Простые числа времён. Стихи, пародии

Простые числа времён

Стихи, пародии

Наталья Владимировна Тимофеева

© Наталья Владимировна Тимофеева, 2016

ISBN 978-5-4483-4383-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свет негасимый

«Время коротко, вечность бездонна…»

Время коротко, вечность бездонна,Быстро реки забвенья текут.Русской болью цветёт белладонна,Русской кровью гвоздики цветут.Жизнь ли сделала память безликойИли жажда надеть белый фрак, —Скифской мудростью, вольной и дикой,Апеллирует каждый бедняк.Всё в теории ровно и гладко,Мол, Россия, как прежде, жива,Временами нам было не сладко, —Все стояли у смертного рва,Но вожди нас вели к коммунизму,Не хватило до счастья чуть-чуть.Мы справляем кровавую тризну,Проторив свой особенный путь.Но когда-то мы станем свободныОт врагов, от вождей, от себя!Были Молоху жертвы угодны,Мы взрослели, друг друга гнобя!Мы, – спириты советских кумиров, —Вызываем их тени из тьмы,Мы латаем по-прежнему дырыУ своей добровольной тюрьмы.Мы – сироты, бастарды, скитальцы,Разномастное с виду вражьё,Мановением горского пальцаВстанем, коли случись, под ружьё.Снова будем верны и послушны,Снова, будущность в гневе кроша,Мы останемся единодушныВ том, как наша земля хороша!И, омывшись отеческой кровью,Поминая вождя, как Христа,Будем рьяно, с сыновней любовьюПерекладины шкурить креста.Будем бой славословить во имяНаших горьких великих побед,И кичиться впоследствии ими,И статистикой жертвенных смет…Время коротко, вечность бездонна,Быстро реки забвенья текут.Русской болью цветёт белладонна,Русской кровью гвоздики цветут.

«Сколько вас, потомков палачей?»

Сколько вас, потомков палачей?Сколько нас, потомков не доживших?Сквозь потоки пламенных речейПроступает кровь отговоривших.Проступают кости из земли,Черепа их скалятся пустыеИз коммунистической дали,Где гремели годы огневые…Люди-звери жили нелегко,Вертухай – службишка непростая.А до Бога больно высоко,Лишь душа до Бога долетает.Этот зэк сидит за колоски, —Вор и враг, – ограбил государство…У того, вон, белые виски,Тоже враг, исполненный коварства.Он прошёл войну, тая вражду,Но его характер бьёт рекорды:Справил ежедневную нуждуИ подтёр дыру усатой мордой.А теперь – кайло ему в обним,Кулаком в проштрафленное дышло.Сдохнет, доходяга, хрен бы с ним,По советским заповедям вышло.А вот этот, худенький, – шпион.Есть статья: «без права переписки».Саботажник, сука, гнида он,Первый кандидат в расстрельном списке.Тысячи и тысячи головБритыми затылками стучалиВ небеса и скатывались в ров.Надо рвом молитвы не звучали.Нет в рабочем царстве пустяков:Все за всеми смотрят пуще глаза.Заметали в лагерь остряков, —Не шутите лишнего, заразы.Ночью брали этих чудаков.А потом – собаки и бушлаты…Что от них осталось, кроме слов«Враг народа»? А тайга богата,И стоят там пору по сиюЛагерные вышки, да бараки…Посмотри-ка, жили, как в раю,Всё, что говорят об этом, – враки!Раз казнили, значит, поделом,Все они враги и недоноски!Вождь боролся истинно со злом.Он оставил от себя обноски,Бомбу, да каналы и мосты,И победу из костей сограждан…Не надейся, будешь там и ты,В смертном рву, где отомщенья жаждут,Где напрасных жертв не перечесть,Где забыты имена и даты…Но один закон под небом есть —Повторить забытое когда-то.Много надо телу, а душаНичего земного не приемлет.Кости безымянные кроша,Время зла спускается на землю.А стране – каналы и мосты,Золото, урановые копи…Черепов грядущие пластыЗанесут пески и спрячут топи.

«Тебе о том расскажу, как снятся чужие сны…»

Тебе о том расскажу, как снятся чужие сны,Как инеем звёздным поутру покрыты розы,Как тает месяц над нежным лицом весны,И как высыхают мои на подушке слёзы.Ещё расскажу, как живу далеко и не здесь,Как чувствую тело чужим, сознанье усталым,Как воздух сжимается в горле, кончается весь,И вновь не вдохнуть его, тут его слишком мало.А, впрочем, тебе знать всё это совсем ни к чему,Зачем же нам кара двоим, обоюдоостра…Как только приснится сон чужой тебе самому,Ты тотчас бери весло и плыви на мой остров…

«Третий храм Соломона воздвигнут…»

Третий храм Соломона воздвигнут,Он давно не мираж и не сон.Души в нём раболепные гибнутПод прощальный серебряный звон.Содомиты справляют победу…Апокалипсис близок, как смерть.И ведёт с нами дьявол беседу,Улещая пред ним онеметь.На полу там Давидовы звёзды,Треугольные там зеркала,Громогласный владыка серьёзноВозвещает, мол, «богу» хвала.Бог его – козлорогая нежить,Путь его – прямиком прямо в ад,Но всё камерней, – тише и режеГолоса против беса звучат.На престолы восходит гордыня,Литургия подобна волшбе.Разум, чуя недоброе, стынет,Понуждая к духовной борьбе.Чётко пропасть прочерчена ныне,И не видит лишь только слепец,Что незрячих Спаситель отринет,Вот тогда и наступит конец.Поднимайте тяжёлые веки,Прекращайте преступно молчать!Вас Господь изваял в человеки.На него вы умели роптать!Что ж теперь вы, и кротки и сиры,Уповаете вновь на Него,Пав до званья бесовского клира,Умиляясь братанью с врагом!Кто не ведает, в чём тут подмена,Пусть святых почитает отцов,Яд проник в православия вены,И возвёл в иерархи лжецов.Поругаем Господь не бывает,Но от скверны и мерзости светС каждым днём всё сильней угасает,И предавшим спасения нет!

«Если скажут тебе «предай», ты предашь ради пошлой славы?»

Если скажут тебе «предай», ты предашь ради пошлой славы?И не следует говорить, что душа твоя не пуста.Показушный патриотизм так же пагубен для Державы,Как над храмом еретиков золочёная вязь креста.Если будешь читать Псалтирь, не забудь пролистнуть страницу,Оглавление наизусть знает всякий премудрый чтец,Но не каждый вникать готов. С этим миром навек проститьсяМы не думаем до того, как почувствуем наш конец.Ад приблизился до минут, до неслышимого дыханья.Волю вольному дарит Бог, отнимает незримо бес.Время мчит, убыстряя бег, предвещая одним страданья,А другим – ненадёжный всплеск благоденствия правды без.И одни примут мрак за свет, а другие пойдут на муки.Будет стон и голодный вой, и наметится путь, кровав.Но за гранью, где выбор прост, верных встретят Христовы руки,Вечной жизни наступит век, смертью смерть навсегда поправ.Может быть, не хватает мне часто кротости и смиренья,Но в мятежной моей душе разгорается Твой костёр,Мой Спаситель, подай же мне сил и трезвого разуменья,Как найти мне тебя во Тьме, где Антихрист крыла простёр!

Романс перед исповедью

В забытьи февраля, перед робким прозрением мартаРасцветает подснежник, что чистого снега белей.Ветер рвёт пустоту в вышине с оголтелым азартом,Становясь всё отчаянней, крепче, прохладней и злей.Обещали дожди, но они запоздали за далью,За вершинами гор, что присыпаны прахом веков…И стучат мне в окно ветви розы с небесной печалью,И качаются в такт своей собственной песни без слов.Отойди от меня, идол грешной тщеты и сомненья,Я уверена в том, что закончится власть пустоты.Будут розы цвести, в ароматном купаясь томленьеИ пленяя меня волшебством неземной красоты.Не шепчи мне слова о погубленной юности мира,Не пытай о страстях, что когда-то предсердие жгли…Исповедуй меня, мой Господь, и дозволь у потираМне предстать в чистоте, как подснежник из этой земли!Я свечой догорю перед ликом Твоим невозбранным.Пусть забудется боль, зарубцуются раны души…Я простила врагов и, кочуя путём чужестранным,Только ветру дозволю мне в сердце огонь ворошить.

«Работаю над словом» я… лопатой…»

«Работаю над словом» я… лопатой,Сажая «логос» корень – к корешку.В словах была разборчива когда-тоИ радовалась каждому стишку.Теперь смотрю на мир я издалёка,Мне нравиться кому-то недосуг.Моя не всем понятна подоплёка,Зачем срубила под собою сукИзвестности, забросила собранья, —Мне пишет нынче некий имярек, —Похоронив изданья и старанья,Которыми был мой наполнен век.Пустое всё, скажу я вам без смеха,Есть смысл простой в сей жизни, он не там,Где с микрофоном выступленье – веха,Он здесь, под небом, с потом пополам.Вы яблоню когда-нибудь сажали?Она роняла в вашу руку плод?Тогда меня поймёте вы едва ли,А впрочем, кто вас, штатских, разберёт.Вы все теперь писатели, поэты,А я себя причислю к ним едва ль.Пообещай мне Боженька полсвета,Мне с садом расставаться будет жаль.Пишу стихи не хуже вас, но всё жеМне ваша слава – блажь и маета.Я на земле года свои итожу,И жизнь мою венчает красота.А что до песен, то они поютсяВ Москве и дале, – все они живут.И пусть ко мне с советом не суютсяВсе те, кого я позабыла тут.В борьбе за микрофон они ослеплиИ потеряли самой жизни суть.И города, и книги лягут в пепле,Коль выберут народы мнимый путь.Сомкнётся время над людской неволей,Над ханжеством и бредом бытия,И даст-то Бог, воскреснет в чистом полеИ расцветёт в нём яблонька моя!

«Время кончилось, всюду отбросы…»

Время кончилось, всюду отбросы.Чёрт – старьевщик грозится перстом.У вселенной остались вопросы,Знали ль люди, что будет потом.Что возникнет из дури и спеси,Если жить по неправедной лжи,Отравляя прекрасные веси,Громоздя к небесам этажи?Знали ль, что за несчастьем несчастьеИх в безверии пагубном ждёт?Каковы они, тако же властиИх берут в воровской оборот.И с улыбками добрых горгулийСвой, бандитский, мостыря уют,Всех готовят под бомбы и пули,Что на деньги народные льют.Не монахиня я, не весталка,Не пророчица будущих лет.Наш народ не разбудишь и палкой,Панацеи от глупости нет.Предки кости покоят глубоко,Душам их хорошо и светло…Смотрит вечность на нас волоокоСквозь непрочное неба стекло.

«Мой новый день, как первый день творенья…»

Мой новый день, как первый день творенья,Наполнен узнаванием красот.Вот снова солнца луч воюет с тенью,А вот букашка по листу ползёт.Вот ветер тронул каплю дождевую,Она упала прямо на ладонь,И я держала слёзку огневую,Пока в ней не померк её огонь.Вот белый аист пролетел над крышей,И крылья спели музыку вершин,В которой был простора голос слышен,Что в наших душах таинства вершит.И каждый раз, по-новому понятен,Являет мир роскошества свои…В моей судьбе так много чёрных пятен,Но всё давно отпели соловьи!

«И что бы я была без Бога, —…»

И что бы я была без Бога, —Пустой сосуд, кимвал звенящий,Ведь своего, увы, немного, —Я ноль без веры настоящей.Песчинка, дух овеществлённый,Но, как и все, неблагодарный,В свои достоинства влюблённый,В свой облик смертный, Богом данный.Чертог воздвиг Он нерушимый,И силы тьмы не одолеютЕго врата. Но как смешны мы,Когда пытаемся смелееБыть тех, кто, стоя на молитве,За всё создание радеетИ на незримой тяжкой битвеОдно достоинство имеетБыть рядом, одесную с Богом,Жалея наше поголовье.Но мы в бреду своём убогомНе заразились их любовью.«Отравлен хлеб и воздух выпит»,И запоздало врачеванье,Мы сами ринулись в ЕгипетБезумным стадом на закланье.И поздно нам молить о чуде,Все сроки вышли, нет сомненья.Лишь бездна вечности остудитБег в никуда. Своё отмщеньеПолучат каждая и каждый,Дожив до мига озаренья,Когда душа листком бумажнымПорхнёт в последний день творенья.

«Над головою – полог тишины…»

Над головою – полог тишины,И тёплый ливень – сердцу во спасенье…Чему шаги протяжные равныИюньских суток и равно цветеньеДухмяных лип и ароматных роз,Как если не души моей признаньям,Что стало всё, что было, не всерьёз,И продолженье есть за препинаньем,И рано ставить точку на судьбе,Пока дышу, надеюсь и мечтаю,Не поддаваясь смертной ворожбеВсех тех, о ком в молитвах поминаю.А мир прекрасен – руку протяни,Такой свободы город не дарует.Дороже нет и преданней родни,Что целый день над крышами волхвует:Вот аист крылья в небе распростёр,Хлопочет желтогрудый хор синичий,И выдался в бездонье абрис гор,Далёк от человечьего безличья.Не очертить невидимых границ,Где чувства тонут в сумраке забвенья,Растушевав многоголосье лицИ растворив их в водах провиденья.Пусть замолчат, они чужие здесь,Зачем они приходят, словно тати,Во сны мои, их всех не перечесть,Не уместить в объятиях кровати.Как много драгоценнейших минутПустила я на это поголовье!Они своею жизнью не живут,Они моей питаются любовью…Но полно, хватит, дальше – тишинаИ этот ливень, чистый и поспешный.В глуши, где злоба больше не страшна,Мне не бывать отныне безутешной.Не плакать мне, вдруг вспомнив о былом,Не мучить сердце приступами боли.Рядить не им, – пред Божеским судомЯ встану за чертой земной юдоли!

«Как птицы улетают зимовать…»

Как птицы улетают зимовать,Так наши души покидают тело.Горит на каждой Каина печать,Что бы она о святости не пела.Мы на земле – одной ногой в аду,Никто не знает, что нас ждёт на небе.Живём безбожно, словно бы в бреду,Заботясь только о насущном хлебе.Нам испытанья посылает БогСоизмеримо с нашей силой духа,Но испытанья нам идут не впрок,Ведь сердце человеческое глухо.Оно стучит со страстью в унисонИ тихую молитву не приемлет.Всех созывает колокола звон,Да благодать не всякого объемлет.Так много званых, избранных – чуть-чуть,А кто-то скажет: «Бог в душе таится!»И свой мостит без исповеди путь,И кровь принять Христову не стремится.«Харизма», «гений» – модные слова,Соборность стала чужда и убога…А в преисподней пилятся дроваДля тех, кто предал и отринул Бога.Как страшно в этом мире умирать!Стал человек земной подобен зверю.Христа иным так сладко распинать,Что в разум я уже почти не верю.Апостасии мерзкие следыНа всём видны, давно ничто не свято.Не хватит мир омыть святой воды, —Библейский Каин вновь зарезал брата…

«Созвучно тишине на землю сыпал снег…»

Созвучно тишине на землю сыпал снег,Он проникал везде, слегка солоноватый,Облепливал дома, сады и пойму рек,Ложась на берега пушистой белой ватой.И вместе с тишиной он царствовал во мне,Завесой белизны выравнивая чувства…А где-то в вышине, в таинственном вовнеСмыкались облака, крахмаленны до хруста.Они гасили свет непрожитого дня,Пластали верх и низ в белёсой мешанине…И лишь шиповник, ал, как брызгами огня,Смотрел сквозь белый снег созвездьями живыми.Бунтарь и сумасброд, колючий, словно ёж,Он противостоял февральскому наскокуИ кровью побеждал химеры сонной ложь,Бредя навстречь ветрам и снежному потоку.Он будто говорил: «Не верь ни тишине,Ни мертвенным шагам земного хлада!Мы выживем с тобой и станем по веснеВстречать вишнёвый рой цветенья сада.И будут лепестки кружиться, будто снег,И бабочки проснутся из неволи….Мы победили смерть, – пусть наш недолог век, —Мы вырвались из сумрачной юдоли!»

«А голый король, приодевшись, стал попросту душка…»

А голый король, приодевшись, стал попросту душка,И с ним королева – затейница и хохотушка…Ах, как им живётся на облаке, облаке белом,Ведь столько забот, но мало королевское тело!А сколько гигантских задумок, а сколько пробелов,Но жизнь коротка, как рубашка, вот в том-то и дело.Стихии подвластны не все королевской особе,Ей не доводилось в рабочей выхаживать робе.Зато в полководцы король заступил от рожденья,На это ему ни ума не занять, ни уменья.Он сабелькой машет, хоть в голом, хоть в нынешнем виде,В могилах лежат все, кто был на особу в обиде.Пусть стонут от счастья величие видеть народы,В коронах прекрасны безмерно любые уроды.

«Хоть волком вой, скучаю. Ты не слышишь…»

Хоть волком вой, скучаю. Ты не слышишь.У нас то дождь, то дикие ветра.Течёт тоска слезами с красной крышиПод гул печи, растопленной с утра.Вчера луна сквозь облако гляделаБезумным оком, плавая в пылиДалёких звёзд, ночная птица пелаНад чёрным солнцем, умершим вдали.И я умру. Сегодня или завтраПоследний вздох мой примет тишина.Как хочется, чтоб в синем небе мартаБыла мне птица вечности слышна!*Предательство, измена и подлоги, —Как, беззаконный, новый страшен век!У лжи вселенской стали долги ноги,И бесхребетен – смертный человек.Молчанием предать возможно тоже,А нормой стала преданность врагам.От истины давно воротим рожи,Покорно ходим в осквернённый храм.Волхвует идол в царском облаченье,Гремит словами, путая сердца,Низвергнув их на вечное мученье,На гнев великий нашего Отца.*Из средоточий есть одно – святое.Забыли люди, Кем сотворены.Души расположение благоеНе слышно тем, кто мыслить не вольны.Им жвачку мира в головы влагают,На внешнее настраивают ум,И души постепенно умирают,Улавливая только внешний шум.Экуменизма расцветать заразеВ реторте, заменяющей потир,И содомиту в набожном экстазеБлагословлять безвольный падший мир?*Мы предаём духовное начало,Так заточенью предан Патриарх,Ведь стадо ничего не промычало, —Из праха вышло и отыдет в прах.Мы веселимся, празднуем, хохочем,Нам до молитвы ль дело, – вот беда!Но видят всё земное Божьи очи,Чтобы не дать нам кануть навсегда.Они глядят задумчиво и строго,И ждут от нас смиренья и борьбы.Мы предаём своим молчаньем БогаВо обретенье адовой судьбы…*Хоть волком вой, скучаю. Ты не слышишь.У нас то дождь, то дикие ветра.Течёт тоска слезами с красной крышиПод гул печи, растопленной с утра.Вчера луна сквозь облако гляделаБезумным оком, плавая в пылиДалёких звёзд, ночная птица пелаНад чёрным солнцем, умершим вдали.И я умру. Сегодня или завтраПоследний вздох мой примет тишина.Как хочется, чтоб в синем небе мартаМне стала птица вечности слышна!

Нечаянная радость

Всех скорбящих благая вестьИ нечаянной вести радость —Медных грошиков звон и естьНедоступная миру малость.В этой малости смысла суть,Богородичный светлый лучик.Он один освещает путь,Сотни солнц и теплей, и лучше.Я молилась Тебе во сне,Всеблагая Царице-дево.Помню, плакать хотелось мне,Убоявшися Божья гнева,Но вступилася за меняТы, что всех и добрей, и краше,Всем – невидимая родняИ заступница-милость павшим…Сыпал грошики, будто смех,Ангел Божий, и крыл белееЗа окном моим падал снег,Всё настойчивей, всё смелее.Заметало мой старый дом,Укрывало покровом снежным…Молчаливым своим судом,Взором Матери скорбно-нежнымОбволакивала меняДо последних глубин сознаньяБлагодетельница моя,Повелительница дыханья…Плыл, качаясь, как на волне,Сон в неведомой правды дали,Божья Матерь, приснившись мне,Утолила мои печали.

«А Божья нежность падает снегами…»

А Божья нежность падает снегамиНа дом и сад, тропинку у крыльца…Волшебными крещенскими дарамиСнежинкам нынче в полночи мерцать.Им пышной шапкой покрывать очельеГоры и виноградники, и лес,И заметать холмистое ущелье,И над рекой обрывистый навес..Закроются сегодня перевалы,Дороги спрячут вьюга, да пурга,И снежные заносы и завалыУкромные отрежут берегаОт шума городского, от заботыСледить за новостями день-деньской…А Божьи пчёлы покидают соты,Неся на землю нежность и покой…

«Стекает с тонких пальцев рыжий сок —…»

Стекает с тонких пальцев рыжий сок —С востока свет волнующий и сладкий.Подснежник вынул острый лепестокНа южном склоне горного распадка.Февральский воздух скручен в хлёсткий жгут,Танцуют веретёна ветряные,Они по саду с вечера снуют,Ломая ветви с маху, как шальные.Уже пробилась первая траваМеж прошлогодних мертвенных очёсов,И облаков прозрачных караванСрывается с небесного откоса.Покрыв пространство тонкой кисеёй,Вершины гор под снежными пластами,Они плывут, как птицы, надо мнойПротяжными высокими верстами.А зов весенний слышен в синеве,Он манит сердце радоваться жизни,И будит мысли в шалой головеЛететь за ветром, струй его капризней,Брататься с ненадёжным февралём,Шарахаться вдоль рек по горным кручам…Неблагодарным прожитым быльёмУж больше никогда себя не мучить!

«Там, где море ласкает без устали серые скалы…»

Там, где море ласкает без устали серые скалы,Там, где чайки, как дети, над бездной гортанно кричат,Там рассвет из воды выступает безудержно алый,Словно лал огнедышащий в сотни и сотни карат.И когда он до берега нежно дотронется, сразуПробудится пичуга, сорвётся с нависшей скалы.И откроется ширь неоглядная птичьему глазу,Где могучие пенные ходят и дышат валы.Вдалеке замаячат рыбацкая лодка и парус,Паутиной луча от бледнеющей в небе луныПеревитые с морем, останется только ИкаруПролететь над бездонной громадой девятой волны…И в груди моей сердце зайдётся от счастья и болиВ невозможности мир этот в душу вместить целиком,Растворившись в его лучезарной и грешной юдоли,Повисев на кресте, походив по воде босиком….

Варламу Тихоновичу Шаламову

Сколько вас, не отпетых попами,Сколько их, не отпетых попов?Сколько устлано троп черепамиНе обретших здесь даже гробов!Как там, Боже, на небе живётсяС калиброванной дыркой в виске?Разве выжившим здесь достаётсяГоревать и недужить в тоске?Твари выглядят справно и гладко, —Кровь чужая хмелит и бодрит.Жизнь земная бессмысленно-краткаИ безумием века смердит.Вот и Вы, уходя, оглянулисьНа судьбу беспощадной страны.Здесь на каждого хватит по пуле,Если будут вождям не верны.Кто-то память оставил в потомках,Кто-то сгинул, сошедши на нет…Кружка с ложкой в тюремной котомке,Знай, черпают колымский рассвет…

«Я болью прадеда болею…»

Я болью прадеда болею,Да Соловецкой тишиной.Я в жизни многое сумею,Пока есть судьи надо мной.Не поскользнусь на ровном месте,Не оступлюсь у кривизны,За пайку хлеба – граммов двестиСниму последние штаны,Но не отдам ни крест нательный,Ни разменяю совесть в хлам.За ваш концлагерь безраздельныйСвоей свободы не отдам.Убить возможно только тело,Но птица Божия – душа.Всё, что во мне перегорело,Вам не даёт опять дышать.Вы алчны, хоть и не богатыИ, ненавидя день-деньской,Забыли всё, что было свято,Утратив совесть и покой.Сгустилось небо Божьим гневом,Грядёт великий урожай, —Людским загубленным посевомОн знаменует отчий край.Кровавой тризной волки сыты,Но вновь волнуются нутра.И землю наголо обритойЗаочно видят мастераЗаплечных дел и их потомки.В мечтах ослаб бездельный век.Ему бы снова окрик громкийДа кровь на Соловецкий снег.

Расстрельный вальс

Шаг вправо, шаг влево, считай – побег,Смертельный тюремный вальс.Какой на груди висит оберег,Что нынче от пули спас?Эй, дед, не грусти, за ударный трудПопозже дадут бурду.Смотри, «дубаря» от ворот несут, —К другому пошёл суду.Сюда ты, разведка, попал, за что,Народу родному враг?Ты номером лагерным здесь учтён,Да кличкой, зовут-то как?Смотри, у блатных и чифирь, и хлеб,Здесь вору почёт и честь.Надежды питать? Да ты что, ослеп,Немного – и выйдешь весь.А «деду» всего-то лишь сорок лет,От голода худ, как штырь.В глазах ни зрачков, ни печали нет,В душе – пустой монастырь.Ведь были жена, и сынок, и дочь,Война… но любовь была!А после победы однажды в ночьРазбилась, как из стекла.Под пытками вымучил подпись чёрт, —Вали на этап, «шпион».Десятка, – не ссы, – не велик эскортУ тамошних похорон…Овчарка его догрызёт мосол, —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.