скачать книгу бесплатно
? Помнишь, я рассказывала, что французский можно было пропустить, только если не жив? В ту зиму я целых два раза прогуляла французский.
Оба раза из-за М.
Мы просто не могли друг от друга отлепиться.
У нас было сильное физическое притяжение.
И раньше, в мои 14.
И в 17. Тем более.
Скажешь, повеяло бульварным романом? Пошли мелодраматические штампы?
Ну, пусть идут.
Только так всё и было: когда он прикасался ко мне, по нему пробегал электрический ток. Когда мы целовались, у меня «плыла земля» (а я ведь даже не успела прочесть «По ком звонит колокол», я не знала ещё знаменитую метафору Хемингуэя).
Наступила весна. Почти все из справились с сессией, но нескольким девочками пришлось уйти в педагогический.
Мы с М. стали официальной парой.
В том смысле, что о нас узнали и друзья, и родственники.
В том смысле, что на свадьбу к ребятам из дворовой компании, из «детского садика», мы пришли вместе. И когда кто-то, разглядывая потом свадебные фотографии, сказал про М.: «Ух ты, какой интересный типаж!», ему тут же ответили: «Так, спокойно! Он встречается вот с этой девочкой!»
Да, у нас появились общие фото.
На них он всегда чуть наклонял голову в мою сторону. А я замыкала пальцы вокруг его руки.
У нас появились «наши» кафе и «наши» песни.
Он выучил мой любимый напиток (Мартини Бьянко).
Он знал, что я схожу с ума по клубнике.
Он писал мне милые записки.
А однажды принёс маленькое металлическое сердечко с гравировкой «Вместе навсегда».
***
? Это сердце хранится у меня рядом с его детскими снимками.
И взрослыми снимками, которые я сама сделала на какую-то «мыльницу».
Он такой красивый там. Смотрит прямо в глаза. И улыбается.
Недавно я пожаловалась подружкам, что никак не могу его забыть.
Рассказала про сердечко.
«Так! ? решительно воскликнула одна из них. ? Надо срочно избавиться от железяки! Ты, что, не понимаешь?! В выходные поедем в лес и закопаем под каким-нибудь кустом!» Мы все посмеялись, я перевела тему.
Сердечко «Вместе навсегда» пока со мной.
***
? Спросишь, была ли я счастлива тогда?
Пожалуй.
Но…
Когда я смотрю на нашу историю из сегодняшнего дня, словно с вершины холма на окрестные просторы, то очень чётко вижу: настоящая любовь была в четырнадцать.
В семнадцать был реванш.
Теперь я диктовала условия.
Теперь под меня подстраивались.
Не исключено, что подсознание ожидало компенсации за события трёхлетней давности. Хочешь пример? Родители подарили мне прекрасное персиковое пальто сложной конструкции. Талия выделялась поясом, который надо было аккуратно завязывать, распределяя складки. Каждый раз я возилась с пальто минут по десять, а потом наступала очередь высоких ботинок на шнуровке.
Догадываешься, кто этим занимался?
М. вставал передо мной на колени, нередко ? в присутствии общих друзей ? и терпеливо шнуровал, и смотрел снизу вверх своими глазами холодной осенней воды.
Почему я не могла надеть чёртовы ботинки сама, перед пальтовой эпопеей?
У меня нет ответа. У меня, конечно же, есть ответ.
***
? Знаешь, я много думала про свои четырнадцать.
Меня смущала и восхищала собственная непосредственность.
Меня пугала сила собственных эмоций.
Возможно, впоследствии я неосознанно сдерживала себя, притормаживала чувства.
Потому что…
Потому что я слишком хорошо знаю, как это ? любовь пробивает плотину и сносит всё на своём пути.
Анализируя себя в четырнадцать, я вывела личную формулу любви.
Ну, не формулу, а тест "любовь ? не любовь"…
Любовь – это когда тебе все равно:
? сколько у человека денег
? как он одет (и вообще ? как он выглядит)
? кем он работает, насколько это престижно
? какие у него друзья и родственники
? грамотно ли он пишет
? смешные ли у него шутки
? дарит ли он тебе подарки и дорого ли они стоят
? одобрит ли его твоя семья
Тебе важно, что он жив и здоров. А счастье ? когда он рядом. Просто рядом.
И если судить с этой позиции, настоящая безусловная любовь была у меня в 14.
А всё остальное, давай откровенно, симпатия, уважение, партнерские отношения. Потому что отныне и навсегда мне было
НЕ ВСЁ РАВНО.
***
? Интересно, какими мы стали три года спустя? Рассказать?
Что до меня, я, наконец, вылупилась в бабочку, научилась справляться с непослушными волосами, полюбила наряжаться.
Я смотрела по сторонам ? на «англичанок», «немок», на нашу французскую кафедру. Я поняла, что ярко не равно красиво, что многоцветье требует мастерства, а значит ? монохром и минимализм мне в помощь. Пока нет опыта. Пока нет денег.
Ещё поняла, что я ? «попса», и надо срочно набираться ума-разума, навёрстывать, догонять новый круг общения. Я потихоньку знакомилась с джазом, открыла для себя бардов-шестидесятников, погрузилась в мир живописи, архитектуры.
И литература, конечно, да.
В эпоху до Интернета мы брали книги в библиотеке или искали по знакомым. Перед каждой сессией эти книги (бесконечный список!) лежали стопками на письменном столе, на кресле, стульях, подоконниках. И всё это нужно было освоить.
И это было… волшебно!
? Хочешь честно? У меня есть некоторые претензии к альма-матер: качество и количество занятий по переводу, может, ещё кое-что. Но я всегда буду благодарна за то, что нас заставили прочесть…
Я выросла. Я больше не была Тотошкой.
Я остро чувствовала свою привлекательность, но вместе с ней, не менее остро ? недостатки, минусы, слабые стороны.
Я обзавелась страхом не понравиться. Раньше меня не заботило, примут ли меня в «приличном обществе». Теперь ? всегда.
Я стала уязвимой. Потеряла шлем беспечности, панцирь наивности.
Ре-пу-та-ция. Noblesse oblige.
В какой-то момент я заметила, что и М. без брони.
Без плаща супермена. Без манящего ореола вожака.
Это было… не очень-то приятное открытие. Как если бы ты узнала, что рок-звезда пьёт по вечерам кефир с корицей. Как если бы ты увидела дырку на носке любимого актёра.
Мне открылась истина: М. тоже уязвим.
За два года он сильно изменился. Я не знаю причин.
Возможно, его обточила армия.
Возможно, взрослая жизнь.
Он похудел, нахмурился, а в глазах цвета осенней воды появилось тревожное облачко, смутное беспокойство, которое не исчезало теперь даже в солнечные дни. Лишь иногда. Когда нам было хорошо вместе.
М. устроился работать поваром в кафе с гламурным названием.
Работал много, но почти никогда не имел денег.
Деньги… В семнадцать лет я узнала им цену. Я захотела туфли, серёжки, платья.
И ещё мне хотелось, чтобы М. соответствовал.
Нашла недавно фотографию того периода. Мы стоим у театра (у театра!), и он очень хорошо одет. Помню, как мы вместе выбирали ему драповую куртку, кепи, бежевую рубашку из вельвета, хорошие ботинки…
В середине 90-х это требовало не только финансовых вложений, но и большой выдержки. И везения!
Потому что одежда продавалась на рынке.
***
? Знаешь, что я считаю одним из главных достижений современной экономики?
Одежду и обувь можно покупать в магазинах!
Тот, кто не жил в девяностые, вряд ли меня поймёт.
Тем, кто жил, объяснять не надо.
Я просто покажу в режиме слайд-шоу: на площади стоят палатки, бесконечные ряды палаток, целый город, запутанный лабиринт. А над лабиринтом звучит Королёва, и Губин, и Фристайл.
В палатках работают женщины, одетые по принципу «капусты», у этих женщин напряжённый, жесткий взгляд. То, чем они занимаются, настолько непредсказуемо и опасно, что они вообще ничего не боятся.
Мы идём по междурядью, нет, не идём, нас несёт людская река.
