Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым

Михайла Казаринов

    Как из далеча было, из Галичья,    Из Волынца города из Галечья,    Как есён сокол вон вылетывал,    Как бы белой кречет вон выпархивал,    Выезжал удача доброй молодец,    Молоды Михайла Казаренин.    А и как конь под ним – как бы лютой зверь,    Он сам на коне – как есён сокол;    Крепки доспехи на могучих плечах:10 Куяк и панцырь чиста серебра,    А кольчуга на нем красна золота.    А куяку и панцырю цена стоит на́ сто тысячей,    А кольчуга на нем красна золота,    Кольчуги цена сорок тысячей;    Шелом на буйной голове замычется,    Шелому цена три тысячи;    Копье в руках марзамецкая, как свеча, горит;    Ко левой бедре припоясана сабля вострая,    В долину сабля сажень печатная,20 В ширину сабля осьми вершков;    Еще с ним тугой лук разрывчетой,    А цена тому луку три тысячи,    Потому цена лука три тысячи:    Полосы были булатныя,    А жилы слоны сохатныя,    И рога красна золота,    И титивочка шелковая,    Белова шолку шимаханскова;    И колчан с ним каленых стрел,30 А во колчане было полтораста стрел,    Всякая стрела по пяти рублев.    А конь под ним – как лютой зверь,    Цены коню сметы нет,    Почему коню цены-сметы нет?    Потому ему цены-сметы нет —    За реку броду не спрашивает,    Он скачет, конь, с берегу на́ берег,    Котора река шириною пятнадцать верст.    А и едет ко городу Киеву,40 Что ко ласкову князю Владимеру,    Чудотворцом в Киеве молитися,    И Владимеру-князю поклонитися,    Послужить верою и правдою,    Позаочью князю не изменою.    Как и будет он в городе Киеве,    Середи двора княженецкова,    Скочил Казаренин со добра коня,    Привезал коня к дубову столбу,    К дубову столбу, к кольцу булатному,50 Походил во гридню во светлую,    Ко великому князю Владимеру,    Молился Спасу со Пречистою,    Поклонился князю со княгинею    И на все четыре стороны.    Говорил ему ласковой Владимер-князь:    «Гой еси, удача доброй молодец!    Откуль приехал? Откуль тебе бог принес?    Еще как тебе, молодца, именем зовут?    А по именю тебе можно место дать,60 По изо(т)честву можно пожаловати».    И сказал удалой доброй молодец:    «А зовут мене Михайлою Казаренин,    А Казаренин душа Петрович млад».    А втапоры стольной Владимер-князь    Не имел у себя стольников и чашников,    Наливал сам чару зелена вина,    Не велика мера – в полтора ведра,    И проведовает могучева бога́тыря,    Чтобы выпил чару зелена вина70 И турей рог меду сладкова в полтретья ведра.    Принимает Казаренин единой рукой,    А и выпил единым духом    И турей рог меду сладкова.    Говорил ему ласковой Владимер-князь:    «Гой еси ты, молоды Михайла Казаренин!    Сослужи ты мне службу заочную,    Съезди ко морю синему,    Настреляй || гусей, белых лебедей,    Перелетных серых малых утачак80 Ко моему столу княженецкому, -    До́ люби я молодца пожалую».    Молоды Михайла Казаренин    Великова князя не ослушался,    Помолился богу, сам и вон пошел,    И садился он на добра коня,    И поехал ко морю синему,    Что на теплы тихи заводи.    Как и будет у моря синева,    На ево щаски великия90 Привалила птица к берегу.    Настрелял он гусей, лебедей,    Перелетных серых малых утачак    Ко ево столу княженецкому.    Обвезал он своего добра коня    По могучим плечам до сырой земли    И поехал от моря от синева    Ко стольному городу Киеву,    Ко ласкову князю Владимеру.    Наехал в поле сыр крековистой дуб,100 На дубу сидит тут черны ворон,    С ноги на ногу переступавает,    Он прави́льна перушка поправливает,    А и ноги, нос, что огонь, горят.    А и тут Казаренину за беду стало,    За великую досаду показалося,    Он, Казаренин, дивуется,    Говорил таково слово:    «Сколько по полю я езживал,    По ево государевой вотчине,110 Такова чуда не наезживал,    И наехал ныне черна ворона».    Втапоры Казаренин    Вынимал из налушна свой тугой лук,    Из колчана калену стрелу,    Хочет застрелить черна ворона,    А и тугой лук свой потягивает,    Калену стрелу поправливает,    И потянул свой тугой лук за ухо,    Калену стрелу семи четвертей.120 И завыли рага у туга́ лука́,    Заскрыпели полосы булатныя,    Чуть боло спустит калену стрелу, -    Провещится ему черны ворон:    «Гой еси ты, удача доброй молодец!    Не стреляй мене ты, черна ворона,    Моей крови тебе не пить будет,    Моево мяса не есть будет,    Надо мною сер(д)це не изнести.    Скажу я тебе добычу богатырскую:130 Поезжай на гору высокою,    Посмотри в раздолья широка    И увидешь в поле три бела шатра,    И стоит беседа дорог рыбей зуб,    На беседе сидят три татарина,    Как бы || три сабаки-наез(д)ники,    Перед ними ходит красна девица,    Русская девица-полоняночка,    Молода Марфа Петровична».    И за то слово Казарин спохватается,140 Не стрелял на дубу черна ворона,    Поехал на гору высокую,    Смотрил раздолья широкия    И увидел в поле три бела шатра,    Стоит беседа дорог рыбей зуб,    На беседе сидят три татарина,    Три сабаки-наез(д)ники,    Перед ними ходит красна девица,    Русская девица-полоняночка,    Молода Марфа Петровична,150 Во слезах не может слово молвити,    Добре жалобна причитаючи:    «О злочастная моя буйна голова,    Горе-горькая моя русая коса!    А вече́р тебе матушка расчесовала,    Расчесала, матушка, заплетала,    Я сама, девица, знаю-ведаю:    Росплетать будет моя руса коса    Трем татарам-наездником».    Оне те-та речи, татара, договаривают,160 А первой татарин проговорит:    «Не плачь, девица, душа красная!    Не скорби, девица, лица белова!    Азделу-татарину достанешься,    Не продам тебе, девицу, дешево,    Отдам за сына любимова,    За мирнова сына в Золотой орде».    Со тыя горы со высокия,    Как есён сокол напущается    На синем море на гуси и лебеди,170 Во чистом поле напущается    Молоды Михайла Казаренин,    А Казаренин душа Петрович млад.    Приправил он своего добра коня,    Принастегивал багатырскова,    И в руке копье морзамецкое —    Первова татарина копьем сколол,    Другова сабаку конем стоптал,    Третьева – о сыру землю.    Скочил Казаренин с добра коня,180 Сохватал девицу за белы ручки,    Русску девицу-полоняночку,    Повел девицу во бел шатер.    Как чуть с девицою ему грех творить,    А грех творить, с ней блуд блудить,    Росплачется || красная девица:    «А не честь твоя молодецкая богатырская,    Не спросил не дядины, не вотчины:    Княженецкая л(ь) дочь и боярская.    Была я дочи гостиная,190 Из Волынца города из Галичья,    Молода Марфа Петровична».    И за то слово Казаренин спохватается:    «Гой еси, душа красная девица,    Молода Марфа Петровична!    А ты по роду мне родна сестра,    И ты как татарам досталася,    Ты как трем сабакам-наез(д)никам?».    Говорит ему радная сестра:    «Я вече́р гуляла в зелено́м саду́200 Со своей сударынею-матушкою,    Как из далеча из чиста́ поля,    Как черны вороны налетывали,    Набегали тут три татарина-наез(д)ники,    Полонили мене, красну девицу,    Повезли мене во чисто поле,    А я так татарам досталася,    Трем сабакам-наез(д)никам».    Молоды Михайла Казаренин    Собирает в шатрах злата-серебра,210 Он кладет во те сумы переметныя,    Переметныя сыромятныя,    И берет беседу дорог рыбей зуб,    Посадил девицу на добра коня    На русскова богатырскова,    Сам садился на тотарскова,    Как бы двух коней в поводу повел    И поехал к городу Киеву.    Въезжает в стольной Киев-град,    А и стольники, приворотники220 Доложили князю Владимеру,    Что приехал Михайла Казаренин.    Поколь Михайла снял со добра коня    Свою сестрицу родимую    И привезал четырех коней к дубову столбу,    Идут послы от князя Владимера,    Велят итить Михайле во светлу гридню.    Приходил Казаренин во светлу гридню    Со своею сестрицею родимаю,    Молится Спасову образу,230 Кланеется князю Владимеру    И княгине Апраксевне:    «Здравствуй || ты, ласковой сударь Владимер-князь    Со душею княгинею Апраксевною!    Куда ты мене послал, то сослужил —    Настрелял гусей, белых лебедей    И перелетных серых малых утачак,    А и сам в добычи богатырския    Убил в поле трех татаринов,    Трех сабак-наез(д)ников240 И сестру родную у них выручил,    Молоду Марфу Петровичну».    Владимер-князь стольной киевской    Стал о том светел-радошен,    Наливал чару зелена вина в полтора ведра    И турей рог меду сладкова в полтретья ведра,    Подносил Михайлу Казарину.    Принимает он, Михайла, единой рукой    И выпил единым духом.    Втапоры пошли они на широкой двор,250 Пошел князь и со княгинею,    Смотрел ево добрых коней,    Добрых коней татарскиех,    Велел тут князь со добра коня птиц обрать    И велел снимать сумы сыромятныя,    Относить во светлы гридни,    Берет беседу дорог рыбей зуб,    А и коней поставить велел по стойлам своим,    Говорил тут ласковой Владимер-князь:    «Гой еси ты, удача доброй молодец,260 Молоды Михайла Казаренин,    А Казаренин душа Петрович млад!    У мене есть три ста жеребцов    И три любимы жеребца,    А нет такова единова жеребца.    Исполать тебе, добру молодцу,    Что служишь князю верою в правдою!»

Потук Михайла Иванович

    Во стольном городе во Киеве,    У ласкова князя Владимера    Было пирование-почестной пир    На три братца названыя,    Светорусские могучие богатыри:    А на первова братца названова —    Светорусскова могучева богатыря,    На Потока Михайла Ивановича,    На другова братца названова,10 На молода Добрыню Никитича,    На третьева братца названова,    Что на молода Алешу Поповича.    Что взговорит тут Владимер-князь:    «Ай ты гой еси, Поток Михайла Иванович!    Сослужи мне службу заочную:    Съезди ты ко морю синему,    На теплыя тихи заводи,    Настреляй мне гусей, белых лебедей,    Перелетных малых утачак20 К моему столу княженецкому,    До́ люби я молодца пожалую».    Поток Михайла Иванович    Не пьет он, молодец, ни пива и вина,    Богу помолясь, сам и вон пошел.    А скоро-де садился на добра́ коня,    И только ево увидели,    Как молодец за ворота выехал:    В чистом поле || лишь дым столбом.    Он будет у моря синева,30 По ево по щаски великия,    Привалила птица к круту берегу,    Настрелял он гусей, белых лебедей    И перелетных малых утачак.    Хочет ехать от моря синева,    Посмотрить на тихия заводи,    И увидел белую лебедушку:    Она через перо была вся золота,    А головушка у ней увивана красным золотом    И скатным земчугом усажена.40 Вынимает он, Поток,    Из налушна свой тугой лук,    Из колчана вынимал калену стрелу,    И берет он тугой лук в руку левую,    Калену стрелу – в правую,    Накладыват на титивочку шелковую,    Потянул он тугой лук за́ ухо,    Калену стрелу семи четвертей,    Заскрыпели полосы булатныя,    И завыли рога у туга лука.50 А и чуть боло спустить калену стрелу,    Провещится ему лебедь белая,    Авдотьюшка Леховидьевна:    «А и ты, Поток Михайла Иванович!    Не стреляй ты мене, лебедь белую,    Не́ в кое время пригожуся тебе!».    Выходила она на крутой бережок,    Обвернулася душой красной девицой.    А и Поток Михайла Иванович    Воткнет копье во сыру землю,60 Привезал он коня за востро копье,    Сохватал девицу за белы ручки    И целует ее во уста сахарныя.    Авдотьюшка Леховидьевна    Втапоры больно ево уговаривала:    «А ты, Поток Михайла Иванович,    Хотя ты на мне и женишься,    И кто из нас прежде умрет,    Второму за ним живому во гроб идти».    Втапоры Поток Михайла Иванович70 Садился на своего добра коня,    Говорил таково слово:    «Ай ты гой еси, Авдотья Леховидьевна!    Будем в городе Киеве,    В соборе ударят к вечерне в колокол,    И ты втапоры будь готовая,    Приходи к церкви соборныя —    Тут примим с тобою || обрученье свое».    И скоро он поехал к городу Киеву    От моря синева.80 Авдотьюшка Леховидьевна полетела она    Белой лебедушкай в Киев-град    Ко своей сударыне-матушке,    К матушке и к батюшке.    Поток Михайла Иванович    Нигде не мешкал, не стоял;    Авдотьюшка Леховидьевна    Перво ево в свой дом ускорить могла,    И сидит она под окошечком косящетым, сама усмехается,    А Поток Михайла Иванович едет, сам дивуется:90 «А негде́ я не мешкал, не стоял,    А она перво меня в доме появилася».    И приехал он на княженецкой двор,    Приворотники доложили стольникам,    А стольники князю Владимеру,    Что приехал Поток Михайла Иванович,    И велел ему князь ко крылечку ехать.    Скоро Поток скочил со добра коня,    Поставил ко крылечку красному,    Походит во гредню светлую,100 Он молится Спасову образу,    Поклонился князю со княгинею    И на все четыре стороны:    «Здравствуй ты, ласковой сударь Владимер-князь!    Куда ты мене послал, то сослужил:    Настрелял я гусей, белых лебедей,    Перелетных малых утачак.    И сам сговорил себе красну девицу,    Авдотьюшку Леховидьевну,    К вечерне быть в соборе110 И с ней обрученье принять.    Гой еси, ласковой сударь Владимер-князь!    Хотел боло сделать пир простой    На три брата названыя,    А ныне для меня одново    Доспей свадбенной пир веселой,    Для Потока Михайла Ивановича!».    А и тут в соборе к вечерне в колокол ударили,    Поток Михайла Иванович к вечерне пошел,    С другу сторону – Авдотьюшка Леховидьевна,    Скоро втапоры нарежалася || и убиралася,    Убравши, к вечерне пошла.    Ту вечерню отслушали,    А и Поток Михайла Иванович    Соборным попам покланяется,    Чтоб с Авдотьюшкой обрученье принять.    Эти попы соборныя,    Тому они делу радошны,    Скоро обрученье сделали,    Тут обвенчали их130 И привели к присяге такой:    Кто перво умрет,    Второму за ним живому в гроб идти.    И походит он, По́так Михайла Иванович,    Из церкви вон со своею молодою женою,    С Авдотьюшкой Леховидьевной,    На тот широкой двор ко князю Владимеру.    Приходит во светлы гридни,    И тут им князь стал весел-радошен,    Сажал их за убраны столы.140 Втапоры для Потока Михайла Ивановича    Стол пошел, -    Повары были догадливы:    Носили ества сахарныя    И питья медяные,    А и тут пили-ели-прохлажалися,    Пред князем похвалялися.    И не мало время замешкавши,    День к вечеру вечеряется,    Красное со(л)нцо закатается,150 Поток Михайла Иванович    Спать во подкле(т) убирается,    Свели ево во гридню спальную.    Все тут князи и бояра разъехалися,    Разъехались и пешком разбрелись.    А у Потока Михайла Ивановича    Со молодой женой Авдотьей Леховидьевной    Немного житья было – полтора года:    Захворала Авдотьюшка Леховидьевна,    С вечера она расхворается,160 Ко полуночи разболелася,    Ко утру и преставилася.    Мудрости искала над мужем своим,    Над молодом Потоком Михайлою Ивановичем.    Рано зазвонили к заутрени,    Он пошел, Поток, соборным попам весть подавать,    Что умерла ево молода жена.    Приказали ему попы соборныя    Тотчас на санях привезти    Ко тоя церкви соборныя,170 Поставить тело на паперти.    А и тут стали || магилу капа́ть,    Выкопали магилу глубокую и великую,    Глубиною-шириною по двадцати сажен,    Сбиралися тут попы со дьяконами    И со всем церковным причетом,    Погребали тело Авдотьино,    И тут Поток Михайла Иванович    С конем и сбруею ратною    Опустился в тое ж магилу глубокаю.180 И заворочали потолоком дубовыем,    И засыпали песками желтыми,    А над могилаю поставили деревянной крест,    Только место [о]ставили веревке одной,    Которая была привязана к колоколу соборному.    И стоял он, Поток Михайла Иванович,    В могиле с добрым конем    С полудни до полуночи,    И для страху, дабыв огня,    Зажигал свечи воску ярова.190 И как пришла пора полуночная,    Собиралися к нему все гады змеиныя,    А потом пришел большой змей,    Он жжет и палит пламем огне(н)ным,    А Поток Михайла Иванович    На то-то не ро́бак был,    Вынимал саблю вострую,    Убивает змея лютова,    Иссекает ему голову,    И тою головою змеиною200 Учал тело Авдотьино мазати.    Втапоры она, еретница, из мертвых пробужалася.    И он за тое веревку ударил в колокол,    И услышал трапезник,    Бежит тут к магиле Авдотьеной,    Ажно тут веревка из могилы к колоколу торгается.    И собираются тут православной народ,    Все тому дивуются,    А Поток Михайла Иванович    В могиле ревет зычным голосом.210 И разрывали тое могилу наскоро,    Опускали лес(т)ницы долгия,    Вынимали Потока и с добрым конем,    И со ево молодой женой,    И объявили князю Валадимеру    И тем попам соборныем,    Поновили их святой водой,    Приказали им жить по-старому.    И как Поток живучи состарелся,    Состарелся и переставелся,220 Тогда попы церковныя    По прежнему их обещанию    Ево Потока, похоронили,    А ево молоду жену Авдотью Леховидьевну    С ним же живую зарыли во сыру землю.    И тут им стала быть память вечная.    То старина, то и деянье.

Сорок калик со каликою

    А из пустыни было Ефимьевы,    Из монастыря из Боголюбова,    Начинали калики нарежатися    Ко святому граду Иерусалиму,    Сорок калик их со каликою.    Становилися во единой круг,    Оне думали думушку единую,    А едину думушку крепкую;    Выбирали бо́льшева атамана10 Молоды Касьяна сына Михайлыча.    А и молоды Касьян сын Михайлович    Кладет он заповедь великую    На всех тех дородных молодцов:    «А итить нам, братцы, дорога не ближнея —    Идти будет ко городу Иерусалиму,    Святой святыни помолитися,    Господню гробу приложитися,    Во Ердань-реке искупатися,    Нетленною ризой утеретися,20 Идти селами и деревнями,    Городами теми с пригородками.    А в том-та ведь заповедь положена:    Кто украдет или кто солжет,    Али кто пустится на женской блуд,    Не скажет большему атаману,    Атаман про то дело проведает, -    Едина оставить во чистом поле    И окопать по плеча во сыру землю».    И в том-та ведь заповедь подписана,30 Белыя рученьки исприложены:    Атаман Косьян сын Михайлович,    Податаманья – брат ево родной    Молоды Михайла Михайлович.    Пошли калики в Ерусалим-град.    А идут неделю уже споряду,    Идут уже время немалое,    Подходят уже они под Киев-град,    Сверх тое реки Че́реги,    На ево потешных на островах40 У великова князя Владимера    А и вышли оне из раменья,    Встречу им-та Владимер-князь:    Ездит он за охотою,    Стреляет гусей, белых лебедей,    Перелетных малых утачак,    Лисиц, зайцов всех поганивает.    Пригодилося ему ехати поблизости,    Завидели ево калики тут перехожия,    Становилися во единой круг,50 Клюки-п(о)сохи в землю потыкали,    А и сумочки исповесили,    Скричат калики зычным голосом, -    Дрогнет матушка сыра земля,    С дерев вершины попадали,    Под князем конь окарачелся,    А богатыри с коней попадали,    А Спиря стал постыривать,    Сёма стал пересёмовать.    Едва пробудится Владимер-князь,60 Рассмотрил удалых добрых молодцов,    Оне-та ему поклонилися,    Великому князю Владимеру,    Прошают у него свету́ю милостиню,    А и чем бы молодцам душа спасти.    Отвечает им ласковой Владимер-князь:    «Гой вы еси, калики перехожия!    Хлебы с нами завозныя,    А и денег со мною не годилося,    А и езжу я, князь, за охотою,70 За зайцами и за лисицами,    За соболи и за куницами,    И стреляю гусей, белых лебедей,    Перелетных малых утачак,    Изволите вы идти во Киев-град    Ко душе княгине Апраксевне;    Честна роду дочь королевична    Напоит-накормит вас, добрых молодцов,    Наделит вам в дорогу злата-серебра».    Недолго калики думу думали,    Пошли ко городу ко Киеву.    А и будут в городе Киеве,    Середи двора княженецкова,    Клюки-посохи в землю потыкали,    А и сумочки исподвесили,    Подсумочья рыта бархата,    Скричат калики зычным голосом, -    С теремов верхи поволялися,    А с горниц охлупья попадали,    В погребах питья сколыбалися.90 Становилися во единой круг,    Прошают святую милостыню    У молоды княгини Апраксевны.    Молода княгина испужалася,    А и больно она передрогнула,    Посылает стольников и чашников    Звать калик во светлу гридню.    Пришли тут стольники и чашники,    Бьют челом-поклоняются    Молоду Касьяну Михайлову100 Со своими его товарыщами    Хлеба есть во светлу гридню    К молодой княгине Апраксевне.    А и тут Косьян не ослушался,    Походил во гридню во светлую,    Спасову образу молятся,    Молодой княгине поклоняются.    Молода княгиня Апраксевна    Поджав ручки, будто турчаночки,    Со своими нянюшки и мамушки,110 С красными сенными деушки.    Молоды Касьян сын Михайлович    Садился в место большее,    От лица ево молодецкова,    Как бы от солнучка от краснова,    Лучи стоят великия.    Убиралис(ь) тут все добры молодцы,    А и те калики перехожия    За те столы убраныя.    А и стольники-чашники120 Поворачевают-пошевеливают    Своих оне приспешников,    Понесли-та ества сахарныя,    Понесли питья медвяныя.    А и те калики перехожия    Сидят за столами убраными,    Убирают ества сахарныя,    А и те видь пьют питья медяныя,    И сидят оне время час-другой,    Во третьем часу подымалися,130 Подымавши, оне богу молятся,    За хлеб за соль бьют челом    Молодой княгине Апраксевне    И всем стольникам и чашникам.    И тово оне еще ожидаючи    У молодой княгини Апраксевны, -    Наделила б на дорогу златом-серебром,    Сходить бы во град Иерусалим.    А у молодой княгини Апраксевны    Не то в уме, не то в разуме:140 Пошлет Алешуньку Поповича    Атамана их уговаривати    И всех калик перехожиех,    Чтоб не идти бы им сево дня и сего числа.    И стал Алеша уговаривати    Молода Касьяна Михайловича,    Зовет к княгине Апраксевне    На долгия вечеры посидети,    Забавныя речи побаити,    А сидеть бы наедине во спальне с ней.150 Молоды Касьян сын Михайлович,    Замутилось ево сер(д)це молодецкое,    Отказал он Алеши Поповичу,    Не идет на долгия вечеры    К молодой княгине Апраксевне    Забавныя речи баити.    На то княгиня осердилася,    Посылает Алешуньку Поповича    Прорезать бы ево суму рыта бархата,    Запехать бы чарочку серебрену,    Которой чарочкой князь на приезде || пьет.    Алеша-та догадлив был:    Распорол суму рыта бархата,    Запехал чарочку серебрену    И зашивал ее гладехонько,    Что познать было не можно то.    С тем калики и в путь пошли,    Калики с широка двора,    С молодой княгиней не прошаются,    А идут калики не оглянутся.170 И верст десяток отошли оне    От стольнова города Киева,    Молода княгиня Апраксевна    Посылает Алешу во погон за ним.    Молоды Алеша Попович млад    Настиг калик во чистом поле,    У Алеши ве[ж]ство нерожденое,    Он стал с каликами [в]здорити,    Обличает ворами-разбойниками:    «Вы-та, калики, бродите по миру по крещеному,180 Ково окрадите, своем зовете,    Покрали княгиню Апраксевну,    Унесли вы чарочку серебрену,    Которой чарочкой князь на приезде пьет!».    А в том калики не даются ему,    Молоду Алеши Поповичу,    Не давались ему на обыск себе.    Поворчал Алешинька Попович млад,    Поехал ко городу Киеву,    И так приехал во стольной Киев-град.190 Во то же время и во тот же час    Приехал князь из чиста поля,    И с ним Добрынюшка Никитич млад.    Молода княгиня Апраксевна    Позовет Добрынюшку Никитича,    Посылает за каликами,    За Косьяном || Михайловичем.    Втапоры Добрынюшка не ослушался,    Скоро поехал во чисто поле,    У Добрыни ве[ж]ство рожденое и ученое,200 Настиг он калик во чистом поле,    Скочил с коня, сам бьет челом:    «Гой еси, Касьян Михайлович,    Не наведи на гнев князя Владимера,    Прикажи обыскать калики перехожия,    Нет ли промежу вас глупова!».    Молоды Касьян сын Михайлович    Становил калик во единой круг    И велел он друг друга обыскавать    От малова до старова,210 От старова и до больша́ лица́,    До себя, млада Касьяна Михайловича.    Негде́ та чарочка не явилася —    У млада Касьяна пригодилася.    Брат ево, молоды Михайла Михайлович,    Принимался за заповедь великую,    Закопали атамана по плеча во сыру землю,    Едина оставили во чистом поле    Молода Касьяна Михайловича,    Отдавали чарочку серебрену220 Молоду Добрынюшки Никитичу,    И с ним написан виноватой тут    Молоды Касьян Михайлович.    Добрыня поехал он во Киев-град,    А и те калики – в Ерусалим-град.    Молоды Касьян сын Михайлович    С ними, калики, прощается.    И будет Добрынюшка в Киеве    У млады княгини Апраксевны,    Привез он чарочку серебрену,230 Виноватова назначено —    Молода Касьяна сына Михайлова.    А с таво время-часу захворала она скорбью недоброю:    Слегла княгиня в великое во агноище.    Ходили калики в Ерусалим-град,    Вперед шли три месяца.    А и будут в граде || Ерусалиме,    Святой святыни помолилися,    Господню гробу приложилися,    Во Ердане-реке искупалися,240 Нетленною ризою утиралися,    А всё-та молодцы отправили;    Служили обедни с молебнами    За свое здравие молодецкое,    По поклону положили за Касьяна Михайловича.    А и тут калики не замешкались,    Пошли ко городу Киеву    И ко ласкову князю Владимеру    И идут назад уже месяца два,    На то место не угодили они,250 Обошли маленькай сторонкаю    Ево, молода Касьяна Михайловича;    Голосок наносит помалехоньку,    А и тут калики остоялися,    А и место стали опознавать,    Подалися малехонько    И увидели молода Касьяна сын Михайлович:    Он ручкой ма́шит, голосом кричит.    Подошли удалы добры молодцы,    Вначале атаман, родной брат ево260 Михайла Михайлович,    Пришли все оне, поклонилися,    Стали здравствовать.    Подает он, Касьян, ручку правую,    А оне-та к ручке приложилися,    С ним поцеловалися    И все к нему переходили.    Молоды Касьян сын Михайлович    Выскакивал из сырой земли,    Как есён сокол из тепла гнезда.270 А все оне, молодцы, дивуются,    На ево лицо молодецкое    Не могут зрить добры молодцы,    А и кудри на нем молодецкия до самаго пояса.    И стоял Касьян не мало число, -    Стоял в земле шесть месяцов,    А шесть месяцов будет полгода.    Втапоры пошли || калики ко городу Киеву,    Ко ласкову князю Владимеру.    Дошли оне до чудна креста Леванидова,280 Становилися во единой круг,    Клюки-посохи в землю потыкали,    И стоят калики потихохуньку.    Молоды Михайла Михайлович    Атаманом еще правил у них,    Посылает легкова молодчика    Доложиться князю Владимеру:    «Прикажит ли идти нам поабедати?».    Владимер-князь пригодился в доме,    Послал он своих клюшников-ларешников290 Побить челом и поклонитися им-та, каликам,    Каликам пообедати,    И молоду Касьяну на особицу.    И тут клюшники-ларешники    Пришли оне к каликам, поклонилися,    Бьют челом к князю пообедати.    Пришли калики на широкой двор,    Середи двора княженецкова    Поздравствовал ему Владимер-князь,    Молоду Касьяну Михайловичу,300 Взял ево за белы руки,    Повел во светлу гридню.    А втапоры молоды Касьян Михайлович    Спросил князя Владимера    Про молоду княгиню Апраксевну:    «Гой еси, сударь Владимер-князь!    Здравствует ли твоя княгиня Апраксевна?».    Владимер-князь едва речи выговорил:    «Мы-де уже неделю-другу не ходим к ней».    Молоды Касьян тому не брезгует,310 Пошел со князем во спальну к ней,    А и князь идет свой нос зажал,    Молоду Касьяну то нечто́ ему,    Никакова духу он не верует.    Отворяли двери у светлы гридни,    Раскрывали окошечки косящетые,    Втапоры княгиня прощалася,    Что нанесла речь напрасную.    Молоды Касьян || сын Михайлович    А и дунул духом святым своим320 На младу княгиню Апраксевну, -    Не стало у ней тово духу-пропасти,    Оградил ея святой рукой,    Прощает ее плоть женскую,    Захотелось ей, и пострада она:    Лежала в страму полгода.    Молоды Касьян сын Михайлович    Пошел ко князю Владимеру во светлу гридню,    Помолился Спасу образу    Со своими каликами перехожими,330 И сажалися за убраны столы,    Стали пить-есть, потешатися.    Как будет день в половина дня,    А и те калики напивалися,    Напивалися и наедалися,    Владимер-князь убивается,    А калики-та в путь нарежаются.    Просит их тут Владимер-князь    Пожить-побыть тот денек у себе.    Молода княгиня Апраксевна340 Вышла из кожуха, как из про́пости.    Скоро она убиралася,    Убиралася и нарежалася,    Тут же к ним к столу пришла    С няньками, с мамками    И с сенными красными девицами    Молоду Касьяну поклоняется    Без стыда-без сорому,    А грех свой на уме держит.    Молоды Касьян сын Михайлович350 Тою рученькой правою размахивает    По тем ествам сахарныем,    Крестом огражает и благословляет,    Пьют-едят, потешаются.    Втапоры молоды Касьян сын Михайлович    Вынимал из сумы книжку свою,    Посмотрил и число показал,    Что много мы, братцы, пьем-едим, прохложаемся,    Уже третей день в доходе идет,    И пора нам, молодцы, в путь идти.360 Вставали калики на резвы ноги,    Спасову образу молятся    И бьют челом князю Владимеру    С молодой княгиней Апраксевной    За хлеб за соль ево,    И прощаются калики с князем Владимером    И с молодою княгинею Апраксевною.    Собрались оне и в путь пошли    До своего монастыря Боголюбова    И до пустыни Ефимьевы.370 То старина, то и деянье.