скачать книгу бесплатно
Прости меня, что лезу тебе в душу. Я не позволяла себе этого, пока была жива, но теперь-то это моя последняя воля, и я могу говорить, что вздумается. Прости также, что оставляю мою любимую племянницу с нерешенными вопросами: не хотелось бросать тебя. И все-таки… Это шанс для нас обеих. Да, письмо можешь вскрыть только ты, однако в последнее время я опасаюсь даже своей тени. Непривычно слышать это от меня? Когда-то я ничего не боялась. Мне казалось, будто я бессмертна и нет вещей сильнее меня. Наивность! Возможно, и это послание побывает в чужих руках прежде, чем его увидишь ты. Я обязана быть предельно осторожной, ведь сама себя я уже погубила, и меньше всего мне хотелось бы причинить вред тебе.
Моя милая девочка… Ты знаешь, о чем я говорю. В этот момент, когда читаешь, уже знаешь. Я оставляю тебе магазин и хочу, чтобы ты продолжила мое дело. Продолжила так, как сможешь, вложив в него все силы. Помню, как ты об этом мечтала. «Тетушка Розалинда, – говорила ты, – когда стану настоящим артефактором, я буду помогать тебе здесь! Мы сделаем так много красивых украшений, что о нас заговорит все королевство!». Тебе было лет десять или около того; надеюсь, что-то живо в тебе из тех желаний…
Мне нравилось, что ты любишь Райстон. Я тоже его люблю, и я гуляла по его улицам часами. В память обо мне как-нибудь выбери время и пройдись по тем местам, где мы обожали бывать вместе; уверена, ты обнаружишь: там что-то изменилось, но немногое. Пусть они останутся тебе в память обо мне.
И все же, хоть я и бросаю тебя наедине с неизвестностью, совсем без помощи ты не будешь.
Во-первых, есть список людей, с которыми я работала. Присмотрись к нему, познакомься с ними. Возможно, с кем-то ты захочешь продолжить деловые отношения, а возможно, сама отыщешь тех, кому сможешь доверять. Единственный, кого я отмечу отдельно, это мастер камней. Его я бы тебе настоятельно рекомендовала.
Во-вторых, сам магазин. Я всегда знала, что передам его тебе, и в нем все сохранилось так, как мы с тобой обустраивали. Если ты захочешь это поменять, чувствуй себя свободно. Единственное, что я попрошу пока оставить, – это все предметы защитного контура, он очень хорош, и тебе понадобится лишь обновить его магически. А остальное… Мне не нужно, чтобы память обо мне пылилась в бутылках, которые тебе не нравятся, или застыла в устаревшей стойке мастерской. Память – нечто столь же осязаемое, как вещи, насколько бы странно это ни звучало. Некоторые вещи хранят особые воспоминания.
И тут будет в-третьих.
Я прилагаю к письму кулон. Это редкий камень, такие нечасто встречаются, и он имеет для меня особое значение. Когда я создавала это украшение, мы уже давно как не виделись лицом к лицу, но я думала о тебе каждый миг. Кулон только твой. Лишь ты сможешь раскрыть все его возможности. И пусть это просто небольшая безделушка, я верю, что он будет охранять тебя, дарить воспоминания и поможет отыскать свой путь – тот, что приведет тебя к чистому, ясному счастью. Ты заслуживаешь этого, Марика. Заслуживаешь того, чтобы быть оправданной, в первую очередь, в собственных глазах.
Моя дорогая! Уже поздняя ночь, времени осталось так мало, а я не желаю расставаться с тобой. Поставить точку означает сказать последнее «прощай», и мне хочется растянуть этот миг навечно. Пока я пишу тебе, я не одна. Хочу говорить с тобой всегда. Хочу делиться тем, что узнала.
Время однажды закончится, и нужно все успеть.
Иногда самые простые ответы и есть самые правильные.
Любовь – самая мощная защита.
Банальные истины, скажешь ты. Они мало ценятся, ибо слишком затрепаны, и становятся безумно важными, когда от жизни остался куцый огрызок. Я не могу поступить с тобой жестоко и продолжать писать это, вызывая у тебя печальные чувства. Я прожила эту жизнь с достоинством, страстью и радостью, и тут не о чем грустить. У каждого своя дорога; моя заканчивается здесь. Возможно, в ином мире боги подарят мне иную судьбу. А даже если нет и меня поглотит ледяное пламя, карая за все, что я совершила и не совершила… О чем я никогда не буду жалеть, так это ты.
Со всей любовью и нежностью,
Твоя тетя Розалинда».
Я отложила письмо. Оно было совсем рядом, подмигивало исписанными страницами, и мне безумно захотелось перечитать его еще раз, выучить наизусть, чтобы слова навечно отпечатались в сердце. Так я и сделаю, но позже. Сейчас нужно не плакать (глупее некуда – рыдать в банковском сейфе!) и заняться тем, чего тетушка от меня хотела. Чего хотела я сама, теперь сильнее, чем когда-либо.
Я открыла бархатный мешочек и вытряхнула на ладонь его содержимое.
Надо же. Морион.
Камень, действительно, был редкий, и еще реже он попадал к ювелирам – в основном, оседал на теневом рынке и у коллекционеров. Разновидность кварца, для профессионалов – черный хрусталь, а перекупщики называли его смоляк. Он изначально был темным, с пластинчатыми проблесками в глубине, и лишь при работе артефактора начинал менять цвета. Дальше мастер сам решал, какой оттенок ему оставить.
Тетушка остановилась между черным и дымчато-серым – нейтральное украшение, не привлекающее к себе внимания. Тонкая цепочка оказалась достаточно длинной, чтобы камень можно было спрятать в декольте. Огранка – самая простая, в форме груши, она же капля; оправа – еле заметные ниточки серебра, протянувшиеся по кулону, словно побеги. Я даже разглядела крохотные листики и нежное мерцание в глубине.
Я подержала морион в ладони, чтобы привыкнуть к нему и он привык ко мне, а затем положила перед собою, дотронулась указательным пальцем и произнесла стандарт открытия. И едва не задохнулась от удивления, когда передо мной повисло огромное золотистое облако формул.
Тетя Розалинда была гением, я всегда это знала. Она учила меня таким вещам, которых не знал более никто. Она вплетала заклинания в предметы, и они после этого выглядели так, будто родились на свет с магией внутри. Именно тетя вдохновила меня стать артефактором. Именно она всегда поддерживала меня, когда остальная семья лишь терпела. Но даже для тетушки это выглядело… сложно.
Артефакты такого уровня почти никогда не попадали мне в руки. У герцога Аддисона было несколько, и однажды он любезно разрешил мне взглянуть, естественно, под присмотром своего придворного специалиста. Я держала в руках брошь, которой исполнилось более пятисот лет, а формулы не поблекли; касалась кольца, способного обеспечить защиту десятку людей одновременно. Этот кулон мог занять достойное место даже в королевской сокровищнице – а достался мне.
Я принялась перебирать формулы, стараясь понять, на что они работают. Защита, конечно, в первую очередь, но была здесь и крупица удачи (ровно столько, чтобы не нарушать баланса), и стабилизация путей, и какая-то запечатанная коробка высших значений – я даже близко не представляла себе, что это. Расчеты тянулись бесконечно далеко, уходя за грань понимания. Потребуется достаточно много времени, чтобы расшифровать кулон, и я твердо намеревалась это сделать. Тетушка ничего об этом не писала, однако так я смогла бы ее удивить. Лучшая память, которой она заслуживает.
Я надела кулон на шею, и меня на миг окутало теплое сияние, согрев и обнадежив. Теперь у меня есть защита от нападения (от смерти не спасет, однако самых наглых остановит), универсальный отвод глаз и много чего еще. Мои артефакты по сравнению с тетиным кулоном – игрушки, но я все равно сохраню их. Мало ли, что может пригодиться.
Пора было двигаться дальше. Я подошла к двери и нажала на кнопку, призывая мистера Трейси.
Глава 3
В гостиницу я возвращалась быстрым шагом. Доставку вещей из сейфа пообещали организовать уже сегодня вечером, а до того мне нужно забрать вещи и Нила, переехать, обновить защитный контур магазина… Дела множились.
Нил обнаружился на кровати: дрых, раскинув лапы, и в ус не дул. Хотя, все же, дул. Роскошные усы моего кота трепетали, когда он еле слышно похрапывал, и кончик языка высовывался между зубов. Я погладила зверя по шикарному пушистому пузу.
– Давай, просыпайся. Нам пора ехать.
Нил недовольно задергал ушами и открыл глаза; по его ошейнику пробежали искры, жетон на мгновение налился светом, и тут же потеплел мой браслет на левой руке.
– Это обязательно? Вот прямо сейчас? Я только что поел.
– Обязательно. Мы торопимся.
– Ладно. – Он был недоволен, как всегда, и я приготовилась к непрерывному ворчанию. Кот меня удивил: резко сел и молча разглядывал меня, прищурившись.
– Что? – я оглядела юбку: может, испачкалась по пути в гостиницу? Платье вроде в порядке.
– Проводник душ, – сказал Нил. – Откуда на тебе проводник душ?
Я не сразу сообразила, о чем он говорит, а потом дошло. Я извлекла из-под воротника кулон и показала коту.
– Это тетушкин подарок, забрала из сейфа. Нравится?
– Ты знаешь, что его используют для спиритических сеансов? Я такие видал. А еще умелый медиум может в него загнать душу. Ты меня хочешь туда поселить?
Нил много чего боялся. Например, что он мне надоест своим тяжелым характером, я отнесу его к медиуму и отправлю в счастливые сады. Или что позволю жить лишь в неподвижных предметах: суну в старый будильник, закину на чердак, а дальше как хочешь. Кот станет просто котом, будет мурлыкать и гоняться за солнечными зайчиками… Нил никогда не мурлыкал: считал ниже своего достоинства.
– Ерунды не говори, – фыркнула я, спрятала кулон под одежду и принялась закидывать вещи в чемодан. Особой любовью к порядку я не отличалась, поэтому вокруг мгновенно образовывался хаос. – И лучше полезай в переноску. У нас с тобой миллион дел.
– Вторая туфля под кроватью, если ты ее ищешь. Перестала бы уже разбрасывать вещи где попало.
– Спасибо, Нил.
К счастью, предчувствуя близкий отъезд, распаковала я в гостинице лишь один чемодан, остальные вещи так и стояли в сундуках. С трудом запихав одежду и обувь (как-то же они туда помещались раньше?), я застегнула чемодан, подтолкнула Нила в переноску и вызвала носильщика. Часы неумолимо тикали.
Портье вызвал мне кэб, мы погрузили туда вещи, и я торжественно отбыла из гостиницы. Пообещала кэбмену щедрые чаевые, если он поможет внести сундуки в магазин. «Это не разбрасывание деньгами, это разумное вложение в экономию времени и сил, – уговаривала я себя. – Я сделаю артефакт транспортировки, но… попозже».
Кэбмен договоренность выполнил, и уже спустя полчаса после отъезда из гостиницы я стояла посреди торгового зала, окруженная сундуками. Нил, выпущенный из переноски, осторожно прошелся туда-сюда.
– Фонит, – пожаловался он. – Тут много остаточных кусков магии, зависли в воздухе, как пыль. Сама, что ли, не видишь?
– Я еще не приглядывалась.
– Так приглядись. Надо почистить.
– Сначала защитный контур. Тетя велела не менять предметы, на которые он замкнут. Проверишь со мной?
– Ну уж нет, – буркнул Нил и побрел в сторону кухни – инспектировать, не завалялось ли где что вкусное.
Я пожала плечами. Сама прекрасно справлюсь. Подошла к входной двери, дотронулась и произнесла стандарт.
Контур проявился мгновенно – бегущие по стенам, полу, потолку рубиновые линии, между которыми натягивалась алая пленка. Защита от проникновения, нападения, порчи. Начинался он над дверью, где, сколько я себя помнила, торчала деревянная, красиво вырезанная львиная голова с распахнутой пастью. Лев держал в зубах камень – можно было ставить практически любой, главное, чтобы прочный. Когда я еще ездила в гости к тетушке, та пару раз показывала мне обновление контура, и мы вместе выбирали, что сунуть в зубы льву. Сейчас он вцепился клыками в здоровенный корунд, имевший форму сердца, – похоже, что это был рубин не самого высокого качества, зато прочность у него отменная. Я постучала по камню ногтем и услышала отклик. С виду корунд походил на стекляшку, однако я умела отличать настоящие камни от подделок. Этот еще в хорошем состоянии и продержится минимум год, а потом нужно будет менять. Вот и славно, и тетин завет исполню: в предметах контура ничего не изменится. Над корундом висело сложное облако формул, в которые я не стала вникать: это работа другого мастера.
Следуя по линиям, я обошла дом, отмечая узлы соединений защиты и предметы, к которым заклинания были привязаны. Их оказалось пятнадцать. Небольшое настенное зеркало с потрескавшейся амальгамой, тетин портрет, алебастровая статуэтка, хромоногая тумбочка… Пожалуй, некоторые придется заменить, но не сейчас. Обустроюсь, закончу дела, которые, в числе прочего, привели меня сюда, и уж после… И прибраться, кстати, тоже не помешает. Талант к творческому бардаку мы с тетей явно делили на двоих.
Не успела я приступить к распаковке сундуков, как явился мастер по защите, присланный милейшим мистером Стайлсом. Поцеловал мне ручку, огляделся, одобрительно поцокал языком при виде корунда и в два счета поставил на весь дом такую защиту, что уши аж загудели от магии. Остаточные заклинаня я попросила оставить: хотелось вначале самой их изучить, вдруг отыщется нечто полезное. Я выпросила у мастера визитку, скидку на будущие услуги и пригласила заглядывать, как только магазин откроется. Амулеты от сглаза всем нужны, разве нет?
Нил, прятавшийся в кухне, прибрел обратно в торговый зал и недовольным тоном заявил:
– Я проголодался.
– Пойдем вместе купим еды? Или останешься здесь?
Обычно Нил предпочитал отлеживаться дома, хотя я очень любила с ним выходить. Во-первых, забавно, а во-вторых, прогулка идет на пользу. Мой кот непозволительно кругл.
– Это же центр города, тут повсюду ресторации. Может, пообедаем где-нибудь?
– Ого, – я покачала головой, – ты меня радуешь своим энтузиазмом! Боишься оставаться тут один, да?
– Ну… да, – вздохнул Нил. – Пока боюсь. Новое место.
– Гостиница тебя не расстроила.
– Там не так… жутко.
– А что здесь нагоняет на тебя жуть? – насторожилась я. – Ничего такого не чувствую.
– Не знаю. Есть какой-то отголосок… Может, он и не отсюда, а где-то рядом. Мастерская некроманта, старое кладбище, спиритический салон… Это словно тонкий комариный писк. Но я его слышу.
– Ладно, потом с этим разберемся. – Я достала из кармашка на переноске поводок и пристегнула к ошейнику Нила. – Пойдем, наведем шороху.
Пора обозначить свое присутствие здесь.
Я надела легкомысленную яркую шляпку с лиловыми цветами, покрутилась перед зеркалом, репетируя нужное выражение лица, и мы с Нилом вышли на Лавандовую улицу.
В середине дня тут было довольно оживленно. Я остановилась, оглядываясь: соседей нужно знать в лицо и вывеску. Кстати, как там моя собственная? Обернулась и задрала голову: покосилась, подправить бы… На широкой табличке, выкрашенной ярко-синей краской, трепетали белые буквы: «Лазурит». И ниже, шрифтом помельче: «Магазин волшебных украшений».
Прямо напротив располагалась булочная, которой я не помнила; раньше тут был магазин шляп. Но теперь он, похоже, куда-то переехал, и передо мной сияли витрины, где высились горки пирожных, торт показывал клубничный бок и стояла розовая фигура прекрасной дамы в метр высотой. Подойдя ближе, я поняла, что дама выполнена из мастики и зефира, а тончайший кружевной зонтик создан из марципана. Выражение лица у сладкой леди было самое что ни на есть зверское.
Булочная называлась «Доброе утро».
– Ты не влезешь ни в одно платье, – заявил Нил, ухмыляясь. – Особенно если станешь постоянной посетительницей.
– Влезу, из принципа, – прошипела я.
Справа от моего «Лазурита» по-прежнему находился салон дамского платья «Шикарная леди», а слева – новый магазин детских игрушек «Эльф». Под вывеской у них висел плакат «Мы открылись!». Зачарованные буквы уже слегка поблекли, но до сих пор переливались всеми цветами радуги.
Решив знакомиться с соседями завтра, я направилась в конец улицы, в противоположную сторону от Ратушной площади. Там когда-то стоял приличный трактир, где мы с тетушкой частенько обедали. Нил важно вышагивал рядом со мной, притягивая удивленные и восхищенные взгляды. Я помахивала сумочкой и безмятежно улыбалась.
«Сытая утка» оказалась цела и невредима. Я помнила, что у них есть внутренний дворик, только вот было еще слишком прохладно, и пришлось устроиться внутри. Я позволила Нилу выбрать стол, уселась вместе с котом на бархатный диван и дождалась официантку. Та смотрела на нас во все глаза.
– Эм… Я не уверена, что к нам можно с животными.
– Мой кот очень воспитанный, – заверила я ее, – дрессированный. Вот, смотрите. Нил, хочешь кушать?
– Мяу, – мрачно сказал Нил. Он ненавидел, когда я так делала.
– Хорошо, – сдалась девушка, – но если он что-то испортит, вам придется заплатить.
– О, милая, – удивилась я, – неужели похоже, что мне нечем платить?
– Я не то имела в виду, – девушка покраснела, и я решила на нее не давить.
– Все в порядке, я понимаю. Что вы порекомендуете?
– Утку в брусничном соусе, зеленый салат, грибы в сливках, форель под розмарином…
Я взяла утку, а для Нила пообещали принести кусок вареной курицы. Кот развалился на диване и лениво щурился; солнце падало в окно большим сладким ломтем, и Нил сунул туда лапы.
– Сейчас ты слышишь этот тревожный писк? – спросила я. Нил подумал.
– Нет.
Я помнила, что в «Сытой утке» очень вкусно готовили, и – вот приятная новость! – за прошедшие годы мастерство повара только возросло. Я с наслаждением ела нежное, приправленное кисловатым соусом мясо, а Нил деликатно пожирал курицу. На десерт официантка предложила мороженое со взбитыми сливками, и когда я увидела этот шедевр (три шарика – фисташковый, лимонный и мятный), то чуть не застонала.
– Для вас по-прежнему готовит мастер Шварц? – поинтересовалась я, задержав официантку. Она кивнула.
– Да, он на кухне. Вы хотите позвать его? Бывали у нас раньше?
– Бывала, но не стану отвлекать шефа от работы. Просто передайте благодарность от племянницы Розалинды Галбрейт. Пожалуй, – я широко улыбнулась, – я стану вашей постоянной клиенткой.
– О, хорошо, мисс?..
– Смит.
– Добро пожаловать в «Сытую утку», мисс Смит, снова. – Официантка улыбалась, на ее щеках появились милые ямочки. – Я Лесли. Буду счастлива обслуживать вас.
– Взаимно. Заглядывайте к нам в «Лазурит», как только мы откроемся.
Ее глаза вспыхнули.
– Вы снова откроете магазин украшений? Боги, это хорошо! Другая лавка артефактов далеко, а нам постоянно что-то требуется, и посетители часто спрашивают… Мы так горевали, когда магазин перестал работать. Скоро открытие?
– Думаю, примерно через неделю. Я только-только вступила в наследство, и мне требуется время, чтобы разобраться. Обещаю заглянуть к вам на обед и предупредить, когда откроюсь.
– Спасибо! Хозяин будет рад это услышать. Он дружил с леди Галбрейт. Ее тут все любили… – Лесли вздохнула. – Мои соболезнования, миледи.
