Новенькая

скачать книгу бесплатно


– Не парься, подруга, я угощаю. От чистого сердца, – Маруся обняла Варю за плечи. – Я знаю рядом неплохое место, где шеф-кондитер готовит настоящие французские десерты. Идём, тебе непременно понравится.

***

Колокольчик звякнул на двери при входе в кафе, извещая бариста о новом госте. Варя улыбнулась, с наслаждением вдохнув шоколадно-ванильный аромат кофе и булочек.

– Ну как тебе заведение? – спросила Маруся, скидывая рюкзак и плащ.

– Зачётное место, – радостно ответила Варя, аккуратно повесив куртку на спинку кресла.

Официантка принесла меню и притворно-бодрым голосом задала дежурный вопрос: «Что-нибудь закажете сразу или будете выбирать?»

– Мы ещё не определились. Чуть позже будем готовы и Вас позовём, – привычно ответила Маруся.

– Здесь дорого, Маруся, – настороженно произнесла Варя, глядя в меню.

– А ты закрой цены ладошкой и выбери то, что покажется достойным внимания. Я же сказала, что угощаю.

– Кого я вижу, – раздался елейный голос Евы. – Глазам своим не верю.

– Какими судьбами? – с той же интонацией произнесла вопрос София.

– А, сладко-леденцовая парочка, привет, – помахала рукой Маруся, внезапно появившимся одноклассницам.

– Девочки, вы не заблудились? – театрально округлила глаза Ева. – Это не блинная и не пельменная.

– И не шаверма, – подыграла подруге София.

Подружки притворно засмеялись отбив друг другу «пять».

– Ой, а мы не посмотрели на вывеску, когда заходили, – Варя обхватила щёки ладошками и закачала головой. – Что будем делать, Маруся?

– Теперь не знаю, Варя, – включилась в игру Маруся. – Может, уйдём отсюда?

– Это будет правильное решение, – согласно закивала головой Ева. – Это же французская кондитерская, девочки. Дорогое заведение. Не ваш формат.

– Совсем не ваш формат, – поддакнула София, ехидно улыбаясь.

– Нет. Мы всё же останемся. Неудобно будет уйти, ничего не отведав, – надула губы Маруся. – А вы не могли бы нам помочь, девочки?

– Как помочь? – насторожилась Ева.

– Деньгами? – уточнила София.

– Нет. Деньги у нас есть, спасибо, – Маруся развернула меню. – Вы могли бы нам помочь сделать правильный выбор. Вот, например, порекомендовать какой-нибудь десерт. Похоже, что вы здесь частые гости, да?

– Конечно, – заносчиво ответила Ева.

– Часто бываем, – гордо ответила София.

– Хорошо. Тогда подскажите, что мне заказать: бламанже или парфе? – Маруся в упор смотрела на подружек.

– Я думаю… Ну… Наверное…, – Ева покраснела.

– Ой, а я постоянно путаюсь в этих французских названиях, – притворно захихикала София.

– Тогда специально для вас, сладко-леденцовые подружки, экскурс в кондитерский мир Франции, – развела руки в стороны Маруся. – Бланманже – это сладкое желе из коровьего или миндального молока, которое подается холодным. Парфе – лакомство из взбитых сливок с сахаром и ванилью, обладающее поистине изысканным вкусом. Надеюсь, вам пригодится эта информация. Для общего развития.

– «Кринжово», да, красотки? Куда же вы?! – засмеялась Варя, прокричав вслед спешно удаляющимся подружкам.

– Я так понимаю, это и был ваш заказ? – весело улыбаясь, спросила официантка, невольно ставшая свидетельницей пикировки одноклассниц.

– Точно так. И чайничек зелёного чая, пожалуйста, – добавила Маруся.

– Отличный выбор, – похвалила официантка.

***

– Ну как, понравился десерт? – спросила Маруся.

– Очень. Спасибо, Маруся, – улыбнулась Варя. – Давай ещё посидим, поболтаем.

– Конечно, посидим. Торопиться некуда и незачем. Сегодня наш день, – согласилась Маруся. – Ты мне расскажешь о себе. Хочу узнать тебя поближе.

– Хорошо. Расскажу, – вздохнула Варя. – Только я не знаю, с чего начать?

– Детский сад можно опустить, – засмеялась Маруся.

Варя положила голову на ладонь правой руки и, немного подумав, начала рассказ.

– Мы живём вместе с мамой Наташей в съёмной однокомнатной квартире. Она работает продавцом-кассиром в крупной торговой сети. Деньги получает нормальные, но за это приходится много работать. Есть бабушка Виолетта, по маминой линии. Она какой-то там заслуженный деятель каких-то искусств; живёт в Москве. Всё зовёт нас переехать к ней, но мама не хочет. Говорит, что родственников лучше любить на расстоянии. Мы не часто с ней видимся. Раньше я ездила к ней на каждые летние каникулы, а теперь перестала.

– Поссорились? Идеологические разногласия по вопросу исторической роли современного подростка в развитии вселенной? – улыбаясь, спросила Маруся.

– Нет. Просто, в какой-то момент я поняла, что общение мне больше не приносит удовольствия. Бабушка хорошая, добрая и заботливая. Но, доброта иногда принимает катастрофически убийственные формы: окутывает, обволакивает и захватывает так, что становится трудно дышать и двигаться самостоятельно. А ещё бабушка очень правильная, какая-то. Весь уклад её жизни подчинён строгому регламенту и здравому смыслу. Практически армейский распорядок дня. А ещё, она очень любит учить жизни и критиковать маму. Раньше я на это не обращала внимания, а теперь меня это просто бесит. Мама работает день и ночь, чтобы у меня было всё необходимое и не хуже, чем у других. Её просто не за что критиковать и ругать. А бабушка постоянно её в чём-то обвиняет. И потом, в Москве у меня нет ни подруг, ни друзей. Весь круг общения – это бабушкино интеллигентное сообщество. Этакий клуб рафинированных престарелых эстетов, которые каждый раз, когда обращаются ко мне, говорят: «Сударыня, не соблаговолите ли Вы?» или «Будьте так любезны, юная леди». Когда я возвращаюсь домой, в Питер, мне кажется, что я вся пропахла нафталином. И в прямом и в переносном смысле.

– А твой папа?

– Папа погиб, когда мне было два года,– вздохнула Варя.

– Прости, я не знала.

– Нормально, проехали. Это было давно и у меня уже отболело, – Варя сцепила руки в «замок». – Хотя, нет. Я сейчас обманываю. Не тебя, Маруся, а себя. Когда на классные собрания приходят папы моих одноклассниц, и я вижу, как они улыбаются своим детям, мне хочется закричать или заплакать от обиды. Но я делаю вид, что всё хорошо и мне безразлично. Говорят, что время лечит, но скажу честно, что с годами ничего не проходит. Мне по-прежнему его не хватает.

– А что произошло, Варя?

– Мама рассказывала, что он был подводником. На лодке случилась авария, она затонула и весь экипаж погиб. Ты знаешь, я ведь его совсем не помню. Бывают же какие-то яркие моменты из детства, которые остаются с тобой навсегда. А я, как ни старалась, ничего вспомнить не смогла. А я очень старалась. Осталась только одна фотография, где папа улыбается и держит меня маленькую на руках. Эту я бережно храню, а остальные мама уничтожила.

– Странно. Почему уничтожила?

– Я никогда не спрашивала, а мама никогда не рассказывала. Разговоры о папе у нас являются запретной темой. Думаю, что маме нелегко о нём вспоминать, а фотографии – это застывшие моменты нашей жизни, запечатлённые на бумаге. Вот так мама и решила: неприятные воспоминания – это мусор и их место в помойном ведре.

– А дедушка и бабушка по папиной линии?

– С родственниками папы мы тоже не общаемся. Я даже не знаю – есть ли вообще у него родственники. А бабушка, как-то сказала, что папа был полным придурком. Я была очень удивлена, потому что она обычно так людей не оценивает. И это было самое сильное ругательство, которое я слышала от неё за все годы нашего общения.

– Вас рассчитать? – спросила официантка.

– Да, пожалуйста, – ответила Маруся, доставая кошелёк.

– Давай ещё посидим, Маруся, пожалуйста, – Варя сложила ладони, как для молитвы. – Теперь твоя очередь – ты должна мне рассказать о себе.

– Хорошо, – улыбнулась Маруся и обратилась к официантке. – Тогда ещё чай, пожалуйста.

***

– Рассказ о моей жизни похож на твою историю, только менее трагичен. Папа Аркадий с мамой Кирой банально и скандально развелись пять лет назад. С тех пор мы с мамой живём вдвоём в двухкомнатной квартире, – начала своё повествование Маруся. – В двухкомнатной, потому что мне, как говорит мама, нужно своё пространство. Хотя, я подозреваю, что «своё пространство» больше требуется ей самой. Она у меня творческая единица – фотограф. Так же, как и твоя мама, моя старается заработать на безбедную жизнь своему «любимому котёнку», то есть мне. И поэтому, как бурлак на картине Репина, тянет лямку тяжёлого творческого труда. Я мечтаю, как можно быстрее повзрослеть и пойти работать, чтобы помочь маме. А в перспективе, открыть бизнес, который позволит ей отдыхать, а нам вместе – безбедно жить.

– В смысле: «пойти работать»? А учиться дальше ты не собираешься? Типа, после школы пойти в институт или университет?

– Пока нет. Я даже не знаю, в какой области буду полезна и эффективна, – Маруся задумалась. – А у моего папы есть своя точка зрения на воспитание и процесс обучения. Очень далёкая от фундаментальной. В плане воспитания его установка: «Ребёнок должен расти, как трава – самостоятельно и бурно». А относительно образования он говорит, что надо уметь читать и писать, а остальное – это жизненный опыт.

– Интересная позиция, – ухмыльнулась Варя. – А он сам, какой ВУЗ закончил?

– Среднюю школу со средним баллом в аттестате, – улыбнулась Маруся. – Зато мама окончила университет с красным дипломом. На что папа любил повторять одну и ту же зашкварную шутку: «Лучше иметь красную рожу и синий диплом, чем наоборот».

– Красная рожа – это признак неумеренного потребления алкоголя? Так? Я, просто, не очень понимаю взрослый юмор, – пожала плечами Варя.

– Как раз ты всё поняла правильно. Папа любил «прибухнуть», а потом зависнуть на пару дней с друзьями. И, как ты понимаешь, маме это совсем не нравилось. Когда они начинали ругаться, типа, в соседней комнате за закрытой дверью, я надевала наушники и слушала стихи. Наушники, кстати, родители мне сами подарили на новый год. Когда я выбрала именно этот подарок, они даже не врубились, для чего мне эти «затычки для ушей». Папа решил, что так мне музыку удобнее слушать. Полный отпад. Мне кажется, что мир взрослых и детей – это железнодорожные рельсы: идут всё время рядом, но нигде не пересекаются. А если вдруг пересекутся, то возможна катастрофа.

– Интересная аллегория, – улыбнулась Варя. – А с папой ты часто видишься?

– Не особо. Он из клана «воскресно-праздничных отцов»: всегда появляется внезапно и желает, чтобы я немедленно свернула все свои дела, потому что он приехал. Я люблю папу, и мне с ним бывает весело, но родитель – это не факир на час. Он не может показать красивый фокус, и потом пропасть на долгое время, – Маруся глотнула остывшего чая и поморщилась. – Я сейчас скажу, наверное, не очень приятные слова, но честные. Мне кажется, что погибший папа лучше, чем живой приходящий. Погибшего можно любить просто так, такого, какой он был, со всеми потрохами. А своего живого папу я иногда начинаю просто жалеть, считая неудачником, которому хочется дать хорошего пинка, чтобы он, наконец, начал действовать, а не строить воздушные замки.

– Жёстко, – покачала головой Варя.

– Нет, Варя, нормально. Это ведь он должен заботиться обо мне, он должен меня защищать и учить житейским премудростям, а не наоборот.

– А дедушка и бабушка у тебя есть?

– Конечно, есть. Они очень милые, жизнерадостные и любят меня. Мне нравится ездить к ним в гости. Бабушка готовит всякие вкусняшки, а дед у меня весёлый и мудрый, как старый филин.

У Вари зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Мамуля».

– Мам, я уже иду домой. Нет. С подружкой сидим в кафе, заболтались, извини. Ты её не знаешь. Зовут Маруся. Новенькая.

Глава 2

1

Маруся подошла к двери с табличкой «Психолог. Александр. В любое время». Постучала. Тишина. Постучала ещё. Снова нет ответа. Нажала на ручку и потянула дверь на себя.

– Заходи, заходи, – молодой стильно одетый мужчина сидел в большом чёрном кресле и что- то печатал на ноутбуке.

– Здравствуйте. Я Маруся Макарова. Мне сказали к Вам зайти.

– Здравствуй, Маруся, – мужчина закрыл ноутбук и встал. – Меня зовут Александр. Я школьный психолог. Рад познакомиться. Присаживайся, пожалуйста.

– Я Вас не таким представляла, – Маруся села на предложенный офисный стул.

– А каким я был в твоём воображении? Мне интересно, – Александр вернулся в кресло и вытянул ноги.

– Ну, не таким молодым. С бородой. В костюме. И с бабочкой.

– Прямо, какой-то киношный образ, – рассмеялся Александр. – Хорошо. Вернёмся к тебе. Прошло больше месяца, как ты начала обучение в новом классе. По регламенту нашей школы, пришло время пообщаться с психологом. То есть со мной.

– Я готова, – Маруся поёрзала на неудобном стуле.

– Какое у тебя впечатление о школе? О классе? – психолог внимательно смотрел на Марусю.

– Норм. То есть, всё хорошо.

– Преподаватели о тебе положительно отзываются, – Александр полистал планшет указательным пальцем, пытаясь найти нужную информацию. – Вот, нашёл. Позволю себе зачитать выдержки из того, что они пишут в своих отчётах: «Проявляет интерес к предметам, связанным с творческой составляющей. Если задание вызывает сложность, не останавливается, а пробует приложить больше усилий для его решения. Комфортно ощущает себя в коллективе и открыта для общения с любым его участником. Всегда имеет собственное мнение и умеет его отстаивать. Умная. Эрудированная».

– Не ожидала. Похвалу всегда приятно слышать, – Маруся скромно улыбнулась.

– Хочу сразу сказать, что мне можно задавать любые вопросы, – психолог развёл руки в стороны ладонями вверх. – И прошу быть со мной предельно откровенной. Всё, о чём мы говорим с тобой в этом кабинете остаётся здесь и не выносится за его пределы.

– Я поняла, – кивнула Маруся. – Типа, врачебная этика.

– Типа того, – улыбнулся Александр. – Следующий вопрос о педагогах. Хотелось бы услышать твоё мнение. Можно говорить не о ком-то конкретно, а в общем.

– Я бы разделила преподавателей на две категории, – Маруся немного подумала и продолжила. – Первая: молодые и продвинутые учителя, которые любят свою работу, ищут новые формы подачи материала и вдохновляют. Вторая: матёрые педагоги с большим стажем работы, однообразными уроками и жёсткими завышенными требованиями к учащимся.

– Спасибо за откровенность и интересное мнение. Продолжим. Тебе нравится учиться?

Маруся задумалась, наклонив голову на бок.

– Папа говорит, что учиться не обязательно; что школа – это место общения и получения базовых знаний, а основные навыки закладываются в практической деятельности.

– Такая точка зрения существует у некоторых современных родителей, – улыбнулся Александр.

– Ещё папа говорит, что школа не может научить жизни и не даёт прикладных навыков.

– Интересно, – снова улыбнулся Александр. – Он как-то объясняет свою позицию?

– Да. Папа говорит, что десять лет учил английский язык, а знает только одну фразу: «Лондон из зе кепитал оф грейт британ».

– Эту фразу знает каждый советский школьник, – засмеялся Александр. – Даже двоечник. А ты сама что думаешь?