скачать книгу бесплатно
– Папа приглашает, – не скрывая всё того же кокетства, произнесла Людочка, нажала кнопку отбоя и, убрав мобильник на место, переключила своё внимание на Олега. – Влетело? Бедняжка! – произнесла она жалостливым тоном. – Хочешь, я тебя утешу?
– Себя утешь! – Олег встал и, поправив куртку, вышел из приёмной, чуть не сбив с ног входящего в неё Вадика Семёнова.
Вадик был правой рукой Папы и в узких кругах носил прозвище «Шляпа» за любовь к шляпам-федорам, которые не снимал даже в помещениях. Те, кто его видел впервые, подозревали в нём фаната американских фильмов середины двадцатого века, но знакомые с ним люди лишь ухмылялись, зная, что он просто скрывает под ними намечающуюся лысину. В остальном он был вполне обычным, хотя некоторые находили в нём сходство с актёром Трухиным.
– Чего это он? – Вадик повернулся и посмотрел вслед Олегу.
– От Папы влетело, – глядя в карманное зеркальце и поправляя помаду на губах, произнесла Людочка. – Представь, даже утешить себя не дал. Хам!
– А меня утешить не хочешь?
Вадик оперся локтем о стойку ресепшена и так похабно подмигнул Людочке, что она выставила вперёд указательный палец и только хотела что-то ответить, как из включенного селектора раздался голос Кряжева-старшего:
– Я тебя сейчас так утешу, сыночку моему позавидуешь!
– А я что? Я ничего! Иду! – И Вадик ужом скользнул в дверь кабинета мэра, напоследок всё-таки послав Людочке воздушный поцелуй.
– Лучше бы замуж взял, – Людочка убрала помаду и зеркальце в висящую на спинке офисного кресла сумочку и вздохнула, – а то только обещаешь…
3.
Верхний свет раздражал, и Марта погасила его, оставив включенной только настольную лампу. Гора контрольных постепенно уменьшалась, а желание бросить всё и пойти работать продавцом в Пятёрочку росло. Было просто непонятно, как можно вот так относиться к учёбе? Если ты выбрал факультет международных отношений, то должен стараться, это же не рядовая экономика или маркетинг. Но нет, из всех учились хорошо если человек пять, остальные просто просиживали пары, не думая о будущем, полагая, видимо, что родители всегда подставят свою спину и прикроют их.
Родители… Марта отложила очередной «опус» в стопку с проверенными работами и шмыгнула носом, стараясь не разреветься. Ну да, она – железная леди, но даже они плачут, а когда происходит такое, у многих случается и что похуже. Марта держалась всё то время, пока шло опознание, пока хоронили, на девять и даже на срок дней. И ещё… А вот вчера прорвало. Может, это предстоящие праздники так действуют?
Обычно она всегда отмечала Новый год с родителями, даже тогда, когда с Юрой встречалась. Ну, да, в ту ночь они гуляли по городу вдвоём, но сначала посидели за праздничным столом, поели мамин фирменный холодец, Юра попробовал виноградную наливку папы. Они выпили шампанского под бой курантов, Марта загадала выйти замуж в наступающем году… Толик тогда с друзьями на базе отмечал. А в этом году нет ни родителей, ни Юры. Впрочем, Юры давно уже нет. И Толика тоже нет. Только Игорь.
Он, кстати, сказал, что такое отсроченное осознание бывает, и это нормально. Но какое там «нормально»? Марта сегодня пришла в университет и первым делом передала все свои пары Радику. Она бы просто не смогла стоять перед студентами, вещать о философии буддизма и быть спокойной, словно сама в эту философию верила. Не верила она ни во что, потому что если бы все эти божества существовали, то Марта на куски порвалась, но сделала так, чтобы её услышали и всё исправили. Но их не существует.
Она ещё раз всхлипнула и взяла со стопки очередной листок. Листок? Но работы, как правило, предполагали определённое оформление, и это минимум три листа, а тут всего один. Она внимательно посмотрела на странную распечатку и вспомнила Кряжева с его «договорились». Тут же стало интересно, что такого он нашёл, раз посчитал достойным автоматического допуска к экзамену?
На листе Марта увидела копию страницы старой газеты, судя по шрифтам и буквам – дореволюционной. Вспомнились лекции ещё из студенческой жизни, когда профессор Богородский рассказывал о том, с каким жаром отстаивал букву ять Николай Греч, считая, что только те, кто умеют её использовать, являются действительно грамотными людьми. И ведь доказал. Но это не помогло, и большевики избавились от неё, и не только от неё.
«Въ поискахъ др?внаго арт?факта» – гласил заголовок. Артефакта? О нём, кажется, говорил Кряжев, но он же сказал, что ничего не нашёл. Или всё-таки нашёл?
Марта пробежалась взглядом по статье, пытаясь понять её смысл, и выдохнула. В той рассказывалось о двух мужчинах, которые организовали совместный поход на Дальний Восток в поисках какого-то то ли камня, то ли ещё чего-то, что по старинной легенде принадлежало одному из древних богов. Если ей верить, то данная вещь могла исполнить любое желание её владельца, и отправилось за артефактом людей предостаточно. А вернулись только двое – те самые. Церковь, понятное дело, отнеслась к этому отрицательно как в начале, так и после, заявив, что любое колдовство противно божественной силе. Имён в статье не было, как не было и указания на газету, в которой её опубликовали.
«Бред! – подумала Марта и отложила листок в сторону. – Вот что только не придумают эти лентяи, лишь бы не учиться». Правда, такая качественная подделка перемещала Кряжева на первое место в рейтинге студентов-изобретателей с их факультета, сместив Царёва, который раз за разом носил работы, написанные отличницей Белкиной, и даже не переживал, когда его на этом ловили. «А что, – говорил он в такие моменты, – ей деньги нужны, а мне некогда, я работаю!» И ведь правда – работал. Его, в отличие от Кряжева-старшего, отец лет с пятнадцати, если Марта не ошибается, в своей фирме к делу приставил. Был Царёв тогда курьером, а теперь – младший менеджер. Правда, чем он там управляет, ей неизвестно, да и неинтересно, если быть до конца честной. А вот Кряжев-младший, понятное дело, никакого автомата не получит. Не за что.
Хотя, надо же проявиться такому совпадению: Марта только что думала про возможность исправить всё с помощью какого-нибудь божества, и вот на тебе – божественный артефакт, который может исполнить любое желание. Интересно, если бы такой на самом деле существовал, она бы решилась на его поиски? С одной стороны, пришлось бы бросить всё, потому что это точно не на один день и, скорее всего, даже не на одну неделю. Месяц минимум. Наверное. С другой, почему бы и нет? Он исправит всё: не даст упасть самолёту, вернёт ей родителей, а там уже неважно, сколько времени и что для этого потребуется. Марта поедет. Обязательно.
Она поймала себя на мысли, что уже строит планы на то, где взять деньги, чтобы приобрести всё необходимое для похода. Наверняка нужны будут одежда, снаряжение, еда, билеты на самолёт или поезд, деньги на взятки – без этого сейчас нигде не пройти, оформление визы. Хотя, если Дальний Восток, то это в пределах России, и виза не потребуется.
«Бред! – снова подумала Марта, прерывая поток мыслей, готовый снести на своём пути всё присущее ей здравомыслие. – Магии не существует, как и богов».
4.
После новогодних праздников Игорь пропал. Марта звонила ему на мобильный, но тот оказался выключен. На работе сообщили, что он взял отпуск и уехал, но куда – никто не знает. Это могло показаться странным, но Марта, погрустив немного, решила, что не настолько они, похоже, и близкие друзья, чтобы Игорь отчитывался о своём отсутствии, и перестала набирать его номер по поводу и без.
Толик сказал, что ему некогда, и они с Любашей сейчас заняты, поэтому встретиться смогут не раньше, чем через месяц. Через месяц, а ведь жили в получасе езды на троллейбусе. Здесь Марта поняла, что они просто не хотят её видеть. Только непонятно, в связи с чем? Что она такого сделала? Да, на последних поминках Толик припомнил ей отказ полететь с родителями в отпуск, но разве это что-то поменяло бы? Ну, разбились бы втроём. Разве это причина теперь не общаться с единственной кровной родственницей, которая, к тому же, ещё и родная сестра?
Работа… А что – работа? Она и без того была. Каждый день, за исключением воскресенья, с восьми утра до шести вечера, плюс проверка эссе, контрольных, курсовых, дипломных и так далее и тому подобное. Стандартный график. У Марты с этим графиком и подруг-то не осталось, только приятельницы, с которыми по душам точно не поговоришь. А хотелось. Почему-то именно сейчас, с появлением вот этой странной статьи так хотелось поговорить.
И ведь решила Марта, что она – фейк, но из головы артефакт никак не выходил, а Кряжев, как назло, заболел и в университете не появлялся, поэтому спросить, откуда он статью взял, возможности не было. Впрочем, один вариант для проверки подлинности существовал точно.
– Областная публичная библиотека. Добрый день! – раздалось из трубки вежливое приветствие. Голос был мягкий, приятный, и Марта невольно почувствовала, как в груди разлилось тепло.
– Добрый день, – произнесла она, постаравшись быть такой же «комфортной» для собеседницы, – скажите, пожалуйста, Инга Владимировна на месте?
– Да. По какому вы вопросу и как вас представить?
– По личному. Скажите ей, что это Марта Звонарь, она меня знает. – Марта вспомнила, что видела Ингу Владимировну на похоронах родителей, но не подошла, и ей стало стыдно.
– Секунду.
В трубке зазвучал «Ноктюрн» Шопена, и почти сразу раздался встревоженный голос бабушкиной подруги Инги Владимировны Ковалёвой:
– Марта? Что-то случилось?
– Здравствуйте, Инга! Нет, всё в порядке. Я просто хотела поговорить, если можно, – отозвалась Марта, по привычке называя её по имени. По имени…
«Девочка моя, – однажды сказала Инга Владимировна, Марте тогда было всего шесть лет, – если бы все звали меня по имени и отчеству, я бы постарела на полвека раньше. Поэтому только Инга. Не Инга Владимировна, не тётя Инга и не, упаси боже, баба Инга, только Инга. Запомнила?» Марта тогда кивнула, но привыкла не сразу, потому что называть по имени человека, который тебе в бабушки годится, было сложно – воспитание не позволяло.
– Можно, конечно, девочка моя, – в голосе Инги Владимировны появились жалостливые нотки, и Марта дала себе слово, что больше никогда не забудет об этой женщине, которая нянчила её ещё в том возрасте, когда дети едят песок и с умилением наблюдают за червяками в лужах после дождя. – Приезжай вечером, я пирог испеку.
– Спасибо, но у меня есть вопрос, который можно решить у вас в библиотеке, – задавив в себе порыв извиниться, Марта прикусила губу. – Я приеду сейчас?
– Конечно, девочка моя! Конечно! Жду тебя.
Инга Владимировна отключилась, и Марта вздохнула. После смерти бабушки она её разве что с Новым годом и Восьмым марта поздравляла, если вспоминала, а тут вдруг такое. Как она будет выглядеть перед ней? Можно, конечно, отговориться занятостью: написание диссертации очень много времени занимало, но часть этого времени она проводила именно в библиотеке. Почему ни разу не зашла? Что сказать, если Инга Владимировна спросит? А тут ещё такая странная просьба. Понятно, что если б не она, Марта никогда бы не пришла и, скорее всего, даже не вспомнила.
5.
Погода стояла прекрасная, и Марта забежала в пекарню через дорогу от дома и купила самый вкусный кекс с изюмом и клубникой – помнила, что Инга Владимировна такие очень любит. Поездка до библиотеки заняла четверть часа. Даже автобус ждать не пришлось – подъехал сразу, как только Марта подошла к остановке. Это подняло настроение, заставив улыбнуться сидящему напротив смешному парнишке в спортивной шапке-петушке с логотипом «Динамо».
В областной публичной библиотеке как обычно стояла полная тишина. Что ж, правила на то и правила. Марта сдала пальто в гардероб и, показав администратору читательский билет, прошла к лифту. Ей нужен был четвёртый этаж.
Кабинет директора находился в самом дальнем конце коридора. Когда-то Инга Владимировна рассказывала, что при проектировании этого тогда ещё нового здания сама попросила сделать его именно там. «Никто посторонний точно не будет мешать», – пояснила она. Хотя, кто посторонний ходит в библиотеку, уточнить не смогла.
Приветливо кивнув девушке-секретарю, Марта вошла к Инге Владимировне и почти сразу попала к ней в объятия.
– Девочка моя, – всхлипывала та, – как же так, а?
– Я не знаю, – ответила Марта и внезапно обнаружила, что плачет. Тяжело, горько. И в голове бьётся только одна странно не подходящая моменту мысль: «Как хорошо, что я не накрасилась…»
Как только Инга Владимировна отпустила её и дала привести себя в порядок, сразу пригласила сесть на стоящий сбоку диван за маленький журнальный столик. На нём уже стояли две чайные пары, заварочный чайник и небольшой исходящий паром электрический самовар.
– Я на диете, поэтому конфет не предлагаю, – повинилась Инга Владимировна, разливая заварку по кружкам.
– А я принесла ваш любимый кекс. – Марта достала из сумки, оставленной на стуле у двери, вкусный подарок, распаковала его и поставила на стол. – Если бы знала, придумала бы что-то другое.
– Ничего, один раз не повредит. – Инга Владимировна улыбнулась. – Так что у тебя за дело?
– Дело… – Марта сделала паузу. – Инга, вы не обижайтесь на меня, что я вот так, просто…
– Да я всё понимаю, что мы вам, молодёжи, – Инга Владимировна хмыкнула. – Мы с твоей бабушкой уже и родителям вашим не особо интересны были, а уж вам с Анатолием и подавно. – Странно, но Толика она всегда звала полным именем.
– Просто работа, вот и получилось так. Я постараюсь бывать у вас почаще. – Марта натянуто улыбнулась и сделала глоток ароматного зелёного чая с жасмином. – Но сегодня действительно дело. Понимаете, у меня есть студент, и он сообщил, что нашёл в вашей библиотеке материал для своей работы, а я не верю. Нет никаких выходных данных. Да и выглядит копия довольно странно. Ненатурально.
– В нашей библиотеке, говоришь? – Инга Владимировна поднялась, пересела в рабочее кресло и пододвинула к себе стоящий на столе ноутбук. – Данные студента помнишь?
– Да, Кряжев Олег Дмитриевич.
Инга Владимировна со скоростью, совсем не подходящей её возрасту, застучала пальцами по клавиатуре.
– Однофамилец мэра?
– Сын.
– Ясно. Так, нашла. Был две недели назад, смотрел материалы в разделе «История древнего мира» и «Мировые религии».
– А газеты? У меня вырезка из газеты. – Марта вынула листок, упакованный в прозрачный файл, поднявшись, подошла к Инге Владимировне и подала его. – Вот.
– Старая, – посмотрев на заметку, кивнула та. – Похоже, это из вот этой подшивки. «Городской вестник», одна тысяча девятьсот тринадцатый год. Интересное время для нашего города, скажу я тебе. – Инга Владимировна отвела взгляд от экрана ноутбука и посмотрела на Марту. – Будешь изучать сама или попросить девочек?
– Если можно, сама, вдруг ещё что-то найду.
– Ну, хорошо. Но сначала – чай и кекс! – Инга Владимировна улыбнулась и по-хозяйски хлопнула ладонями по столу. – И ты расскажешь мне, о чём писала свою диссертацию! Я же помню, как ты дракологом стать хотела, хоть слово в ней про них прозвучало? Давай рассказывай, не красней мне тут.
6.
В зале периодики Марта просидела до самого закрытия. Зная, что информация может быть растянута во времени, она попросила дать доступ не только к найденной подшивке, но и к двум годам до и после неё. И заодно порадовалась, что не пришлось листать пыльные газетные листы. Цифровизация дошла и до таких вот, казалось бы, самых закостенелых уголков. Все подшивки оказались отсканированы и размещены в базе данных библиотеки. Была только одна проблема: электронный поиск по ним не работал. Ну да не беда, времени хватало, можно и почитать.
Страницы газет, старые, порой растрёпанные, после часа просмотра начали сливаться в одно огромное полотно, но останавливаться желания не было. Пока всё это не имело отношения к возможному артефакту, но новости более чем вековой давности позволяли Марте забыть о том, что происходит в настоящем, и она просто читала. О том, как купец Ермолаев приобрёл в собственность новое здание на Кропоткинской улице. О том, как артель Прохорова побила прошлогодний рекорд по сбору пшеницы. И о том, как весело прошло Рождество в Драматическом театре, а всё тот же купец Ермолаев после подрался со своим возничим и потом бил того нагайкой, привязав вожжами к ограде на центральной площади. Бил до тех пор, пока не прибыл городничий и не составил протокол, обязав купца и возничего прибыть в суд на следующий день.
Первое возможное упоминание о том, что ищет, Марта нашла в газете за март одна тысяча девятьсот двенадцатого года. Это была небольшая заметка, приглашавшая всех желающих принять участие в научной экспедиции на Дальний Восток; и Марта пропустила бы её, если б не имя того, кто под нею подписался – Владимир Степанович Лыков, доктор исторических наук, член местного исторического общества. Конечно, в распечатке Кряжева имён не было, но что-то заставило обратить внимание именно на это сочетание: научная экспедиция, Дальний Восток и доктор исторических наук. Марта распечатала заметку и принялась читать дальше.
Следующим подходящим упоминанием стала статья от восьмого августа того же одна тысяча девятьсот двенадцатого года, рассказывающая о целях отправившейся сегодняшним днём научной экспедиции, возглавляемой тем самым Лыковым. В ней также упоминалось, что кроме Лыкова во главе экспедиции встал ещё один человек – Нестеров Иван Алексеевич. Регалий его в статье не оказалось, однако из неё было видно, что денег тот вложил в экспедицию немало, и что опыт таких вот походов имел приличный, как и военный. Тут Марта кивнула, понимая, каким образом именно Нестеров мог вернуться живым, а вот относительно Лыкова такого понимания пока не возникло.
Потом нашлась и та самая статья, которую принёс Кряжев, и Марта убедилась, что это не подделка и не бред. Во всяком случае в том, что касалось экспедиции. Но артефакт вполне мог быть бредом, потому что информации о нём в газетах не было. Ну экспедиция и экспедиция, мало ли за чем они там отправились? Ни в первой, ни во второй статье ничего об этом не говорилось. А то, что было в третьей… Стоит поискать информацию об этих двух путешественниках, которые умудрились вернуться. Вдруг они те ещё выдумщики?
– Извините, Марта Андреевна, – к столу, за которым она сидела, подошла женщина с бейджиком «старший библиотекарь», – мы уже закрываемся. Вы можете прийти завтра, мы оставим за вами этот стол, если хотите.
Марта оторвалась от чтения очередной статьи о строительстве нового тракта, который должен будет соединить Нежнин с Ложкиным, и устало посмотрела в правый нижний угол экрана. Часы показывали девять вечера.
– Если это возможно, я буду благодарна, – ответила она, с трудом подавляя зевоту. Спать хотелось неимоверно, видимо, сказывался насыщенный событиями и информацией день.
– Конечно, – старший библиотекарь улыбнулась, – Инга Владимировна просила вам помогать всем, чем сможем. Просто подойдёте завтра к стойке без очереди, и девочки вам всё подключат, можете даже не закрывать ничего сейчас.
– Спасибо! – Марта кивнула и поднялась, быстро собирая вещи и сделанные за день распечатки. – Я обязательно подойду завтра утром.
Глава третья. Покушение
1.
На улице оказалось холоднее, чем днём, и выйдя из здания библиотеки, Марта пожалела, что не вызвала такси. Пока приедет автобус, она наверняка замёрзнет так, что придётся челюсть рукой поддерживать, чтобы зубы не стучали. А если он не приедет? Нет, можно, конечно, поехать на маршрутке, но остановка той далековато от дома – на параллельной её улице, и нужно будет либо сделать огромный крюк, либо срезать и пройти через пару чужих дворов, а она и по своему-то не любила ходить в темное время суток.
Марта вообще боялась темноты. Однажды, когда ей было четыре года, дворовые мальчишки заперли её в одной из старых бытовок на соседней с их двором стройке. Та, давно заброшенная, даже не охранялась, и кроме таких же, как они, детей, да изредка – подростков, прячущихся от родителей с нелегально купленным алкоголем, на неё никто не ходил. Сколько просидела в той бытовке, Марта и сейчас сказать не смогла бы, но тогда ей показалось, что это была целая вечность. Она кричала, плакала, билась в железную дверь, а когда её выпустил какой-то мужик, по странному стечению обстоятельств оказавшийся рядом, Марта даже описалась. Этот эпизод она до сих пор стеснялась рассказывать. Даже своему знакомому психологу, который пытался разобраться с её никтофобией.
Первой подъехала маршрутка. Марта села в неё, заплатила за проезд, устроилась на свободном месте сразу за водительским – против движения – и в этот момент увидела, что к остановке сворачивает нужный ей автобус. «Что такое “не везёт” и как с ним бороться», – подумала она, поняв, что даже если вылезет на следующей, в этот автобус не попадёт – маршруты не совпадают настолько, что даже бегом не успеет. Ну, значит, судьба. Одно хорошо: в это время маршрутки ездят почти в два раза быстрее автобусов, и если всё будет нормально, то дома Марта будет уже к половине десятого.
– На следующей остановите, пожалуйста!
Почти десятиминутная поездка настроения не испортила. В голове до сих пор крутились балы, достижения, стройки, приобретения… Марта даже поёжилась, не зная, как от них избавиться. А завтра ещё день. Хотя, вот завтра она как раз собиралась не газеты читать, а искать информацию про Лыкова и Нестерова. Конечно, они жили давно, но будучи историком, она должна была о них хотя бы слышать, а не слышала. И это очень странно.
Марта вылезла из остановившейся маршрутки, снова поёжилась, теперь уже от холода, и огляделась. Мэр совсем недавно убеждал жителей города, что их энергохозяйство работает отлично, и к зиме все фонари будут гореть «от светла до светла». Она тогда посмеялась этой фразе, переделанной из песни, хотя логики в ней было не отнять, и вот теперь стояла и смотрела на эти самые фонари, которые горели через один. Но горели, а во дворах наверняка совсем темно.
Хмыкнув, Марта посмотрела на въезд в ближайший двор и повернула к улице, идущей перпендикулярно её. Крюк так крюк, зато не страшно. Иногда она вспоминала, почему боится темноты, разговор с отцом, который почему-то её ругал, а не утешал, дразнящийся брат… Только мамы почему-то в тот день рядом не было.
– Девушка, извините!
Раздавшийся из-за спины мужской голос напугал даже больше, чем чужие тёмные дворы, и Марта неосознанно перешла с шага на бег. Хотя, зачем она бежала? Может, человеку помощь нужна была? В любом случае, останавливаться и ждать теперь уже не было смысла, и она перешла на шаг, только свернув на свою улицу. Отсюда уже был виден родной дом и такой же тёмный, но не настолько страшный двор, а возле ещё работающей пекарни стояли две женщины, что-то активно обсуждая.
Оглянувшись, Марта никого не увидела и спокойно подошла к пешеходному переходу. Вот сейчас она дождётся, что светофор переключится на зелёный цвет, и через пять минут будет дома. А там тепло, чай и, кажется, в холодильнике ещё пончик лежит.
2.
Тот факт, что ей в лицо летит асфальт, а на спине словно горят отпечатки двух рук, она осознала уже тогда, когда колени и ладони обожгло болью, а слева раздался визг тормозов какой-то машины.
– Убивают! – А это кричали уже справа, кажется, те самые женщины.
Марта мотнула головой, пытаясь прийти в себя, но ничего не получилось. Тогда она уперлась ссаднёнными ладонями в асфальт и попробовала встать.
– Подождите, не поднимайтесь, – тот самый голос с соседней улицы не разрешил ей этого, – сейчас скорую вызову.
– Откуда она? – Появился второй – тоже мужской – голос. – Я еду, и тут эта! Я ни при чём, у меня зелёный был!
– Её толкнули, я точно видела. В кепке такой, чёрный. Большой! Бандит, точно!
Марте показалось, что её голова сейчас лопнет от того количества звуков, которое раздавалось вокруг. Она снова попробовала встать, чтобы уйти, и в этот раз ей помогли, подхватив под мышки и поднимая на ноги.
– Уйти, – произнесла Марта, поморщившись от боли в левой руке. – Я хочу уйти. Тут слишком шумно.
– Пока нельзя, – сказал голос с соседней улицы. – Сейчас скорая и полиция приедут, а потом будет можно, наверное.
– Хорошо, – Марта, не глядя на помощника, закрыла глаза. – Я подожду, но пусть все замолчат, пожалуйста.
– Помолчите, ей из-за вас становится хуже!
