Перемирие

Наталия Ерошенко

Ночь Ис-сух-шат

ЖАЛЕЙКИНА

Старость давно уже преследовала Дарью Ивановну Жалейкину. То мелькнет серебряной паутинкой в волосах, то ляжет тенью вдоль тонких губ, тронет глаза «гусиными лапками». Дарья Ивановна не поддавалась старости. Посещала салоны красоты, фитнес-клубы, парикмахерские. Модных косметологов. Не совсем самых модных, конечно. На самых модных у Дарьи Ивановны не было денег. Жила она вдвоем с кошкой, зарабатывала немного. И, в основном, деньги уходили на борьбу со старостью.

Внушил ли кто Дарье Ивановне, или сама она пришла к такому выводу, но считала она, что со старением жизнь человека заканчивается. И надо быть вечно юной, вечно веселой, и тогда будешь живой.

Тем временем старость подбиралась к Дарье Ивановне все ближе, касалась ее сухими пальцами. И бежала Дарья Ивановна в страхе делать маски и укладки, чтобы еще день выиграть для «жизни»… Хотя, что за жизнь у нее была такая особенная? Скучная работа в душном кабинете, кошка да телевизор.

Иногда, правда, Дарья Ивановна ходила в музеи, на выставки. Могла пойти в кино с подругою, если удавалось эту подругу уговорить. Подруги у Дарьи Ивановны были уже людьми зрелыми, воспитывали внуков. И в кино им было ходить недосуг.

Но недавно вышел хороший фильм. Про лихие приключения и красивые отношения. И Дарья Ивановна решилась пойти одна, потому что рекламировали фильм много, и ей стало любопытно.

Она купила в кассе билет и прошла в зал. Отказалась от конфет, колы, попкорна и мороженого, потому что соблюдала диету. Устроилась в мягком кресле. Потушили свет.

Сначала, как всегда, пошла реклама… Потом стали показывать сам фильм, прерывая его то и дело на рекламные паузы. И вот, когда очередная юница рекламировала очередной крем от морщин (Дарья Ивановна взяла его на заметку), сидящий справа от нее мужчина наклонился и прошептал:

– Мы вам поможем.Дарья Ивановна от неожиданности вздрогнула:

– Что?!

– Мы поможем Вам. Мы поможем Вам остаться молодой. Вы хотите этого?

Дарья Ивановна испуганно вжалась в кресло: мошенник, маньяк!!! Она огляделась в полутьме в поисках помощи, но мужчина вел себя смирно, и ей стало интересно.

Мужчина тем временем продолжил:

– Мы заключим с Вами сделку. Это будет Вам выгодно. Наши условия мы скажем позже. А пока мы дадим Вам аванс.

С этими словами мужчина поднялся и, не обращая внимания на недовольство других зрителей, вышел из зала. А Дарья Ивановна молча смотрела ему вслед. Реклама закончилась, и на экране вновь забегали-закричали-заплакали, и было Дарье Ивановне почему-то очень тревожно…

По дороге домой она вертела в голове странное происшествие и так и этак. Что это было? Очередной сумасшедший, которых много в наше трудное время? Мошенник? Распространитель чудо-крема от морщин? Дарья Ивановна вздохнула. Иногда распространителей бывает трудно отличить от сумасшедших.

Она вернулась к себе домой, переоделась, включила телевизор, погладила кошку. Телевизор забубнил, кошка замурчала, все шло как обычно. Дарья Ивановна направилась в ванную, чтобы смыть макияж. Удаляя густой слой тонального крема, она сначала не обратила на это внимания… Да, на это она обратила внимание только на следующий день, когда наносила свежий макияж. У нее исчезли все морщины. С правой стороны лица.

– Что Вы со мной сделали!!! – Дарья Ивановна готова была наброситься на незнакомца с кулаками.

Незнакомец (тот самый мужчина из кинотеатра) был важен, спокоен, сидел на скамейке. Как-то и неловко на него с кулаками. Дарья Ивановна огляделась вокруг и заплакала.

Парк был густ и безлюден, ей стало тревожно, она корила себя за глупость. Дарья Ивановна не сразу согласилась на эту встречу, но не терпеть же издевательства! Они что, проводят над ней эксперимент?

Мужчина сказал:

– Присядьте.

Дарья Ивановна тяжело опустилась на сырую скамейку. На всякий случай, слева от мужчины.

Мужчина сказал:

– Мы можем вернуть Вам обратно морщины. А можем убрать их все. И не только это. Мы можем убрать седые волосы. Вернуть зубы. Решать Вам.

Дарья Ивановна всхлипывала. Мужчина ждал. Дарья Ивановна задумалась.

– А что взамен?

– Вы должны будете отдать нам Вашу память. Мы забираем у Вас память об одном годе жизни, и Вы становитесь на год моложе. О двух годах – на два. И так далее. Больше ничего.

– Больше ничего?..

– Да. Нам достаточно только Вашей памяти.

На что Дарья Ивановна решительно сказала:

– Я согласна.

Сначала она забыла первые десять лет своей жизни, из детства. Что в нем хорошего, в этом детстве? Глупости одни.

– Отдаю… – прошептала она в условленное время, и вмиг исчезли несущиеся на дерево санки, и сломанная рука (ох, как больно!), и страшный пьяный Дед Мороз, и маленькая черепашка, и бабушка, такая теплая, вкусно пахнущая пирогами… По телу Дарьи Ивановны пробежала дрожь, она громко чихнула. Дышать сразу стало легче, стоять легче, все стало легче! В тот день она нанесла косметики намного меньше обычного.

По-новому, по-особенному чувствовала она себя после этого отказа от памяти. Вымыла всю квартиру, кошку, выстирала шторы, выкинула подаренный коллегами на юбилей букет (собиралась засушить эти розы на память), накупила кучу обновок. Коллеги стали шептаться за ее спиной, предполагая знакомство с мужчиной. Дарье Ивановне нравились эти слухи, хотя некоторые из них (о пластической хирургии) были не такими приятными.

Она ходила по фирме с торжествующей улыбкой королевы, и была довольна собой и миром. До тех пор, пока не столкнулась в коридоре с новой секретаршей. Проводив мрачным взглядом совсем юную, красивую девушку, она в тот же вечер отказалась еще от десяти лет своей жизни.

Исчезли в никуда первая пьянка и первая любовь, школьный выпускной и неудачное замужество. Исчезли, растворились без следа. Где-то…

После этого Дарья обнаружила, что на ее странице в социальной сети полно каких-то незнакомых людей, значащихся, как бывшие одноклассники. Все они были пожилые, разговаривать с ними было скучно, и Дарья их всех удалила. Наверное, какая-то ошибка. Потому что Дарья не помнила, что вообще когда-то училась в школе.

Следующие несколько лет Дарья, сменив работу на более легкую, вела размеренную жизнь. Иногда ходила с новыми подругами в кино или кафе, по вечерам смотрела сериалы по телевизору, и была всем довольна. Медленно проходили дни, из зеркала смотрело молодое улыбающееся лицо, и Дарья чувствовала, что она живая. Она сделала ремонт в квартире и выкинула всякий ненужный хлам, вроде старых цветочных горшков и томов классики.

Кто же сейчас читает классику, если современные женские журналы настолько солидны, что один журнал можно читать весь месяц! До выхода нового журнала! Статей там немного, и все они короткие, чтобы читательница не устала. Но зато в полном объеме представлены модные именно в этом месяце товары. И можно до бесконечности разглядывать картинки, мысленно примеряя на себя новое платье или представляя вкус нового мороженого. Дарье с трудом верилось, что когда-то она читала такую скукотищу, как книги без картинок.

Когда в волосах Дарьи появились первые седые волоски, она не стала паниковать или красить волосы. Она отказалась сразу от двадцати лет своей памяти.

Даша вертелась перед зеркалом, собираясь в ночной клуб. Надо было исхитриться и изобразить из себя совершеннолетнюю, иначе не пропустит охранник на входе. Ну не ждать же еще пару лет, чтобы повеселиться! Даша наложила на лицо толстый слой тонального крема, густо накрасила глаза и губы. Ну вот, готово, теперь она может сойти за двадцатилетнюю. Если особо не приглядываться.

Даше захотелось есть, и она заказала по телефону пиццу. Наличных денег оставалось мало, но всегда можно было снять с карточки – там денег было еще навалом. Даша старалась экономить, пока не найдет работу. Официанткой или курьером. Такую работу, чтобы не сильно загружаться, чтобы на жизнь хватало и ага. Даша не помнила, сколько ей лет и где ее паспорт, и что было неделю назад. Но это ее нисколько не смущало. Потому что на работу могут взять без документов, а за квартиру просто надо вовремя платить. Фамилия Даши была Жалейкина, кошку звали Маруська, и остальным она не парилась.

Привезли пиццу. Даша поужинала, угостив кошку колбасой, подкрасила губы и переоделась, чтобы идти в клуб.

Когда она уже выходила из квартиры, на столике в прихожей забренчал телефон. Даша сняла трубку, хотя не представляла, кто бы мог звонить.

– Алло! Даша, Дашенька, это ты?

– Я, – удивленно сказала Даша.

– Это мама. Доченька, у тебя все хорошо? Ты так давно не звонила. Что у тебя с голосом? Ты не заболела?

– Нет. Я не заболела. Но вы ошиблись номером, потому что у меня нет никакой мамы. До свидания.

Даша положила трубку и вышла из квартиры. Телефон снова начал звонить, и звонил не раз. Но Даша этого не слышала. Она уже была в клубе, вокруг грохотала какая-то музыка. Даше было очень весело, и она чувствовала себя живой.

НОЧЬ ИС-СУХ-ШАТ

За ужином мать, снимая нагар со свечи, тревожно спросила:

– А где Майкл?

Ее беспокойство было не напрасным. Cегодня ночью будет новолуние. В наших местах это особое время.

Сидящие за столом родственники переглянулись. Моего отца, старосты деревни, тоже не было с нами. Он был с людьми, проверял соседские дома. В прошлый раз кто-то забыл усыпить собаку. И она привела Ис-сух-Шат к своей будке, прежде чем превратиться в кровавое месиво. Я сам видел и ту лепешку фарша, что осталась от пса, и волосы Ис-сух-Шат, исчезающие в свете солнечных лучей. Ее волосы толщиной с палец и длиной в несколько локтей. Они медленно шевелились, становясь из черных бурыми, и осыпаясь в труху.

Не успело мамино волнение охватить всех за столом, как вошел Майкл. Что-то буркнув в ответ на ее расспросы, он взял еды и занял свое место.

Майкл – мой брат, он младше меня на два года. Скоро ему исполнится тринадцать. Еще у меня есть две маленькие сестры, они тоже ужинали с нами. За столом также сидела тетушка Эмма, незамужняя сестра отца. Она живет в нашем доме и помогает матери по хозяйству.

Во главе стола ожидала отца пустая тарелка.

Пред тем, как мы начали есть, мать пожелала узнать, все ли животные опоены.

– Я опоила овец и корову, – сказала тетушка Эмма.

– Мы усыпили птиц, – сказали сестры.

Мать повернулась ко мне:

– Тим?

– Я позаботился о Быстром, – ответил я, – влил в него целую бутылку.

Быстрый – это наш конь, и я здорово с ним управляюсь. Не каждый взрослый так смог бы!

– А Дружок? Кто-нибудь опоил Дружка? – забеспокоилась мать.

– Я, –ответил Майкл. – Не по нраву ему это пойло.

– Как и всем нам, – заметила мать.

Кошек у нас не было, и это к добру. За кошками не уследишь, они любят прятаться. А в новолуние должны спать все. Конечно, во дворе у нас бегали и мыши, и крысы, и прочие мелкие твари. Но они не способны привлечь Ис-сух-шат, слишком уж малы.

Успокоившись, мать принялась за еду, но тут же вскочила – вошел отец.

– В деревне все в порядке, хвала небесам – отец устало опустился на стул. Ужин мы закончили в молчании, а затем мать налила каждому по кружке мутной, сладко пахнущей жидкости.

Меня передернуло от одного ее запаха. Это сонное средство делалось из ядовитых трав, и равно действовало на всех теплокровных тварей. Две капли на птицу, двадцать на собаку, пол-чашки на коня. Зелье отмерялось всем нам по весу и разводилось водой. На следующее утро от него немного тошнило и болела голова. Животные становились на день вялыми. Наверное, у них тоже болела голова.

– Идите спать, и доброй всем ночи, – сказала мать. – Не мешкайте, скоро совсем стемнеет.

Мы взяли кружки с сонным отваром и разошлись по своим спальням. Я ночевал в одной комнате с Майклом. Когда мы сели на постелях, собираясь выпить противную жидкость и задуть свечи, Майкл сказал:

– Я хочу тебе кое-что показать.

Он нырнул под свою кровать и достал ящик, обмотанный темной тряпкой.

– Потуши свечу, – сказал он.

Я послушался, а свою свечу он отставил на пол за угол кровати. В спальне стало сумрачно, зашевелились тени. Из коробки послышался слабый шорох.

Майкл осторожно снял с ящика тряпку и приоткрыл его. Я заглянул… и отпрянул с возгласом. Внутри шевелились, как жирные черви, черные волосы Ис-сух-шат.

– Тише, – зашипел Майкл.

– Зачем ты принес Ее волосы, зачем хранишь у себя? – спросил я возбужденным шепотом. – Ее волосы опасны, они жалят до кровавых язв!

На самом деле, волосы Ис-сух-шат – это ее рты. Длинными, гибкими руками она ломает и месит жертву, а волосами сосет кровь.

– Я не дурак, чтобы брать их голыми руками, – усмехнулся Майкл.

– Смотри! – он обернул руку тряпку и вытащил один из волос. Когда Майкл поднял его, тот начал бешено извиваться, тыкаясь во все стороны зубастой присоской.

– Фу, мерзость какая, – я даже сплюнул. – Убирай это, и давай пить зелье, уже время.

Майкл убрал свою ужасную игрушку обратно под кровать. Я надеялся, что ящик попался крепкий.

Мы устроились на постелях и взяли скружки в руки. Не успел я допить противный напиток до дна, как Майкл задул свою свечу.

– Черт побери тебя, Майк! – ругнулся я, нащупывая кружкой тумбочку. В темноте звякнула кружка брата.

Сонное зелье действовало не сразу. Поэтому перед сном мы могли сыграть в нашу любимую игру. С ней и сон приходил быстрее.

Мы оба увлекались приключенческими книжками. Зачитывались ими по очереди после школы и домашних работ. Два раза мы ездили в отцом в город, чтобы посмотреть новомодную фильму. Фильма была зрелищем наподобие живой картины. Мы проходили в большой сарай, садились там в полутьме, и смотрели, как на белом экране двигались люди и вещи. Это было так здорово! Все равно, что смотреть в волшебное зеркало из сказки. Герои скакали на лошадях, путешествовали по горам и джунглям, сражались с врагами и зверями. В общем, все по-книжному. Нам с Майклом так понравилась фильма, что мы придумали для себя игру.

Надо было закрывать глаза и представлять в голове место из какой-нибудь книги. Представлять изо всех сил, чтобы как на самом деле оказаться там. Видеть море, заросли и чудовищ, ощущать все. В общем, это как сон. Только ты понимаешь, где ты, и можешь делать, что пожелаешь. Один из нас заводил речь: «Я очутился на берегу морском… светит солнце… пахнет дохлой рыбой. В воде плещется большая змея…», и мы пускались по волнам воображения.

Но сколько я не старался, я не мог так хорошо играть в эту игру, как Майкл. Я засыпал раньше, чем успевал искупаться в море или взобраться на гору. А вот Майкл… Иногда это даже пугало.

Когда он шел в игре через пустыню, то краснел от жары и покрывался потом, хотя был всего лишь в нашей спальне. И я в это время кутался от холода в одеяло. Когда он мерз в воображении среди льдов, то холодел, а его губы синели. Он весь дрожал, и было неважно, что на дворе жаркий июль. Если бы он стал мокрым после «купания в море», я бы, наверное, сошел с ума. Но таких чудес с Майклом не случалось. Хотя иногда он покрывался красными пятнами, утверждая, что это укусы зверей.

– Я, знаешь ли, только что голыми руками от тигра отбился! – гордо заявлял он. – Ну и жарко же в этих джунглях, духотища! Дай воды.

Он вытирал рукой пот со лба и жадно глотал воду, несмотря на то, что совсем недавно мы пили чай.

Майкл говорил, что видит мир в игре «как наяву и даже лучше». Я завидовал ему, потому что тоже хотел просто закрывать глаза и путешествовать.

Так вот, мы готовились играть перед сном, и Майкл вдруг предложил:

– Тим, а давай пойдем как-нибудь лес ночью, встретимся с Ис-сух-шат.

– Нет уж, благодарю покорно, сударь – засмеялся я. – Лучше на тропический остров.

– Но разве ты никогда не хотел увидеть ее вблизи?

Некоторые видели Ис-сух-шат издали, те, которые выжили и смогли рассказать об этом. Лучшее, что в этом случае можно сделать – убежать прочь со всех ног.

– Нет, Майк. Ты знаешь, что она может учуять тебя раньше, чем ты ее. А если учует и догонит… то переломает тебе все кости и высосет всю твою кровь.

– Но Анжела Смит…

– Анжеле Смит просто повезло, что она успела упасть в обморок пред тем, как Ис-сух-шат настигла ее. Благодаря ей мы и узнали, что Ис-сух-шат не трогает спящих.

Я зевнул. Сон уже начал наваливаться на меня. От этого одуряющего зелья и сон дурной…

– Никто даже не пытался подойти к ней. Никто даже не разглядел ее как следует! – голос Майкла звучал чересчур бодро.

– Ты помешался, – сонно пробормотал я, – Никто не захочет подходить к ней…

И уснул.

Поздно утром я очнулся от терзающих, мрачных кошмаров. Когда я повернул пульсирующую от боли голову, то увидел, что постель Майкла уже пуста. Я встал и подошел, чтобы забрать на кухню его кружку из-под зелья… и обнаружил, что кружка полная.

Весть о пропаже Майкла разнеслась по деревне быстро. Я, отец и другие мужчины собрались в трактире. Взяли по пиву. Голова болела сегодня у всех.

– Чего тут гадать, уже помер малец, – пробурчал старый Джо и сплюнул.

– Попридержи язык, – отозвалась толстуха Лоретта, трактирщица, – Может, он и прячется где.

Отец молчал.

– Тим сказал, что Майкл не выпил свое зелье, верно? – Джо показал на меня кривым, грязным пальцем. – А в эту ночь ему нипочем нигде не спрятаться.

– Может, он уснул где-то в лесу?.. – сказал я неуверенно, и смешался под их взглядами.

– А что бы ему делать в лесу? – мрачно спросил отец.

– Майкл сказал… что хотел бы посмотреть на Ис-сух-шат вблизи. И еще…

– Ну говори.

– У него под кроватью ящик с ее волосами.

По трактиру пронесся вздох удивления или отвращения, а я почувствовал себя предателем.

– Понятно, – тяжело сказал отец. – Любопытство сгубило моего сына. Если бы я узнал раньше… Теперь мы можем найти только его тело, чтобы достойно предать земле.

И он отвернулся, чтобы никто не увидел его лицо.

– Это наказание за грехи наши… – глухо произнесла Лоретта.

– Да что ты говоришь такое?! – нахмурился Джо, допивая пиво. – Малец сам удрал.

– Если бы не грызли люди землю, кусая все глубже и глубже, если бы не искали руду, не откопали бы это чудовище! – нервно воскликнула трактирщица.

Все помнили, как это началось. С того события и года не прошло.

Разрабатывая шахту, рабочие наткнулись на пещеру со странными знаками на стенах. Там были изображены то ли спруты, то ли комки змей. И написано было, по-нашему, но старинными буквами: «Ис Сух Шат».

Именно сквозь эту пещеру шла богатая рудная жила. И когда шахтеры пробили дальнюю стену пещеры, за ней открылся огромный тоннель. Но тогда ничего не случилось. А случилось в новолуние сразу после этого. Луна пропала с неба, и пришла Ис-сух-шат. Тогда несколько человек, которые встретились ей ближе к лесу, погибли страшной смертью. Тогда наше селение охватила паника.

Все, кому было, куда податься, спешно уехали, и с тех пор деревня заметно опустела. Остальные смирились с неизбежным. Потому что шахта была единственным источником денег для многих семей, включая нашу. Шахтные машины были взяты на ссуду в банке, под залог земли. К тому же до нас доходили вести, что в стране началась безработица.

После слов трактирщицы повисло тяжелое молчание. Никто не возразил ей, и счел за лучшее отхлебнуть своего пива.

Когда кружки были осушены, люди вышли из трактира, чтобы искать Майкла. Меня хотели отослать домой, но отец позволил остаться. Мы направились в лес; я и нашел труп.

Летний день понемногу разгорался. Уже обсохла роса на траве, и дорога слегка пылила. Это было прекрасное время для прогулки, но мы намеревались найти смерть в конце пути. Было бы даже хуже, если бы мы этого не сделали.

Некоторые соседи вышли на крыльцо и смотрели нам в след, тихо переговариваясь. Мы говорили мало. У леса было решено, что часть людей пойдет к неглубокому оврагу, дальше в лесу, а часть – к горе. К той самой горе, откуда раз в месяц извергалась Ис-сух-шат. Я попал в первую группу.

В лесу было сумрачно. И пока мы брели в подлеске, выкрикивая имя моего скорее уже покойного брата, я размышлял, балансируя на грани надежды и отчаяния. Был ли у него шанс выжить? Анжела Смит смогла это сделать. Эта новость вызвала в деревне столько шуму, что немногие задумались, что делала Анжела ночью на краю леса. Чтобы Ис-сух-шат тебя не тронула, надо быть без сознания. Попросту – спать.

Со страху Анжела ничего толком не запомнила. И мы до сих пор не знаем, как именно выглядит Ис-сух-шат, сколько у нее глаз или ртов. Носит ли она одежду, или развевающиеся лохмотья – часть ее огромного туловища.

Я шел сквозь папоротник и траву, кое-где сырую, и верил, почти верил, что Майкл смог спастись. Может быть, он тоже упал в обморок от страха. Или, перенервничав, уснул до того, как Ис-сух-шат вошла в лес. Все могло быть. Мы еще ничего не знаем, говорил я себе, и тогда я споткнулся о чью-то ногу.

И закричал.

На мой голос сбежались люди, и некоторые тоже не смогли сдержать восклицаний. «Посмотри на это! Смотри, что с ним! Господи!»

Я стоял, крепко зажмурившись. Я не хотел ничего видеть, не хотел вообще здесь быть!

Моя нога еще помнила прикосновение вялой ноги трупа. Ноги – это единственное, что осталось у него целым. Выше пояса было месиво из мяса и клочков одежды. Мне показалось, что я слышу мух, и тут же в нос бросился запах. Запах крови, сильный, тошнотворный, как я не заметил его раньше! Стало дурно, голова закружилась. Я открыл глаза, отбежал в сторону и меня вырвало.

Сзади раздавались охи и возгласы. Я стоял, отвернувший от тела, сплевывал едкую желчь, а по лицу моему струились слезы. Подошел отец, я узнал его по голосу. Он сказал:

– Это же не Майкл!

И тогда я смог повернуться. Но не поднимал глаза выше ног трупа. И драные штаны, и старые грязные ботинки означали, что это был какой-то бродяга.

Наверное, я должен был утешиться Но мало облегчения принесло мне зрелище чей-то ужасной смерти. Мы все еще не нашли Майкла. Возможно, он лежит на соседней поляне, так же смятый и высосанный…

Но Майкл нашел нас сам.

Майкл, зевая и шмыгая носом, весь в грязи и мусоре, вышел к нам вскоре из леса.

Не буду рассказывать, как встретил его отец, поскольку в словах его была не только радость. Дома мать задала Майклу такую трепку, что у него пошла носом кровь. Потом она долго рыдала, прижимая его к себе. Волосы его намокли от ее слез.

Я был счастлив увидеть брата снова, живым и здоровым. Я не ругал его последними словами и не плакал. Просто молча обнял его. Крепко обнял.

Когда мы все успокоились и расспросили его, он рассказал, как спасся.

Ему удалось подобраться к Ис-сух-шат довольно близко («Ох, и жуткая же она тварь!»). Когда она заметила его и ринулась, шипя волосами, убегать было уже поздно. Чего Майкл не предусмотрел, так это ее скорости («Летит, как тень»). И тогда он закрыл глаза и начал играть в нашу игру, в воображение.

Он был в ней мастер. Сразу же Майкл забыл про лес и опасность, и увлекся арктическими приключениями. Он не заметил, как Ис-сух-шат пронеслась мимо, поскольку бродил среди исполинских голубых льдов. В Арктике было довольно холодно, и он успел подхватить насморк. Утомленный долгой экспедицией, позже он вернулся в наш мир и уснул под ближайшим кустом. Другие опасности ему не грозили – все звери стараются укрыться, когда выходит Ис-сух-шат.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.