скачать книгу бесплатно
– Здорово у тебя получается с пацаном, – молвил Ильтен, глядя на Дени, с энтузиазмом красящего забор.
Было очевидно, что Хэнк не подпускал сынишку к краске. Ведь, как пить дать, испортит что-нибудь, да и сам с головы до ног перемажется. Тереза подошла к проблеме проще, как ей было свойственно:
– Что там можно испортить? Это всего лишь покраска забора, а не реконструкция полотна средневекового мастера. Пусть хоть самолетики рисует… как видит, – добавила она, признавая, что самолетики, как и любые другие объекты рисования, в исполнении неумелого Дени будут представлять жанр абстракции. – Побалуется да закрасит.
– А если он разольет краску? – неуверенно возразил Ильтен еще утром, когда Тереза только планировала привлечь мальчика к покраске.
– Ну и хрен с ней. – Она легкомысленно махнула рукой. – Что, у нас единственная банка на свете? Или под забором природоохранная зона, куда ничего нельзя проливать? Одна трава да земля, пара взмахов косы и неделя дождей – ты и не вспомнишь, где разлито было.
– А вдруг на себя прольет?
– Ну и хрен с ним, – повторила она. – Одежда небось не последняя, а кожа обновляется каждые двадцать восемь дней. Что не ототрется, то со временем сойдет.
Так что Дени отрывался и самозабвенно малевал на заборе. Сначала – какие-то осмысленные рисунки. То ли домики, то ли человечки… а может, машины или деревья – догадаться без комментариев было сложно, а комментарии Дени бормотал себе под нос. Когда креатив иссяк, он вспомнил, как учила красить госпожа Ильтен: сверху вниз, потом снизу вверх… Получалось не очень ровно, но краски малыш не жалел, и пустых мест не оставалось. А в этом, собственно, и состояла цель.
– Чудесно, – резюмировал Ильтен. – Тереза, ты ведь и нашего сына всему этому научишь?
– Увянь! – осадила она его. – Какой еще сын? У нас будет девочка.
Ильтен повел плечами. Он в это не верил. Мало ли что там старой ниаеннке в голову взбрело.
Дени был счастлив. Кушал без капризов, спал без задних ног, почти не доставляя хлопот. У Ильтенов ему ужасно нравилось. Он вдоволь расходовал энергию, и никто его за это не ругал. Наоборот, говорили, что он на правильном пути, чтобы стать настоящим мужчиной, а не слабаком.
Но пару раз он все же заставил побеспокоиться. Чуть ли не в первую декаду неосторожно сел на паяльник. Случись такое ближе к концу лета, Тереза вообще не придала бы инциденту значения. Штаны – в утиль, попу – в таз с холодной водой, а наутро – на тренировку: небольшой ожог – не повод пренебрегать физической нагрузкой. Однако в тот момент Дени еще не привык к особенностям воспитания у госпожи Ильтен, расплакался. Господин Ильтен, испугавшись, порывался тут же завести машину и ехать в город к доктору.
– Где его документы? Скорее! Хэнк нас убьет, если что-то окажется не в порядке.
– Ну-ка усохни! – строго произнесла Тереза. – Что за паника? Ты мужик или кто?
– Вот именно! Тебя, как чужую женщину, Хэнк вряд ли тронет, а меня точно убьет!
– Рино, уймись. – Тереза призвала все запасы терпения. Не орать же на мужа, когда он и без того готов в обморок упасть. – Хэнк – военный, а не дизайнер какой-нибудь или визажист. Он отлично знает, какой должна быть рана, чтобы о ней стоило беспокоиться. Сейчас лопушок приложим, до свадьбы заживет.
Ильтен все-таки настоял на том, чтобы лопушком не ограничиваться. За консультацией отправились к Алисанте, как опытной матери. Ильтен тащил хнычущего Дени на руках. Тереза пребывала в уверенности, что пацан давно бы успокоился, если бы Ильтен так драматично не переживал.
Алисанта, приласкав мальчика, осмотрела место ожога и назначила лечение:
– Ага, тут лопушок надо приложить. И ложечку глинтвейна внутрь. Завтра будет, как новенький.
Ильтена тоже пришлось отпаивать глинтвейном. Но этот напиток никогда не был у старушки в дефиците.
Второй раз случился, когда они катались на лодке. Солнце, блики на воде… Дени гонялся за солнечным зайчиком и допрыгался. Кувырнулся в воду, слишком далеко потянувшись.
– Держи весло, пацан! – заорал Ильтен, чувствуя, как снова разгорается боль в груди.
Но Дени не ухватился за весло. То ли не слышал, то ли просто не мог. Тереза не сразу сообразила, что он не умеет плавать. Конечно, никто же его не учил! Отец ему даже купаться в озере не разрешал. Вот малец и растерялся, не понимает, что делать. Сквозь прозрачную воду было видно, как Дени, вытаращив полные ужаса глаза и нелепо барахтаясь, идет ко дну. И за волосы уже не поймать, мгновения упущены.
Тереза выругалась – теми самыми словами, которые в свое время показались Ильтену хорошо подходящими для выражения экспрессии, но были строго ею запрещены. Скинула куртку и сапоги и, не успел Ильтен сказать «ах», прыгнула в воду.
Сердце у него аж зашлось. Она ведь ждет ребенка! А вдруг у нее сведет ногу? Или не хватит воздуха? Или Дени лягнется и попадет ей по животу? Да хоть бы и по голове – потеряет сознание, и всё! Бросив заламывать руки, он буквально сорвал с себя одежду и сиганул за ней.
И, конечно, тут же пожалел. От холодной воды перехватило дыхание и судорожно сжались все мышцы, включая сердечную. В глазах потемнело…
Тереза ухватила Дени за рукав почти у самого дна. Дала легкую затрещину, чтобы пацан расслабился и не мешал себя спасать, потянула вверх. Перевалила вяло шевелящееся тельце через борт лодки, стукнула пару раз по спине, чтобы прочистить легкие. Дени раскашлялся и заплакал. Тереза перевела дух и огляделась. А где Ильтен-то, почему не стенает и не пророчит, что Хэнк их убьет?
Вот черт! Ильтен был где-то внизу. И даже не барахтался, лишь прижимал руки к груди. Не иначе, что-то случилось, он ведь прилично плавал. Тереза выругалась еще заковыристее – авось Дени в состоянии шока не запомнит – и снова нырнула. Только бы Рино не успел нахлебаться воды!
Терезе еще в юности пришлось вытаскивать из реки девушку, и ее поразило, как та, хрупкая на вид, сильно брыкалась и чуть не удушила, вцепившись в шею. Потом профессиональные спасатели объяснили, что такой у утопающего рефлекс – а потому, чтобы не утонуть с ним заодно, надо от души врезать ему по башке, в идеале – до потери сознания. Но Ильтена не надо было бить. Она закинула его безвольную руку себе на плечи, заторопилась вверх. Он был заметно тяжелее малыша, поднимались медленно. Кончился воздух, и она, борясь с желанием вдохнуть, вытолкала наконец тело на поверхность.
Дени, брошенный один в лодке, тихо ревел от пережитого. А когда госпожа Ильтен с плеском и брызгами показалась из воды с совершенно белым и неподвижным господином Ильтеном, испугался еще больше. Тяжело дыша, она втащила мужа в лодку, чуть ее не перевернув, принялась хлопать по щекам под отчаянный рев мальчика и причитания: «Рино, очнись!» Но тут же одернула себя, подавила истерику. Нервами делу не поможешь. Она закрыла Ильтену нос, приникла ко рту, вдула воздух. Еще, и еще…
Судьба только припугнула. Он задышал – не сразу, но и не поздно. И воды в легких практически не было: первоначальный спазм настолько сильно сжал горло, что она не смогла туда просочиться.
– Сердце, – прохрипел Ильтен.
– Чтоб тебе пусто было, ну зачем ты полез в воду? – укоризненно произнесла Тереза, укутывая его в куртку.
– Я… хотел тебя спасти. – На последнем слове он понял, как нелепо это звучит, и губы скривились не то в гримасе, не то в смущенной улыбке.
– Вот болван, – обреченно и совсем не сердито махнула рукой Тереза.
Мокрая одежда холодила тело, но от его глупых слов стало тепло. Тереза извернулась, поймала выпавшее из уключины весло, плавающее неподалеку, и погребла к берегу.
Примчавшаяся Алисанта тут же напоила всех глинтвейном, включая Дени. Пацан был растерт эфирным маслом из лиловых цветов – самое то от простуды и перенапряжения, отметила старуха, – и уложен в кроватку, где почти мгновенно отрубился от усталости, переживаний и горячего вина.
Ильтен отмокал в ванне. Впрочем, какое там отмокал – он сегодня намок более чем достаточно. На самом деле он отогревался и никак не мог согреться. Он вдыхал теплый аромат эфирного масла, щедро добавленного в воду, но зябкая дрожь не отпускала. А может, холод уже ни при чем. Это страх. И вроде критический момент позади, а страх не уходит. Он не утонул чудом, и имя этому чуду – Тереза. Она снова вытащила его, и не в первый раз. Она – его счастье и спасение, но радоваться ли этому? Его грызло ощущение неправильности. Беременная женщина нырнула за ним в ледяную воду, выволокла на себе. Зохен знает что! Это он должен быть ей опорой и охраной, оберегать, холить и лелеять. А что получается? Он запрещал ей кататься на лодке одной, но выходит, без него она управилась гораздо лучше. Хороша опора, хоть умри со стыда.
С кухни наплывал запах корицы. А еще голоса Терезы и Алисанты – слов не различить, но интонации слышны. Похоже, Тереза расстроена, а старуха ее успокаивает. Ильтен вздохнул. Нет, умирать совсем неконструктивно. Даже весьма нежелательно, ведь тогда Тереза… Он вновь вздохнул и призвал остатки своего профессионализма, не расшуганные унынием. Надо жить дальше и не прятать глаза от стыда, а посмотреть ими в лицо правде. Маэдо высказывал предположение, что Тереза – самка зохена в человеческом теле. А может, и не самка. Глупость, конечно. Но придется наконец признать: она сильнее, как бы странно это ни звучало для тиквийца. Ей не нужна его опека. Лучшее, что он может сделать – это перестать ограждать ее от мнимых опасностей. И от реальных, увы, тоже, потому что если ей с ними не справиться, то ему и подавно. Она связалась не с тем мужчиной, это с самого начала было ясно, но она не оставила ему другого выхода. Что теперь? Только принять это.
Дверь распахнулась, и густой коричный запах с ноткой имбиря ворвался вместе с Терезой, перекинувшей через плечо огромное желтое полотенце, уютное даже на вид.
– Рино, вылезай. Тебе помочь? Алисанта сейчас чай принесет. И травы для сердца уже настоялись.
Она поддержала его под руку, завернула плечи в полотенце, обняв поверх него, поцеловала ободряюще, прижавшись животом.
– Рино, спасибо тебе, – неожиданно пробормотала она. – Ну, что хотел меня спасти. Только не делай так больше, ладно? Мне нужен живой муж, а не мертвый герой.
Хвала небесам, что он ей нужен.
– Ладно, – хрипло согласился он. – Договорились.
– Откуда у вас ребенок? – изумился Маэдо.
Не успел он приехать, как из-за непонятного сооружения на ажурном каркасе, обтянутом прозрачным полиэтиленом, вышел какой-то белобрысый загорелый клоп с лопаткой, деловито постучал по фаре и попинал колесо. Тереза появилась оттуда же чуть позже, вытирая руки полотенцем – волосы под зеленым бахромчатым платком, завязанным сзади, салатовая рубашка Ильтена с закатанными рукавами, а вместо уже привычных для дачи брюк – свободная юбка на большом животе. Живот ничуть не мешал ей передвигаться так же плавно и стремительно – впрочем, это Маэдо еще по прошлому разу заметил.
– Кто это? Новый призрак? – Он вопросительно посмотрел на пацана. А что, от нее всего можно ожидать.
Тереза засмеялась.
– Нет, он абсолютно материален. Даже больше, чем надо. Лучше бы ты запретил ему стучать лопатой по фарам, если хочешь, чтобы они остались целыми.
– Где ты его взяла? – Маэдо приподнял ребенка за шкирку и отставил подальше от машины. – Забрала из дома сирот? На фига? Ты же скоро своего родишь.
Из дома показался Ильтен.
– О, я вижу, вы уже гадаете, откуда взялось это существо в наших угодьях? Светлого солнца, Маэдо. Не мучайтесь, это Дени Хэнк, сын нашего соседа – должно быть, вы его помните…
За послеобеденным чаем Тереза пожелала узнать:
– А что, вот так просто можно взять мальчика из сиротского дома?
– Просто? – Маэдо повел плечом. – Не сказал бы, что это просто. Детей в стране мало, и если отец жив и на свободе, ребенка не отдаст, пусть даже мать умерла или замужем за другим. Но бывает всякое.
В силу своей профессии он разбирался в этом не понаслышке. Сколько раз так случалось: отца убили или, наоборот, отправили на каторгу за преступление. Новый муж женщины не всегда готов принять чужого сына, хотя и это возможно. А бывает, что отец с матерью оба гибнут. Вот и приходится передавать ребенка в дом сирот. Ненадолго…
– Дети на государственном попечении обычно не задерживаются, – добавил Ильтен. – На них очередь стоит. Многим нужен наследник. А кому-то – просто малыш, о котором можно заботиться и который в свою очередь когда-нибудь принесет тебе стакан воды. Материальных затрат усыновление не требует, но получить разрешение очень нелегко, слишком большая конкуренция.
– Думаю, вам бы удалось, – ввернул Маэдо. – Семья обеспеченная и благонадежная. Во всех отношениях. – Он не удержался от ехидной улыбочки, зная цену пресловутой благонадежности.
– Нам незачем, – отрезала Тереза, которой улыбочка не понравилась. – Свой на подходе.
– Конечно, – легко согласился Маэдо. – Но есть люди, которые хотели бы завести ребенка, а жены нет или родить не может, да еще имущественный ценз или репутация не позволяют претендовать на усыновление. Не только женщину могут украсть, за детьми тоже глаз да глаз. Особенно, разумеется, за девочками. Но и мальчики – ценный товар на черном рынке.
– Что за мерзость, – проговорила Тереза. Аж чай показался горьковатым.
– Ну, этих бедолаг можно понять. – Маэдо подул на свой чай. – Нажили добра, а оставить некому и перемолвиться в доме не с кем. Наказываем их, само собой. Детей – отцам, добро – на конфискацию, самих – на астероиды. Но где-то даже жалко обормотов. А есть и похуже ситуации. Два года назад в столице случай был, ориентировка приходила… Какой-то смертельно больной богач вычитал про колдовской обряд: мол, яички детей до года имеют особую целительную силу, надо лишь приготовить их определенным образом. Только третьего по счету мальчишку живым нашли.
– Вот гад, – гневно произнесла Тереза. – Еще почище нашего маньяка! Надеюсь, закатали его по полной программе?
– Закатали бы, если б… Ориентировка-то не на него была, на коллег. Не выдержали они, сорвались. Оттяпали подлецу шары, сварили и накормили его. Есть не хотел, так всю морду в хлам разбили. В общем, помер тот богач в процессе. А ребята в бега подались, поняв, что стали убийцами.
– Маэдо, вы вообще соображаете, какие ужасы рассказываете беременной женщине? – упрекнул его Ильтен.
Тереза понимающе взглянула на его бледное лицо. Ей было слегка не по себе, но на чувствительной натуре мужа рассказ отразился куда сильнее.
– Прошу прощения. – Маэдо невозмутимо отпил чай. Его тоже не обманула реплика. Тереза на эмоциях может принять историю близко к сердцу, но ни выкидыша, ни приступа у нее не случится, а вот насчет Ильтена он не был столь уверен.
– Их поймали? – спросила Тереза. – Этих безопасников?
– Нет. – Он покачал головой. – Их… в общем-то, и не стали ловить. Спустили дело на тормозах. По закону они – убийцы, и самообороной тут не отговориться, типичный самосуд, причем казнь изуверская. Но и зохену ясно, на чьей стороне симпатии. Начальство поимитировало деятельность и успокоилось. Надеюсь, что у ребят хватило ума свалить из Тикви.
– У вас же запрещена эмиграция, – напомнила Тереза.
Он кивнул.
– Но лучше так, чем оставаться здесь вне закона. Незаконное положение – источник соблазнов. Почему бы не нарушить закон снова и снова? Это легкий путь в маргиналы и бандиты. Единственный вариант попытаться жить по совести – это махнуть на Т2, чтобы бить зохенов. Солдат практически не проверяют. С другой стороны, это и вариант быстро сдохнуть. Тут бы, наверное, господин Хэнк лучше рассказал.
Маэдо допил чай и поинтересовался:
– Кстати, где он? И что у вас делает его детеныш?
Тереза наверняка выложила бы Маэдо всю неприглядную правду о том, какой Хэнк мужлан и самодур, но Ильтен счел долгом спасти реноме соседа. Не дал ей ответить, мягко вклинился первым. Дескать, здоровье у госпожи Хэнк не такое отменное, как у Терезы, и свою беременность она проводит в больнице. А муж – при ней, опасаясь за ее безопасность. Ребенок же при таком раскладе недополучает родительского внимания, да и летнего отдыха на даче его не хотелось бы лишать, вот мы и приглядываем за ним. Маэдо с резонами согласился. Подумав про себя, что Терезе не живется без хлопот и приключений.
Ильтен распрощался и уехал в город – его отпуск кончился, и с Маэдо он заранее договорился о смене. Возможно, у высшего командира лучше получится оберегать Терезу от напастей. Не впервые он поймал себя на этой мысли, потому что в ней была правда. Маэдо, зохен его побери, стал бы ей лучшим мужем. Хотя и его подготовки – как психологической, так и физической – явно не на все ее эскапады хватает. Ей нужен супруг вроде Хэнка, но при этом готовый исполнять ее капризы и не перечащий, то есть совсем на него не похожий. Бывают ли такие? Он подумал, что стоит покопаться в базе данных. А потом передумал: зачем? Тереза – его жена, и никому он ее не отдаст. Даже Маэдо, как бы хорошо к нему ни относился.
Маэдо перед отъездом Ильтена сообщил новость: его наконец пригласили работать в столицу. Вернувшись из отпуска, он должен явиться в управление службы охраны безопасности Синиэла. Там его ждет квартира взамен здешней, которую предстоит сдать. А перед этим собрать вещи и организовать переезд… В другой раз он напряг бы Терезу, как уже бывало, но эксплуатировать беременную женщину – совсем нехорошо, и он обратился в фирму, специализирующуюся на переездах.
Ильтен порадовался за Маэдо, преодолевшего очередную карьерную веху, а Тереза расстроилась.
– Ты уедешь, и мы не будем видеться?
– Я же не на другую планету уезжаю. – Маэдо не видел особой проблемы. Да, было слегка жаль, что встречи потеряют спонтанность, но это та жертва, которую он готов был заплатить во имя своей жизненной цели. – Подумаешь, полтысячи лонгов. Уж в отпуск-то обязательно буду прилетать. На свою дачу… И вы заезжайте в Синиэл при случае. Оба или по отдельности – это уж как вам больше нравится. – Он ухмыльнулся.
Ильтен привычно проигнорировал поддевку. Тереза останется с ним, а Маэдо будет жить один и ждать нечастых свиданий. Пусть себе зубоскалит.
Завести, что ли, собачку?
Маэдо допустил одну стратегическую ошибку. Он привез с собой мяч. Чисто чтобы разнообразить досуг и совершенно не ожидая, что на даче появился ребенок, в чьих руках мяч приобретает чудовищную разрушительную силу.
Дени обнаружил мячик в автомобиле. Проснувшись после дневного сна, он решил обследовать крутую тачку службы охраны безопасности, стоящую во дворе, с тайной надеждой найти что-то вроде пистолета или наручников. Но вместо них на заднем сиденье лежал упругий красный мяч. Дени радостно гикнул и полез за ним, рассудив так: если приехавший офицер не стал запирать свою машину, то все, что в ней, можно брать.
Вытащив мяч наружу, он с предвкушением прицелился ногой… но сдержался. Госпожа Ильтен еще спит, и если ее разбудит звон разбивающегося оконного стекла, она будет очень недовольна. Надо играть там, где это ее не потревожит. Дени вздохнул, аккуратно взял мячик в руки и направился прочь со двора.
Разбудил Терезу телефонный звонок. Не успела она сказать «светлого солнца», как мужской голос эмоционально заорал в ухо:
– У меня ваш мальчишка! И я его не отпущу, пока вы не заплатите!
Сонное настроение мигом испарилось. Тереза зарычала:
– Что-о?! А ну-ка усохни, вымогатель драный! Немедленно отдай ребенка, не то башку оторву!
– Восемь тысяч единиц, – потребовал шантажист.
– В задницу тебе их запихаю! – посулила Тереза. – Поперек, мразь ты этакая!
Номер определился – уже хорошо. Дача номер 7. То-то ее хозяин с самого первого сезона Терезе не понравился! Противная морда! Тереза запахнула халат, метнулась обратно на второй этаж – она, в отличие от Дени, прекрасно знала, где Маэдо держит пистолет и наручники.
– Э, что такое? – вскинулся спросонья Маэдо. – Ты куда? Оставь оружие! А-а, зохен!
Катастрофически не успевая, он принялся натягивать брюки, путаясь в штанинах.
Рев Дени был слышен уже с полдороги. Тереза оскалилась, ускоряясь и теряя тапки. Ну, держись, ублюдок проклятый! Кажется, калитка была заперта – Тереза, не заметив этого, снесла ее с петель.
Мерзавец находился во дворе. Одной рукой засовывал в карман телефон, другой выкручивал ухо заплаканному пацану. Щуплая дрянь, издевающаяся над ребенком, потому что поднять руку на взрослого силенок не хватит!
– А ну отпустил! – рявкнула Тереза, направив на извращенца пистолет.
– Не надо! – сдавленно крикнул Маэдо, бегущий из последних сил.
