мечты рухнули в одночасье. Для них профессия повара была самой почетной. Что после таких слов я могла им доказать? Сил рыдать уже не было, я отстранилась от отца, обошла Алевтину, которая сидела за кухонным столом, и ушла в свою комнату, которую пока делила со своим сводным братом. Его вот-вот должны были забрать на Морфлот.
Он сидел за столом и читал какую-то патриотическую книжку. Не глядя в его сторону, я разделась и залезла под одеяло. Сначала я беззвучно рыдала, потом сил совсем не осталось. Заснула я только под утро, но тут зазвонил будильник. Пора было собираться в школу.
Все последующие два заключительных месяца учебы я упрашивала отца буквально каждый день пойти в школу и поговорить с классной руководительницей оставить меня, но все было бесполезно. Алевтина, видя это, буквально вскипала от ярости и начинала меня ругать последними словами. Тогда я уходила в свою комнату, садилась на кровать и начинала обдумывать план побега. Так мне становилось чуть легче. В то же время я понимала, что бежать мне не куда. Улица и подворотня страшили меня не меньше поварского училища.
Подспудно я понимала, что продолжи я учебу в школе, а не в поварском училище, то наша семья всё равно не умерла бы с голоду. Ведь сейчас отец и Алевтина худо-бедно содержали меня и брата. Через неделю он отбудет на два года на службу, а значит, одним иждивенцем станет меньше. Получалось, что моим родителям в материальном плане должно стать легче, а они уверяли меня, что наоборот. Вся эта ложь обижала меня невероятно.
Как-то раз в комнату ко мне зашел отец и сказал:
– Кира, я очень тебя прошу пойти учиться на повара. Всего три года. Потом ты пойдешь на работу и можешь заочно пойти учиться на писателя, как ты хочешь. Это будет правильно. Мне платят всего сто рублей, в магазинах никакой еды, и ты очень поможешь нам, ведь в училище ты будешь получать стипендию, практику проходить в столовых и на мясокомбинате. На тебя вся надежда. Понимаешь?
– Хорошо. Я все понимаю, – ответила я, а в глазах стояли слезы.
Кое-как сдав последние экзамены, я закончила девять классов. Как только я получила аттестат, его сразу же забрала Алевтина. Она была настроена очень серьезно и агрессивно. Впереди меня ждало поварское училище. Всё это время в голове моей роились тысячи планов, как избежать там учебы. Алевтина, похоже, читала мои мысли на расстоянии, поэтому, когда пришло время отправляться в приемную комиссию ПТУ, она сказала, что поедет со мной. Она предусмотрительно забрала все мои документы и положила в свою сумку.
Мы вышли из дома и пошли к остановке. Там пришлось стоять около часа, дожидаясь нужного нам маршрута. На самом автобусе мы пилили ровно сорок минут. Меня стало укачивать в духоте и подташнивать. Мы ехали в сторону мясокомбината, рядом с которым и находилось поварское училище.
В приемной комиссии мои документы тщательно изучили и написали свой список документов, которые необходимо было собрать. Главным документом, помимо аттестата, для поварского училища была медицинская справка особой формы, а также отдельная справка от стоматолога. К таким требованиям я была не готова. Меня вдруг очень испугал визит к стоматологу. Удивилась и Алевтина. Она сказала:
– А что это за новые запросы? Первый раз слышу, чтобы при медкомиссиях проходили стоматолога.
– Это инициатива нашего директора. Он тщательно следит за здоровьем всех учащихся. Кстати, зубы у поваров должны быть идеальны и если есть дупла, то обязательно запломбируйте, иначе не допустят к учебе, – объяснила нам женщина из приемной комиссии.
После посещения приемной комиссии мы сразу же поехали в поликлинику. Там были ужасные очереди. Мне предстояло пройти тех врачей, с которым я еще не была знакома, в частности гинеколога. За один раз пройти всех эскулапов мы не могли ни по времени, ни физически, поэтому Алевтина решила первым делом сводить меня гинекологу и в кабинет анализов, доверив мне самостоятельное посещение остальных врачей.
К гинекологу сидела длинная очередь понурых женщин и девушек. Когда я вошла согласно своей очереди, то уставшая врачиха бегло взглянула на меня и спросила:
– Половой жизнью живешь?
Я отрицательно замотала головой.
– Подними подол, спусти трусы, – приказала она.
Я выполнила ее приказ, она потрогала мой живот, сказала мне одеваться, а затем стала что-то писать в справке, потом поставила там жирную печать.
На этот день прохождение медкомиссии было приостановлено, так как время близилось к завершению рабочего дня. Мы вышли из поликлиники и поехали домой. По пути Алевтина сказала, что всех остальных я пройду сама вместе со своими подружками, которые тоже поступали в разные ПТУ.
По приезду домой я пошла искать свою одноклассницу Гальку, которая по слухам тоже хотела поступать учится на повара. Разыскала я ее довольно-таки быстро. Она сидела на лавочке близ своего дома и лузгала семечки.
– Привет, Галя. Как дела? Я слышала, ты тоже хочешь поступать на повара?
– Да, а что? Я уже сдала документы, только медсправку надо получить.
– Давай вместе проходить медкомиссию. Я сегодня уже прошла гинеколога.
– Какого еще гинеколога? – Галя почему-то возмутилась и удивилась одновременно.
– Ну так надо. Всем, кто поступает в поварское училище так надо, – стала объяснять я.
– Какая-то дура будет мне щупать? – глаза Гальки побелели от злобы.
– Да ладно, не страшно, – стала я ее успокаивать.
Галька вдруг разразилась жуткими ругательствами и проклятьями.
– Да чтоб они сдохли эти эскулапы в белых халатах! Я сейчас же поеду и заберу свои документы из этого поганого училища и буду поступать в обувное! – она вскочила, как ошпаренная и кинулась со двора прочь, оставив меня одну.
Спустя некоторое время я узнала, что она действительно перевелась в другое ПТУ на обувщика. Все девочки из нашего микрорайона прекрасно знали причину ее перевода, так как Галя, не стесняясь в выражениях, костерила врачей самыми последними словами при каждом удобном случае.
Что касается остальных эскулапов, то их я прошла в течение недели. Когда мне выдали медсправку, я отвезла ее в училище и стала с ужасом ждать начало учебного года.
Глава 2
Первого сентября я встала в начале седьмого, надела свой единственный из одежды спортивный костюм и побрела на остановку. Обучение начиналось с восьми часов. В этот период все автобусы были забиты до отказа. Я еле втиснулась в свой, потом кое-как пролезла в середину салона, и все сорок минут езды испытывала очень нехорошие ощущения. Сзади в мой затылок шумно дышал какой-то потный жирный мужик, давя на меня своим непомерно огромным животом. Я же своим впалым животиком прижималась к ягодицам молодого парня, а по бокам меня били локти входящих и выходящих. К концу моей поездки я была промята до кишок. На остановке под тошнотворным названием «Мясокомбинат» меня вынесло из автобуса со всеми там ехавшими людьми. Оказалось, что практически все они ехали трудиться на мясокомбинат, а это означало, что такие тяжелые изматывающие поездки в забитом битком транспорте будут отныне каждый день. Также часть пассажиров, превратившихся в пешеходов, отделилась от общей массы и пошла к моему ПТУ. Это были подростки обоих полов.
Перед входом в училище мое сердце учащенно застучало. Я испугалась, что опаздываю, что совсем не знаю училища и сейчас буду метаться и искать, где сидит моя группа. Рядом с раздевалкой я увидела стенд с расписанием и стала его читать. До начала первой пары оставались считанные минуты.
Сориентировавшись с большим трудом, я бросилась на второй этаж. Мне повезло, там я сразу увидела свой кабинет. Тут мое сердце застучало еще сильнее, но я немного справилась с диким волнением и открыла дверь. Все девочки, а группа состояла только из них, в виду изучаемой специальности, уставилась меня своими вульгарно накрашенными глазами. Я стушевалась. Мне показалось, что все места заняты. Только на первой парте сидела одна девочка. Когда я посмотрела на ее лицо, то содрогнулась. Это был Квазимодо в девичьем обличии. Шрам на лице, правда, отсутствовал, но типаж был один в один. Однако, мне выбирать не приходилось, и я, чтобы скрыться и отвернуться от недобрых взглядов и что-то бормочущих ртов, параллельно щелкающих жевательными резинками, быстро плюхнулась рядом с ней.
– Привет, – сказала она мне грубым голосом.
– Привет, как тебя зовут? Меня Кира Липецкая, – вежливо ответила я.
– Аня Корытина, – шепотом ответила страшная девочка.
Тут в класс вошла преподавательница и все замолчали.
– Здравствуйте, девочки. Вас, что не учили вставать, когда в класс входит учитель?
Наша группа недружно поднялась. Преподавательница посмотрела на нас с укором и сказала:
– Садитесь. Сейчас будем знакомиться. Я руководительница вашей группы. Зовут меня Руцкая Татьяна Ивановна. По всем вопросам, связанным с учебой и всем остальным проблемам обращайтесь ко мне. Я думаю, мы найдем общий язык. В стенах этого училища вы получите знания общеобразовательной программы за 10—11 класс, а также обучение по специальности повар и формовщик колбасных изделий. Сначала у вас будет теория, а после практика. Также хочу отметить, что повар – это человек, который работает с продуктами, поэтому за вашим здоровьем периодически будут наблюдать врачи. И сами, конечно же, вы должны быть опрятны и чистоплотны. Что еще? Еще каждый день училище предоставляет бесплатный обед из трех блюд в столовой мясокомбината. Ну и стипендия пятнадцать рублей в месяц.
Послышались приглушенные радостные возгласы. Я тоже обрадовалась, потому как дома наша семья питалась очень скудно. Денег отца и Алевтины хватало только на хлеб, молоко и крупы. Мясо на нашем столе бывало очень редко. Чаще всего мы жарили картошку и лук. А еще в нашем меню не так давно появилась китайская лапша. Иногда отец покупал невкусные пельмени, которые, кстати, готовились именно на этом мясокомбинате, и мы их ели с ярко-красным кетчупом, который считался по тем временам дефицитным деликатесом. От предвкушения скорого обеда в столовой мясокомбината у меня заурчало в животе, волнение постепенно уходило.
Далее Татьяна Ивановна стала рассказывать, сколько всего интересного мы узнаем в процессе учебы, а потом станем настоящими профессионалами на своей будущей работе и хозяйками в доме. Затем прозвенел звонок. На перемене в коридорах училища я пыталась получше разглядеть своих одногруппниц. Практически все они были здоровыми рослыми девахами, одетыми в модные по тем временам шмотки. Я выглядела среди них цыпленком. Они вели себя уверенно и агрессивно, моя скованность сразу бросилась им в глаза. Кое-кто пару раз сильно толкнул меня бок, пока мы шли в толпе на очередное занятие. Я держалась рядом со страшной девочкой Аней. Она тоже привлекала к себе повышенное внимание. Проходящие мимо парни, увидев нашу группу, во весь коридор заорали:
– Смотрите, а новые девчонки грудастые!
За те десять минут, которые я провела в коридоре училища, меня обуял ужас. Похоже, здесь царили нравы, которые до сих пор были мне неведомы. Мои злобные одноклассники, с которыми у меня было много стычек, теперь казались милыми ангелами. В классе русского языка я снова уселась за парту с Аней. Она хоть и была уродлива, но не источала агрессию. Я очень ждала, когда в класс войдет преподавательница и инстинктивно чувствовала, что с ее появлением придет моя временная безопасность и неприкосновенность.
Пара русского языка тянулась очень долго. Я думала только о предстоящем обеде и поведении учащихся ПТУ касательно моей личности. Моя интуиция подсказывала мне, что будут большие проблемы и неприятности. Наконец прозвенел звонок.
Все вскочили со своих мест и ринулись в столовую училища. Бежать в первых рядах я не рискнула, поэтому оказалась в конце длинной очереди. Меня зажало среди потных тел и медленно поволокло к раздаче. Кое-как получив свой поднос с заветным обедом, я выбралась из толчеи и стала искать место. Пока я ходила между рядов, какой-то нахальный рыжий парень хлопнул меня по заднему месту, схватил с подноса компот и тут же его выпил, а затем с придурковатым хихиканьем поставил пустой стакан обратно. Это потрясло меня до глубины души. Мне так хотелось пить, ведь во рту от постоянных волнений было вновь противно и сухо. Я поняла, что если буду долго искать место, то вообще останусь с одним борщом и гарниром.
Я хотела найти Аню Корытину, но в царящем здесь бедламе это было просто невозможно. Каждый стремился набить свое голодное брюхо до следующего дня, когда вновь будет раздаваться такой бесплатный обед. Тут не гнушались ничем, забирали еду у слабых и новеньких. Как потом я узнала, практически все учащиеся были из неполных и неблагополучных семей, что впрочем, касалось и меня.
После обеда занятий в честь первого сентября не было, поэтому я поспешила побыстрее покинуть стены этого ужасного заведения. Посмотрев расписание на завтра, я вышла на крыльцо, где толпилось много народу. В воздухе стоял невыносимый запах. Ветер дул прямо со стороны мясокомбината, принося оттуда в буквальном смысле смрад и зловоние. Я сбежала по ступенькам, не обращая внимания на колкие слова ребят и быстро пошла на остановку. По пути меня кто-то схватил за руку. Я обернулась и узнала девочку из нашей группы.
– Стой, куда ты так бежишь? – спросила она.
– Да тут как-то нехорошо воняет и придурки кругом, – смущенно ответила я.
– Тебя как зовут? Меня так Светка.
– А я Кира.
– Завтра давай со мной садись. Будем держаться друг друга.
– Хорошо. А ты где живешь? В какой части города?
– Ой, я вообще не в городе живу. Мне сейчас на вокзал надо пилить, а потом в деревню еще сорок минут на электричке или на автобусе.
– А что в общаге не живешь?
– Не хочу, там плохо.
– А в деревне с кем живешь? С родителями?
– Нет, их лишили родительских прав за пьянство. Мать лечится в ЛТП, отец не знаю где. С бабкой я сейчас живу. Тоже не сахар, но она добрая, ничего не требует. Все лучше, чем в общаге терпеть издевательства. А ты с кем живешь?
– С родителями и братом. Но брата уже забрали служить.
– Ты из благополучной семьи что ли? Тогда зачем в эту хабзайку пришла учиться??
Я промолчала. Потом мы попрощались и каждая села на свой автобус. На душе у меня стало намного легче. Кажется, у меня появилась подружка. Правда, вид у нее был какой-то странный: одежда ветхая и застиранная, но тут многие выглядели также.
Дома меня ждали с расспросами, но испытывая жуткую обиду, я отвечала отцу и Алевтине односложно, а потом сказала, что мне надо учить уроки. Я вдруг так заскучала по своей школе и классу, так мне вдруг захотелось туда сходить, но там меня никто не ждал. Теперь я стала ученицей ПТУ.
Весь сентябрь я училась в поварском училище выживать. Хабзайка, а именно так все учащиеся называли это ПТУ, была территорией зла и бесчинств. Сразу со второго сентября у нас начались очень загруженные дни. Занятия длились с восьми до трех часов дня. Пока шла только изнурительная теория. Однако не это делало мое существование невыносимым. Практически сразу же я столкнулась с «бабавщиной», которая заключалась в том, что более уверенные в себе девочки из моей группы, а также девочки из старших групп стали устанавливать свои порядки. В ход шли оскорбления, унижения и побои. Странно, но девочкам нужно было самоутверждаться именно таким способом. Первый раз меня поймали в туалете. Я вошла туда на перемене между парами и попала в задымленную комнату с ржавыми унитазами, стоявшими в один сплошной ряд без перегородок. У окна стояло пять размалеванных девиц, каждая из них смолила сигарету.
– О, глядите, какая пацанка вошла, – сказала самая ярко накрашенная.
Девицы перестали вести свои разговоры и уставились на меня, а затем стали критиковать самыми последними словами мой внешний вид. Я попятилась назад, но две из них проворно подскочили ко мне, схватили за грудки и с силой впечатали в холодный кафельный угол.
– Куда намылилась? Сейчас мы тебе объясним, как себя вести со старшими, – зашипели они.
Меня стали таскать за волосы и хватать за воротник спортивной куртки. Я стала отчаянно сопротивляться и, выбрав момент, сильно пнула ногой в живот одну из своих мучительниц. Она не устояла и упала прямо к ногам своих подружек, которые никак не могли накуриться. Всё произошедшее привело их к растерянности, а я, освободившаяся от цепких рук, вылетела из туалета и побежала прочь. Меня обуял дикий ужас, что сейчас меня догонят и убьют прямо на месте.
Я влетела в свой класс, плюхнулась рядом со Светкой, и перевела дух. Прозвенел звонок, но преподавательница пока не пришла в класс, поэтому Светка поинтересовалась, откуда я прибежала такая вся растрепанная и красная. Я сбивчиво рассказала ей о случившемся. Светка покачала головой, предложила ходить в туалет только вместе и предупредила о том, что меня обязательно заловят и отомстят. В душе поселился страх. Поначалу я думала, что мне надо опасаться мальчиков, но оказалось, что девочки не менее опасны.
Расплаты не пришлось долго ждать. В обеденный перерыв мы со Светкой поспешили в столовую Мясокомбината, но не дошли, потому как нас перехватила стая тех самых девиц, с которыми у меня два часа назад была стычка в туалете. Они взяли нас в кольцо, вытеснили в тополиную аллею и пинками свалили в пыльную осеннюю листву. В результате этой драки мне разбили губу, а Светке поставили фонарь под глаз. Напоследок, девицы пообещали бить нас смертным боем, если мы попадемся им на пути, а если мы надумаем кому пожаловаться, то нас попросту изнасилуют их дружки.
Пока все обедали, мы, тихо плача от обиды, боли и унижений, отмывались в туалете училища. Всё это удручало и даже пугало. Учебный год только начался, а у нас уже объявились беспощадные враги. Дома пришлось рассказать отцу о происшествии, он возмутился, пообещал, что обязательно сходит в училище, но я стала умолять его не делать этого. В голове засели слова об изнасиловании. Тогда отец сказал мне не давать себя в обиду. Я пообещала.
С той поры мы стали ходить со Светкой всегда вместе, при этом избегая глухих закоулков и прочих мест, где нас могли бы заловить и начать издеваться. Всё это мешало учебе, отнимало силы и держало в страхе. Девочки из группы тоже пытались нападать на нас, но пока они получали отпор. Все это очень сближало нас со Светкой, делало более сильными и даже зарождало взаимную симпатию.
Сентябрь подходил к концу. Учиться мне нравилось, поэтому у меня стали намечаться успехи, несмотря на ужасающую атмосферу, царящую в училище. Однако, чем больше я узнавала свою будущую профессию, тем тяжелее у меня становилось на душе, а когда начались познавательные экскурсии по цехам мясокомбината, объявились новые ужасы и страхи.
Глава 3
Поварское училище находилось рядом с мясокомбинатом и было под его началом. Практически каждое утро я невольно становилась свидетельницей того, что к нему подъезжали грузовики, фуры, газели и прочий автотранспорт с живым сырьем. За тентами автотранспорта протяжно мычали коровы и быки, противно визжали свиньи, встревоженно кудахтали куры и прочие птицы. А однажды я увидела, как газель без тента привезла к мясокомбинату немых кроликов в клетках. Мое настроение резко ухудшилось. На уроках я что-то машинально писала в тетрадях, а потом рассказала Светке об увиденном. Она пожала плечами и сказала:
– Ну да, жалко всю эту живность, но кушать-то хочется.
