Синдром разбитого сердца

скачать книгу бесплатно

Я в твой дом потом приду и хочу в нём видеть
Не «ябеду-корябеду, солёный огурец,
По полу валяется, никто его не ест»,
А смелого парнишку, не спорщика с отцом,
Победа для которого была любой ценой!
Детство раз бывает, пора тебе расти,
А мягкий плед и мишка будут впереди.
За оградой дома интриги не плети,
Да и дома тоже брата обними,
И тогда, Ванюша, будем мы всегда —
Хорошие ребята, словом – Господа!»

Костя в храме

Костя в храм пришёл на службу, в руки свечку взял, зажёг. В храме было много люду, только веры – с ноготок. И священник молвил слово: «Братья, сёстры, видеть рад, Кто из вас провёл неделю в ладу с Богом и с народом?» В храме тишина повисла, люди прятали глаза. Костя думал про себя: «В нашем мире, в наше время – в ладу с Богом и с народом? – Я так вовсе не умею, промолчу, уйду на дно». Вдруг священник вызвал Костю и сказал ему: «Эх, парниша, ты – храбрец, не боишься никого! И на бой ты можешь вызвать даже папу своего. Ты, дружок, давай, не порти жизнь себе и всем вокруг! Хватит голову морочить – приструни свой борзый дух, Ты же дров тут наломаешь, жизнь свою ты поломаешь. Давай бери себя в узду: не завидуй, не ревнуй, Не гнуси и не стучи, одним словом – тормози. Иди кланяйся святому, обещай ему, что впредь будешь парень молодец!»

Психолог провела работу с мальчиками и родителями, в семье всё наладилось: старший брат повзрослел морально, младший стал сдержанным. Один другого перестал заводить, но главное – братья стали заботиться друг о друге. Иван мечтает стать актёром, Костя – профессиональным футболистом.

Совет психолога: «Нельзя говорить ребёнку, что он самый любимый, если есть ещё дети, потому что последствия будут трагичными. Нельзя говорить ребёнку, что он нелюбимый, потому что последствия будут печальными. Это разбивает сердце ребёнка».

Газету Игорь продавал «с умом», как сказала ему одна женщина, она похвалила его и всегда покупала свежий номер.

В школе Игорь был «хорошистом», ему тяжело давалась математика: дроби, уравнения, интегралы не укладывались в голове. Но учителя уважали его и ставили твёрдую четвёрку, потому что он старался. На выбор профессии в какой-то степени косвенно повлияла работа «торгаша». Однажды он увидел, как мужчина упал на улице, сумка полетела в одну сторону, шапка – в другую, сам лежит неподвижно, прохожие незамедлительно стали помогать. Женщина наклонилась над ним, спрашивала его о чём-то, быстро сделала заключение: «Инсульт». У мужчины отказали ноги, он плохо говорил. Скорая приехала быстро. Вокруг собралась толпа зевак, выяснилось, что эта женщина – врач. Вела себя по-деловому, как специалист, решительно. Игорь наблюдал со стороны: врач находилась рядом с пострадавшим до тех пор, пока не приехала скорая помощь. Она дала рекомендации бригаде медиков, сообщила, сколько времени прошло с момента приступа. Мужчину переложили на носилки, погрузили в машину, и скорая помощь умчалась, включив сирену и мигалку. Женщина-врач сказала: «С ним будет всё хорошо, не переживайте». Люди проявили заметное уважение к доктору, две бабушки подошли за советом. Когда всё это происходило, Игорь забыл про свои газеты. Вечером мама рассказала, что такое инсульт – это удар, нарушение кровообращения головного мозга. В голове нарушается кровоток, если опоздать с помощью, он провоцирует необратимый процесс разрушения тканей головного мозга. В нашем организме есть чёткие схемы направления движения крови с заданной скоростью, как и в правилах дорожного движения. Когда это движение замедляется или останавливается, ткани остаются без питания и организм страдает. У врачей есть понятие «терапевтическое окно» – время до 6 часов после приступа инсульта, когда можно восстановить жизнедеятельность погибающего мозга. Инсульт – это не старческая болезнь, у него нет возраста, он может случиться у молодого, пожилого, у ребёнка, даже у нерождённых детей в утробе матери.

Игорь был потрясён, история с приступом у человека на улице не выходила у него из головы: человек в один миг может стать беспомощным – «шёл, шёл и упал!» Мама сказала: «У врачей нелёгкая задача – поставить больного на ноги». Только тогда он задумался, что делает его мама. Она была врач-терапевт, работала в поликлинике, ездила на плановые осмотры и вызовы.

Через пару месяцев после этого случая январским днём умерла одноклассница Игоря – Лена Остертак, у неё были проблемы с сердцем. В школе девочка часто пользовалась ингалятором, порой ей трудно было говорить, она задыхалась. Перед смертью приступы удушья участились, Лена стала редко посещать школу, к её отсутствию все привыкли, но никто даже подумать не мог, что она умрёт. Одноклассников потрясла эта смерть: все переживали, отказались от обедов, собрали деньги и отдали её родителям, объявили траур, сняли белые воротнички, манжеты. Всем классом ребята приехали на похороны. В тот день светило солнце и стоял лютый мороз. Игорь первый раз увидел мёртвого человека, которого на его глазах закопали в землю. Девчонки плакали, мальчики не плакали, но были серьёзные. С кладбища всех повезли в кафе, на поминки, и только там, когда немного отошли от шока, ребята почувствовали, что промёрзли до костей.

Мама рассказала Игорю, что у Лены была «астма сердца», оно перестало справляться с нагрузками растущего организма, приступы удушья были следствием кислородной недостаточности, сердце перестало выполнять свою функцию – обогащать организм кислородом, и наступила смерть. Когда Игорь сам стал доктором, проблема одноклассницы уже легко решалась в медицине, но в то время она так и называлась – «астма сердца».

Мама Игоря была потомственным врачом: её отец был хирургом, мама – офтальмологом, она была единственной дочерью, родители погибли в автокатастрофе. В двенадцать лет девочка осталась сиротой, воспитывал её дедушка, им помогали родственники, но фактически на всём белом свете они были вдвоём. Дедушка вырастил внучку, он умер, когда она окончила институт и приступила к врачебной практике. Мама всегда с теплом отзывалась о нём, часто говорила: «Мы с дедушкой, мой дедушка…» Папа успел познакомиться с дедом будущей жены, они подружились. Семья Игоря жила в трёхкомнатной квартире, которая осталась от дедушки и родителей мамы.

Папа Игоря был адвокатам, постоянно пропадал в судах, как говорила мама: «Наш папа – защитник дьявола». Отцу нравилась его работа, он был востребованным адвокатом, клиентами были люди из среднего класса, а круг друзей – из среды юристов. Кого только не было у них в гостях: прокуроры, адвокаты, судьи, одним словом – вся правоохранительная система. Папа был сыном заместителя министра СССР, его «патрон» был деловым и, когда освободилась квартира в министерском доме, в котором проживал сам министр, он получил её для своего зама. Как ему это удалось – никто не понимал. Таким образом, министр и заместитель стали соседями, главный жил на десятом, а «правая рука» – на пятом. Это был элитный дом в центре города, в нём проживала исключительно верхушка власти, в основном министры и замы. У всех была прислуга – дом строился с этим расчётом. Между жильцами ходила шутка: «министр на министре», они жили на всех этажах. В этом доме случалось много трагедий, одну из них Игорь запомнил. Тогда он был ещё маленьким, в доме жил министр в отставке, пенсионер со смешной фамилией, он выбросился из окна с одиннадцатого этажа. Это было самоубийство. Когда соседи сообщили жене, она позвонила сыну и сказала: «Отец выпрыгнул из окна, срочно приезжай, убирай его, а то он валяется под окнами». Через пять минут после звонка теперь уже вдова позвонила сыну с претензией: «Ты скоро, сколько можно ждать?! Мне надо отдыхать, время одиннадцать часов вечера» – такая вот жизнь была у жильцов министерского дома. Вдова прожила ещё несколько лет и умерла в глубокой старости. Дети разменяли квартиру родителей на девять или десять квартир. Со временем дом «министров» стал приобретать статус «дома миллионеров». Богатые люди мечтали в нём жить и готовы были заплатить за это любые деньги. Дед Игоря при жизни сказал, что квартира останется детям, как они решат, так и будет, но «мы с бабушкой закончим свою жизнь в ней». Он был фронтовиком, человеком образованным, ответственным, вёл дневники, много читал, писал стихи. С министром они были больше друзьями, чем коллегами, даже когда ушли в отставку, точнее, «их ушли». При смене власти в правительстве государства кресла в кабинете министров незамедлительно поменяли своих хозяев, но все прежние остались в министерском доме, хотя у них и забрали правительственные дачи и привилегии.

У дедушки с бабушкой было двое детей – сын Коля (Николай, отец Игоря с Верой) и дочь Таня. Когда Татьяна, младшая сестра Николая, получила учёную степень, в стране открыли железный занавес, она уехала работать в Америку. Там вышла замуж, родила детей, занималась биологией. Россию она посещала раз в год, и бабушка с дедом всегда ждали её. Игорь любил Таню и своих американских кузин, с гордостью рассказывал всем, что они у него есть. Ему нравилось летать к ним в гости, однажды, после пятого класса, – провёл у них почти всё лето. Они часто ездили на Атлантический океан – Вера, бабушка, дед были в этой поездке. Игорь влюбился в Нью-Йорк. Архитектура города, которая сочетала в себе каменную мощь и величие всех направлений деятельности человека: искусства, бизнеса, политики, отдыха – просто завораживала его. Мосты через Гудзон на Манхеттен тогда были для Игоря мостами в другой мир.

Таня много рассказывала обо всём. «Человек – удивительное существо, – говорила она. – Я родилась и выросла в Москве, для меня – это лучший город на земле, но наступил момент, когда мне нужны были перемены, новая энергия – другая. Нужна была новизна вокруг, чтобы зажечь внутри что-то яркое. И когда американские коллеги пригласили меня на работу, с удовольствием приняла приглашение. Со сменой места жительства мне пришлось учиться всему заново, это было новой волной в жизни, как раз то, что мне нужно. Собирать вещи мне помогала подруга Лена, она тогда спросила: «Ты не боишься? Ведь тебе там даже позвонить некому будет. Ты будешь совсем одна!», в те времена не было мобильных телефонов, и я ответила: «Не боюсь! Вернуться всегда успею, но попробовать точно стоит!» В первый раз гуляя по Нью-Йорку, сразу почувствовала, что этот город обладает красотой и невероятной харизмой. Он вдохновляет, даёт надежды. Поначалу он влюбляет в себя практически каждого идущего по улице, у него есть особая энергия, которая проникает внутрь, наделяет силой, обогащает радостью, запускает новые механизмы, и кажется, что в этом городе жить легко. Возникает ощущение центра или столицы мира, то ли из-за обилия разных этнических групп, то ли из-за разнообразия архитектуры, а может, из-за сочетания разных культур в одном городе. Нью-Йорк осаждали огромные толпы туристов – удивлённые, зомбированные, суетящиеся люди, старающиеся увидеть как можно больше, увезти всё это с собой в надежде передать впечатления близким. Поначалу эта волна быстро подхватывает и несёт тебя, пока не придёшь в себя и не решишь жить по своему плану. При этом очень много мест вызывают ностальгию, даже несмотря на то, что это твой первый приезд, ты уже знаком с городом, его историей по фильмам и книгам. Кстати, та самая подруга Лена через два года после моего отъезда уехала жить в Австралию, в Мельбурн – неплохо там устроилась. В любой точке мира хороший биолог из России будет принят на работу в лучший вуз страны, и не только».

В двенадцать лет Игорь открыл для себя Америку и, когда пришла пора возвращаться, ему не хотелось улетать. Однако оказавшись дома и получив предложение Тани переехать к ней на пмж, поступить в американскую школу, очарование Америки как-то вдруг улетучилось: он понял, насколько привязан к своей семье.

С кузинами они вели почтовую переписку, текст письма был «раненый», как говорил дед, половина на русском, половина на английском. Тогда Игорь начал читать книги на английском языке – ему хотелось свободно владеть двумя языками, как сёстры. В последующие годы таких больших американских каникул не было, но в памяти они остались на всю жизнь.

Игорь любил приходить в гости к бабушке с дедом, в их квартире у него была своя комната, больше похожая на мастерскую. На каникулах он жил у них, часто к нему присоединялись его друзья – Андрей с Виктором. Мальчики сутками напролёт собирали модели: шлифовали детали, чтобы те точно прилегали друг другу, склеивали, а малейшие зазоры и места стыков замазывали эпоксидной смолой. Процесс увлекал их настолько, что они теряли чувство времени: предвкушая следующий этап сборки, они уже представляли итоговый вид собираемой модели.

Когда Игорю исполнилось четырнадцать, дед умер. Он дожил до глубокой старости, пережил своего патрона-министра на семь лет. В восемьдесят пять лет дед стал плохо себя чувствовать, силы покинули его, и одним весенним утром он не смог встать с постели – в ней он провёл около двух недель, рядом всегда были близкие, дежурила медсестра. Таня прилетела одна, дочери с мужем остались дома. Семья Игоря каждый день в полном составе навещала деда – он был мрачный, таял на глазах, но делал вид, что всё в порядке, Игорю даже в голову не приходило, что дед умирает. Когда они в очередной раз пришли навестить его, в комнату их не пустили, пояснив, что там священник, духовник деда. Спустя пару часов отец Арсений, с седой бородкой, в чёрной рясе, с иконой и Евангелием в руках, вышел из комнаты и сказал бабушке: «Всё прошло хорошо, завтра проведаю его», – поблагодарил и ушёл. Священник соборовал, исповедал и причастил старика. Игорь хорошо знал священника – с дедом они ходили в храм, в котором тот проводил службы, дед был «верующий коммунист». В раннем детстве его окрестили, но потом он, член партии, забыл о Христе, потому что был заражён пропагандой коммунизма. Тогда вера для него была какой-то ахинеей, ерундой, но, когда дед вышел на пенсию, вспомнил об Иисусе Христе, Боге Отце и Святом Духе. Домашняя библиотека поменяла своё содержание, дед ходил в храм на службы, соблюдал пост, читал псалтырь, отдавал десятину. Бабушка сказала, что с верующим дедом жить одно удовольствие, от него исходит мир и спокойствие. Дед признавался, что ему стыдно за малодушие, раньше он, как этого требовал советский режим, жил, что называется, «под козырёк», боялся сказать, что крещёный. Когда сменились времена, многие коммунисты и их жёны поверили в Бога.

Таня сказала отцу: «С министрами был, теперь можно и к святым», на что дед ответил: «Коммунизм, атеизм, алкоголизм… это бесконечность – всегда будет мало и хочется больше, потому что заканчивается на «ИЗМ» и поэтому не имеет смысла, а жизнь конечна, в ней надо искать смысл. На войне Бог всем нужен, там люди хотели спасти тело, но в мирное время тело находится в безопасности, а о душе мало кто думает, «в окопах нет безбожников» – это так, с войны хочется вернуться живым, а вера даёт надежду. Мы были молоды, но моя совесть чиста – я никогда не хулил Бога». Игорь был свидетелем этого разговора и хорошо запомнил значение «ИЗМов». Тогда же дед сказал, что человек должен быть верен: одному Богу, своей супруге, делу, которым занимается, и стране, в которой живёт, в таком случае его совесть будет чиста.

Как только отец Арсений ушёл, все родственники поспешили к больному, он сиял от счастья, глаза светились тихой радостью, в комнате стояло благоухание. Дед сказал, что ему стало гораздо легче, на днях он окончательно выздоровеет, ещё несколько дней, и всё будет в порядке. Попросил потерпеть немного. Игорь поверил ему, обрадовался, вдохновился. Таня была с юморком и ответила: «Конечно, легче стало, грехов-то сколько в комнате витает! Один больше другого». В комнате стоял устойчивый запах ладана. Таня подошла к окну, открыла форточку, свежий воздух наполнил комнату, ощущался лёгкий сквознячок, больной глубоко дышал. Весенний воздух разбавил запах ладана. Дед лежал умиротворённый и согласился: «Это правда, я счастлив, что Господь позволил мне оставить грехи здесь». Таня ответила: «Просто так мы тебя не отпустим, тем более у тебя диагноза нет». «Мой диагноз – старость, и это не лечится», – подшучивая, говорил дед. Его состояние счастья передалось Игорю, он успокоился и со спокойной душой ушёл домой. На следующий день он принимал участие в городской олимпиаде по биологии и не смог навестить больного. Ему очень хотелось занять достойное место и порадовать старика. В результате он занял второе место и не очень ему обрадовался, но дед уже не узнал об успехах своего единственного внука.

Игорь пришёл к нему через день – дед был в забытьи и до последнего своего мига так и не пришёл в сознание: лежал неподвижно и делал время от времени глубокие вдохи. Было заметно, как он ещё больше сдал, похудел. Бабушка всё это время не отходила от него и постоянно вытирала слёзы. В квартире была «камерная» обстановка, хотя в ней находилось много народу, все вели себя тихо, ощущалась уважительная, сокровенная тишина. Игорь решил: дед поспит и проснётся выздоровевшим, но на следующий день было всё то же самое, только дыхание у него стало редким и тихим. У деда появились пролежни, его переворачивали, и, когда Игорь увидел оголённое мясо на кости, алое, практически бескровное, ему стало плохо. Потом мама объяснила, это невероятные боли – тело отмирает, а сердце продолжает биться. У деда было крепкое сердце, физическая боль ввела тело в состояние комы, обезболивание помогает, но организм разрушается.

Все торопились к деду, старались больше времени провести рядом с ним, через пару дней бессознательного состояния он умер. Игорь был в это время в школе, когда пришёл, комната деда была пустая: кровать без постельного белья, голый матрас, на столе горела свеча, паркет был начищен и блестел. Словно постоялец выехал из номера, и комната ожидает нового жильца. Игорь спросил у бабушки: «Почему дед обманул, он говорил, что скоро выздоровеет!» Таня ответила: «Он не обманул, а действительно выздоровел, сейчас у него ничего не болит». Через три дня прошли похороны, на церемонию прощания собралось много народу: приехали бывшие коллеги, фронтовые товарищи – все, кто ещё остался в живых и мог стоять на ногах. Эта была «старая гвардия», так называл дед своих друзей-приятелей. Игорь был расстроен, потерян, не знал, как себя вести. Родители переживали, папа стал выпивать каждый вечер, поздно возвращался домой, это ещё больше расстраивало Игоря. Через неделю после похорон Таня улетела домой, в Америку, а бабушка уехала в пансионат. Дед оставил записку:

Не бойтесь смерти, господа

Не бойтесь смерти, господа!
Мы в этот мир приходим лишь на время —
Когда наступит час, звонят колокола
И каждого встречают в Поднебесье.
Тот перезвон услышишь только раз,
Когда душа представится пред Богом,
И голос наверху произнесёт: «Готов!»,
И не отделаться от дальнего похода.
Там кто куда: кто вверх, кто вниз,
Зависит исключительно от «было»,
Что было у тебя, что сотворил?
Как жизнь прожил, в чём ты завис?
В грехах или духовных достиженьях?
Ответить неминуемо придётся за всё,
Что было на земле, за долгий путь,
И точно стоит в жизни побороться,
Чтобы остаться с Богом – наверху!

Спустя месяц после смерти дедушки Игорь заболел ангиной, лежал в постели с высокой температурой, горло горело, охрип, не мог говорить, папа отменил все свои дела и остался с ним дома. Отец сидел рядом с сыном, что-то рассказывал, делал морс, мерил температуру, заботливо поправлял одеяло. После обеда к Игорю зашёл Санька и позвал прогуляться. В этот миг случилось чудо – больной моментально выздоровел: температура упала, стала нормальной, горло «прорезалось», щёки порозовели, появились силы, желание выйти на улицу. Пока Санька сидел рядом, Игорь на его глазах становился здоровым. Папа отпустил его прогуляться, подышать свежим воздухом, тем более что стояла тёплая погода, был солнечный день, цвела сирень. Они вышли на улицу, и Саньку практически сразу позвали домой – что-то срочное. Он сказал: «Прости, Сава» и убежал. Игорь вернулся домой, ему захотелось лечь в постель и опять болеть, чтобы папа ухаживал за ним, но он уже был здоров. Возникло огорчение – Игорь сожалел, что пришёл Саня и всё испортил, завтра придётся идти в школу, а так бы остался дома с папой. Когда мама пришла с работы, удивилась стремительному выздоровлению сына, сказала, что впредь будет звать чудотворца Александра.

Игорь понял, когда стал взрослым, психика играет решающую роль в процессе выздоровления. Внезапная радость может вылечить человека, это самое эффективное лекарство, которое молниеносно исцеляет тело, обогащая его дофаминами – это нейромедиаторы положительной химии в организме, предшественники серотонина и адреналина, стимуляторы гормона счастья. Приход друга в гости так обрадовал Игоря, что химический состав организма мгновенно поменял свойство и он моментально стал здоровым. Такие чудеса с Игорем случались ещё не раз.

Той же весной после волшебного выздоровления ему удалили гланды – он помнил эту операцию, она проходила под местным наркозом. Было больно, но Игорь терпел и делал вид, что всё нормально, мама находилась рядом, успокаивала, объясняя, что инфекция из гортани может попасть через кровь в сердце или почки, вызвать миокардит или эндокардит, который может перейти в приобретённый порок сердца, а воспаление в почках приведёт к почечной недостаточности. Когда он стал доктором, сталкивался и с миокардитом, и с эндокардитом, у кого-то они проходили как простуда, в других случаях возникали серьёзные осложнения. Гланды удалял молодой доктор, который наблюдал его и лечил простуду. После того как удалили гланды, Игорь стал меньше болеть.

Он торговал газетами два года, до восьмого класса, потом Андрей, с которым начиналась его «карьера» в типографии, предложил новую работу, бесплатную, за интерес. Андрей был деятельный и на базе центра досуга молодёжи открыл клуб по моделизму. Клуб располагался в подвальном помещении их жилого дома. Моделистам выделили отдельную большую комнату, которая запиралась на ключ. Там собирались любители сборки моделей разного возраста, их было немного, но это были увлечённые ребята. Зарплату Андрею никто не платил, он зарабатывал, продавая друзьям и коллекционерам свои модели и панорамы. Андрей нуждался в помощнике, которому он мог бы доверять. В то время руководитель клуба заканчивал одиннадцатый класс и готовился поступать в авиационный институт. Игорь тогда собрал уже небольшой флот, корабли стояли в квартире бабушки. Ещё с дедом они изучали историю и судьбу каждого корабля. Раньше Андрей тоже собирал флотилию, но переключил внимание на авиацию. Он мечтал стать авиаконструктором и принять участие в постройке космического корабля на Марс, тогда у него как минимум появится шанс «выйти на орбиту». Игорь был более приземлённым, «на орбиту» не собирался, но думал о выборе профессии. Он всё больше склонялся к медицине, хотя раньше хотел, как Андрей, поступать в авиационный институт. Нелады с математикой смущали его, а вот химия и биология давались легко и нравились. Он сделал упор на эти предметы.

Игорь с удовольствием принял приглашение друга быть его правой рукой и помощником, купил модель копии корабля «Виктория» и стал собирать его в клубе. Он быстро вошёл в курс дела, получал огромное удовольствие от роли учителя. В комнате стояло три больших круглых стола, за ними трудились моделисты, у каждого было своё место. За столом всегда было весело, ребята общались, шутили, травили байки, подсказывали друг другу, помогали, собирали детали в единое целое и красили. В процессе покраски прослеживался образ модели, начиная с грунтовки и базовых слоёв. С каждым нанесением теней, высветлений модель преобразовывалась, становилась реалистичной, живой. Некоторые любители дополняли образ искусственной пылью, грязью, ржавчиной, подтёками – для придачи динамики и реалистичности. Когда модель была собрана, возникало чувство радости, и каждый раз, когда взгляд падал на неё, его трудно было оторвать. Игорю не терпелось похвастаться новой моделью и показывать её родителям, друзьям, и не только. Со временем он понял, что это процесс, в котором невозможно остановиться, – как только собрана модель и поставлена точка, появляется желание двигаться дальше, собрать новую, и, ещё не купив её, он уже представлял самолёт или корабль в завершённом, полностью собранном виде. Игорь понял, предвкушение удовольствия усиливает желание быстрее начать новую работу, но хорошо запомнил и слова деда об «ИЗМах», в которых суть бесконечность, и моделизм в их числе.

Всем клубом ребята принимали участие в выставках стендового моделизма, подготовка требовала много времени, усилий и новых идей, чтобы не было повторений. Это, в свою очередь, было новым стимулом, вдохновляя на применение новых техник и подходов.

Родители радовались и шутили, что это увлечение в прямом смысле загнало сына в подвал и воспитывало в нём аккуратность, целеустремлённость, терпение, интерес к истории. У Игоря зарождалась инженерная мысль, прививалась любовь к строгому порядку, а созидательный процесс давал новое вдохновение.

Завершающим этапом любой модели является создание панорамы вокруг неё – это позволяет погрузить модель во временной период, в котором она «жила», и дополнить образ. Создание панорамы – это отдельное искусство, в котором большая часть работы создаётся подручными средствами, а не готовыми деталями. Андрей собирал модели кораблей и для каждой создавал свою морскую панораму. Глядя на одни, возникало ощущение корабля, плывущего по неспокойным морям и океанам и разрезающего волны с белыми гребешками – пеной, которую зарождали сильные порывы встречного ветра: казалось, будто вот-вот нагрянет настоящий шторм и весь экипаж корабля в его ожидании затаился в трюме. Другие панорамы были поспокойнее и изображали корабли во время штиля, с акцентом на насыщенный изумрудный цвет воды, где лишь тонкий шлейф тёмно-серого дыма корабельных труб, хитро сделанный из подкрашенной медицинской ваты, нарушал безмятежный покой.

Сестра Вера пошла по стопам папы, поступила на юридический факультет, хотела стать судьёй. На втором курсе начала встречаться с молодым человеком из параллельной группы – Никитой. Каждый день после занятий они вместе возвращались из института домой и закрывались в её комнате – «занимались юриспруденцией», так Вера говорила брату, просила не беспокоить. Никита был интересен Игорю, он хотел с ним подружиться, но тот дальше приветствия и рукопожатия на контакт не шёл, и брат привык к его тихому присутствию в комнате сестры. Никита был замкнутым и отдалил Веру от Игоря, так ему показалось. Они встречались около года, Вера была очарована им, влюблённые были неразлучны, всё время проводили вместе. Поздно вечером перед закрытием метро Никита уезжал домой переночевать, а из института вновь возвращался, и так было изо дня в день. Молодые ходили в кино, театры, музеи и никогда не приглашали Игоря с собой. Родителям это не нравилось, но ничего плохого в Никите они не замечали, видя влюблённость дочери. На летних каникулах Вера с Никитой в компании студентов поехали дикарями на Чёрное море, жили в палаточном лагере, но вернулась Вера оттуда одна. Она сказала, что морская соль разъела их отношения. Больше Никиты никогда не было в их доме. Позже Вера рассказала брату, что случилось.

– Наш папа никогда так не поступит, а Никита повёл себя как трус, не по-мужски, в момент у меня отрезало к нему все чувства… По секрету тебе расскажу, дело было так: в субботу вечером ребята собрались в деревню на дискотеку, она была в паре километров от нашего лагеря. Мы с Никитой решили остаться и охранять вещи – лагерь без присмотра оставлять нельзя. И ты же знаешь, ему никто не нужен, на тот момент я была его вселенной – так он говорил. Танцоры отправились в путь-дорогу, когда ещё было светло, мы остались вдвоём. В течение часа наступила темнота, на море, сам знаешь, быстро темнеет. Звёзды россыпью кучковались на небе, луна низко висела над морем – большая, светлая, когда смотришь на такую, возникает ощущение, что там кто-то есть и мы не одни на морском берегу. В этот вечер был полный штиль, лунная дорожка освещала морскую гладь, шелестел тихий прибой, дул нежный тёплый ветерок, пахло морской летней свежестью, одним словом – романтика. Мы сидим на берегу моря у костра, я в объятьях Никиты, мечтаем, на душе спокойно. В этот момент у меня было чувство счастья, которым я наслаждалась, лучше не бывает. Вдруг из темноты выходят два человека, мужчины среднего роста, и целенаправленно идут к нам. По их походке я поняла, что они выпивши и это плохой знак. Они сказали, что зашли на огонёк, начали требовать закурить. Я напугалась, дала им сигареты, предложила чай. Никита молчал, сразу перестал меня обнимать. Я почувствовала его страх даже на расстоянии, появилось стойкое ощущение, что он спрятался за моей спиной и моя задача спасти его. Я старалась договориться с «незваными гостями», сначала они вели себя беспардонно, но позже «сменили гнев на милость», назвали Никиту «щеглом» и ушли. Когда мы остались вдвоём, я осознала, что произошло, пара минут в состоянии опасности показала нутро каждого: его – трусость и бегство, моё – страх и решительность. Он продолжал молчать, в объятья к нему не хотелось. Мы без слов поняли друг друга, спустя какое-то время он пытался оправдаться, но всё… Когда наши вернулись в лагерь, мы были уже чужие друг другу. Никита попросил никому не говорить, что произошло. Утром, когда я проснулась, его уже не было в лагере, вечером предупредил, что уедет. Я решила, что мне тоже пора, пригласила Катю с собой, она была без пары, в нашей компании таких было трое. Катя с радостью приняла моё приглашение отправиться в путешествие вдоль моря. Мы наметили маршрут, собрали вещи и пошли на электричку. Наш путь пролегал до Гагры, не спеша, с чувством толка, расстановкой добрались туда. Замечательно провели каникулы, Катька бесподобная, нам было весело и комфортно вместе. Уехали к морю мы одногруппниками, а вернулись подругами, но даже она не знает, что произошло в тот роковой вечер. Ты первый, кому я рассказала, и прошу никому не говорить. Конечно, я вспоминала Никиту, ведь мне было хорошо в нашем с ним мире, но… как быстро всё может измениться! Один случай зачёркивает прошлое и лишает будущего.

В этом откровенном разговоре Игорь понял, что она ему доверяет, и в отношении Никиты был полностью согласен: он самый настоящий «щегол» и никогда ему не нравился. «Хорошо, что он «вылетел» из нашего дома и из жизни сестры», – подумал Игорь. Катя стала приходить к ним в гости, девушки планировали следующим летом поехать отдыхать вместе, но ещё не решили куда. Игорь хотел составить им компанию, но у него экзамены, выпускной, институт…

Катя сразу понравилась Игорю, ему хотелось быть дома, когда она приходила к ним в гости: он любил проводить время в компании сестры и её подруг. Катя была весёлая, интересная, умная, сказала, что завидует Вере с Игорем, потому что они есть друг у друга. Она сблизила их, Вера перестала запирать дверь комнаты, чтобы заниматься юриспруденцией. Катя рассказала им о своём детстве:

– Я единственный ребёнок у родителей, они всегда работали и моим воспитанием занимались посторонние люди. Мама с папой только давали указания, куда меня сводить, чем накормить, откуда забрать, проверить уроки. Порой казалось, что родители забыли про меня и вообще, что у них есть дочь; они приходили домой, когда считали нужным, уезжали в длительные командировки. Могли не ночевать, я всегда была с няньками. Мой папа – судья. Когда в нашей стране была смертная казнь, мы с вами ещё маленькие были, но я хорошо помню, как отец работал ночами в своём кабинете и решал «казнить или помиловать» осуждённого. Из кабинета он выходил как выжатый лимон, уставший и молчаливый. Мама у меня тоже судья, вела серьёзные дела, но никогда не решала вопросы жизни и смерти. Они обсуждали в моём присутствии, что происходит в том или ином процессе, который рассматривали. Как правило, знали на начальном этапе, какое наказание понесёт осуждённый, если это не был суд присяжных. Наша семья в лице мамы и папы представляла закон, они его чётко знали, соблюдали, но не знали, «кто я», потому что это нигде не было прописано. Ко мне они относились очень спокойно, главное, чтобы у меня не было свободного времени и были хорошие оценки в дневнике. Когда мои приятели рассказывали, что они с родителями ходили в зоопарк или в кино, я не могла представить своих в таком походе. Больше всего на свете мне хотелось иметь сестру, ровесницу, именно сестру, а не брата. Когда мне было девять лет, стало понятно, что с такими родителями у меня никогда её не будет. Тогда я придумала её, дала ей имя, не хочу его называть, не спрашивайте. Я с ней разговаривала, советовалась, ругалась, смеялась, спрашивала её мнение и прожила так пару лет точно. Однажды вечером няня положила меня спать, а сама куда-то уехала, я проснулась посреди ночи, увидела, что одна, родителей не было. Мне стало не по себе, скучно, недолго думая, собралась и пошла к бабушке. Была зима, стоял мороз, улицы были пустые, машины не ездили, мой путь лежал по освещённой центральной улице. Я гуляла, шла не спеша, прогулочным шагом, падала на спину в сугробы, валялась, лежала «звёздочкой» и смотрела на звёзды, слушала тишину. Помню состояние того зимнего вечера, мне было хорошо, спокойно, казалось, что я одна во всём городе, слилась с ним, с морозом, снегом – это была настоящая свобода. Вдруг, обернувшись назад, увидела, как где-то вдалеке показалась одинокая фигура – она стремительно приближалась и очень быстро меня догнала. Это была взрослая женщина. Я легла на снег, притворилась снежинкой, хотела быть незаметной, но она вытащила меня из сугроба и спросила, почему я одна на улице в столь поздний час. Хорошо помню разговор с ней, я стала нести какую-то чушь, что мои родители геологи, сейчас в экспедиции, мы живём вдвоём с сестрой, что она вредная, бросила меня и убежала, – в общем, наплела всякую ерунду. Вероятно, эта женщина раскусила, что со мной что-то не так, она задавала вопросы, к которым я не была готова, нечего было сказать. В результате она проводила меня, причём настояла на этом. Когда мы подошли к дому, в окне бабушки было темно, женщина зашла в подъезд и ждала, пока мне откроют двери. После был скандал, бабушка отругала родителей, а они друг друга и няню, мне никто ничего не сказал. Бабушка сгоряча кричала: «Покажите мне родителей, у которых ребёнок в два часа ночи один гуляет по улице, валяется в сугробах и похож на снеговика?! Если ребёнок вам не нужен, отдайте его в детский дом, там она в это время хотя бы будет в постели!»

Я спросила бабушку: «Ты действительно хочешь, чтобы они отдали меня в детский дом? Я была снежинка, а не снеговик». «Это не так важно, – ответила бабушка, – снежинка ты была или снеговик – ты могла растаять в ту ночь! Единственное, что я хочу, чтобы они занимались тобой».

После этого случая придуманная сестра какое- то время жила в моей голове, я рассказывала ей обо всём, а про неё – незнакомым случайным людям, тем, кого больше никогда не встречу, как ту женщину. Но всё до поры до времени, в какой-то момент я так далеко зашла в своих фантазиях, что про «сестру» спросили маму, она ничего не поняла, что происходит, но мне сказала: «Кать, ты что насочиняла, какая у тебя сестра? Где? Может, мы с папой чего-то не знаем…» Мне было неловко, но к тому времени я сама уже верила, что у меня есть сестра. Я понимала, что это ненормально, и стала стараться избавиться от неё, стала меньше о ней думать, прекратила все разговоры, и через какое-то время она покинула мой мир. Проблема единственного ребёнка в семье – ему не с кем поговорить. Никакой взрослый не заменит ребёнку ребёнка-собеседника. Это была моя проблема, у меня нет обиды на родителей. Когда выросла, поняла, что имела в виду бабушка, когда сказала, что я могла «растаять». Детство научило меня независимости, я ничего не жду от людей, запросто встречаюсь и расстаюсь, возможно, до тех пор, пока не влюблюсь. Легко принимаю «нет» и сама говорю. Самое потрясающее, на выпускном вечере в школе родители были рядом со мной впервые за десять лет – в первый класс меня провожала одна мама. Когда получила аттестат в руки и медаль на шею, папа сказал, что им повезло с дочерью, я ответила, что мне повезло с родителями, но не повезло с сестрой, она так и не пришла на мой выпускной вечер… Наверняка повторю судьбу родителей, но у меня будет как минимум двое детей. В институте началась другая жизнь, чувствую себя взрослой, но желание иметь сестру никуда не пропало.

Игорь радовался, что ему повезло в жизни, у него есть сестра, всегда было с кем поговорить, Вера была рядом. «Родители находятся под охраной государства, а дочь гуляет ночами по городу – это же надо придумать, что тебя не заметят, снежинка – ё-моё!» – смеялась Вера и какое-то время иногда называла Катьку снежинкой.

Очень быстро после расставания с Никитой в жизни Веры появился Влад, они случайно познакомились в компании приятелей. Он был старше её на пять лет, у него не было образования, только школа и армия за плечами, он нигде не учился и не планировал, работал сам на себя и жил на широкую ногу. Влад был полной противоположностью Никиты: добрый, коммуникабельный, активный. Игорь сразу с ним подружился – Влад проявлял интерес к Игорю, всегда был рад его видеть. Он влюбился в Веру, так что души в ней не чаял, она тоже полюбила его, он показал ей другую жизнь. У Влада всегда были деньги, ездил только на такси, своей машины на момент знакомства у него не было. Каждый день встречал Веру у института или приезжал вечером к ней домой. Через полгода сделал предложение руки и сердца, но Вера ответила отказом, пояснив, что замуж выйдет только после окончания института. Бракосочетание отложили на пару лет и решили жить в гражданском браке, родители были не против, будущий зять вызывал доверие и уважение. У Влада не было своего жилья, он жил с родителями. Бабушка предложила переехать к ней. «Квартира большая, места всем хватит», – сказала она. Все согласились. «Съехать от бабушки мы всегда успеем, а попробовать можно», – как однажды сказала Таня. Таким образом Вера покинула отчий дом и после бывала здесь только в гостях. Бабушка по полгода проводила в пансионате, они жили как два взрослых человека – самостоятельно. Игорь стал их гостем, ему нравилось общаться с Владом, часто оставался на ночь в своей комнате. Влад был трезвенник, вообще не употреблял алкоголь, ему не нравился вкус, он мог пригубить напиток и сказать: «Фу, невкусно», но много курил, и, когда Игорь начал курить, они курили втроём в туалете, Вера тоже не отставала. В огромной квартире было три санузла, один – в полном распоряжении молодых.

С бабушкой у Влада сложились замечательные отношения, он быстро стал полноценным членом их семьи. Вера продолжала учёбу, а гражданский муж зарабатывал деньги, он вёл параллельно несколько проектов – «покупал, продавал». Вера была обеспечена, в институт и всюду ездила на такси, одевалась по последней моде. Через год Влад купил машину, и она стала их вторым домом. Бабушка радовалась их совместному проживанию, когда они уезжали в отпуск – скучала, стала редко покидать дом, у неё появилась забота: Вера училась, а она была на хозяйстве, готовила молодым. Все заметили, что бабушка ожила, повеселела, её зелёные глаза засветились. Они часами разговаривали с Владом на кухне обо всём. Пока Вера учила уроки, бабушка рассказывала ему о жильцах дома, о дедушке, о своей жизни в былые времена. Влад сожалел, что не успел познакомиться с дедом, и ему нравилось жить в министерском доме. Он с гордостью рассказывал друзьям-приятелям, где живёт. Все удивлялись и напрашивались в гости.

– От былого дома мало что осталось, старые жильцы были при должностях в своё время, считались в фаворе – сейчас стали никем, просто стариками, – говорила бабушка. – Раньше у нашего дома стояли «волги», «чайки», водители часами ждали своего важного пассажира. Жители привыкли жить на широкую ногу. На нашей площадке жил министр с семьёй, у них был единственный сын Анатолий. Они тряслись над ним всю жизнь, даже в тридцать лет звали его Толик. «Наш Толик получил пятёрку, наш Толик приболел, наш Толик окончил институт…» Отец министр после отставки и выхода на пенсию долго не прожил, приболел и умер. Они остались вдвоём, мать и взрослый сын, запасы денег быстро кончились, домработницу оплачивать стало нечем, мать сама никогда не работала, да и мало что умела делать, но она старалась. Толик был способным, хорошо учился, окончил институт, устроился на работу, но на работе надо работать, а он не привык, тем более коллеги к нему не относились так, как Толик привык, всегда был сын министра: в школе, институте. Учился в спецшколе для детей дипломатов и членов правительства, окончил лучший институт. Зарплата была небольшая, не являлась стимулом, чтобы ходить на работу, ему было очень тяжело. Парень он был добрый, но ленивый. С первой работы сам уволился, начал выпивать, а мать его всегда оправдывала. Со второй работы Толика уже уволили, больше не делал попыток трудоустройства – сдался. После у него было два состояния: он читал книги, днями сидел и читал, или выпивал, но пьяный тоже читал. Мать не допускала в его жизнь девушек, потому что все были «недостойны» его. Он много раз влюблялся, одна девочка была из простой семьи – хорошая, добрая, симпатичная, но мать всё сделала, чтобы их разлучить. Уйти от матери Толик не мог, а девушку домой не приведёшь. Возможно, на нервной почве от нереализованности и разочарования он заболел псориазом. Как-то мы встретись у лифта, он был подшофе, я стала ворчать на него: «Толя, возьми себя в руки, ведь ты умный парень, бросай всё это». Ему было стыдно, он отворачивался, прятал глаза и ответил: «Ольга Андреевна, я, когда выпью, мне легче, поспать могу, иначе не уснуть». Поднял рукав рубахи, под ней локоть покрыт красной коркой с белыми прогалинами, расчёсанный до крови. От него пахло больше болезнью, чем алкоголем. Мне нечего было сказать. Это был глубоко одинокий человек, так Толик стал алкоголиком. Он пропил все ценности, которые были у них в квартире, знал, кому и что можно продать в нашем районе, комплект постельного белья, фарфор, золото, брильянты – всё, что имеет ценность, – вынес из дома. Однажды вечером ко мне пришла его мать и попросила помочь положить Толика спать, я не поняла, о чём идёт речь, и пошла с ней, она была как не в себе. Мы зашли в квартиру, от былого шика след простыл, коридор был как в казённом доме, стук шагов эхом отдавался во всех углах. В квартире было относительно чисто, но совершенно пусто и убого, паркет давно никто не натирал. В дальней комнате под люстрой в петле висел Толик… Я чуть не упала от ужаса, а она спокойно сказала, мол, не могу одна справиться, ему неудобно, лучше положить сыночка на диван. Я сразу позвала соседей, мы вызвали милицию, скорую. Сотрудники его сняли, положили на диван, она успокоилась и стала всех выгонять, сказала, что сейчас приедет муж, ему нужно отдыхать. Толика увезли в морг, а её в больницу. Министерство похоронило сына в могиле отца, она больше никогда не возвращалась домой, через несколько месяцев её не стало. Мать с сыном без церемоний и почестей закопали в могиле министра, и помянуть некому было. Квартира их пустовала недолго, сейчас там живут хорошие люди, из правительства, но на меня она навевает жуть. Матери сами не понимают, с какой ожесточённой любовью затягивают петлю на шее своего ребёнка, она погубила сына, сделала его глубоко одиноким человеком, жизнь которого закончилась рано и плохо.

Ещё бабушка вспомнила Олю с девятого этажа, та была замужем за известным человеком, дочь бывшего министра, отец удачно выдал её замуж. Влад знал её мужа – чиновника, его часто показывали по ТВ. Таня с Олей были подругами с детства, но теперь Оля редко приезжала в министерский дом, жила за городом, их квартира стояла пустая, родители жили рядом с дочерью.

– Что только не происходило с жителями этого дома, – продолжала бабушка, – многие хорошо устроились в жизни, но тех, кто застрелился, повесился, выпал из окна, тоже хватало. У всех была прислуга, раньше, как правило, это были деревенские – они вели быт, ухаживали за детьми и жили годами в одной семье. Сейчас деревенские утратили свою самобытность, строят из себя важных, «руки длинные, а мозги короткие». В современных домах работают люди с образованием – это, может, и правильно, но мир перевернулся. Наш дом опустел, в огромных квартирах живут маленькие семьи. Раньше в доме жизнь кипела, мы всё знали, кто как живёт, потому что прислуга была как телефон без проводов. Всё рассказывали друг другу и своим хозяевам. Наша семья жила скромно, муж много работал, приезжал домой поздно, уезжал рано.

На третьем этаже жил человек с «неизвестным» прошлым – фронтовик, говорят, был разведчиком, всю войну провёл в Европе, в тылу врага. Когда вернулся с фронта, за государственные заслуги и подвиги получил высокий пост и привилегии. Одна из них – это квартира в нашем доме, хотя у него не было семьи, был совсем один. Что-что, а маскироваться он умел, конспирация у него была идеальная, никто не знал, где он работает. Женился только после смерти Сталина, и стало понятно почему. Во время войны он встречался с иностранкой, влюбился, её звали Наташа Пракса, фамилия её, но русское имя он ей дал. Как только вождь преставился, он привёз Наташу в СССР, женился, и все заметили, что его счастью не было предела. Эта женщина была нам в диковинку: таких показывали только по телевизору. Наташа была стройная высокая блондинка, совсем не говорила по-русски, одевалась модно, экстравагантно. С соседями только здоровалась: «Бонжур», мы так и звали её, ни с кем не вела разговоров, все её подруги были такие же иностранки из мира моды – жёны министров, генералов ей в подмётки не годились. Она сопровождала мужа под руку, как красавица с обложки модного журнала. Муж был старше её лет на двадцать, но под стать ей: породистый, красивый, высокий. Они вели богемный образ жизни: в Большом театре своя ложа, ужинали в ресторанах, одевались во всё заграничное. Мы все менялись, старели, а она на десятки лет застыла в той поре, как приехала. Через много лет, когда стало безопасно, муж рассказал, кто такая его жена. Урождённая полячка, выросла в Варшаве, до войны переехала жить и работать в Париж. Была ведущей моделью домов моды, работала с известными модельерами, всегда принимала участие в показах. Они прожили недолгую яркую совместную жизнь, муж умер при загадочных обстоятельствах, детей у них не было, такие, как она, не рожают. Вдова была одна после похорон мужа всего несколько дней, за ней «стояла очередь». В её жизни всё было стабильно: шик, достаток, деньги, внимание; менялись только мужчины. Она дожила до глубокой старости, пережила мужа и десяток любовников, старалась всегда выглядеть элегантно.

Её одежда старела, маралась, но оставалась модной. Она совсем не стирала вещи. В старости Наташа уже говорила по-русски, хотя и с большим акцентом, но выглядела ужасно: глубокие морщины, трясущееся тело – у неё был Паркинсон. Но даже в таком состоянии она жила с молодым мужиком, только произошла замена ролей: Наташа содержала его, он жил за её счёт. Однажды соседи увидели у неё синяк под глазом, и её семейная жизнь сразу закончилась. Выяснилось, что сожитель издевается над ней. Её поместили в дом престарелых, а жигало выгнали с треском. Когда за ней приехали, Наташа сохраняла полное спокойствие, вела себя с достоинством, но в глазах таилась глубокая печаль. Она понимала, что всё кончено, что больше никогда не вернётся в этот дом. Даже в глубокой старости Наташа не стала нашей, – закончила свой рассказ бабушка.

Влад не переставал удивляться, как, имея такие возможности, не воспользоваться ими – ведь у Толика были связи отца, и так закончить жизнь, а иностранка наверняка была шпионкой, грамотнее своего мужа, поэтому прожила долго и счастливо. Сам Влад был из простой рабочей семьи, но мечтал стать большим боссом. Не понимал он и того, зачем Вера учится, но не препятствовал, всегда говорил, что его жене не надо работать. Пытался подключать Игоря к своим делам, но Игорь быстро понял Влада – красиво говорит, обещает, а в итоге зарабатывает только сам. После двух попыток заработать у Влада Игорь решил, что не имеет смысла сотрудничать с ним, лучше быть просто родственниками. Он заметил у Влада хитрую скупость и больше никогда не принимал участия в его «красивых выгодных» сделках. Эта неприятная черта проявлялась, когда речь шла о деньгах, но как хозяин в доме Влад был хлебосольный – ему нравилось угощать и потчевать своих гостей.

Игорь заканчивал одиннадцатый класс, выбор профессии был сделан: стать врачом и идти по стопам мамы. Он усердно готовился к поступлению в медицинский институт, много времени посвящал учёбе, встречался с девочкой из десятого класса. Они конспирировались, встречались два раза в неделю, об их отношениях в школе никто не знал, только Вера с Владом, Игорь приходил с ней к ним в гости. Влад купил видеомагнитофон, все подсели на боевики, бывало, один и тот же фильм смотрели по нескольку раз. У Веры с Владом собирались компании друзей-товарищей, частой гостьей была Катя со своим молодым человеком. Игорь влюбился в Катю, но считал себя маленьким: стеснялся её, своих чувств, она – без пяти минут юрист, а он – школьник, в душе ревновал её. Игорь рассказал о своих чувствах Вере с Владом, и Влад объяснил ему, что, если человек скрывает свои отношения от всех, значит, его что-то не устраивает, а зачем тратить время, ведь, когда человек влюблён, он готов кричать об этом, а ты стесняешься. Он спросил: «А если бы Катя была твоя девушка, ты кому бы об этом сказал?» Игорь ответил – всем! «Ну вот ты сам и ответил, надеюсь, ты всё понял», – сказал на это Влад.

Когда Игорь учился в одиннадцатом классе, случилась история, которая облетела все школы района и потрясла всех старшеклассников. Одноклассник Игоря Николай влюбился в учительницу английского языка. Англичанке было около тридцати лет, она была замужем, воспитывала двоих детей. Учительница была красивая, эффектная блондинка, у неё был неповторимый шарм, которым обладают женщины европейских стран. В неё влюблялись все мальчишки-школьники, но Николай не только влюбился, но и добился её. Они стали встречаться, Коля вырос на глазах, из пацана превратился во взрослого мужчину. Об их романе стало всем известно, влюблённые не скрывали его. Реакция преподавателей была оперативной и категоричной: англичанку уволили, изгнали из школы с позором, но роман ученика и учительницы продолжился. Реакцией одноклассников Николая было удивление, его мало кто осуждал, особенно мальчишки, многие из которых молча завидовали однокласснику.

Вера сказала, у Коли большие амбиции, за счёт них он будет всегда впереди, наверное, Николаи все такие, наш папа такой! Игорь, который, как и все, был удивлён смелости однокашника, в тот момент понял, что у него самого проблемы с амбициями, их просто нет, поэтому-то и боялся признаться Кате, а Колян смог с учительницей. На вопрос «Как ты добился её?» одноклассник ответил: «Влюблён!»

Игорь хорошо сдал выпускные экзамены в школе, получил аттестат о среднем образовании. Накануне выпускного вечера, после сдачи экзаменов, они всем классом навестили могилу одноклассницы. Девчонки сказали, что смерть Лены сблизила класс. «Помните, как мы стучали зубами от холода и оттирали друг друга?» Действительно, в тот день они поддержали друг друга, мальчики снимали девочкам рукавицы, сапожки и растирали ноги и руки.

Перед выпускным вечером возникли приятные хлопоты – покупка нового костюма, сорочки, галстука. Игорь нравился сам себе в новом образе, бабушка заметила: «Мужчины в нашем роду умеют носить костюмы, если бы дед увидел тебя сейчас, был бы очень счастлив». На выпускной вечер пришли родители, бабушка, Вера с Владом, все светились от счастья. Игорь хотел пригласить Катю, но не решился, постеснялся. В тот вечер он пережил радостную грусть: радость, что закончился важный этап в жизни – школа, а грусть – из-за расставания с друзьями, с кем-то из них – навсегда. Одноклассники стали родными и близкими, у них был хороший класс. Уже на следующий день все разбрелись по разным институтам, кто-то даже улетел учиться в другую страну. Игорь подал документы в два медицинских института.

«Герой-любовник» Николай вместе со всеми получил школьный аттестат. Англичанка развелась с мужем, они поженились, её пригласили в институт на кафедру английского языка, она стала преподавателем вуза. Её молодой супруг поступил в институт, окончил его и хорошо устроился по жизни. У них родилось двое детей, англичанка стала многодетной мамой и оставалась такой же эффектной, как и прежде. Карьера у обоих сложилась удачно, а семья осталась под вопросом. Игорь был удивлён, когда через несколько лет случайно встретил Николая с другой женщиной – молодой, красивой. Одноклассник прижимал её к себе, смотрел влюблёнными глазами. Первое, о чём подумал Игорь, – «щегол!».

Такоцубо

После окончания школы лето Игоря выдалось напряжённым: документы подал в два медицинских вуза, выбор профессии врача сделал осознанно. После сдачи экзаменов был зачислен в оба института, на факультет лечебного дела. Остановился на институте, который окончила мама, и с нетерпением ждал осени. Чувствовал себя прекрасно, повзрослел, вытянулся, вырос на целую голову, появилась стойкая вера в себя и радость, что сбылась мечта и всё идёт по плану. Переходный возраст закончился, подростком больше себя не чувствовал, переосмыслил себя: стал степенным, но, как и прежде, остался скромным парнем. Подготовка к вступительным, сдача экзаменов, ожидание результатов – обеспечило нервное напряжение. После того как увидел себя в списках зачисленных, счастью не было предела, выдохнул и отсыпался несколько дней. В семье больше всех его поступлению в институт радовалась бабушка, она звонила своим подружкам, приятелям и хвалилась, что её единственный внук – будущий врач, скоро в их семье будет два доктора. После, остаток лета, они с Андреем собирали модель самолёта, построили панораму с подсветкой, трудились по восемнадцать часов в сутки. Этот заказ Андрей получил от бывшего лётчика, в настоящем – крупного бизнесмена. Лётчик поставил эту модель самолёта в своём офисе, и рабочее пространство существенно преобразилось, все сотрудники приходили посмотреть на шедевр, который сделали молодые парни. А когда ребята получили деньги, Игорь ни капли не пожалел, что остался дома и не поехал в отпуск. Друзья остались довольны результатом своих трудов и оплатой, эта работа их вымотала, но она стоила того. Игорь похвастался Владу своим заработком и получил высокую оценку «гениального спекулянта»: «Молодец, это по-нашему, наш человек!»

Вера сдала сессию, прошла практику, и они с Владом в компании Кати и её молодого человека Павла улетели в отпуск на Кавказ. Отдых, с их слов, прошёл замечательно. Как всегда, не обошлось без приключений, потому что вопрос с проживанием никто не решил заранее, понадеялись на авось. По возвращении Вера рассказала Игорю о приключениях на Кавказе.

– Представляешь, мы прилетели рано утром, но солнце уже было ярким и хорошо пекло. Первым делом надо было поселиться в гостиницу, оставить вещи и поехать осматривать достопримечательности, но сюрприз был не из приятных: мы прошли несколько гостиниц, ни в одной не оказалось свободных номеров. Везде нам говорили, мол «сейчас горячий сезон и снять жильё даже в частном секторе практически невозможно». В поисках ночлега пришлось проехать город вдоль и поперёк, он небольшой, но удивительно красивый, уютный, живой, цветущие сады, всюду цветы, свежий чистый воздух. Если бы у нас были палатки, мы бы разбили лагерь в пригороде. Почти весь день гуляли по городу без перспектив на ночлег, и я осознала, что мне совсем не страшно, нет тревоги и беспокойства, как и что будет, когда настанет вечер, ночь, потому что я рядом с Владом. Это было приятное открытие, понимаешь, Игорь, рядом должен быть тот, в ком ты уверен, – это я отлично поняла на берегу моря с Никитой. Рядом с Владом я как за каменной стеной. Катя с Пашей тоже не унывали. Не решив вопрос с проживанием, мы забрели в центральный парк, поели шашлык, выпили домашнего вина, присели на скамейку – закурили, думаем, что делать? В планах было два варианта, первый: купить палатки и разбить лагерь в пригороде. Второй: купить билеты на самолёт и улететь в другое место. Люди взрослые, на скамейке ночевать не хочется. Вдруг Влад поворачивает голову и здоровается с молодым человеком кавказской внешности, сидящим на соседней скамейке, очевидно, с местным жителем. Тот в ответ – «привет» и замер, глядя на Влада. Через доли секунд до нас доходит, что Влад поздоровался с человеком, которого, в принципе, не может знать, ведь мы не в Москве. Мы спрашиваем Влада – ты ничего не перепутал? Тут до него тоже доходит, что мы на Кавказе, но парня он откуда-то знает. Влад смотрит на него, тот на Влада, но стесняется подойти. Наконец они узнают друг друга, улыбаются, встают, обнимаются, и вопрос с жильём решён на высшем уровне по счастливой случайности. Таким образом, у нас появился третий вариант, который мы даже себе представить не могли. Парень оказался сослуживцем Влада, рядовой солдат Азамат, в армии Влад был сержантом, его уважал весь армейский состав, он никого не обижал, не издевался. Азамат был счастлив, что встретил Влада. Мы жили в большом частном доме с красивым садом. Его мама с женой нам готовили национальные блюда: плов, шашлык, шурпу, лагман. Ели досыта, ездили в горы, рыбачили. Словом, неприятный нежданчик имел отличный финал – все были счастливы. Мне хорошо рядом с Владом, где бы мы ни были, но в наших отношениях есть одно «но» – лично для меня, моя мечта никогда не сбудется… Про это «но» сказала Катя, почему-то сама я не то чтобы не додумалась, просто старалась не думать об этом. Дело в том, что вряд ли я когда-либо смогу работать судьёй и вообще на госслужбе, на моей профессиональной карьере поставлен крест в виде Влада. Катька отметила, что он замечательный, надёжный, ещё и везунчик, но у него есть склонность к махинациям. После того как выяснится, что он мой супруг, меня никогда не примут на госслужбу. Грустно принимать, но это факт, у него уже есть два административных наказания. Влад сказал, что купит мне лицензию нотариуса и я буду ходить на работу, если жить без неё не могу. Купит или нет, это уже другой вопрос, но то, что без Влада не могу, – это точно. Возвращаться с отпуска нам не хотелось, если бы у меня была вторая жизнь, я бы провела её на Кавказе. Катя с Пашей влюблены друг в друга, он сын профессора, планирует сделать карьеру в науке, у нашей снежинки с будущим всё хорошо, не растает. На вопрос, как бы она поступила на моём месте, ответила, что не знает, потому что находится на своём месте. Выбор по зову сердца – даёт шанс настоящему счастью…

Прямое влияние Влада на карьеру сестры было печальным фактом, но Игорь уважал его, не мог уже представить сестру с другим. Неужели правда, жизнь просто так ничего не даёт, а требует что-то взамен? Так говорил дед, но случайная встреча с армейским товарищем подтвердила, что Влад хороший человек. Если бы в армии его не уважали, то Кавказ, не откладывая, отомстил бы, а его встретили шашлыком из молодого барашка. Влад действительно везунчик, у него фарт по жизни, ему фартило во всём, он умел ладить и договариваться с людьми. Игорь, как брат, сожалел, что карьеру сестры перекрыл человек, которого она любит. В лучшем случае Вера получит статус адвоката, как папа, но она не хочет сидеть у дверей суда – ждать приглашения и оправдывать преступников. Родители узнали о перспективах дочери, озвученных Катей. Папа давно всё понял и знал, что рано или поздно ему придётся защищать зятя в суде, а мама сказала: «Для женщины главное – хорошо выйти замуж, а профессия – это второстепенно. Если бы передо мной встал выбор: наш папа или работа – только папа! И никакая работа не заменит его. Но образование получить надо в любом случае, жизнь длинная и непредсказуемая, и что ждёт впереди – одному Богу известно». Большее огорчение у Игоря вызвала влюблённость Кати, он надеялся, что когда-нибудь станет её парнем, но эта перспектива всё дальше отдалялась от него, тем более при встрече с ней он сразу заметил, что Катя светится от счастья, стала ещё красивее. Катя была среднего роста, стройная брюнетка с правильными чертами лица и синими глазами. Она была женственная, носила платья, юбочки. Любила дурачиться, иногда основательно «входила в роль снежинки» и, если что-то шло не по её, могла сказать, что сейчас растает. Вера смеялась и говорила: «Жди зиму, снежинка, будем падать на спину в снег и смотреть на звёзды!»

Осенью у Игоря началась новая жизнь: он уходил рано утром в институт и возвращался домой за полночь. Учёба давалась нелегко, как и математика в школе, требовалось много сил, но ему нравилось носить белый халат, сидеть в больших аудиториях, смотреть сверху вниз на преподавателя, на лекциях всегда было много студентов. На первом курсе начал встречаться с одногруппницей Олей, красивой эффектной брюнеткой. Оля была из хорошей семьи, единственной дочерью у родителей, её мама была писательница, а папа был «при маме», заботился и помогал ей во всём. После окончания института Оля планировала учиться дальше на пластического хирурга. Они оба старались, хорошо учились, вместе писали курсовые. Во время учёбы были неприятные процедуры, потребовалось время, чтобы адаптироваться к походам в морг: к запаху, вскрытию, выниманию кишок, к чёрной крови, изучению мёртвых органов. Работа с мёртвым телом была важной практической частью в медицине. Игорь читал лекции маме с папой. Когда приходил к Владу с Верой, в их лице находил слушателей. Они ложились бочком на диван, Влад прижимался к Вере сзади, обнимал её, и они внимательно слушали будущего «крупного светилу медицины», так говорил Влад. А «будущий светила» вдохновенно посвящал их в строение человека:

– Сердце – это настоящая рабочая лошадь, оно бьётся, чтобы поддерживать движение крови по организму. Задача крови, а вместе с тем и сердца, снабдить кислородом весь организм. Каждая клетка нашего тела нуждается в кислороде, чтобы жить и «дышать». Почки способны обойтись без кислорода 40 минут, а кости – пару часов без последствий. Самый чувствительный мозг – три-пять минут, и непоправимого ущерба не избежать. За одну минуту капля крови совершает круг: от лёгких через сердце она течёт к своей цели в организме и возвращается обратно к лёгким. Сердце – насос, качая кровь и создавая пульсовые волны, способствует тому, чтобы кровь возвращалась от ног обратно к нему. Капля крови лишь наполовину состоит из жидкости, то есть из кровяной плазмы. В плазме дрейфуют разные виды кровяных клеток: красные и белые кровяные тельца, а также кровяные пластинки – тромбоциты. Красные кровяные тельца переносят кислород, а кровяные пластинки (тромбоциты) отвечают за то, чтобы мы не истекли кровью, если поранимся, они «доктора скорой помощи»: спешат к месту происшествия, на место пореза, там закрепляются и образуют прочный сгусток, который закроет рану, потому что содержит полезные белки и помогает крови «затвердеть». К сожалению, такие сгустки могут возникать и без внешних повреждений и закупоривать сосуды – тогда это тромбоз или инфаркт. И то и другое опасно для жизни. Существует несколько видов белых кровяных телец, они относятся к иммунной системе. Только в одной капле крови содержится пять миллиардов красных кровяных телец, двести миллионов кровяных пластинок и от пяти до десяти миллионов белых кровяных телец. 80 % всех клеток нашего организма – это красные кровяные тельца. У женщины весом 65 килограммов в организме около пяти литров крови, что составляет около 8 % веса её тела. Красные кровяные тельца – это карлики диаметром от 6 до 8 микрометров, они выглядят как шлюпки, в которых располагаются молекулы кислорода. Они «запрыгивают в шлюпку», когда капля проносится по тонкому сосуду в лёгком – по капилляру. При вдохе кислород вместе с другими газами превращается в крошечные пузырьки – альвеолы. Из-за этих пузырьков лёгкие похожи на губку. Предположительно, в лёгком человека находится как минимум 300 миллионов альвеол. Удобным местом для кислорода служит «мини-паром» – гемоглобин. Эта молекула содержит железо, благодаря этому она, как магнит, притягивает к себе только что поступивший извне кислород. Гемоглобин способен оказаться там, где нужен кислород, именно насыщенным кислородом гемоглобин придаёт крови красный цвет. Хорошо обеспеченная железом красная кровяная клетка содержит около 280 миллионов молекул гемоглобина. Эритроцит содержит около 280 миллионов молекул гемоглобина, если в организме не хватает железа и он производит мало гемоглобина. Усталость человека может говорить о дефиците железа и низком гемоглобине. Кровь течёт со скоростью 4,7 км/ч, это скорость прогулочного шага взрослого человека. Существует два типа крови: венозная – обогащена углекислым газом и артериальная – насыщена кислородом. Когда из-за проблем в сердце, например врождённых пороков, они смешиваются, происходит сбой, и человек становится синего цвета. За то, чтобы кровь текла в правильном направлении, отвечают четыре неустанно работающих сердечных клапана. Они закрывают ей путь назад после того, как она, движимая толчком насоса, пройдёт через предсердие или желудочки. Замена клапана на сердце необходима при нарушении функции кровообращения в том числе. Мы потребляем кислород, а выпускаем углекислый газ, он образуется при дыхании наших клеток…[1 - «Сердце, как у тебя дела?» Феликс Шредер, 2018 г.]