скачать книгу бесплатно
Добрался он до моря, только успел ступить на лодку, как старик-перевозчик прочитал трижды заклинание, трижды поплевал вокруг – и навсегда остался Карунбай на лодке перевозчиком.
Джигиту достались все богатства Карунбая, женился он вскоре на его дочери, и зажили они припеваючи. По сей день, говорят, живут душа в душу и про меня не забывают: присылают по праздникам лапоть да рубаху с одним рукавом!
Зулькарнайн-падишах
В давние-предавние времена жил-был на свете один торговец. Отправился он однажды на прогулку. Долго бродил по просторам, пока не набрел неожиданно на череп человеческий. Взял он его в руки, начал разглядывать и очень подивился, прочитав на лбу его: «Это череп Зулькарнайн-падишаха[16 - Зулькарнайн-падишах – прозвище Александра Македонского.]. При жизни погубил он сорок человек, а после смерти погубит еще восемьдесят».
Хорошо. Положил он череп в мешок и принес домой. Раздробил-растолок он его, завернул в тряпочку и спрятал подальше – на дне сундука.
Однажды дочь торговца открыла сундук, увидала таинственный порошок и захотелось узнать ей, что это такое. Попробовала она его языком – и тут же стала беременной.
Для отца, конечно, это был большой позор, и поэтому, как только дочь родила, отнесли они мальчика в лес и оставили там одного. Через некоторое время подошла к ребенку дикая коза, напоила его своим молоком. Так она стала приходить к нему каждый божий день и этим спасла от голодной смерти.
Мальчик рос не по дням, а по часам, и вот исполнилось ему шесть лет. Вернулся он в свою деревню, стал бродить по улицам. В это время повстречался ему родной дед. Узнал он его, привел домой, стал беречь да холить.
Торговец тот занимался перепродажей золота, да серебра, да дорогих камней. Однажды купил он двенадцать жемчугов. Взял их мальчик в руки, стал разглядывать на свет и говорит:
– А знаешь ли ты, дедуня, что шесть из этих жемчугов настоящие, а шесть остальных – подделка?
Рассердился старый торговец, схватил камни и понес их обратно продавцу.
– Как же ты посмел обмануть меня? – разгневанно воскликнул он. – Ведь лишь шесть из твоих камней настоящие, а остальные шесть – подделка!
– Да как же ты узнал об этом? – искренне изумился продавец.
– Есть у меня внучек, шесть лет ему. Он и сказал.
– Умный у тебя внучек, – похвалил продавец. – Оно и правда, лишь шесть из этих жемчугов настоящие, а шесть остальных – искусная подделка. – Потом он подумал немного и спросил торговца: – Послушай, а не продашь ли ты мне этого мальчика? Я бы тебе за него большие мог деньги дать.
Старик долго думать не стал – видать, на деньги даровые позарился. Вот привез продавец мальчика домой и стал с ним обо всем совет держать, учиться у него уму-разуму.
Говорят, в те времена правил их страной один падишах и было у него сорок дочерей. Пошли однажды дочери падишаха к старому рыбаку и попросили показать им золотую рыбку. Повел их старик к озеру, стал рыбок ловить да им показывать, только девушки от смущения начали свои лица уголками платков закрывать.
Подивился старик и спрашивает:
– Милые девушки, а что это вы лица свои прячете?
– Но ведь и среди рыбок могут быть самцы, – ответили застенчиво девушки.
Вскоре дошел слух об этой истории и до продавца, купившего мальчика.
– Скажи, сынок, а что, дочери падишаха в самом деле такие невинные, что даже от рыбок прячут свои лица? – спросил он у мальчика.
– О ага[17 - Ага, агай – обращение к старшему по возрасту мужчине с оттенком почтительности.], – воскликнул мальчик, – так знайте же, что во дворце падишаха у каждой из его дочерей есть отдельная комната и в каждой комнате живет по красавцу-джигиту. А если не веришь, можешь сам убедиться.
Достигла эта весть и ушей падишаха. Разгневался он и приказал отрубить головы своим сорока дочерям, а заодно и сорока юношам, что жили у них в покоях.
Вот так Зулькарнайн-падишах, тот, что погубил при жизни сорок человек, сумел и после смерти погубить еще восемьдесят душ.
Рогатый падишах
В давние-предавние времена жил один падишах. Звали его Зулькарнай. У Зулькарная был один лишний орган, какого не было у других людей, – посередине лба вырос золотой рог. Свой рог падишах прикрывал волосами, людям не показывал. Далеко не каждому удавалось увидеть его. Потому и говорили:
У Зулькарная рог золотой,
Видать не видал, а слышать слышал.
Ладно. Зулькарнай, оказывается, каждый год один раз сбривал свои волосы. И каждый раз брить ему волосы по очереди назначался один юноша. А тот, кто брил ему волосы, как заходил во дворец, так, говорят, и не выходил из него никогда. Убивал он их. Так шли годы. Многих лишил жизни Зулькарнай.
У одной женщины был стройный и красивый сын. И вот однажды, говорят, очередь дошла и до него.
Женщина эта многое в жизни повидала, мудрая была. В тот день, когда надо было идти брить падишаху Зулькарнаю волосы, встала она очень рано – солнце еще не взошло. Замесила тесто на молоке из своей груди и стала печь пресные лепешки. Испекла она лепешки. Покормила сына завтраком. И говорит ему:
– Даю я тебе с собой пресные лепешки. Когда будешь брить падишаху волосы, ты их потихоньку вытаскивай и ешь.
Сын сначала возражал. Но мать стала просить, умолять сына слезно, и он согласился. Положил лепешки в карман и пошел во дворец.
Ладно. Пришел джигит. Возле дворца падишаха стояла охрана. Так как им было известно, для чего он прибыл, пустили его во дворец. Вот он уже все приготовил, намылил, обвязал полотенцем и стал брить падишаху волосы. Добравшись до лба, увидел он золотой рог. Хотя и очень удивился, но свое удивление ничем не выдал. А вспомнил о наказе матери, достал тихонько из кармана лепешку и стал есть. Потом снова принялся брить, потом снова поел лепешки. Падишах терпел-терпел и вдруг заговорил:
– Что ты ешь такое вкусное, джигит? Отломи-ка и мне.
Отломил джигит кусок лепешки и дал падишаху. Зулькарнай съел. Много, оказывается, ел падишах всякой вкусной еды, но таких лепешек есть ему еще не доводилось.
– Джигит, кто испек эти лепешки?
– Мама испекла.
Стал Зулькарнай расспрашивать джигита, как их пекут. Тот отвечает:
– Мама эти лепешки замесила на молоке из своей груди.
Падишах был ошеломлен:
– Мы же родными теперь стали, одной матери молоком питались! – говорит.
Потом сказал:
– Не стану я тебя убивать, но ты о моем золотом роге людям не говори.
Джигит поклялся. Трижды поклялся.
Ладно. Вернулся джигит домой. Радостно встретила его мать. Зажили они хорошо и счастливо.
Прошли годы. Джигит почему-то с каждым днем сохнет, худеет, желтеет. Живот у него стал пухнуть. Видит это мать, печалится. Стала она сына расспрашивать.
Сын рассказал подробно обо всем, что с ним было. Как он увидел у падишаха Зулькарная золотой рог и как трижды дал клятву никому из людей об этом не рассказывать.
– Сын мой, иди сейчас в заросли камыша за городом и три раза скажи: «У падишаха Зулькарная золотой рог, видать-то не видал, а слышать слышал».
Пошел джигит будто бы на охоту. Утром рано, как учила мать, трижды произнес он в зарослях камыша:
У падишаха Зулькарная золотой рог,
Видать-то не видал, а слышать слышал.
После этого прошло сколько-то времени, сидел он в зарослях камыша, и камыши на берегу озера вдруг обрели голос и стали повторять сказанные им самим слова.
В том государстве, где некогда был падишахом Зулькарнай, камыши будто до сих пор напевают:
У падишаха Зулькарная золотой рог,
Видать-то не видал, а слышать слышал.
Тан-батыр
В давние-предавние времена жил, говорят, некий падишах. У падишаха того было три дочери, одна другой краше. Однажды вышли они на лужок погулять. И как раз в ту пору, когда они по лугу прохаживались, поднялась вдруг сильная буря, отчего и падишаховых дочек – всех как одну – ветром унесло. Падишах, узнав о таком происшествии, в глубокое уныние впал. Приказал он отыскать пропавших. День ищут и ночь, уж ни леса, ни реки в падишахстве этом не осталось, где бы не искали со всей тщательностью. Нет, однако, нигде падишаховых дочек!
А в том городе, где падишах правил, на окраине в маленькой лачуге жили, говорят, некие муж да жена. Очень бедные были они люди. Но имели троих сыновей. И звали старшего сына Кич-батыр, среднего Тен-батыр, а младшего Тан-батыр, что означает Вечер-богатырь, Ночь-богатырь и Заря-богатырь. Эти джигиты росли, как говорится, не по дням, а по часам, и в самом скором времени выросли здоровыми да крепкими.
А выросши вот этак, вышли они на улицу поиграть. Среди молодежи никого сильней их не отыскалось. Как начнут они играть или бороться, как кого ни схватят, так того и калекой сделают.
Увидел старый человек, как братья не знают, куда им свои недюжинные силы приложить, посоветовал: вы, мол, чем эдак-то куролесить, людей без нужды калечить, отыскали бы лучше падишаховых дочерей, без вести пропавших. Вот тогда бы вас героями и признали!
Идут они после такого разговора домой и просятся у родителей:
– Отец, дочки падишаховы куда-то пропали, может, пойти нам, разыскать этих дочек да привести их обратно, в падишахову семью?
Не хочется родителям отпускать сыновей, не соглашаются они ни в какую.
– Эх, сыны, вы наши желанные чада, а если покинете родимый очаг, кто тогда за нами, старыми, присмотрит и обиходит? – говорит им отец.
Сыновья отвечают:
– Эй, отец, поскольку мы падишаховым делом займемся, падишах за вами и присмотрит.
– Нет уж, от падишаха никакой помощи не дождешься, – плачут родители.
Долго убеждали их три батыра и, наконец убедив, направились к падишаху:
– Вот надумали мы твоих дочек пойти поискать, только нечего нам взять с собою в дорогу – родители наши тоже в большой бедности живут.
Решает падишах дать им в дорогу немного пищи да питья.
Попрощавшись с родителями, выходят братья в путь-дорогу. Идут они, идут, неделя проходит, и месяц пролетает, и вот, эдак-то идучи, забредают в какой-то лес. И чем дальше в лес, тем все уже становится дорога, по которой они шагают, и в конце концов узенькая тропочка перед ними вьется. И вышли они этой тропочкой в окрестности красивого озера. К тому времени все припасы у них уже кончились, есть нечего. Взял Тан-батыр иглу, которую мать ему в дорогу дала – пригодится, мол, – развел костер, накалил ее на огне, согнул, крючок рыболовный изготовил. Отличный крючок. Пошел он к озеру, стал рыбу ловить. Поймал до вечера пуда два, сготовил на костре, наелись братья до отвала. Теперь, значит, на сытый желудок и жить проще. Говорит Тан-батыр своим старшим братьям:
– Много воды утекло с тех пор, как мы в дорогу вышли, а не знаем даже того, где находимся, и ничего пока интересного не видели.
И ничего на это ему старшие братья не ответили. Тогда забрался он на верхушку очень высокого дерева и начал осматривать окрестности. И только он на дерево забрался, поднялась жуткая буря – уж такая, что всем бурям буря, и встречные деревья, даже самые могучие, валит она, как тростинки. Смотрит Тан-батыр на эту жуткую бурю и думает: «Может, это как раз та самая жуткая буря, которая падишаховых дочек унесла?» Через какое-то время собралась эта буря в одном месте, словно огромный ураганный узел страшного вида, покружилась, погремела и застыла на вершине высокой горы. И опять там завыла, забушевала и обратилась в нечто ужасное – обернулась чудовищным дивом. Обернувшись же дивом-чудовищем, скрылась в некоей громадной дыре, расположенной на склоне горы.
Спустился тут Тан-батыр быстренько с дерева и нашел дыру, в которой давешний див исчез. Это была громаднейшая дыра. Схватил Тан-батыр внушительных размеров валун и заткнул им дыру как пробкой. И побежал братьев будить. А братья у него такие люди, что спешить не любят. Встали они не спеша, доели рыбу, Тан-батыром приготовленную, и, только насытившись, отправились к той дыре.
– Вот в этой дыре он скрылся, и, если мы хотим за ним последовать, надо поначалу камень убрать, – говорит Тан-батыр.
Хватается Кич-батыр за валун: не тут-то было. Тен-батыр налег – тоже дело с места не сдвинулось. После чего берет Тан-батыр этот валунище и швыряет далеко в сторону – только он и покатился под откос. Говорит Тан-батыр своим братьям:
– Надо кому-нибудь из нас в эту дыру спуститься и дива отыскать: может, он и украл падишаховых-то дочек?
Подумали, посоветовались братья, а посоветовавшись, пошли в лес и стали лыко драть. Из того лыка начали они плести канат.
Три дня и три ночи плетут канат невероятной длины и весьма толстый. Обвязав одним концом Кич-батыра, опускают его в дыру. Спускается вниз Кич-батыр с утра до вечера и затемно уже дергает снизу за канат: поднимайте, мол. Вытаскивают его младшие братья из дыры.
– Дна не достиг, потому как канат очень короток, – рассказывает им Кич-батыр.
И еще сутки они канат доплетают. Теперь уже Тен-батыра, канатом обвязав, опускают в дыру. Ждут-пождут – никаких известий. На исходе других суток дергает Тен-батыр снизу: поднимайте, мол. И его вытаскивают наружу.
– Очень там глубоко, дна не достичь, канат короток, – говорит Тен-батыр.
После чего садятся они и две ночи и два дня подряд канат доплетают. Удлинив его таким образом весьма изрядно, обвязывают одним концом Тан-батыра. Перед тем как в эту горную дыру полезть говорит Тан-батыр своим старшим братьям:
– Если не смогу в скором времени возвернуться, ждите меня ровно один год. Если и через год не появлюсь, дольше не ожидайте, а ступайте своей дорогой.
Сказав такие слова, Тан-батыр этот с братьями прощается и в дыру прыгает.
Ладно, пускай старшие братья возле дыры пока остаются, а мы за младшим последуем.
…Вот спускается он, спускается, и сколько бы ни спускался, а дна все нет, и опять канат короток. Не хочется ему подниматься – жалко, что зря труды пропадают. Схватил Тан-батыр свою саблю да канат и перерубил! Летит он вниз, долго летит, а потом как ударится обо что-то твердое! Чуть было насмерть не убился. Пролежал, однако, суток трое, потом очнулся. Встал и пошел потихоньку. Идет себе, продвигается, и встречается ему на пути Мышь. Встрепенулась та Мышь один разок всего и человеком обернулась.
– Здорово, Тан-батыр, ты чего здесь бродишь?
– Вот, – говорит Тан-батыр, – спустился я сюда в поисках одного дива, да здесь не ведаю, куда идти, и выбраться отсюда не могу.
Мышь говорит:
– Этот див обманул вас. У вас аркан и в первый раз до дна достал, только див то дно пониже опустил, вот вы и промахнулись. А теперь ты очень глубоко находишься, нипочем не выберешься без моей помощи.
Озадачился тут, конечно, Тан-батыр, а Мышь ему говорит:
– Дам я тебе четыре полка мышиных солдат: они будут землю подкапывать, а ты утаптывай, так наверх и поднимешься. Поднимут они тебя до одной тропинки. По той тропе пойдешь вперед и семь дней, семь ночей будешь идти в полной темноте. Не бойся. И приведет тебя та тропа к семи чугунным воротам: если сумеешь сквозь них пробиться – белый свет увидишь. Не пройдешь ворота, тяжко тебе придется, Тан-батыр. Когда на белый свет выйдешь – увидишь еще одну тропинку, по ней и пойдешь. По истечении семи суток выведет тебя тропинка к некоему дворцу.
Проговорила все это Мышь, встрепенулась еще разок, в свой прежний облик вернулась и пропала.
Вот начал Тан-батыр с помощью четырех мышиных полков наверх подыматься. Очень долго это все продолжалось, но достиг он указанной ему тропинки. И перед ним оказались семь чугунных ворот. Как увидел их Тан-батыр, поднял тотчас свою тяжелую палицу и как вдарит по первым воротам! Так они и рассыпались. Сокрушил он все семь чугунных ворот и на белый свет выбрался. Чем дальше уходит Тан-батыр от развалин, тем светлее становится. После семи суток пути увидел он перед собой нечто, с виду смахивающее на огромный кирпич, и тоже красного цвета. Приближается он и замечает, что и на самом деле – перед ним огромный кирпич. А на кирпиче, оседлав медного коня, возвышается некий стражник, в медные доспехи облаченный.
– Эй, сын человечий, – окликает стражник, – ты бы уносил отсюда ноги, пока живой. Заблудился ты или по ошибке сюда попал, не знаю, но вернется домой див-падишах – сожрет тебя за милую душу.
Отвечает джигит:
– Он меня съест или я ему хвост накручу, это еще неизвестно. Мне сейчас не до того, впрочем, потому как я сам очень проголодался. Тащи-ка ты лучше мне поесть, да поживее!..
– Нет у меня ничего, кроме приготовленных для самого хозяина одной туши быка, одной печи хлеба да одной бочки кислого питья. А тебя и покормить нечем.
