Полная версияПолная версия:
Русские народные сказки
Козлёночек опять начал вызывать сестрицу. Алёнушка всплыла кверху и показалась над водой. Царь ухватил её, сорвал с шеи камень, вытащил Алёнушку на берег, да и спрашивает, как это сталося? Она ему всё рассказала. Царь обрадовался, в саду всё зазеленело и зацвело. А козлёночек так и прыгает, так и прыгает. От радости перекинулся он три раза через голову и снова обернулся мальчиком Иванушкой.
Колдунью приказал царь казнить: разложили на дворе костёр и сожгли её.
После того царь с царицей да с братцем Иванушкой стали жить да поживать да добра наживать.
Белая уточка
Один князь женился на прекрасной княжне. Не успел он ещё на неё наглядеться, не успел с нею наговориться, не успел её наслушаться, а уж надо было им расставаться, надо было ему ехать в дальний путь, покидать жену на чужих руках. Что делать! Говорят, век обнявшись не просидеть!
Много плакала княгиня, много князь её уговаривал, заповедовал не покидать высока терема, не ходить на беседу, с дурными людьми не ватажиться, худых речей не слушаться. Княгиня обещала всё исполнить. Князь уехал, она заперлась в своём покое и не выходит.
Долго ли, коротко ли, пришла к ней женщина, казалось – такая простая, сердечная! Но на самом деле она была злой ведьмой, которая задумала погубить молодую княгиню.
– Что, – говорит женщина, – ты скучаешь? Хоть бы на божий свет поглядела, хоть бы по саду прошлась, тоску размыкала.
Долго княгиня отговаривалась, не хотела, наконец подумала, что по саду походить – невелика беда, и пошла.
Князь уехал, она заперлась в своём покое и не выходит
В саду разливалась ключевая хрустальная вода.
– Что, – говорит женщина, – день такой жаркий, солнце палит, а водица студёная – так и плещет. Не искупаться ли нам здесь?
– Нет, нет, не хочу! – А сама подумала: «Ведь искупаться не беда».
Скинула она сарафанчик и прыгнула в воду. Только окунулась, женщина ударила её по спине:
– Плыви ты, – говорит, – белою уточкой!
И поплыла княгиня белою уточкой.
Ведьма тотчас нарядилась в её платье, убралась и села ожидать князя.
Только щенок вякнул, колокольчик звякнул – она уж бежит навстречу, бросилась к князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал её.
А белая уточка нанесла яичек, вывела деточек, двух хороших, а третьего заморышка, и деточки её вышли – ребяточки.
Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики собирать, кафтаники сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.
– Ох, не ходите туда, дети! – говорила мать.
Дети не слушали. Нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше, дальше, и забрались на княжий двор.
Ведьма чутьём их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила, напоила и спать уложила, а сама велела разложить огня, навесить котлы, наточить ножи.
Белая уточка нанесла яичек, вывела деточек, двух хороших, а третьего заморышка
Легли два братца и заснули, – а заморышка, чтоб не застудить, приказала им мать в пазушке носить – заморышек-то и не спит, всё слышит, всё видит.
Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:
– Спите вы, детки, иль нет?
Заморышек отвечает:
Мы спим не спим, думу думаем,Что хотят нас всех порезати;Огни кладут калиновые,Котлы висят кипучие,Ножи точат булатные!«Не спят», – подумала ведьма и ушла. Походила-походила, опять под дверь:
– Спите вы, детки, иль нет?
Заморышек опять говорит то же:
Мы спим не спим, думу думаем,Что хотят нас всех порезати;Огни кладут калиновые,Котлы висят кипучие,Ножи точат булатные!«Что же это всё один голос?» – подумала ведьма, отворила потихоньку дверь, видит: оба брата спят крепким сном.
Была у ведьмы припасена рука мертвеца, которая могла сделать сон спящих беспробудным. Тотчас обвела она братьев мёртвой рукой – они и умерли.
Поутру белая уточка зовёт деток, детки нейдут. Зачуяло её сердце, встрепенулась она и полетела на княжий двор.
На княжьем дворе, белы как платочки, холодны как пласточки, лежали братцы рядышком.
Кинулась она к ним, бросилась, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила:
Кря-кря, мои деточки!Кря-кря, голубяточки!Я нуждой вас выхаживала,Я слезой вас выпаивала,Тёмную ночь недосыпала,Сладок кус недоедала!– Жена, слышишь небывалое? Утка приговаривает.
– Это тебе чудится! Велите утку со двора прогнать!
Её прогонят, она облетит да опять к деткам:
Кря-кря, мои деточки!Кря-кря, голубяточки!Погубила вас ведьма старая,Ведьма старая, змея лютая,Змея лютая, подколодная.Отняла у вас отца родного,Отца родного – моего мужа,Потопила нас в быстрой реченьке,Обратила нас в белых уточек,А сама живёт – величается!«Эге!» – подумал князь и закричал:
– Поймайте мне белую уточку!
Бросились все, а белая уточка летает и никому не даётся. Выбежал князь сам, она к нему на руки пала.
Взял он её за крылышко и говорит:
– Стань белая берёза у меня позади, а красная девица – впереди!
Белая берёза вытянулась у него позади, а красная девица стала впереди, и в красной девице князь узнал свою молодую княгиню.
Тотчас поймали сороку, подвязали ей два пузырька, велели в один набрать воды живящей, в другой – говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящей водой – они встрепенулись, сбрызнули говорящей – они заговорили.
И стала у князя целая семья, и стали все жить-поживать, добро наживать, худо забывать.
А ведьму привязали к лошадиным хвостам, и лошади размыкали её по полю. Налетели птицы – мясо поклевали, поднялись ветры – кости разметали, и не осталось от неё ни следа, ни памяти!
Пёрышко Финиста – Ясна сокола
Жил да был старик. Было у него три дочери: старшая и средняя – щеголихи, а меньшая только о хозяйстве радела.
Собрался однажды отец в город и спрашивает у своих дочерей, которой что купить.
Старшая просит:
– Купи мне, батюшка, шёлку на сарафан!
И средняя то же говорит.
– А тебе что, дочь моя любимая? – спрашивает старик у меньшой.
– Купи мне, батюшка, пёрышко Фини́ста – Ясна сокола.
Отец простился с ними и уехал в город. Старшим дочерям купил шёлку на сарафаны, а пёрышка Финиста – Ясна сокола нигде не нашёл.
Воротился домой, старшую и среднюю дочерей обновами обрадовал.
– А тебе, – говорит меньшой, – не нашёл пёрышка Финиста – Ясна сокола.
– Так и быть, – отвечает она, – может, в другой раз посчастливится.
Старшие сёстры кроят да обновы себе шьют, да над нею посмеиваются; а она знай отмалчивается. Опять собирается отец в город и спрашивает:
– Ну, дочки, что вам купить?
Старшая и средняя просят по платку купить, а меньшая говорит:
– Купи мне, батюшка, пёрышко Финиста – Ясна сокола.
Отец поехал в город, купил два платка, а пёрышка и в глаза не видал. Воротился назад и говорит:
– Ах, дочка, ведь я опять не нашёл пёрышка Финиста – Ясна сокола!
– Ничего, батюшка; может, в иное время посчастливится.
Вот и в третий раз собирается отец уезжать и спрашивает:
– Сказывайте, дочки, что вам купить?
Старшие говорят:
– Купи нам серьги.
Меньшая опять своё:
– Купи мне пёрышко Финиста – Ясна сокола.
«Купи мне, батюшка, пёрышко Финиста – Ясна сокола»
Отец купил золотые серьги для старших дочерей, бросился искать пёрышка – никто такого не ведает. Опечалился он и поехал из города. Только выехал, а навстречу ему старичок несёт коробочку.
– Что несёшь, старина?
– Пёрышко Финиста – Ясна сокола.
– Что за него просишь?
– Давай тысячу.
Отец заплатил деньги и поехал домой с коробочкой. Встречают его дочери. Отдал он серьги старшим сёстрам и говорит меньшой:
– Ну, дочь моя любимая, наконец и тебе купил подарок, на, возьми!
Меньшая дочь чуть не прыгнула от радости, взяла коробочку, стала её целовать-миловать, крепко к сердцу прижимать.
После ужина разошлись все спать по своим светёлкам. Пришла и она в свою горницу, открыла коробочку – пёрышко Финиста – Ясна сокола тотчас вылетело, ударилось об пол, и явился перед девицей прекрасный царевич. Повели они меж собой речи сладкие, хорошие.
Услыхали сёстры и спрашивают:
– С кем это, сестрица, ты разговариваешь?
– Сама с собой, – отвечает красна девица.
– А ну, отопрись!
Царевич ударился об пол и сделался пёрышком. Красна девица взяла, положила пёрышко в коробочку и отворила дверь. Сёстры и туда смотрят, и сюда заглядывают – нет никого!
Только они ушли, пёрышко снова обернулось царевичем.
Как начало светать, девица открыла окно. Финист – Ясен сокол поцеловал её и говорит:
– Каждую ночь, как позовёшь меня, стану прилетать к тебе, моя милая! А коли понадобятся тебе какие наряды, выйди на крылечко да махни моим пёрышком в правую сторону – вмиг перед тобой явится всё, что душе угодно, а в левую взмахнёшь – всё спрячется.
Сказал так, обернулся ясным соколом и улетел в чистое поле. Девушка посмотрела вслед ему, затворила окно и легла почивать.
С той поры каждую ночь стал прилетать к ней добрый молодец, Финист – Ясен сокол.
Вот наступило воскресенье. Старшие сёстры стали к обедне собираться. Наряжаются в сарафаны новые, достают платки нарядные, вдевают серьги золотые да над младшей сестрой подсмеиваются.
– А ты что наденешь? У тебя и обновок-то нету! Сиди дома со своим пёрышком.
Она отвечает:
– Ах, сестрицы, ничего мне не надобно. Мне и дома хорошо.
Отец и старшие сёстры ушли к обедне, а меньшая сидит у окошка в старом сарафане да смотрит на улицу. Выждала она время, вышла на крылечко, оглянулась, не увидит ли кто, махнула цветным пёрышком в правую сторону – откуда ни возьмись явились перед ней и карета золотая, и платье, и убор из дорогих каменьев.
Нарядилась красна девица, села в карету и поехала. Вошла в церковь, стала впереди всех. Народ смотрит да дивится, какая такая царевна пожаловала. Не отошла ещё служба, как она вышла из церкви, села в карету и укатила назад. Народ вышел поглазеть, куда она поедет, да не тут-то было. Давно и след её простыл.
Народ смотрит да дивится, какая такая царевна пожаловала
Подъехала красавица к своему крылечку, махнула пёрышком в левую сторону – вмиг карета пропала, платья и убора словно не бывало. Сидит она по-прежнему да смотрит в окошко, как народ из церкви по домам расходится. Воротились и отец с сёстрами.
– Ах, сестрица! Какая красавица была нынче у обедни! Просто загляденье: ни в сказке сказать, ни пером описать! Должно быть, царевна из иных земель приезжала – такая пышная, разодетая. А ты дома сидела, с нами не ходила, ничего не видала.
– Ничего, сестрицы! Вы мне рассказали – всё равно что сама была.
Наступило другое и третье воскресенье; красна девица знай морочит и честной народ, и отца, и сестёр своих. В последний раз стала раздеваться да позабыла вынуть из косы алмазную булавку.
Пришли из церкви старшие сестрицы, рассказывают ей про царевну-красавицу. Глянули на сестру, а у той алмаз так и горит в косе.
– Ах, сестрица! Что это у тебя? Ведь точь-в-точь такая же булавка была сегодня на голове у царевны. Откуда ты достала её?
Красна девица ахнула и убежала к себе в горницу.
А старшие сёстры стали следить за нею да у её светёлки подслушивать.
Ночью прилетает Финист – Ясен сокол к своей девице; пошли у них разговоры весёлые. Сёстры услыхали и сейчас к отцу побежали:
– Батюшка! У нашей сестры кто-то по ночам бывает; и теперь сидит да с нею разговаривает.
Отец встал и пошёл к меньшой дочери, входит в её горницу, а царевич уж давно обратился пёрышком и лежит в коробочке.
– Ах вы, негодные! – накинулся отец на своих старших дочерей. – Что вы на неё понапрасну взводите? Лучше бы за собой присматривали!
Караулили сёстры, караулили да заметили, как из окна светёлки сокол вылетел. На другой день сёстры поднялись на хитрости: вечером, когда на дворе совсем стемнело, подставили лестницу, набрали острых ножей да иголок и натыкали на окне красной девицы.
Ночью прилетел Финист – Ясен сокол, бился-бился – не мог попасть в горницу, только крылышки себе обрезал.
– Прощай, красна девица! – сказал он. – Если вздумаешь искать меня, то ищи за тридевять земель, в тридесятом царстве. Прежде три пары башмаков железных истопчешь, три посоха чугунных изломаешь, три хлеба каменных изгложешь, чем найдёшь меня, добра молодца!
А девица спит себе: хоть и слышит сквозь сон эти речи неприветливые, а встать-пробудиться не может.
Утром просыпается, смотрит – на окне ножи да иглы натыканы, а с них кровь так и капает. Всплеснула руками:
– Ах, боже мой! Знать, сестрицы сгубили моего друга милого!
В тот же час собралась и ушла из дому. Побежала в кузницу, сковала себе три пары башмаков железных да три посоха чугунных, запаслась тремя каменными хлебами и пустилась в дорогу искать Финиста – Ясна сокола.
Идёт она через леса дремучие, через пески сыпучие, через высокие горы, через быстрые реки.
Шла-шла, пару башмаков истоптала, чугунный посох изломала и каменный хлеб изглодала. Вышла на полянку. Вдруг видит – стоит перед ней избушка на курьих ножках, туда-сюда поворачивается.
Девица говорит:
– Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом. Мне в тебя лезти, хлеба ести.
Стоит перед ней избушка на курьих ножках, туда-сюда поворачивается
Избушка повернулась к лесу задом, а к девице передом. Вошла она в избушку, видит, а в ней лежит Баба-яга Костяная Нога из угла в угол, губы на полке, а нос в потолок врос.
– Фу, фу, фу! – говорит Баба-яга. – Прежде тут русского духу видом было не видать, слыхом не слыхать, а нынче русский дух по вольному свету шатается, воочию является, в нос бросается! Куда путь держишь, красна девица? Долю пытаешь аль от дела лытаешь?
– Ах, бабушка! Был у меня жених, Финист – Ясен сокол, цветные пёрышки. Сёстры мои зло ему сделали. Вот ищу теперь Финиста – Ясна сокола.
– Ну, красна девица, далеко же тебе идти! Финист – Ясен сокол, цветные пёрышки, живёт у синего моря, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве и уж сосватан на царевне. Ну да я тебе помогу.
Баба-яга красну девицу накормила, напоила, спать уложила. Наутро, только свет начал брезжиться, разбудила её и дала дорогой подарок – серебряное донце, золотое веретёнце.
– Ступай теперь, – говорит, – к моей средней сестре, она тебя добру научит; а вот тебе мой подарок – серебряное донце, золотое веретёнце; станешь кудель прясть – золотая нитка потянется. Как придёшь ты к синему морю, в тридевятое царство, в тридесятое государство, невеста Финиста – Ясна сокола выйдет на берег погулять, а ты знай себе пряди; станет она покупать у тебя мой подарочек, так ты, красна девица, ничего не бери, только проси посмотреть на Финиста – Ясна сокола.
Потом взяла Баба-яга клубочек, покатила по дороге и наказала вслед за ним идти:
– Куда клубочек покатится, туда и путь держи!
Девица поблагодарила старуху и пошла за клубочком. Долго ли, коротко ли, другая пара башмаков изношена, другой посох изломан, ещё каменный хлеб изглодан; наконец прикатился клубочек к поляне. На поляне стоит избушка на курьих ножках, туда-сюда поворачивается.
Говорит красна девица:
– Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом. Мне в тебя лезти, хлеба ести.
Избушка и повернулась к ней передом. Вошла она в избушку, а там лежит Баба-яга Костяная Нога из угла в угол, губы на полке, а нос в потолок врос.
– Фу, фу, фу! Прежде русского духу видом было не видать, слыхом не слыхать, а нынче русский дух по свету шатается, воочию является, в нос бросается! Куда путь держишь, красна девица? Долю пытаешь аль от дела лытаешь?
Отвечает девица:
– Ах, бабушка! Был у меня жених, Финист – Ясен сокол, цветные пёрышки. Сёстры мои зло ему сделали. Вот ищу теперь Финиста – Ясна сокола.
– Ох, девица, девица! Финист-то твой вот-вот женится! Ну да я тебе помогу.
Баба-яга накормила, напоила красную девицу и спать уложила. Наутро, ещё и солнышко не взошло, разбудила её и дала дорогой подарок – серебряное блюдечко и золотое яичко.
– Ступай теперь, – говорит, – к моей старшей сестре, она тебя добру научит; а вот тебе мой подарок – серебряное блюдечко и золотое яичко. Как придёшь ты на берег синего моря, в тридевятое царство, в тридесятое государство, выйдет невеста Финиста – Ясна сокола на берег погулять, а ты знай себе катай яичко по блюдечку; станет она покупать у тебя мой подарочек, так ты ничего не бери, только проси посмотреть на Финиста – Ясна сокола.
Простилась красна девица со старухою и пошла в путь-дорогу. Шла-шла, третья пара башмаков истоптана, третий посох изломан и последний хлеб изглодан – прикатился клубочек к избушке. Стоит перед девицей избушка на курьих ножках, туда-сюда поворачивается.
Говорит девица:
– Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, а ко мне передом. Мне в тебя лезти, хлеба ести.
Избушка послушалась и повернулась к лесу задом, а к красной девице передом. В избушке опять лежит Баба-яга Костяная Нога из угла в угол, губы на полке, а нос в потолок врос. Из всех трёх самая старая.
– Фу, фу, фу! Прежде русского духу видом было не видать, слыхом не слыхать, а нынче русский дух по свету шатается, воочию является, в нос бросается! Куда, красна девица, путь держишь? Долю пытаешь аль от дела лытаешь?
– Ах, бабушка! Ищу я жениха своего Финиста – Ясна сокола, цветные пёрышки.
– Ох, красна девица, бедная твоя головушка! Финист-то твой уж на царевне женился! Ну да я тебе помогу.
Баба-яга накормила, напоила красную девицу и спать уложила, а наутро, ещё и звёздочки на небе не погасли, разбудила её и дала дорогой подарок – золотое пялечко да иголочку – и наказывает:
– Ну, теперь ступай, девица; а вот тебе мой подарок – золотое пялечко да иголочка. Ты только пялечко держи, а иголочка сама вышивать будет. Придёшь ты в тридевятое царство, в тридесятое государство, сядешь у синего моря; выйдет к тебе царевна, на которой Финист – Ясен сокол женился, станет покупать у тебя пялечко с иголочкой, так ты ничего не бери, только проси посмотреть на Финиста – Ясна сокола.
Поблагодарила девица старуху и пошла за своим клубочком. Шла-шла, вышла на берег синего моря – широкого и раздольного, – а вдали как жар горят золотые маковки на высоких теремах белокаменных.
«Знать, это царство Финиста – Ясна сокола», – подумала красна девица. Села она на сыпучий песок, взяла серебряное донце, золотое веретёнце и стала прясть: прядёт – золотая нитка потянулась.
Народ вокруг собрался, дивуется.
Вдруг идёт по берегу царевна с мамками, с няньками, с верными служанками. Увидала красну девицу, остановилась и ну торговать серебряное донце, золотое веретёнце.
– Ах, красна девица! Не продашь ли мне свою забаву?
– Дай мне, царевна, только посмотреть на Финиста – Ясна сокола, я тебе даром уступлю, – отвечает девица.
Рассердилась царевна, но веретёнце-то хочется.
– Хорошо, отдай мне своё серебряное донце, золотое веретёнце. А я уж, так и быть, ночью, когда Финист – Ясен сокол заснёт, покажу его тебе.
Взяла царевна донце и веретёнце, а вечером подмешала в питьё мужу своему, Финисту – Ясну соколу, сонного зелья, чтобы он покрепче спал да подольше ото сна не вставал. После приказала проводить красну девицу к Финисту – Ясну соколу.
Вдали как жар горят золотые маковки на высоких теремах белокаменных
Долго убивалась девица, долго плакала над милым:
– Проснись-пробудись, Финист – Ясен сокол! Я, красна девица, к тебе пришла; три чугунных посоха изломала, три пары башмаков железных истоптала, три хлеба каменных изглодала да всё тебя, милого, искала!
А Финист спит, ничего не чует. Так и ночь прошла.
Утром царевна прогнала девицу. Финист – Ясен сокол проснулся и говорит царевне:
– Как я долго спал! Всю ночь надо мной кто-то плакал да причитывал, только я никак не мог глаз открыть – так тяжело мне было!
– Это тебе во сне привиделось, – отвечает царевна. – Здесь никого не было.
А красна девица опять пошла на берег моря синего, села на сыпучий песок и катает золотое яичко по серебряному блюдечку.
Увидала царевна золотое яичко да серебряное блюдечко и давай просить: продай да продай.
– Позволь только посмотреть на Финиста – Ясна сокола, я тебе и даром уступлю!
Царевна согласилась, а вечером опять опоила сонным зельем Финиста – Ясна сокола.
Снова красна девица горько плачет над милым:
– Ты проснись-пробудись, Финист – Ясен сокол! Это я, красна девица, к тебе пришла; три чугунных посоха изломала, три пары башмаков железных истоптала, три хлеба каменных изглодала, всё тебя, милого, искала!
И на этот раз, как ни плакала красна девица, как ни будила Финиста, он проспал до утра и ничего не слышал.
Утром царевна прогнала девицу. Финист – Ясен сокол проснулся и говорит царевне:
– Ух, как я долго спал! Здесь кто-то был, всё надо мной плакал да причитывал, только я никак не мог глаз открыть – так тяжело мне было!
– Это тебе во сне привиделось, – отвечает царевна. – Здесь никого не было.
На третий день пришла красна девица на берег моря синего. Сидит на сыпучем песке печальная, грустная, держит в руках золотое пялечко, а иголочка сама вышивает – да такие узоры чудные!
Увидала царевна и ну пялечко торговать.
– Позволь только посмотреть на Финиста – Ясна сокола, – говорит девица, – я его тебе даром отдам!
Царевна согласилась, взяла пялечко. Вечером опять опоила сонным зельем Финиста – Ясна сокола, а после послала она своих мамок за красной девицей.
Та пришла, будит своего милого, обнимает, целует да слёзно причитывает:
– Ты проснись-пробудись, Финист – Ясен сокол! Это я, красна девица, к тебе пришла; три чугунных посоха изломала, три пары башмаков железных истоптала, три хлеба каменных изглодала, всё тебя, милого, искала!
Не просыпается сокол.
Долго она плакала, долго будила его; вдруг упала ему на щёку её горючая слеза, и он в ту же минуту проснулся. Увидал Финист – Ясен сокол красну девицу и так обрадовался, что и сказать нельзя.
Она рассказала ему, как позавидовали ей злые сёстры, как она странствовала и как торговала с царевной.
Полюбил он её пуще прежнего, поцеловал в уста сахарные и велел не мешкая созвать бояр и князей. Стал он у них спрашивать:
– Как вы рассудите, с какой женой мне век коротать – с той ли, что меня продавала, или с той, что меня выкупала? С той ли, что для меня прошла через леса дремучие, через пески сыпучие, через высокие горы, через быстрые реки, или с той, что ради забавы от меня отказалась?
Все бояре и князья думали-думали и в один голос порешили: быть ему с тою женой, что его выкупала.
Так и сделал Финист – Ясен сокол, цветные пёрышки.
В трубы затрубили, в пушки запалили, пир собрали, их обвенчали. Свадьба была богатая! На той свадьбе и я был, вино пил, по усам текло, а во рту не было.
Василиса Прекрасная
В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала:
