скачать книгу бесплатно
Разочарованная (не получалось «раскрутить» капитана), спросила отвлечённо:
–Кто же выиграл принципиальный, длительный матч в карты?
–Конечно, я, – Пастухов чуть выпятил грудь, но тут же, хмыкнув, ответил правдиво. –
Естественно, Прозоровский… Он ас во всём!
–Но вы дали ему карточный бой?
Пастухов качнул головой, мол, как бы… дал.
Александра внимательно изучала Пастухова, сверлила его взглядом.
–Он заядлый охотник?
–И охотник. Но, когда бывает в отпусках… Здесь не до охоты, здесь служба… Но медведя он завалил лихо. Хоп! Я тогда его зауважал по-мужски. Настоящий мужик.
Александра торопилась записывать – Пастухов говорил искренне.
Она заметила:
–Есть мнение, что он неуравновешенный. Когда нормально общается, а когда может давить на человека. Спеси в нём много… Не замечали?
Пастухов отвечал, не задумываясь:
–Не замечал… Это кто вам такое сказал? Синицын? Прозоровский полковника Синицына не жалует – слишком тот затюканный, зажатый в себе. От чего это в нём такое – не понятно. Может, дела гражданские всему виной… Но Прозоровский иногда над ним подшучивает… Не скажу, что зло, но, на грани фола… А мы смеемся… Ну, смешно…
–Кто смеется? Вы?
–Да все, – ушёл от прямого ответа Пастухов.
–Ещё над кем смеялся Прозоровский? … Как они с Игиным контактировали? – Александра торопилась записывать, шурша клавиатурой ноутбука, а сама прикидывала, мог ли Прозоровский вступать с кем-либо в открытый конфликт самолюбий.
Пастухов пояснил:
–Прозоровский любит держать себя на высоте.
–Свысока? – поправила Александра.
–Как вам нравится. Просто его надо принимать таким, каков он есть, а не дуться. Он хороший парень. У меня с ним отличные отношения.
Александра догадалась, услышав выражение «а не дуться»:
–Так он и над вами зло шутит?
Выражение лица Пастухова не изменилось, он показывал, что не понимает сарказма Александры:
–Шутит. Но я понимаю шутки.
–И Игин понимал?
–Игин? Игин, вроде, нормальный мужик… Но, больше, он сам по себе…
–Почему же они поспорили, кто убьёт медведя? Был ведь какой-то вызов?
Пастухов заулыбался.
–Так, милая история. Игин увлёкся, в последнее время, вместе с Сёминым, атлетизмом. Сделали себе штанги и гантели. У Игина дело пошло хорошо. Он и на объекты с собой железо таскал, там занимался. А тут они в беседке уже отзанимались, Игин отошёл к бочкам, стал освежаться, смывать пот, а Сёмин убирал инвентарь. Тут пришёл покурить Прозоровский, что-то у него было кислое настроение, он и рявкнул на Сёмина: «Пошёл вон!». Тот обиделся, но ничего не сказал.
–Вы это видели?
–Лично видел. Подошёл Игин и, играя мускулами, пошутил, мол, кто обижает моего подопечного, сейчас я разберусь. Я – Терминатор! А Прозоровский дунул в него табачным дымом, и сказал, что тот не Терминатор, а турбо-мастурбатор. Тоже пошутил.
Александра хмыкнула. Дерзкие шутки, на грани фола. К такому человеку, действительно, необходимо привыкнуть.
–Игин взвился, – продолжал Пастухов. – Мол, тебе ли, мешку требухи, дёргаться? Прозоровский не смутился, сказал, что у него есть право так говорить. В эти дни, как раз, нас набегами медведь замучил. Вот его Прозоровский и зарезал, чтобы доказать, что мужик, а не балаболка.
–И больше у Прозоровского с Игиным и Сёминым конфликтов не было?
–И это был не конфликт.
–Ладно, скажите, а какие у вас были отношения с Викторовым?
Пастухов пожал плечами, особо не задумываясь:
–Служебные.
–Вы в отпуск вместе выехали.
–Что же? Я в одну сторону, он – в другую.
–Прозоровский и над Викторовым шутил?
–Думаете, Прозоровский будет убивать? Надсмеялся над всеми, потом испугался, что сильно обидел своими шутками, и стал убивать?… Нелепость. Наоборот, если бы кто, как следует, обиделся на него, его бы и убил… Не там ищите, товарищ следователь.
Александра пытливо посмотрела на Пастухова – он опять начинал ей хамить. Или он по жизни такой наглый?
Пастухов не выдержал её взгляда, отвернулся, стал барабанить пальцами по стулу.
Она уткнулась в экран ноутбука. Две версии, и ни по одной нет зацепки.
–Скажите, Пастухов, психологическая обстановка на базе была здоровая? Вы вот рассказали, что Прозоровский над всеми зло шутил, может, кто-то ещё что подобное делал? Тут ведь тайга – вы и лес. Как в космосе. Кто-то не выдержал, и пошли убийства, да не просто, а с пытками.
–Может быть, – Пастухов остался равнодушен. – Я в отпуске выветрил усталость. Может, кто и слетел с тормозов, иначе бы такого кошмара не случилось.
–А ваша версия? Какова может быть причина убийства?
Пастухов не хотел раскрываться.
–Не знаю.
Александра стала налегать:
–Но вы ведь обдумывали происходящее?
Пастухов внимательно посмотрел на Александру, словно пытаясь ответить правдиво только взглядом, словами озвучив очередную отговорку:
–Да, обдумывал. Признаюсь, кроме мысли, что в нашем коллективе появился безумец, ничем другим объяснить происходящее не могу.
Александра резко переключилась:
–Как ваша семья?
–Спасибо, хорошо… А зачем вы это спросили?
Александра пожала плечами, сама удивилась:
–Просто… Чтобы не выглядеть черствым следователем… Ладно, Пастухов, идите, отдыхайте. Позовите из беседки Прозоровского.
–А что, я уже не интересен? – опять пошутил капитан.
Александра, смеясь, качнула головой.
–Идите, идите. Ну, вас.
Оставшись одна, она не спеша допила чай. С теми, кто отвечал на её вопросы, ничего подозрительного не творилось – они вели себя естественного, без нервного надрыва. Для убийц слишком они выдержанные. Они ведь не киллеры-профессионалы, и не разведчики, обычные офицеры-операторы и только. Александра рассчитывала, что во время приватной беседы-допроса ей удастся вычислить того, кто сжатой пружиной держал в себе груз убийств… Был ещё шанс, что кто-то выскажет то, что будет ключом к разгадке. Пока было всё ровно, но по версии с вертолётом уже появились четыре подозреваемых: Игин, Гущин, Стёпушкин и, чересчур забывчивый начальник базы Фарафа… Теперь Прозоровский – этот может быть толчком, нарывом тяжёлых противоречий (если они были), толкнувшим кого-то к преступлениям. Могло ведь и так случиться, что Прозоровский кого-то попросту «опустил», а такие, как Пастухов, сделали такому недотёпе несносную, насмешливую атмосферу, и тот, боясь Прозоровского, вылил злость на менее сильных обидчиков.
–Разрешите? – в приоткрытую дверь заглянул майор Прозоровский.
–Да, входите. Садитесь, пожалуйста.
Александра ещё раз внимательно изучила лицо Прозоровского. На нем читалась печать природной снисходительности к окружающим. К таким тянутся люди, таких уважают, именно, за этот вид, вальяжно-спокойный, уверенный… Да, трудно, глядя на человека, сразу же определить его душевный расклад.
Александра непростительно громко вздохнула, быстро вывела на экран новый бланк допроса и набрала фамилию Прозоровского.
–Устали? – доброжелательно спросил Прозоровский.
Александра улыбнулась – и голос у него харизматичный, с покровительственными нотками.
–Да нет. Извините… Что ж, давайте побеседуем.
Она прочитала на экране имя и отчество Прозоровского.
–Скажите, Андрей Владимирович, вам не тяжело в коллективе?
–Не понял, – искренне удивился Прозоровский. Он явно не ожидал такого вопроса. Начало, так начало!
Александра порадовалась про себя, что сразу вызвала лёгкое замешательство в стане «противника».
–Многие говорят, что вы, подчас, общаетесь с людьми чересчур, ну, как сказать по вежливее, вольно. Не стесняясь в выражениях.
–А… вы о моих шутках, – Прозоровский заулыбался. Лицо его при этом было спокойное, добродушно-рассеянное. – Я так говорю с мужиками, причём без злобы. Если такое кого-то не устраивает, пусть мне в лицо скажет. Если его слова меня убедят, я перестану над ним шутить.
–Получается, вас многие не любят на базе, но боятся сказать об этом открыто?
–Я не думал об этом. Да нет. Подлостей я не делал. И никогда не перегибал в шутках – это точно!
–Расскажите, как вы узнали об убийстве Сёмина?
Александра снова задала неожиданный вопрос, но, на этот раз, Прозоровский не отобразил на лице никаких эмоций, стал отвечать без всякого напряжения:
–Я был в домике. Забежал Игин, глаза дурные, ошалело заявляет: « Бабкин Сёмина нашёл мёртвого». Я побежал вслед за Игиным к навесу, там уже Фарафа, Синицын… Так это было.
–А про других?
–Также. Мне сообщали, когда убитых уже находили. Сам я никого первым не обнаруживал. Радиста нашёл Фарафа, Стёпушкин – Васина и Викторова.
–Четыре трупа. Убийца выведен из себя. Почему? В чём причина?
–Не знаю. У нас всегда всё было прилично. Убивать нет причин никаких. Случилось что-то аномальное. Что-то пришло извне… Убивают по какой-то причине, никак не связанной с внутрибазовыми отношениями… Так мне кажется.
Александру это откровение, как током пронзило – «золотой вертолёт». Ещё один человек, кроме неё, понимает, что всему виной внешнее воздействие! Прозоровский стал ещё более харизматичен в глазах Александры – всё понимающий, флегматичный интеллектуал.
–Что же тогда? – спросила она.
Прозоровский снисходительно, почти театрально, развёл руками.
–Я не знаю. Ищите. Вы профессионал.
Эти последние слова майор произнёс с нескрываемым сарказмом.
Александра улыбнулась, нисколько не обидевшись. Она ожидала, что он клюнёт на её симпатичную мордашку и доверительный тон, но просчиталась – майор снова состроил снисходительную гримасу. Александра поняла, что собеседник понял её манёвр, и теперь потешается.
–А всё же? – спросила она.
Прозоровский мотнул головой.
–Увольте, не знаю. Но понимаю, что убийца, каким-то образом, переводит стрелки на меня. Думаю, и вы, ко мне присматриваетесь более внимательно, чем к остальным.
–Почему вы так решили? – удивилась Александра проницательности Прозоровского.
–Медвежий след. Признайтесь, история с медведем у всех на слуху, и вы держите меня одним из основных подозреваемых. А я скажу вам честно – не убивал. Люди не медведи, чтобы их резать, да ещё и мучить.
–А как убиты пилоты! Ваш удар – как того медведя.
–Нет. Вы совершенно не разбираетесь в ножевом бое, товарищ следователь.
–Кое-что знаю.
