скачать книгу бесплатно
– Приятного аппетита!
– Спасибо! – и Катерина аккуратно попробовала суп. – Вкусно, и необычно.
– С кабанчиком. – Через некоторое время Алексей вышел на кухню и положил мясо на сковородку, принес салат, украшенный черными маслинами.
– А маслины откуда?
– Из погреба, там их целых две бочки: черные и зеленые. Я маслины люблю.
– Бочками покупаете?
– Нет, ящиками, свежие, а солю сам. И масло жму. – ответил он, вновь выходя на кухню, чтобы перевернуть мясо. Через несколько минут он появился, держа в руке массивную чугунную сковородку, и переложил мясо на тарелки.
– Господи, какая вкуснотища! – послышался голос Кати, а Алексей хлопнул себя по лбу, и достал из холодильника бутылку красного таманского каберне 2010 года. Немного повозился, открывая бутылку, дал попробовать Кате, плеснув немного в стакан, затем наполнил его на две трети. Налил себе и сел за стол, напротив гостьи. Она довольно быстро уминала жареную шейку, или проголодалась, или, действительно, понравилась. Наконец, чуть отодвинула от себя тарелку, положив нож и вилку на «пять часов». Пользоваться столовыми приборами она умела. Взяла, покрытый крупными каплями росы, бокал и чуть откинулась назад.
– Необыкновенно вкусно! С Вашими талантами надо ресторан элитный содержать! Впрочем, вы здесь гораздо больше при деле, чем в любом другом месте. Кстати, про Вас очень много слухов ходит в поселке. Говорили, что вы – монах м-староверец, а я ни одной иконы не нашла.
– Есть одна, её Рублев написал. Где-то в комнатах висит. Я – атеист, для меня это не более, чем произведение искусства.
– Я поняла. Вы же военный?
– Был военным, полковник запаса.
– Отец руку в первую чеченскую потерял.
– Я знаю, мы были с ним знакомы там, правда, шапочно. И до его ранения. Я в СпецНазе новосибирском был.
– Я уже знаю, папа рассказал. Мне просто хотелось от Вас это услышать.
– Что нового в поселке?
– Боже мой, я же письмо привезла. – Она выскочила из-за стола, и бегом побежала наверх, вернулась с письмом и квитанцией. Письмо было от Людмилы. Это знала и Екатерина, и хотела посмотреть на реакцию. Лешка решил удовлетворить любопытство девушки. Он вскрыл ножом пакет, и вынул оттуда «Свидетельство о разводе». Шустренько подсуетилась Людочка, видать приперло!
– Ну, вот. Спасибо за новость! Я холост уже две недели! Почти три!
– А мне прохода не дают, после прогулки на Вашем катере. Все Вас сватают. Дескать, не упусти! Такой мужик! Кремень, и не пьет. Правда не пьете?
– Самогон не гоню, за водкой приезжаю только зимой для охотничков. А так, обычно, не употребляю. Сегодня – исключение из правил.
– Специально для меня?
– В некотором роде, Катя.
– Да, я заметила, что Вы и пиво не слишком употребляете.
– Хочешь пиво? Оно в холодильнике.
– Сейчас нет, очень хорошее вино. И в тему.
– А я могу задать вопрос?
– Задавайте.
– Я о слезинке на катере.
– Все-таки, заметили. Когда тебя подставляет человек, с которым планируешь создать семью, причем, он не изменил, не ушел к другой, а просто использовал и выбросил, подставив под статью. После этого начинаешь не доверять всем. А хочется большой и крепкой семьи, самой создавать нового человека, дать ему все необходимое для жизни, чтобы он смог продолжить жить на той земле, которая ему принадлежит. Господи, куда меня несет! – она закрыла лицо руками. И, изменившимся голосом, продолжила. – Сначала я хотела уйти в монастырь, но это означало бы сдаться, и оставить Землю таким выродкам. Тут умерла мать, я приехала сюда, устроилась на почту начальником отделения, и почтальоном в одном лице. Два года я здесь, всё было бы хорошо, но, мир не собирается сдаваться мне, он пришел за мной, теперь в виде турбазы. А я бегу от него, и вот я здесь, у самого странного человека в окрестностях, но у которого есть стержень, и его у него не вырвать. Может быть, я идеалистка, но мне кажется, и давно, что это так. Я, как и Вы, хочу создать свою крепость.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать восемь.
– Ты в розыске?
– Да, но не здесь, а в Италии и в ЕС.
– Ты хочешь спрятаться и сменить фамилию? Но, тут рядом живут твои родители.
– Они не родители, и даже не опекуны. Юридически, я их однофамилица.
– А почему ты называешь их папой и мамой?
– Когда в девяностых убили моих родителей, их полностью заменили они. Своих детей у них не было.
– Образование?
– Высшее, юрфак ЛГУ. Отличница.
– Понадобятся кое-какие данные, чтобы я мог, по своим каналам, проверить то, что ты рассказала.
– Я предоставлю эти сведения.
– Ну, тогда, считай, что договорились. Можешь переезжать.
– Я уже переехала. В лодке мои вещи, её нужно будет отогнать в Байкит. Отцу я сказала, что уезжаю в Питер.
– А остальные? Сватьи бабы Бабарихи?
– Отец уедет в Воронеж в конце следующего месяца. Я его смогла уговорить поселиться в купленном на его имя доме.
– Все равно тебя знает, как минимум 60 человек.
– И замечательно: дочь вышла замуж, а папа уехал. Никто ничего и знать не будет.
Алексей усмехнулся. Присутствие логики начинало ему нравится.
– Кто был твоим не состоявшимся мужем?
– Один из отцов мафии. Сейчас он сидит, ему осталось три года. И он начнет меня искать. Они ничего не прощают.
Алексей протянул руку через стол и коснулся носа Екатерины пальцем.
– Ох уж мне эти мудрые девицы! Вечно во что-то вляпываются.
– Мы – такие. Ты не беспокойся, я всю жизнь по гарнизонам скиталась, и, действительно, хочу иметь свою крепость.
– Ну, хорошо, мне как раз нужно на заимку за вещами. Завтра уйду, вернусь, посмотрим, что за хозяйка у нас появилась.
– Правда?
– Я уже сказал, что можешь пока жить здесь, а там посмотрим. Упремся – разберёмся.
Вечером он сидел у себя в комнате за компьютером и переписывался с человеком, который мог проверить те данные, которые сообщила Екатерина. Сама Катя взялась за уборку своей комнаты и всего второго этажа, спросив разрешения кое-что переставить. Вещей у нее было немного: два больших фирменных чемодана, несколько рюкзаков, в том числе и с книгами. Закончив писанину, Алексей катал по столу матовый шарик, вдруг он вспомнил, что в разгрузке лежит еще один, который он подобрал у Волчьего ручья, как он решил называть место стоянки эвенков. Он спустился вниз, нашел шарик и вернулся обратно. Шарики были абсолютно одинаковыми. Он замерил их штангелем со стрелочным циферблатом. Катая их по столу, неожиданно заметил, что в одном положении шарики засветились изнутри. Он их развел, и начал медленно приближать друг к другу. Добился максимально яркого свечения. На всякий случай достал дозиметр, заменил ему батарейку, опять свел шарики, и убедился, что никакой радиации нет. Когда шарики находятся близко, они не светятся. Екатерине он полностью не доверял, и делиться своими наблюдениями не стал. Себе на уме девица, надо присматриваться. Утром тихоньку вышел из дома, и сел в «казанку». Когда проходил возле дома, на крыльце стояла фигурка в ночной рубашке и в кожушке на плечах. Одной рукой она махала ему, прощаясь, второй сжимала у горла овчинный кожушок. Лешка не выспался, ему опять снилась какая-то белиберда: фигуры из этих самых шариков, причем во всех фигурах в центре присутствовал один или два шарика. Всю ночь он созерцал, как в калейдоскопе, эти фигуры. Были очень сложные, которые было не запомнить. Одна из фигур после построения, резко схлопывалась или удалялась с невероятной скоростью. У некоторых фигур в центре возникал какой-то кокон. В общем, Леша решил, что надо извлечь из могильника еще шарики, чтобы построить фигуры, которые показываются.
До заимки он дошел быстро, по графику. Здесь было всё нормально, только аккумулятор станции сел полностью. Пока движок набивал его электроэнергией, Алексей ковырялся на могильнике. Что-то не нравилось ему в этом вопросе, поэтому работал в химзащите, пара комплектов которой была на заимке в качестве супер-сапог для хождения по болотам. Был, даже, противогаз, но он воспользовался просто марлевой повязкой. Нашел шестнадцать шариков, но забавляться с ними не стал, а повернул обратно домой. Соберы на шарики не реагировали, правда, к мешку, в который он их положил, принюхивались несколько раз. Когда шарики лежали плотной кучей, они не светились. Шарики довольно тяжелые, где-то по 60–80 граммов, может чуть больше. Взвешивать было нечем. На обратном пути, после последней ночевки, перед самой Чуней, подстрелил олешка, благо что сезон уже начался. Помучился перетаскивать его к лодке, но, все-таки, доволок. В принципе, «семейство» увеличилось вдвое, и изюбрь лишним не будет. Впихнув его в лодку, отошел домой. Тяжелогруженная лодка на глиссирование вышла с большим трудом, но потом набрала скорость, и дошли быстро. К моменту швартовки от дома бежала Катя, в джинсах и кацавейке, приняла конец, помогла развернуть лодку лагом, чтобы выгрузить олешку. Алексей вышел из лодки, и его обхватили руки Кати.
– Я соскучилась! – сказала она и поцеловала его. Видимо, одиночество так влияет. Повода он не давал, вернулся на сутки раньше, чем обещал.
– Пойдем, я тебя покормлю.
– Подожди! Надо его на задний двор вывезти, там есть место для разделки. В ангаре – тележка, прикати сюда, пожалуйста!
Катя побежала за ней, а Лешка, прижав швартовы, вытащил окоченевшую тушу на причал, затем забросил ее в тележку, и потянул ее к дому. Рядом упиралась и сопела Катя, катить было тяжело, в горку, как-никак. Вытащили самца на дорожку, там дело пошло веселее. Алексей спустил гак небольшой лебедки, обвязал задние ноги довольно толстым концом, и подвесил тушу. Еще раз надрезал шейные артерии, подставил широкий таз, и они вышли, притворив калитку в выгородку. Катя висела, буквально, на его руке, мордашка была чем-то очень довольная. Вернувшись к лодке, Алексей забрал рюкзак, оружие и пакет с внутренностями, отдал корму, и они пошли домой.
– Ой, господи! Баню надо истопить! – сказала Катя, еще раз чмокнула его в щеку и побежала за дом. «Носится, как оглашенная!» – усмехнулся про себя Алексей. Честно говоря, он не ожидал такой реакции от нее. Снял снаряжение, стянул с себя одежду, и побежал на причал. Минут десять поплавал в вечерней воде, и вылез на причал по трапику. На причале стояла Катя с полотенцем, и принялась его вытирать. Еще раз поцеловались, потом она слегка прикусила его нижнюю губу. Он подхватил ее на руки, и понес домой. Она на ухо шептала какие-то ласковые слова. Вылезли они из постели окончательно оголодав. Соорудили что-то вроде ужина, или завтрака, и вернулись к прежнему занятию. Проснулся Алексей, когда солнце стояло уже высоко. «Черт, там же олень висит!» – подумал он, вытаскивая затекшую руку из-под каштановых волос спящей Кати. Как же! Вытащишь тут что-либо без того, чтобы не разбудить! Она проснулась, лучезарно улыбнулась и опять начала целоваться.
– Всё. Встаем, там олень тухнет!
– Ой, и правда!
Лешка сбегал на речку, купнулся, достал ножи и пошел на задний двор, разогнал слетевшихся насекомых, и начал свежовку. Появилась Катя с большой кружкой кофе. Кстати, кофе раньше в доме не было!
– Кофе будешь, Лешенька?
– У меня руки грязные!
– Я вымою кружку! Ты же не позавтракал!
Глава 3
Счастливые часов не наблюдают
В общем, начался нормальный медовый месяц. Охотники приезжали и уезжали, Лешка провожал их на тропу, а когда возвращался, то оказывался в объятьях, причем, в жарких объятьях Кати. В середине октября, перед самым ледоставом, она попросила Алексея сходить на катере в Рубежное. Это на самой границе с Иркутской областью. Далеко, конечно.
– А чего так?
– Мы там зарегистрируем наш брак, и там сменим документы. Леш, я – беременна. – и она положила голову ему на плечо. – Регистрировать здесь или Байкине я ничего не хочу, причину ты знаешь, и еще, придется показывать паспорт, а там совершенно другое отчество. Этого бы не хотелось.
– Ладно, не вопрос. Ледостав снизу идет, авось успеем. Тогда завтра и рванем?
– Я всегда знала, что я замужем за самым решительным мужиком!
Пилить, на самом деле, километров четыреста. Залились утром под самую завязку, взяли довольно большой резерв, и понеслись навстречу плывущим по воде березовым листочкам. Переночевали на якоре и прибыли в Рубежное. В первую очередь, Алексей озадачился топливом на обратный путь, решил вопрос, и прибежал к сельсовету, или поселковой администрации, по-новому. Катя уже решила вопрос о регистрации брака, несмотря на то, что регистрация у обоих питерская. Уж, замуж, невтерпеж. И объявили их мужем и женой. Далее, паспорт! А старлей-эвенк уперся, и ни в какую не желает менять паспорт. Дескать, езжайте по месту регистрации, и там меняйте. У меня бланков паспортов нет.
– Все у него есть, Лешенька, дай ему в лапу и отдай вот это! – шепнула на ухо новоиспеченная супруга.
– Что это?
– Водка. Кто-то из охотников забыл под кроватью.
Полуторалитровая бутылка и три зелененьких бумажки перекочевали в стол старлея, и на руках появился новенький краснокнижный паспорт. Правда, без регистрации. Но ее и в Северном можно поставить без проблем. Дела закончились, пробежались в целых два магазина, набрали нужностей и ненужностей, загрузились и отошли. Когда стали на якорь на ночевку, Катя достала неизвестно откуда две бутылки шампанского, а Лешка сплавал по почти ледяной воде к берегу, нарвал каких-то фиолетовых цветов, и подарил их невесте. Неожиданно она расплакалась, шмыгая носом.
– Что такое? Не стоило этого делать?
– Да ты что, Лешенька! Просто теперь я знаю точно, что я за тобой, как за каменной стеной. Просто потому, что ты у меня есть. Честно говоря, когда была девочкой, мечтала, что буду в белом платье с фатой, которую будут держать три или четыре «пажа», будет такой длинный белый «Мерседес», море роз, и, вообще, чтобы воплотить эту мечту я столько глупостей наделала!
– Ну, положим, катер больше «Мерседеса», тоже белый, так что… Только роз нет.
– Ой, кажется идет снег! Пошли на палубу, шампанское захвати!
Снег сыпался крупными хлопьями, практически вертикально. Они стояли на баке и ловили его фужерами с шампанским.
– Леша, я могу тебе сказать, что это самый счастливый день в моей жизни!
– Не день, а ночь, точнее, вечер. Пойдем-ка, прогноз примем, не нравится мне этот снежок. В отличие от тебя. У нас все будет хорошо!
Ночь светлая, вода темная, на завтра дают резкое понижение температуры, пойдет шуга, а осадка у катера совсем мизерная, забьет кингстоны, мало не покажется. Пришлось выбрать якорь и малым ходом спускаться вниз по реке, ориентируясь по покрытым первым снегом белым берегам. Ход небольшой, дабы не влететь на какую-нибудь козу, но за ночь прошли почти полпути. Катя сумела натянуть чехол на кормовую часть рубки, стало меньше поддувать. Лешка говорил мало, внимательно следил за тем, что происходит на воде и за приборами двигателей. Катя, чтобы не уснуть, и не дать уснуть Алексею рассказывала о себе. Человечек она была скрытный, и до этого момента многое не говорилось. Лешке с самого начала казалось, что для нее главное: это получить новые документы и уехать в те места, где она сможет заниматься обычными для себя делами. Честно говоря, он хотел сделать фиктивный брак, снабдить человека новыми бумажками и развестись. Он не планировал спать с ней или реально брать ее в жены. Все произошло спонтанно и неуправляемо. Они долго, слишком долго были одиноки оба. Во всей округе он был единственным непьющим человеком, а она была слишком молода, чтобы успеть опуститься до здешнего обычного уровня. Относительно не пьют здесь женщины, у которых пьют мужья. Но, если дорываются, то до поросячьего визга. Видимо, и сама Катя планировала все как-то по-другому, но, 50 км – довольно большое расстояние, побыв одна, когда словом не с кем переброситься, она начала ждать его возвращения. А сейчас признается, что и сам секс очень сблизил, она не ожидала, что будет так чудесно вдвоем. Плюс, она реально хозяйственная и ответственная, большой дом для нее в радость, и, спустя некоторое время, она поняла, что нашла то, что ей не хватало: уверенности в завтрашнем дне, любимого человека и свою, далеко немаленькую, крепость. Что будет дальше? Посмотрим. Алексей, в силу своего возраста и опыта жизни, вовсе не склонен к принятию скоропалительных и непродуманных решений. Катя понравилась своим стремлением быть рядом в нужный момент. Качество ценное, именно этого не хватало в их взаимоотношениях с Людмилой, и, в конце концов, личный эгоизм и различное видение решений общих проблем привело к такому завершению довольно длительного брака.
– Я пойду кофе сварю! – услышал сквозь мысли Алексей.
– И погрейся!
– Я не замерзла!
Кофе взбодрил. Катя продолжала болтать о каких-то неведомых людях, рассказывала о случаях из своей жизни. Алексей поддакивал, старался поддержать беседу. А температура наружного воздуха падала. Пришлось включить отопление в каютах и обогрев стекол рубки, упала температура двигателей, не приспособленного к таким вещам «итальянца». Леша передал управление Екатерине, спустился вниз и чуть убавил подачу забортной воды в холодильник. Вышел наверх, и в этот момент налетел снежный заряд. Видимость упала до нуля, пришлось ставать на якорь. Отключать двигатели нельзя, будет совсем холодно. Он вырубил правый и оставил на холостых левый. Посмотрел за температурой. Вроде держит и автоматика работает. Спустился в каюту. Катя уже спала. Он попытался лечь на другую кровать, но сонный голос попросил его лечь рядом. Руки у нее были как ледышки. Накрыв ее еще одним одеялом, и поставив будильник на «через час», Алексей задремал. Ему опять приснились шарики, вернее, фигуры из них. Об этом он забыл. Когда есть чем заняться, о науке не вспоминают! Еще через час он запустил двигатель, выбрал якорь, развернулся и двинулся вперед. Наступало серое утро, было около пяти градусов мороза, на воде появилась шуга. Катер шел ровно, до места оставалось чуть более пяти часов хода. Они успели вытащить катер на берег, слить воду из внешнего контура, и поставить его на зимовку в ангар. По реке шла мощная шуга, мороз усилился до пятнадцати градусов, началась первая в их совместной жизни зима.
Глава 4
«Вирусная атака» или первый контакт
По первоснежью начинается самая главная егерская работа: лыжи в ноги и вперед, считать зверье. В первую очередь, соболя и марала. Пока собаки могут нормально двигаться по снегу. В этом году этот период был коротким, и через 10 дней начался обвальный снегопад. Пришлось сворачиваться. Все равно, результаты очень неплохие. И по белке, и по соболю. А поголовье маралов возросло вдвое. Алексей подбежал к дому, сбросил лыжи и прислонил их к стене фундамента, дверь открывается и выскакивает Катя. Чмоки-чмоки.
– Как ты тут?
– Соскучилась!
– Что новенького?
– Вроде ничего. Вертолет проходил в сторону Сунгталчу.
