Под светом арены

Наталиа Мэгпай

Под светом арены

Я не знал, чем закончится этот день, но уже ощущал, что каждая секунда рядом с ней будет гореть теплом, притягивать и раздражать одновременно. Иногда встреча с человеком может перевернуть твою жизнь… а иногда – просто твой вечер.

Я заметила его ещё до того, как он подошёл ко мне. Его взгляд пронзал что-то внутри меня, как будто он уже знал все мои секреты. Почему мне так легко с ним? Почему сердце вдруг начало биться быстрее, а разум пытается догадаться, чего же я на самом деле хочу?

Он был не просто красив – в нём было что-то большее, неуловимое. Манера держаться, лёгкая усмешка, уверенность, которой я одновременно восхищалась и боялась.

Глава 1. Марко.

Я чувствую, как тело постепенно остывает от холода льда, на котором я лежу спиной. Боль в ноге – такая острая, что кажется, будто под кожей лопаются жилы. Я не могу встать. Всё рушится. Внутренний стержень, на котором держалась моя жизнь, треснул.

Сквозь мутнеющее сознание вижу, как вокруг меня столпились игроки обеих команд. Они что-то говорят, кричат, зовут врачей – но я не слышу ничего. Ни звука. Только белый шум. Ещё секунду назад арена ревела от восторга, но теперь – глухая тишина. Я вижу яркий свет арены. Так хочется закрыть глаза, а когда я их открою обратно это будет просто сон.

Боль пронзает так сильно, что я не могу вдохнуть. А потом – резкий провал. Сон.

Я просыпаюсь в холодном поту. Несколько минут просто лежу, глядя в потолок, пытаясь сосредоточиться на ровном шуме волн за окном. Но сон больше не приходит.

– Боже… когда моя жизнь пошла под откос и превратилась в это существование?

Хм, постой, я знаю когда это случилось – Четыре месяца назад всё изменилось. Финал Восточной конференции. Я помню каждый миг – попытку уйти от столкновения, резкий поворот, боль, ледяной хруст в колене. Я рухнул на лёд и больше не смог подняться. Потом – больница, свет ламп, шёпот врачей. Диагноз – разрыв крестообразной связки.

Операция. Реабилитация. И ни одного обещания, что я вернусь в строй. Мой агент Энди собрал лучших врачей, но даже они не смогли ничего сказать точно. Команда проиграла тот матч, кубок Стэнли уплыл из рук – и вместе с ним моя уверенность в собственном будущем. Боже, что я? Кто я без хоккея?

А потом ещё Тина. Она выбрала не лучшее время, чтобы вспомнить о «серьёзных отношениях», реветь бесконечным потоком фальшивых слез и последним аргументом «Ты просто обязан на мне жениться, потомучто я так хочу». Отсутствие у меня желания продолжать весь этот фарс. Итог – расставание и интервью на каждом углу. Теперь я – не просто травмированный игрок, а «тот самый, кто воспользовался наивной и влюблённой супермоделью, а потом бросил её». Заголовки пестрят один громче другого, и чем дальше, тем больше грязи выливают.

Пиарщики клуба советуют молчать – никаких комментариев, никаких реакций. Они уверяют, что так интерес к моей персоне утихнет сам собой.

Меня преследовали везде – возле клуба, в больнице, у дома, даже в спортзале.

А я смотрел на всё это и понимал – шум не стихает. Вся эта грязь не становится тише. И от этого только противнее. Поэтому, когда мой друг Энтон, русский хоккеист, предложил мне уехать на реабилитацию в его родной город, я согласился не раздумывая.

Мне двадцать шесть. До Олимпиады – три года. Контракт с «Майами» заканчивается через два. Если повезёт, я успею вернуться, отыграть ещё один сезон в НХЛ и попасть в сборную. А если комитет разрешит нам участвовать, я смогу продлить контакт с клубом на год раньше.

В этот раз Олимпиада пройдёт в России. Возможно, удастся подглядеть какие-нибудь приёмы у местных тренеров или игроков, впитать их стиль, понять, как они мыслят игру. Любая мелочь может потом сыграть решающую роль на льду.

Сейчас же я уже два месяца в России. Небольшой уютный город у моря – но со всем необходимым для моей жизни. Лучшие врачи для реабилитации, современная ледовая арена, отлично оборудованный тренажерный зал, бассейн, стадион с отличным покрытием. Даже есть небольшая пицерия, принадлежавшая итальянцу, который когда-то женился на русской и открыл здесь свой ресторан. Благодаря этому месту у меня появился первый настоящий друг в новом городе. Так что мне было с кем поговорить не только о хоккее – ведь русского я почти не знаю, а местные жители английский не особо понимают. Я тренируюсь, каждый день, учу местных молодых ребят держать клюшку правильно. Сегодня у них матч – хороший повод отвлечься от бессонницы. Хотя, если честно, я уже не помню, когда спал спокойно. Даже шум моря не помогает.

В голове снова появляется образ русской незнакомки, которую я вижу каждое субботнее утро в хвойном парке в центре города. От неё всегда исходит тонкий аромат вишни – он словно касается моих губ, щекочет, дразнит, оставляя во мне ощущение чего-то запретно-сладкого, почти греховного. Тело непроизвольно реагирует на воспоминания о ней – лёгкое возбуждение, тепло, которое растекается по груди. Я закрываю глаза, позволяю мыслям свободно бродить, погружаюсь в эротические фантазии, и постепенно умиротворение накрывает меня, словно мягкое одеяло. Сон приходит сам собой, и я позволяю себе наконец забыться.

Глава 2. Анна.

После тяжёлой силовой тренировки я ещё немного поплавала в бассейне. Вода приятно расслабила мышцы, а тихий плеск вокруг будто смыл с меня остатки усталости. Хотелось просто поехать домой, включить любимый сериал о врачах и ужинать чем-то вредным. Но именно это и пугало – провести очередной вечер в одиночестве, глядя в экран и заедая скуку. Если сделаю так, снова проснусь с чувством вины и тяжестью на душе.

Поэтому, когда Юля – коллега с работы – предложила сходить на матч её сына, я с удовольствием согласилась. Она говорила, что это первая игра сезона, и мальчишки волновались всю неделю. Честно говоря, хоккей меня почти не интересовал, но всё же это лучше, чем провести вечер в одиночестве с пиццей и мыслями о том, что я упустила, а на утро – с чувством сожаления.

Я всю жизнь боролась с весом. То строгие диеты, то срывы, то обещания себе «с понедельника». Каждая попытка заканчивалась тем же – новым разочарованием в себе. Я смотрела вдохновляющие передачи, где знаменитые тренеры помогали людям становиться лучшими версиями себя, и думала: почему они никогда не приезжают ко мне?

Я даже оставляла заявки в несколько шоу – без ответа, конечно. Подписалась на журнал «Похудей!» и читала его от корки до корки, как священную книгу, будто там спрятан какой-то волшебный секрет, который однажды изменит мою жизнь. После просмотра вдохновляющих фильмов о преображении каждый день я повторяла себе: «Я стройная. Я худею. Я вижу себя худой». Но все эти слова, будто посланные в космос, так и оставались без ответа.

В школе наша учительница по физкультуре всегда говорила: «Когда вам будет двадцать, вы все станете стройнее». И что же произошло со мной в двадцать? Я влюбилась – впервые, по-настоящему… Точнее, мне тогда так казалось.

Иногда мне кажется, что я просто отключила голову и решила попробовать «как у всех» – ведь общество настойчиво подталкивало: кто ж тебя, такую булочку, замуж возьмёт?

Терпи, люби, не выделяйся. Вот я и терпела.

А он… Роман оказался не тем, кем я хотела его видеть. Совершенно не герой моих романов. От него мне достались не чувства, а разбитая самооценка, плюс пятнадцать килограммов и стойкое желание больше никому не доверять.

И всё же где-то глубоко внутри оставалась крошечная надежда – что кто-то когда-нибудь увидит во мне не тело, а душу.

Каток встретил меня звоном и гулом. В воздухе стоял особенный запах – смесь свежести, холода и резины.

По льду скользили коньки, скрипели, будто режут стекло. Клюшки – из лёгкого карбона, кажется, – звонко сталкивались, когда игроки боролись за шайбу. Всё это сливалось в живой, мощный шум, от которого по спине пробегали мурашки.

На трибунах царило оживление: родители переговаривались, смеялись, махали руками, кто-то стучал термосом по перилам. Столько радости, столько домашнего тепла – мне захотелось посильнее закуталась в толстовку. Руки я спрятала во внутренний карман и погладила ладони в знак утешения. Когда-нибудь и у тебя будет полноценная семья.

Бррр. Я пришла сюда, чтобы не думать обо всем этом…

– Где же Юля?.. – пробормотала я себе под нос.

– Аня! – знакомый голос выдернул меня из мыслей.

Юля махала мне рукой из толпы. Я поспешила к ней, лавируя между людьми с кофе и флажками.

– Как раз вовремя, – сказала она, улыбнувшись, когда я села рядом. Пластиковое сиденье оказалось ледяным, и я тут же пожалела, что не надела что-нибудь теплее. Хорошо хоть волосы успела как следует высушить.

Свисток пронзил шум, и я невольно вздрогнула. Судья – высокий парень в чёрно-белой форме – подал сигнал, и игроки обеих команд скользнули к бортикам, где их уже ждали тренеры.

Я смотрела, не до конца понимая, что происходит, но искренне старалась понять оглядываясь вокруг, пока вдруг не заметила его.

Высокий. Мускулистый. Даже в спортивной толстовке и тёмных тренировочных штанах было видно – фигура выдавала годы постоянных тренировок и физической закалки. Он возвышался над всеми ребятами, словно другой масштаб, другая лига. Его смуглая, бронзовая кожа подчёркивала каждую линию мышц, придавая образу ещё больше силы и уверенности.

Рядом стоял мужчина постарше, вероятно, тоже тренер – говорил именно он, размахивая руками и что-то объясняя игрокам. Но стоило молодому мужчине сделать шаг вперёд – внимание всех, и моё в том числе, словно само по себе переключилось на него.

Он стоял лицом к трибуне – широкие плечи обтягивала толстовка с эмблемой другого клуба, не того, где играли дети вокруг него. Он сразу выделялся на фоне остальных – сильный, уверенный, с почти хищной грацией. От него буквально веяло посылом: «Тебе со мной связываться не стоит».

Голос – низкий, уверенный, без напряжения, но такой, что даже сквозь гул арены слышалось каждое слово.

Возможно, я бы не поняла ни одной фразы на английском, если бы захотела, но сейчас это не имело значения.

Он говорил не просто словами – тон, манера и спокойствие выдавали в нём человека, привыкшего к вниманию, к льду, к арене, словно он был королём этого царства.

Его глаза – тёмные, почти чёрные, с глубиной, которая одновременно завораживала и пугала, – внимательно скользили по лицам игроков. И вдруг на мгновение остановились на мне. Чёткие скулы, мягкие губы… ум…..

Едва заметное движение – лёгкий кивок, почти неуловимый, как будто он просто отметил что-то для себя. Но моё сердце в эту секунду всё равно ухнуло куда-то вниз.

Я резко отвела взгляд, чувствуя, как горячая волна поднимается к щекам.

– О да, этот парень горяч, – раздался шёпот Юли рядом, полный озорства. – Жаль, что я замужем.

Я бросила на неё быстрый взгляд, надеясь, что она не заметила, как покраснели мои уши.

– Кто это вообще?.. – выдавила я, стараясь звучать безразлично.

– Марко, – ответила она, не сводя глаз с его спины. – Американец. Играл в НХЛ. Из-за травмы застрял в нашей дыре и теперь тренирует местную команду, пока восстанавливается. – Говорят, он выдающийся хоккеист, подающий большие надежды, и когда-нибудь выиграет Кубок Стэнли.

– Что за Кубок? – спросила я, разглядывая его спину.

– Господи, Ань, ты вообще телевизор смотришь или новости читаешь? – рассмеялась Юля. – Это главный приз в хоккее.

– Ну теперь-то всё понятно, – промямлила я. – А теперь вот здесь… – добавила тихо, скорее себе.

– Ага. Но поверь, скучно ему тут точно не будет. – добавила Юля, указывая головой на полуголых дам в первом ряду.

Я хмыкнула, делая вид, что не придаю значения её словам, но глаза всё равно сами искали его.

Когда началась игра, я пыталась сосредоточиться на шайбе, на комментаторе, на радостных родителях – но постоянно ловила себя на том, что ищу его.

Марко стоял у бортика, руки скрещены на груди, взгляд – сосредоточенный, почти хищный. Иногда он выкрикивал короткие команды, и даже сквозь общий шум я чувствовала вибрацию его голоса.

И да, я считала.

Раз, когда он посмотрел в мою сторону случайно.

Два – когда улыбнулся, заметив, что я наблюдаю.

Третий раз – когда наши взгляды пересеклись дольше, чем следовало. В его глазах играли искорки, от которых я невольно краснела.

Шесть раз за игру. Я запомнила каждую секунду, каждое движение его губ, лёгкую ухмылку, будто это была игра в гляделки, которая его забавляла. Даже лёгкая щетина на его лице делала его ещё более привлекательным.

К концу матча я уже и сама улыбалась в ответ – неловко, смущённо, но искренне.

Когда наша команда победила, я наблюдала, как он обнимал мальчишек, хлопал их по шлемам, улыбался этой открытой, настоящей улыбкой наставника и родителя одновременно, будто все эти мальчишки были его собственными детьми. Я ждала, нет я хотела, что бы он еще раз посмотрел на меня.

– Давай, хватить пялиться, выходим в коридор, там подождём Димку, – Юля уже шла вперед, слегка дёрнув меня за руку.

Немного потолкавшись в толпе, мы вышли в главный коридор и подошли к раздевалке мальчишек. Запах оттуда оставлял желать лучшего – смесь пота, резины и чего-то ещё, что напоминало мне о дохлых крысах.

Первым вышел Марко. Наши взгляды встретились, и на секунду мне показалось, что он идёт прямо ко мне. Но тут к нему подошёл какой-то мужчина, поздравлял с игрой, очевидно родитель одного из детей. Я слышала, как они беседуют, но взгляд Марко продолжал искать меня. В животе запорхали бабочки…

Из моих сказочных мыслей меня вырвал Дима, подбежав к нам он начал очень эмоционально пересказывать какой-то напряжённый момент игры. Я так увлеклась, что даже не заметила, как Марко подошёл к нам и спросил у Димы на английском:

– Кто за тебя сегодня болел?

– Это моя мама, Джулия, – счастливо сказал Дима, показывая на Юлю, а потом перевёл взгляд на меня: – А это мамина подруга Анна.

Марко протянул руку Юле и пожал её, затем повернулся ко мне.

Я протянула руку в знак приветствия. Его рука ненадолго задержалась на моей в мягком, тёплом пожатии, и я почувствовала лёгкую искру, которая пробежала от кончиков пальцев прямо вниз по животу.

Я застыла, просто улыбаясь, а потом выдавила что-то вроде:

– Рада с вами познакомиться… Игра была отличная, вы хороший тренер.

Его взгляд слегка удивился – и в этот момент я мысленно поблагодарила все годы, проведённые за изучением английского.

– О, у вас отличный английский, – сказал он с лёгким непонятным мне подтекстом, чувствовалось какое то облегчение.

– Да, Анна часто проводит время во Флориде у сестры, – добавил Дима.

Марко собирался сказать что-то ещё, но к нему подошли родители другого мальчика. Я просто кивнула и сказала «до свидания».

В ответ он подарил мне загадочную улыбку и тихо произнёс:

– Надеюсь, на скорую встречу. – а потом добавил только одно слово посмотрев мне прямо в глаза – Анна.

Когда я выходила из здания катка, я была красная как рак, а Юля хихикала рядом:

– О боже! Он тебе понравился, не так ли? Ты ему точно понравилась. ГА-РА-Н-ТИ-РУ-Ю…

– Я сказала ей заткнуться и не выдумывать.

Но добравшись домой, долго не могла уснуть. Все мысли были заняты этим мужчиной, фантазиями о нашей большой любви, свадьбе и кучке детей…

Глава 3. Марко.

Когда в субботу утром я вышел на пробежку, воздух был свежим и прозрачным, море тихо шумело где-то вдали, а лёгкий бриз касался кожи.

Сердце билось чаще, чем обычно, но не из-за бега. Я чувствовал странное, непривычное волнение, причину которого знал слишком хорошо.

Она.

Как и в последние несколько суббот, я был уверен, что увижу её снова. Мысль о ней будто вливала в меня энергию, заставляя сердце биться быстрее и шаги становиться увереннее.

Сегодня я решил, что просто так не отпущу этот случай – остановлюсь и поговорю с ней.

Забегая в парк, я почти сразу заметил её – жёлтый спортивный костюм, белая жилетка, лёгкая, уверенная походка.

Несмотря на лёгкое покалывание в больном колене, я ускорился.

Она бежала вдоль хвойных дорожек, и ветер играл её светло-каштановыми волосами, развевая их за спиной.

За несколько метров до неё я почувствовал тот самый аромат – тонкий запах вишни. Он щекотал ноздри, будто дразня, и оставлял после себя странное чувство возбуждения и спокойствия одновременно.

– Доброе утро, – произнёс я, слегка сбавив шаг, когда поравнялся с ней.

Когда она не ответила, я осторожно коснулся её плеча, стараясь не напугать.

– Доброе утро, – повторил я чуть громче, улыбнувшись.

Она вздрогнула, остановилась и сняла наушники.

– Ой, прости… я тебя не услышала. Доброе утро, – сказала она, глядя на меня снизу вверх своими зелёными глазами – чистыми, глубокими, как весенняя листва после дождя.

– Ты не против, если я немного составлю тебе компанию? – спросил я, пытаясь говорить непринуждённо, хотя сердце билось быстрее.

Она чуть склонила голову, на мгновение прикусила губу, обдумывая.

– Боюсь, я уже собиралась заканчивать, – тихо ответила она, переводя дыхание и протирая ладони. – Немного устала.

Я хмыкнул, стараясь не показать, что расстроен.

– Тогда, может, хотя бы выпьешь со мной кофе? Или если хочешь. Мы можем просто прогуляться вдоль озера, – сказал я, делая вид, что поправляю рукав толстовки, хотя на самом деле просто пытался занять руки, чтобы не выдать волнение.

Она на секунду задумалась, глядя куда-то в сторону воды.

Я чуть наклонился вперёд, стараясь поймать её взгляд, и, уже мягче, почти по-дружески добавил:

– Прошу тебя… мне тут, честно говоря, совсем не с кем поговорить и я немного в отчаянье.

Она подняла запястье, взглянула на часы, потом снова на меня.

– Ладно, – улыбнулась. – Только у меня есть минут тридцать, не больше.

Я выдохнул, будто с плеч упал груз.

– Этого вполне достаточно, – сказал я и, почувствовав, что улыбаюсь слишком широко, опустил взгляд, я попытался скрыть свое довольное выражение лица.

Вскоре мы подошли к палатке с кофе. Она выбрала чай, я – двойной эспрессо. Пока бариста готовил напитки, она рассеянно теребила края рукавов толстовки, а я – нервно перекатывал пальцы рук.

Когда мы вышли на дорожку вдоль озера, между нами повисло молчание – не неловкое, скорее осторожное. Вода была гладкой, как стекло, только редкие круги расходились по поверхности, когда мимо проплывали утки. Воздух пах кофе и свежестью, из парка доносился запах хвои и влажной листвы. Она шла чуть впереди, глядя на воду, а я то и дело ловил себя на том, что любуюсь, как солнце играет в её волосах.

– Я работаю в туристической компании, – начала она, когда я спросил её, чем она занимается.

– Знаешь, я пришла туда летом, сразу после университета. Это была стажировка на три месяца, не больше. Её голос был лёгким, чуть звонким, в нём слышалась искорка энтузиазма – видно, что она горит своей работой.

Она чуть подняла руки, словно оправдываясь перед самой собой.

– А потом… как-то закрутилось. Я помогала с бронью, гостиницами, билетами, экскурсиями. А недавно мой руководитель сказал, что я “ценный сотрудник”, – она изобразила пальцами кавычки, слегка улыбнувшись, будто сама не верила в эти слова. – И предложил перейти на постоянную работу.

Я слегка наклонил голову, выпалив слова так быстро, что даже не успел их обдумать:

– Думаю, ты себя недооцениваешь.

– Ты правда так думаешь? Спросила она удивленно.

Я лишь легко кивнул головой в ответ.

Она улыбнулась, легко и непринужденно, без тени самовосхваления.

– Теперь я официально менеджер по бронированию. Иногда езжу в отели на побережье, проверяю условия, встречаюсь с администраторами. Бывает забавно. – Она вдруг рассмеялась, повернувшись ко мне, слегка пожав плечами, будто смущаясь. – На этой неделе один гость перепутал что-то и спрашивал меня про Царские ворота. Сделав глубокий вздох она продолжила. – Ой, прости, наверное, ты не поймёшь шутку. Тут игра слов: Царские и Королевские ворота.

Её смех был лёгким и заразительным, слова сыпались быстро, почти на одном дыхании, с тем жаром, что бывает у людей, искренне любящих своё дело. Я слушал, и с каждым её словом во мне разгоралось всё больше любопытства и интереса. Я хотел узнать ее лучше.

Вдруг она внезапно замолчала. Щёки порозовели, взгляд упал вниз, плечи слегка съёжились.

– Прости… – тихо произнесла она. – Похоже, я болтаю без остановки.

Я не удержался от мягкой улыбки, провёл рукой по волосам, откидывая прядь со лба.

– Поверь мне, мой друг Люк говорит вдвое больше слов в минуту, – сказал я, слегка усмехнувшись. Сделав глубокий вдох, добавил тише: – А тебе стоит говорить как можно больше. Мне правда приятно тебя слушать.