скачать книгу бесплатно
Да, скала как бы треснула, между двумя гранитными глыбами мощное вкрапление антрацита, шириной метров пять. Спешились, поднялись к скале.
– Барин, что это?
– На Дону был?
– Нет, барин.
– Это – горючий камень, им печки топят, где он есть. Так что, несите мешки и кайлы, лес валить не надо, только на растопку.
– Скурат, ты как будто здесь уже бывал! – сказал тот самый казак, который и увидел выход.
– Нет, Ермило, не бывал. Просто здесь земля богатая. Наша земля. Погран готовьте, будем ставить.
– Где?
– На берегу.
– Острог бить будем?
– Пока в этом нет надобности. Наберем горючкамень и пойдем дальше на юг. Нам задача поставлена найти пахотную землю.
– Понял, Скурат, сделаем.
Казаки занялись подбором камня для пограна, а мужики, все двадцать пять человек, таскали уголь на берег. Заночевали здесь, закончили погрузку и тронулись дальше. Через трое суток были у Крильона и вошли в залив Анива. Через десять часов оба коча ткнулись в песчаный берег у реки Таранай. Это айнское название: «рыбная река». Места здесь невысокие, и наши мужики просто расцвели и запахли! Они не казаки, и кое-что в этом вопросе понимают. Отхватили они землицы себе: мама-не-горюй. Ну и первый контакт с айнами. Они не занимаются сельским хозяйством, в этом отношении мы не конкуренты. Их зимние дома находятся глубоко в лесу и в горах. Летние ставят почти на берегу. В первую очередь мужики расчистили поля, вспахали их, создали водоотводные канавки, и отсеялись, после этого приступили к возведению острога. Шесть человек казаков, во главе с Медведевым, и четыре гребца на «Святой Ирине», с которой выгрузили большую часть того, что привезли с собой, ушли обратно к пограну, где горючий камень брали, с задачей привезти его больше. Вернулись через две недели, у меня большие планы связаны с этим угольком! Вот-вот начнется путина, всем соль понадобится, и нам, и айнам. На большом приливе сумели отвести на глиняные чеки морскую воду, теперь она выпаривается. Сам же отковал пять огромных чанов, начнем соль выпаривать, айны солят рыбу в морской воде, солеварен я у них не видел. Такая рыба через пару месяцев портится.
Через несколько дней после начала работ, Скурат был вынужден собрать всех казаков возле кочей, дескать, потолковать надо. Время было к ужину. Казаки днем завалили крупного медведя, ожидался небольшой праздник живота.
– Я вот что хочу сказать, голубы мои. Охота – это прекрасно. Но почему ни один из вас к острогу даже не подходит? Вы считаете, что мужиков у нас достаточно, чтобы построить шесть острогов до начала зимы? Так, что-ли? Никак барами стали?
– Но мы ж не мужики, наше дело воинское. Мы их охраняем.
– Ни одного из вас я сегодня здесь не видел, все сели на коней и разбрелись по окрестностям, в основном, на охоту. Ну, если так, то казарма для вас будет строится в январе. Я, лично, целый день на стройке и молотом бью, хотя такой же воин, как и вы. Тоже мог сказать, что я не мужик, и молотом махать – не моя задача. Я – командир и воевода, знать ничего не знаю, а чтоб острог стоял! Нас слишком мало, чтобы кто-то мог быть освобожден от постройки фортов. Других людей у меня нет, а противник, если мы не будем готовы, выбьет нас отсюда, как только появится. Те же айны, пока наши интересы не пересекаются, но вот-вот сюда придет рыба. Кушать ее все захотят. В общем, так: с завтрашнего дня все выходите на работу. Барин у нас один, я. Спокон веку все строили острог. Нам их нужно построить шесть.
– Мож отправить кого в Усть-Уду, теплую землю мы нашли. Нехай еще людишек подкинут!
– Нет, там кочей нет, лиственницу мы нашли, сушим. К зиме будет готова, и займемся строительством кочей. Но для этого надо удержать остров. И вот-вот подрастет крапива, здесь ее много, айны ее используют, как мы – лен. Кто-нибудь помнит: как устроен ткацкий стан?
– Я помню. – ответил молодой казак из тех, кто прибыл в марте. Он шел на втором коче, «Святой Ирине», поэтому Сергий не помнил его имени.
– Иван Молодый. – ответил на его вопрос парень, – Мамке много помогал, она полстаницы обшивала.
– Завтра вечером подойди, попробуем сначала изобразить, а потом и сделать такой.
В общем, казаки, хоть не слишком радостно, но выполнили это распоряжение.
Как я и ожидал, первое столкновение с айнами произошло в начале июля, когда к устью Тараная начали стекаться местные рыбаки. Вместе с ними шли и женщины, и дети. Все несли какие-то палки и шкуры. Они приступили к строительству летних домиков на пляже, ориентируя входы строго на восток. Я считал, что они будут строить их вдоль реки, ан нет, дюна пляжа ими выбрана видимо давно. Им не понравились лежащие на боку кочи. Их старейшина что-то энергично начал доказывать Сергию, который, с появлением айнов, переоделся в кольчугу и надел шлем. Поверх кольчуги надел плащ-безрукавку, больше эта одежда напоминала армейскую плащ-накидку, даже прорези на боках присутствовали. К тому времени первый острог был практически закончен. Незадолго до этого из бронзового лома были отлиты четыре пушки. С кочей орудия были сняты и помещены на стены острога. Тридцать шесть казаков находилось в крепости, и лишь Сергий и его верный ординарец Нетребко находились вне ее. Сергий надеялся договориться со старейшиной этого племени. Когда поток возмущенных слов начал иссякать, Сергий кивнул Нетребко, и тот достал из котомки прошлогоднюю копченую кету и мешочек соли. То, что у айну уже кончилась рыба, как только спали морозы, казаки знали. А та, что осталась больше годилась на корм собакам, чем людям. Скользкая, покрытая гнилью и плесенью. Сергий протянул вождю оторванную им спинку довольно крупной рыбы. Здесь в Таранае кеты нет, только горбуша япономорская. Старейшина обнюхал взятый им кусок, протянул руку, чтобы потрогать саму рыбу. Немного помял ее, и снова затарахтел на своем языке. Увы, пока существовал серьезный языковой барьер, но было понятно, что старейшина хочет узнать, как сделать такую рыбу, и Сергий развязал мешочек с солью. Несмотря на то, что погода была с частыми туманами, из которых сыпалась морось, немного выпарить воду из солетряниц удалось, остальное доделали котлы и привезенный уголь. Ну и немного химии, чтобы предварительно осадить MgCl
с помощью негашеной извести. Такая морская соль не горчит, не портит мясо и рыбу. Старейшина ее попробовал на вкус, в результате наши кораблики остались на месте, а мы получили разрешение вместе со всеми принять участие в рыбной ловле. Но, в отличие от айну, мы в основном ловили не вошедшую в реку горбушу, «серебрянку». Чуть погодя получили от них и «свой участок». Соль пошла на «ура», мирное сосуществование продолжилось. Новости здесь разлетаются мгновенно, поэтому и остальные роды айнов принимали нас мирно, не препятствовали возведению острогов, выделяли «свои» участки для ловли рыбы, при одном маленьком условии: продайте нам не горькую соль и покажите, как коптить рыбу. Горячее копчение у них было, а вот правильно засолить и сделать дым холодным – они не умели. Плюс еще одна немаловажная деталь: практически полное отсутствие пряностей. Убедившись, что местные настроены мирно, Сергий переправил на материк пять человек в конце июля, снабдил их картой, которую он нарисовал с моей помощью, и они в конном строю ушли в Усть-Уду с запиской Петру Петровичу. Как позже стало известно, они за месяц дошли куда их послали, оттуда добрались в Якутск, были награждены и обласканы. Головин запросил из Енисейска Никитина и начал большое строительство кочей, с тем, чтобы переправить к нам еще людей, припасы и оружие.
Глава 4. В поисках причин
Несмотря на то, что на все эти дела было потрачено всего три ночи, а на той стороне промелькнуло почти 8 месяцев, нас со Светланой интересовал вопрос: что будем делать, когда отпуск кончится? Мы были уверены в том, что это явление местного порядка. В Питере таких дурацких снов не было. Ради интереса, в момент, когда мое присутствие на той стороне не требовалось, попробовал заночевать в Корсакове. Какая-то попытка в начале ночи вроде как состоялась, но я не мог понять мыслей Сергия, он или я стали как бы глухими и немыми. Встал, оделся, завел машину и вернулся в дом. Не там роем! Из разговоров с Андреем я уловил, что их старый дом переехал на еще более старый фундамент. А вот интересно: погреб в доме есть? Андрей, ведь, зашил фундамент цветной гофрированной жестью. В один из дней Андрей собрался на рыбалку с ночевкой, и мы устроили «большую приборку», в ходе которой был обнаружен люк в подвал. Он, вежливо говоря, заброшен много лет назад, почти полностью засыпан и Андрей его не восстанавливал. Денег было только на то, чтобы перенести дом да заменить сгнившие бревнышки. Но что-то ведь тут есть, если сигнал ослабевает с расстоянием. Я начертил план подвала, замерил все по низу и по верху. На кальке расположил всю мебель, высчитал направления и вновь спустился в подвал, почти прополз к тому месту, где находилась кровать, на которой я спал. Ничего! Светик подала умную мысль:
– А если это глубже спрятано?
– Это идея, но трудноосуществимая.
Действительно, не копать же здесь? Вылез, зашел в сарай, там обнаружил нечто, похожее на щуп для разминирования, причем, без древка. К тому времени мы уже договорились обо всем с Андреем, он и его семейство уже решили перебраться на материк сразу по двум причинам: в первую очередь это было связано с ходившими по острову слухами, что претензии японцев не ограничиваются Хабомаи, и Малой Курильской грядой. На картах, выложенных на мысах Соя и Носаппи, Южный Сахалин обозначен как Карафуто. А в 2008 году тогдашний премьер-министр Японии заявил, что репатриации русских не будет, что «успокоить» население Курил и Сахалина. Второй стороной этого вопроса, был экономический вопрос: питание на островах стоит многие тысячи рублей, а их каким-то образом требуется зарабатывать. Квартиру и этот дом ими было решено продать, в случае приобретения жилья в Питере. Сам Андрей в доме после переноса не жил. Здесь же печку топить надо… Бог с ним, взял этот щуп, и вновь полез в подвал. Что-то твердое в одном месте прямо под кроватью было, и это не камень, глухой звук. Но, копать ничего не стал. Требуется подготовка.
После окончания строительства первого острога, Сергий переместил в Новиково всех строителей и 15 казаков. Там в районе села Наюкутуру установил погран и начал постройку второго острога. По моим сведениям, де Фриз дойдет именно до этой точки и дальше не пойдет из-за плотного тумана. Увы, надеяться на туман – все равно, что ставить на зеро, может повезет, но скорее всего нет. Кроме того, сумел подрядить шесть местных кузнецов, а с металлом здешние айны обращаться вполне умеют, чтобы те поставляли на строительство крепеж, сняв с себя ежедневные занятия в кузне. Часть кузнецов завербовано в районе Тараная, остальные подключились к работе в Новиково[1 - Согласно доклада лейтенанта Рудановского 1853-1854 гг, в русской картографии реки Большой и Малый Яман носили название рек Новикова и Чиркова, по фамилиям тех людей, которые нанесли их на карту. Соответственно, название села Новиково к крейсеру «Новик» никакого отношения не имеет.]. Хождение по кузням просто так не закончилось! Я там обратил внимание на изделия одного из кузнецов. Тот производил охотничьи ножи, типа мачете и показал, что «его» нож легко перерубает кованный гвоздь. Заставил Сергия поплотнее заняться этим товарищем, в итоге мы вышли на небольшое месторождение железной руды с марганцем и хромом. Из-за тугоплавкости такой руды, кузнец плавил её отдельно и добавлял в качестве легирующей добавки. Я тут же прикинул, что на небольшом водопадике неподалеку можно будет поставить турбинку, и редуктор, с помощью которых увеличить степень поддува в домницах. Тем более, что уголь мы нашли гораздо ближе, чем в Дуэ. Новиково в этом отношении тоже перспективно. Пока не до кокса, это технология на будущее, но и получать древесный уголь для домниц и кузней несколько дешевле с помощью угля: сушить не требуется, доставка удобнее и прочая, прочая, прочая. Сделали себе зарубку на память, и заказали у Кэйта (так звали кузнеца) два толстых вала из такого металла. Сергий начал делать вертикальный ткацкий станок, а там требовалась тонкая стальная проволока. Попытка сделать ее с помощью молота, естественно, провалилась. Будем изготавливать вальки.
Здесь достаточно часто встречаются водопады: дождей выпадает много, это сыграет еще свою злую шутку с поселенцами, незнакомыми толком ни с этим климатом, ни с агротехникой для этого региона. Делали «как деды нас учили». Я сам в этих вопросах плаваю, так как никогда не занимался сельским хозяйством, а вот Светлана этим вопросом владеет несколько лучше меня. Проработав вопрос, она поставила его ребром. Да, мы пока не готовы пойти по её плану, но будем подготавливать эту экспедицию. А пока в ход пошли цеолиты, торф и бетонит, с помощью которых подготавливали земли под озимые. Семенной материал еще имелся. Кроме того, ее ценные указания мной передавались Сергию, а через него тем немногочисленным «хозяйчикам» и поварятам, которые занимались огородами. Ну, и не менее ценными были сведения о местных съедобных растениях, типа сахалинской гречихи или черемши, и сообщила о наличии на острове довольно большого количества ядовитых растений. Но, вернемся к водопадам. На одном из них мы впятером установили горизонтальную турбину, сумели передать вращающий момент на деревянный кривошип с одной стороны, и на редуктор со второй. Все отбалансировали и отгоризонтировали. Создать суппорт было не из чего, первый станок был чисто шлифовальным. С его помощью сделали валки для прокатки проволоки. Волочильных станков ещё даже изобретено не было, поэтому не заморачивались. В результате немного проволоки получили, благодаря ей удалось сделать крючки для ткацкого станка, с ручной подачей челнока. Еще в мае месяце к берегам подходила нерестится сельдь, а солью для обмена отряд снабдили еще в Усть-Уде, поэтому все имевшиеся на бортах бочки сейчас были забиты селедкой. Одна стала вторым «товаром», за который мы стали приобретать у айнов нить из крапивы. Ни один мужик или казак с технологией получения нитей из неё не был знаком. А она здесь огромная, куда там льну. Кстати, айны из крапивы делали доспехи, не пробиваемые мечами и стрелами. Позже это изобретение присвоят себе японские самураи, первые из которых были именно айнами.
Поработав на станке, я немедленно его усовершенствовал, очень устали руки постоянно двигать туда-сюда приводы. Спустил механизм привода под ноги, и дело пошло. Сами айны отнеслись к «изобретению» с легкой усмешкой, пока мы на трех подобных машинах не обеспечили всё племя тканями. Нити стало не хватать. Но материал для парусов у нас появился. Верви, веревки, делали как из крапивы, так и из традиционной пеньки. Удалось почти сразу занять нишу ремесленников. В результате торговые процессы пошли интенсивнее. Соседние племена, глядя на то, что таранайские, не стесняются общаться с нами, тоже стали подтягиваться на огонек. Надо отметить тот факт, что большинство племен жило между собой не слишком дружно: воевали за устья рек, приличные участки леса, просто за то, что кто-то криво посмотрел на другого. Народ был достаточно вспыльчивый, со своими тараканами в голове. Реально, не японцы, а голландцы виновны в том, что Япония захватила полностью Японские острова. Они привезли огнестрел и начали продавать его в Китае и в Японии. Айнам оружия не досталось, потому, что император не велел, а жили японцы южнее и первыми европейцы побывали у них. Напугали европейцев, что айны – дикари, и тому подобным. И что власть императора безгранична. Нам они же создали проблему с Цинями, маньчжурскими императорами Китая. Под Албазин китайцы пришли с голландскими осадными орудиями и тремя переводчиками из Республики Свободных Провинций. В результате неумелой и неловкой политики на 150 лет Россия была остановлена в своем продвижении на Восток.
Походы по Камышевому хребту принесли в копилку медную руду, цинковую обманку, серебро, золото, часть из которых были полиметаллами: оловянно-медно-свинцово-цинковых рудами. Я готовился принимать гостей по полной программе и мне требовалось пушечная бронза. Чисто теоретически все, что необходимо для этого на острове было. Мечтательно было бы иметь этого побольше, но, что есть. Вторым по значимости вопросом было производство пороха. Увы, месторождений калийной селитры под рукой не было и не могло быть. Электричество пока не доступно. Предпосылки к этому есть, но нас здорово поджимает время. Поэтому жжем не только уголь, но и лиственные растения: березу, ольху и орешник, различные кустарники, чтобы одновременно получить и древесный уголь, и белую золу. Жаль, что людей маловато! Что касается запасов пороха, то в связи с установившимися на острове мирными отношениями между нами и основным населением, мы начали частично дорабатывать имеющийся порошок дымного пороха, и переводить его в зернистый. Опробовали сушку под давлением, вполне нормально получилось. Но пришлось уменьшить вес зарядов, так как орудия у нас все «самопальные». Заводских пушек не было. В общем, сложность на сложности сидит и сложностью погоняет. Кроме сабель и брони, нас ничем особо не снабдили. У местных огнестрел отсутствовал, вот начальство и не считало необходимым нормально комплектовать экспедиции. За этими делами прошло еще две ночи, в течение которых спать приходилось урывками.
И тут, как-то вечером, в это время Андрей ни разу не заходил, я набрал в подвале небольшой мешок для мусора земли, с какими-то корнями каких-то растений, снял примерно три-четыре сантиметра сильно слежавшегося грунта. Так поступают при раскопках. Все что собрал мы чуть ли не просеяли. Нашли две старые японские монеты в пять и 50 каких-то сен. Монетки оставили, а остальное я вынес из дома. Довольно мокрая погода убавили во мне желание второй раз спускаться в подвал. Прошло немного времени, и я прилег на кровать, каково же было мое удивление, что оказался я в 1643-м году, в апреле месяце. Разница составила целых девять месяцев. Таких скачков я еще не совершал. Так как физически я там не присутствую, то естественно, что Сергий никак не отреагировал ни на мое отсутствие, ни на появление вновь. Теперь требовалось настроить человека на воспоминания. Удалось заставить его взять в руки свиток, который он вел как журнал, в котором отмечал все события и открутить его до конца августа, когда мы последний раз пересекались. Видимо закончили постройку казармы, потому что данная комната была обустроена для жизни одного человека. Куда делся Нетребко мне не было известно. Спрашивать об этом просто не стоило. Читаем! 12 сентября закончено строительство в Новиково. Я, конечно, выхватывал только главные события, там было множество записей, которые существенными просто не назвать, типа выдано то, принесено это, сведение баланса, как по деньгам, так и по запасам. Еще два острога: районах будущего Корсакова и Углегорска, выслана группа обустроить «пост Дуэ. Неудачный поход «Полярной звезды» и «Святой Ирины» в сторону Курильских островов. Вот это жалко, что я пропустил! Повернули из-за того, что ветер сменился, заштормило, и исчезли внешние ориентиры. А, вот, интересно! Один из десятников женился на местной, было это под Рождество, в декабре. Сейчас ведут строительство острога в районе Стародубского. Это последний из запланированных фортов. На большинстве из них минимальные гарнизоны. Организована голубиная почта. Так что, Сергий своё дело знает туго. Ага, испытание кремневого пистолета, с механизмом да Винчи. Было, рисовал такой. Из последнего: завершена подводка в крепость вала горизонтальной турбины, установленной со льда в реке Таранай. Помимо передачи вращения пока ничего не делает, должна была работать на поддув воздуха в мастерской, но вращается, это очень хорошо. Можно приступать к роспуску лиственницы на обшивку. Собраны шпангоуты для четырех кочей, заготовлены корни можжевельника. Так что, весьма и весьма неплохо поработали! Но, ждем де Фриза!
До его прихода еще два-три месяца, многое успеть можно. Главное: не спешить! Буквально через пять дней началась путина по сельди. Но мы с Сергием в этом участия почти не принимали, у нас стояла немного другая задача! Зря, что ли, сюда вал тянули? Мы отлили и рассверлили шесть новых орудий, с длиной ствола 16 калибров, с зарядной камерой типа «Единорог». Причем, в XVII веке не было пушек, стреляющих «бомбами», как и не было пушек-гаубиц. Это произошло на сто лет позже. Для «бомбических» зарядов был создан специальный картуз, эти снаряды чувствительны к правильной установке самой бомбы в стволе. Дистанционная трубка должна устанавливаться строго по направлению стрельбы. Это головной взрыватель. Рассверлив первую, мы увезли ее за пять километров от крепости, и устроили ей испытания. Пороховой заводик уже действовал, в боеприпасах мы нужду не испытывали. Проведя испытания, составили и баллистическую таблицу. В районе Горнозаводска существует месторождение ртути, а кованные реторты для отжига угля допускают отбор газов, так что плоское стекло мы уже можем выпускать. Не в промышленных масштабах, для себя любимых, но можем. Лить призмы – тоже не велика проблема, но вот шлифовать линзы… Это пока не по зубам. Пристрелка прошла успешно, шесть 8-мифунтовых дальнобойных орудий у нас появились. По одному на форт. Для кочей сделали еще шесть, но меньшего калибра и с меньшей длиной ствола. И два типа боеприпаса: бомбы с дистанционной трубкой, и подкалиберный с отделяющимся поддоном. Этого хватит на ближайшие лет 50, чтобы нас никто не беспокоил.
В конце мая прибыла большая «делегация» из Якутска. Пришли нас проверять, да ясык забрать. Дескать, Петр Петрович так велел. Сам он, естественно, не приехал. Требуют прислать аманатов (заложников). Руководит всем этим Еналей Бахтияров. А вот письма от Головина у него, якобы, нет. Отряд его довольно велик, восемь кочей, в каждом из них 20 казаков, плюс мужики, ремесленники, два попа. Говорю же, что целая делегация. А криков-то, криков сколько! Мне это категорически не нравится! Черт возьми, ситуация… Но Сергий спокоен, как танк.
– Чего кричишь, Еналей Леонтич, ты же письменный голова, быть того не может, чтобы без письма сюда отправился. Пока письмо не отдашь, ничего не получишь.
– Да я тебя…
– Да ничего ты мне не сделаешь. Меня сюда лично Пётр Петрович отправил, сам ко мне в Усть-Уду приезжал. Вот его грамота. Там русским языком написано, что без его письменного на то указания, я несу ответственность за порученное дело. Вон за рекой поля, озимые уже взошли. Там оружейная палата и пороховой завод. Шесть острогов обороняют южную часть острова. В крепости – хамовный двор (ткацкий цех). Здесь – варницы, там – солетряницы. Вон там новые кочи, на воду еще не спускали, народу у меня кот наплакал, пока двух кочей хватает. Все, что обещал, все построено. На земле всего шесть человек работает постоянно, остальные строительством занимаются, да ремесленничают. А соболя здесь нет, он севернее живет, да в горах. Местные его не ловят, не обучены. Есть медведи, лисы да росомахи. Среди моих – охотников нет. Гребцы они, и казаки. Чему мог – сам обучил. Теперь есть доменщики, кузнецы, ткачи, засольщики, солевары. И пришли мы сюда не на один год, а навсегда. Местных потихоньку к себе притягиваем. Их тут много, а у меня 62 человека, вместе со мной, на шесть крепостей. Письмо давай!
– Мне казали все здесь оглядеть и проверить.
– Вот тебе план, иди – смотри. У меня своих дел полно. – ответил Сергий, повернулся и зашел в острог, не пригласив за собой голову.
Тот долго не выдержал, принялся стучать в ворота крепости.
– Чего надобно, пущать не велено. – спросил часовой со смотровой вышки.
– Запалю! Всё запалю!
– Попробуй. – ответил казак, откинул батопорт, выбил ногой стопор, орудие выкатилось вперед по наклонному откатнику, и загремел в колокол, объявляя боевую тревогу. Сергий выскочил из своего домика, и бегом бросился к трапу, ведущему в командный пункт. Большинство казаков уже находились на своих местах, так как им тоже не слишком понравилось то, как ведут себя «гости». Пара казаков взяли на прицел расходившегося писарчука.
Сергий взял в руки еще одно мое «изобретение» – рупор.
– В чем дело? Почему тревога.
– Да тут дяденька обещает все спалить! Все, что мы строили!
Ну, да, казаки принимали самое активное участие в постройке всех острогов. Они стали для них их собственностью. Ну-ка, отними! А оружие, спусковые механизмы, у всех уже кремневые, а не фитильные, с откидной полкой. Еналей решил дать задний.
– Сергей Иваныч, дорогой, твой гридь не так меня понял, холера ему в душу, я просил открыть, я уже все посмотрел, принес грамоту от воеводы.
– Впустите его. Порты закрыть, отбой. – скомандовал Сергий и спустился вниз. Подождал у дверей голову, открыл дверь и показал тому рукой, чтобы входил. Все понятно, хотел немного оборотить на себя соболишек. Письмо ему передали. Он раскрутил свиток и стал читать. Письмо начиналось словами «Полевому атаману Якутского казачьего войска на Сахалине». Айны, правда, называют остров по-другому, так его гиляки кличут, но не в этом вопрос. Дело в том, что он лет на двадцать моложе головы, а тот атаманом так и не стал. Обида мужика гложет, в 1638-м он не смог или не захотел присоединить к России Даурию, вернулся в Якутск почти с пустыми руками, да еще и людей потерял, которых было у него почти 400 человек, плюс работяги. А тут группа всего в 60 человек прибрала к рукам целый остров. Мальчишка, по сравнению с ним, в сыновья годится, а сумел выжить в таких условиях.
– Спасибо, Еналей Леонтьевич. Что еще передал Петр Петрович?
– Вот две тысячи рублей, золотом. Через две недели сюда придут еще двадцать кочей, а до сентября перебросим сюда две тысячи мужиков и столько же баб. Государь наш наделяет тебя 4-мя тысячами душ. Но отчитаться за золото и серебро тебе придется. Приходную книгу вел?
– Конечно. И по золоту, и по серебру отчитаюсь. Серебро не самородное, руда. Еще рыбу, соль и ткани отгрузим. С зерном, пока, не получилось, только ячмень да овес из яровых дали нормальный урожай. Рожь и пшеница не дозрели, и морозом побило. Они здесь ранние и неожиданные. Овощи растут хорошо. Так что, мука у нас получилась совсем плохая, а семенное не тронули. Всю в прошлую осень посеяли как озимую. Льет здесь сильно в сентябре, все ложится, и ветра сильные. Рыбы могли бы и больше дать, да бочкарей не было, а бочек мало. Рыбу и прошлогоднюю дадим, и сеголетнюю. Рыбы здесь полно, если кочи ходить будут, то еще отправим казаков порадовать.
– А что с рухлядью? Москва ее требует.
– Немного мы собрали, белка, соболь, на соль меняли, народ здесь рыбой промышляет, в лесах зверя бьет, да мы на стройках были заняты, а рабочих рук мало.
– А что тунгусов не привлек?
– Здесь тунгусов нет, другой народ, дома ставит на сваях, медведей много, весной прохода от них нет, летом тоже шалят, зимой от них отдыхаем. Я еще место покажу, где мы горючкамень бьем, как на Дону. Острог там поставили, камня много.
– Что за камень?
– Нетребко, уголь принеси! – приказал Сергий, – За счет него и леса меньше жжем, он горит дольше и лучше, и уголь отжигаем для кузни и домниц, соль выпариваем. И айнам продаем, чтоб не померзли.
– И берут?
– Берут, с дровами возни много, да и у лесов есть хозяева, они же давно здесь живут, и их много, очень много. Мы, пока, здесь гости, и огромной силы из себя не представляем. Демонстрировать наши возможности и рано, и не хочется мне раньше времени портить отношения. Сейчас мы полезны им, от них нам толку не слишком много. Так что, демонстрировать наши возможности будем позже и на их врагах. Главный из них какой-то сейгун, кажется, японский хан. Я не хочу, чтобы произошло то, что Даурии.
– На этот счет ты верно заметил. Так ты поэтому пороховой завод сделал?
– Конечно, и оружейную палату. Пришли мы сюда с двумя пушками, сейчас в каждом остроге их уже шесть, тридцать шесть орудий на берегу, и еще шесть – новые морские. Только людей нет.
– Назад я уйду с тридцатью казаками. К осенинам будет у тебя тысяча сабель, как я слышал.
– Ладно, господин голова, сейчас причал подготовим, начнем погрузку.
– Так у тебя и причал есть? А что не сказал?
– Так он же на берегу лежит, думал, что ты видел.
Глава 5. Поход на юго-восток
Дальше мне было не очень интересно, поэтому я проснулся и ушел на кухню перекурить и подумать о том, что видел и слышал. Писарчук не прост, совсем не прост! Он реакцию Сергия хотел увидеть. Если бы тот заюлил или попытался оправдываться, значит: не чист на руку, и многое припрятал. И вот тогда он бы развернулся с проверкой всего и вся, и осуществил бы свою мечту: стать наместником на этой земле, или любой другой, но самым главным, чтобы все текло ему в карман. А с государем позже рассчитаемся, Москва далече. Но напугать Сергия не удалось: объем выполненных работ был огромным, снимать его было не за что, и взять на себя такой воз, да еще в условиях «гостевой ситуации» на острове, пожилой и опытный Бахтияров не захотел. Айны запросто могли собрать многотысячное войско, тут даже наличие огнестрела не помогло бы. Тем более, что крепостишки деревянные, и запалить их сложности не представляет. Я уже думал над этим вопросом, сдерживало малое количество рабочей силы, и недостаточное количество свинца. Сейчас вопрос со свинцом закрыт, что радует, и это происходило без меня. Толчок к тому, чтобы задействовать всех, и брать от них всё, что они умеют, дал я, обучив боярского сына кузнечному делу. Это подзадорило всех, особенно в условиях походного состояния и «большой стройки». Да и заметно было, как напряглись казаки, когда узнали число вероятных противников. То, что их «атаман», который Удинске был всего-навсего «десятником», затем стал полусотником, но «полевым», к тому же находящийся в опале, оказался инициативным, думающим и дальновидным человеком, несмотря на молодость, вселило во всех надежду, что они доживут до смены. В драку он не полез, нашел товар и способ разрешить возникший антагонизм.
Современные читатели уже, наверное, задали про себя вопрос: «Где деньги, Зин?». Вот так было устроено их общество: деньги на расходы, приобретение продовольствия и других припасов получал атаман или старший команды. В походе жалование не выплачивалось. Все, что захватили, наторговали, награбили, нашли или подобрали, складывалось в обоз, и его все старались доставить в то место, откуда вышли. Доли погибших или умерших по дороге распределялись на всех выживших. Атаман или его кошевой, если войско большое, по согласованию с командой, мог продать часть добычи, если выданные ему деньги закончились, о чем составлялся соответствующий акт, продавать стремились тютелька в тютельку, да и не было тогда товарно-денежных отношений на той территории, только обмен, но могли продать за золото или самородное серебро, тогда его остатки переходили в обоз и сдавались атаману войска или его кошевому, который и производил окончательный расчет с участниками. Если человек оставался в войске и не прогулял выданных денег, он мог вложить их в следующую экспедицию, в этом случае, он получал свои деньги назад с процентами, но уже после возвращения из нового похода. Сам он мог принимать или не принимать в нем участие. Иногда сами атаманы финансировали экспедиции, но это случалось крайне редко. И казаки не любили ходить в такие походы.
Я вернулся через трое суток по их времени, как я рассчитывал, но оказалось, что прежний коэффициент требуется пересчитывать. Реально там прошла декада. Шесть кочей стояли у наплавного причала, еще четыре лежали на пляже. Заканчивалась погрузка, и Сергий приказал собрать всех командиров и штурманов. Так что, мне пришлось подключаться со своими знаниями как района плавания, так и навигационных наук. Здесь не слишком далеко, при попутном ветре всего полтора суток хода. Ветер здесь был юго-западным, но это здесь, что творится за мысом Анива никто из этих людей не знал. Кочи в крутой бейдевинд и на высокой волне – не слишком безопасные суда. Я, через Сергия, дал команду еще раз проверить крепление всех грузов. Выяснилось, что большая часть командиров и штурманов строем никогда не ходили, понятия не имеют о сигналах в строю, и в открытом море будут в первый раз. Проверил наличие на всех кораблях толстых свечей и сигнальных фонарей, карт и штурманских приборов. Суденышки строились здесь, основные приборы на бортах имелись. Часы, правда, только песочные, других попросту не существует. И есть стопка пергаментов для учета переворота этого «механизма», плюс «резинка» для очистки клеток, из ветоши. Отработали основные сигналы, приказал выставить двух наблюдателей на переходе в темное время суток. Ну, и, с богом, вперед. Заранее договорились, что все изменения курса производить по месту флагмана. А что делать? Других морячин у меня нет, этих требуется учить. Но позже выяснилось, что их передали только вчера. Бахтияров до самого конца тянул с этим вопросом, как мог. Сергию пришлось настоять, что ему требуется посетить острова на юго-востоке, и со временем у него совсем несладко, после этого ему передали вот эти команды, хорошо, что он вчера выходил с ними в море и отработал повороты с использованием кливера. До вчера эти ребята не знали, что такое бывает. В общем, «Юнону» не прислали, а «Авось» подошли в количестве 3 штук, последним подошел «Не тронь меня». Через два часа начали сниматься со швартовых и «Весла… На воду!» Вытянулись длинной кишкой, затем я поднял кливер и «Полярная Звезда» прибавила ход, появился крен на левый борт. Через полчаса, убедившись, что все подняли кливера и даже строй кильватерной колонны не слишком нарушили, я поднял бизань на гроте. Кочи, с переделанным такелажем, были бригами. Обе мачты имели прямые паруса, но сейчас мы их не ставили, из-за ветра, который нам дул четко в правый борт. Да и экипажи были не сплаванными, поэтому не стоило рисковать. Торопливость нужна при ловле блох. Стемнело, скорость небольшая, к утру будем в районе мыса Анива. Название это айнское, переименовывать его не стоило.
Пересчитываю топовые, а их только четыре! Просемафорили сигнал проверить огни, ноль эмоций. Только через полчаса топовый, наконец, загорелся. К рассвету были там, где рассчитывали. Оставалось пройти примерно такое же расстояние, не меняя курса. Но его пришлось изменить, и не один раз, так как ветер поменялся и теперь он был юго-восточным, то есть зашел не за спину, а в мордотык. Появилась и небольшая равномерная качка. Мы трижды сменили галс, чтобы удержаться на генеральном курсе, наконец, ветер пошел по горизонту по часовой стрелке, стал чисто западным. Я добавил парусов, чтобы прийти засветло. Через пять часов выше облачности появился вулкан, который в моё время зовут Тятя, а сейчас он носит название Чача-Напури, что по-айнски значит «Отец». Рядом с ним вершинка пониже, но она еще не видна. Ветер на высоту не поднимается, облака стоят, верхний слой где-то на 1400 метрах от уровня океана. Теперь надо решать: как пойдем, я принял вправо, и кораблики заскользили за мной вдоль западного побережья острова. Оно и в наше время практически безлюдное, селения встречаются только возле пляжей с нерестовыми речками. Крупных рек на острове практически нет. Несколько лагун, ближе к Тяте, и залив Измены.
Это из-за того, что после разгрома японских постов на Южных Курилах и на Сахалине Хвостовым и Бекетовым, здесь тайно сумели высадиться японцы и захватить в плен начальника экспедиции на шлюпе «Диана» капитан-лейтенанта Головнина с шестью товарищами в 1811 году. Здесь всего 16 километров по прямой до айнского, тогда, острова Эдзо. Но японцы чаще всего называли его Матсмай, по фамилии «верховного правителя» этого острова. Чисто для сведения и о том, что контролировали японцы в то время. Замок клана Матсмай находился берегу Цугарского пролива, в 10-ти километрах от печально известной Фукусимы. Сгорел в 1637, восстановлен главой клана в 1639-м. Остров Эдзо почти полностью принадлежал айнам, кроме южной части полуострова Осима. Лишь в 1868 году клану сегуна Токугава, удалось одержать победу над айнами, и Эдзо стал Хоккайдо. Почувствуйте разницу! Кстати, Токугава фактически отстранил императоров от власти, это он ввел «бусидо» и более двухсот лет страна исполняла его принцип сакоку, по которому было запрещено, под страхом немедленной смерти без суда, контактировать с европейцами, приобретать и ввозить в Японию любые книги, и там много чего еще было. Так что, до середины XIX века никакого контроля со стороны Японии за островами не было. Это было Айнское ханство.
Так как мы уже больше года пришли сюда, и Россия объявила, что открыла новые острова в Охотском и Японском морях, то Сергий захватил с собой шесть айнов, включая главу клана Таранай Ёсиро, его супругу, дочь главы другого клана, который правил на Кунашире, пару кузнецов и двух купцов. Кораблики подошли к будущему селу и порту Головнино, там люди мирно ловили рыбу, и двинулись дальше, заночевали на якорях у мыса Измены, а с утра направились к главному селению на острове: Фуруку или Фурукумаппу. Так как у нас на борту присутствовали члены родственного клана, то «Полярная Звезда» пошла сразу к причалу (нескольким крупным плоским камням, уложенным прямо на песчаный грунт), с помощью весел и багров мы ошвартовались и вывалили трап. Первой на берег вступила госпожа Таранай Иноваси, она, как я уже писал, местная. Наше появление на незнакомых местным айнам корабликах без внимания не осталось, из домов начали появляться вооруженные мужчины, поэтому на причале возникла женская фигура. Следует отметить, что айны сохранили «остатки матриархата» в племенном устройстве, и женщины у них играют заметную роль в обществе. В этом отношении они напоминают наших поморов, где положение женщин было гораздо выше, чем в остальной части страны. Воины пошли медленнее, и начали подавать какие-то знаки назад. Из дома, обнесенного ограждением, увитым диким виноградом, показалось человек пять, одетых в более богатую одежду. Они сопровождали человека с длинной седой бородой. После их появления, на причал вышли пять айнов, и Сергий с Нетребко. Воины айнов еще больше замедлили темп движения, пропустили вперед старейшину, а Иноваси наоборот ускорила движение, перешла на берег по сходням, и, почти бегом, насколько ей позволяла длинная юбка, направилась к группе старейшины. Но первой она обняла не самого главного, а свою мать, они потерлись носами, лишь после этого, Иноваси отступила на пару шагов назад, присела, и церемонно поклонилась. Ей протянул руку старейшина, и она прислонилась к ней левой щекой. Второй рукой старейшина коснулся ее виска. После этого они обнялись. Освободившись от объятий, Иноваси помахала нам рукой, а сама быстро затараторила о чем-то, видимо, объясняя причину появления на острове. Ёсиро ещё не успел подойти, когда седой раскрыл руки для объятий. Они – знакомы. Потом долго и очень тщательно пожимали руки друг другу, обе руки принимали участие в рукопожатии, но большие пальцы при этом не охватывали кисть, а соприкасались подушечками. Затем они одновременно и однократно коснулись бород друг у друга. Сергий уже немного понимал айну-итак, я – нет, все-таки, девять месяцев отсутствовал, поэтому приходилось «читать мысли» Сергия, да слушать довольно корявый перевод одного из купцов, которого взяли чисто как толмача, но по-русски он говорил несколько своеобразно. Смысл сказанного, тем не менее, становился более понятным. Таранай, используя сочные краски, и цветастые обороты, рассказывал о том, как его роду удалось избавится от весеннего мора. Ежегодно он «навещал» племя с началом весны до подхода сельди. С наступлением тепла, вся рыба портилась и начинался голод. Основной пищей становились побеги айнской ели и молодые побеги бамбука и черемши. А многие дети плохо переносили переход на эту пищу. В результате племя ежегодно несло значительные потери от детской смертности.
– Говорят, что чомены (русские), четыре зимы назад, на двух таких ципу (лодка), но без япугуру (без мачт) и кайя (без парусов) пришли в Погиби, были три ночи, говорили о каком-то «белом царе» на киренском языке (эвенском), сами голодные, у всех циасте (кровотечение изо рта, цинга). Их хотели лечить, стали звать шамана, но те поднялись и ушли к своим лодкам.
Судя по всему, Ёсиро рассказывал об экспедиции Москвитина, и он продолжил, указав на нас:
– Эти Чомены пришли прошлой весной, после хода сельди, вели себя тихо, сразу начали рыть канавы на правом берегу Тараная, будто бы не знали, что во время большой волны там все затапливается. Потом начали строить дом, на левом берегу реки. Ни с кем не говорили, но рыбу не ловили, зверя не били. Их лодки ходили быстро, но наши рыбные места они не трогали, на языке наших врагов не разговаривали. Мы думали, что они немые, поэтому и молчат с нами. Когда пришло время прихода горбуши, и мы стали готовиться к этому, строить летние дома, но их лодки стали нам мешать. Ко мне так никто и не подошел, ни о чем не спрашивал. Я рассердился и решил выгнать их с острова. К этому времени они свой дом уже закончили, и с нашим появлением ушли в него. Выслали поговорить со мной вот этого человека. Он у них один из самых молодых, неуважение проявили. Я совсем рассердился, но он выслушал меня ни разу не перебив, чем немного умерил мой гнев, а потом, ни слова не говоря, предложил мне сиипе (кету), приготовленную таким образом, что за прошедший год она не испортилась. Чешуя на ней сохранилась и была плотной, мясо жирным, плотным и мягким, гнилью не пахла. Я поинтересовался: как они делают такую рыбу. Он мне опять не ответил, но вот этот человек, они ходят всегда вместе, передал ему мешочек, в котором был белый порошок. Вот такой! – он снял с пояса мешочек с солью, раскрыл его и протянул старейшине.
Айны соль не знали, чтобы приготовить суп – добавляли в него морскую воду. Солнце здесь часто прячется за облаками, поэтому соль на камнях не осаждается, и негашеную известь они тоже не знали. Наших «телодвижений» с созданием «солетряниц» они не поняли, да, видимо, и не присматривались. На Эдзо тоже не было ни соляных куполов, ни выпарок. Японцы получили соль из Америки, уже после визита адмирала Пирри. На Сахалине соляные купола встречаются в районе Охи, но там никто не жил, так как реки там были вонючими. А про то, что наши поля будут затоплены в случае цунами – нам было неизвестно. Впрочем, там, кроме нескольких хижин, строений нет. В заливе Анива, в известный мне период, цунами не было.
– Интересно! – сказал Старейшина, его имени мы пока не знали, – Давайте пройдем в гостевой дом.
Глава 6. Знакомство с господином де Фризом
«Дискриминация!» – подумал я, подходя к гостевому дому. Основной дом, несмотря на плотную ограду, был построен в классической айнской манере: на сваях установлена площадка, на которой расположен сам дом. От края площадки до стен не менее двух метров. Сваи служат фундаментом для стен. На площадку ведет откидная лестница из одного бревна, на котором выдолблены маленькие ступеньки. Трапик снабжен концом, переброшенным на соседнее дерево. Этот конец крепится за крюк в углу дома. Вошел, откидывай трапик, потянул за веревку – можешь спуститься, но в основном все спускаются прыжком. Маленький медведь не дотянется до края площадки, большой медведь может положить лапы на неё и порычать, зад у него тяжелый, а ноги короткие, подставив себя для удачной атаки в горло, стоящими на крыльце рогатинами и копьями. Гостевой дом расположен прямо на земле. Защиты от медведей у него нет, да и сам он изготовлен из стеблей бамбука. Пол устлан бамбуковыми циновками, имеется ряд окошек, прикрытых тонкой, с редкими вплетениями нитей, «марлей». Больше всего похоже на нее. В одной комнате небольшой керамический очаг, во второй невысокий стол, обложенный вокруг большими подушками. Есть какие-то стенные шкафы, занимающие пространство от потолка до пола. Все легкое, капитальной мебели нет. Из местных за столом остались только старик и его супруга, которая была много моложе его. Он, наконец, представился:
– Меня звали Фуруку-Но, вы можете называть меня «дедушкой Но». Меня все так зовут. Я почти отошел от дел, кланом руководит мой старший сын Но-ко, но сейчас он в отъезде, его призвал клан Мэннаукэи, из рода Чувка-Унтара. Есть древняя земля: Осима, двести зим назад, нарушив все договоренности, там тайно высадились японцы во главе с Такэда Нобухиро и построили там замок. Мы уже жгли его, восемь лет назад, пять лет назад его восстановили. Меннаукэи решил еще раз его спалить. Добрые камуи на нашей стороне.
«Ухты, как мы вовремя! Кажется, у них войнушка начинается!» – подумал я, но меня опередил Сергий.
– Уважаемый «дедушка Но», спасибо за теплый прием и предложение называть вас так, как вас называют члены Вашего клана. Это большая честь для нас. Но мы сюда пришли не с самыми добрыми известиями. По нашим сведениям, сюда идет голландский 12-ти пушечный флейт, который недавно заходил в Эдо. Ост-индская компания – известный поставщик вооружений. Наше войско, частью которого является мой отряд, уже познакомились с делами этих «купцов». Одну из наших крепостей на реке Моммур, осадил большой отряд чжурчжэней, причем пришел он туда вооруженный пушками голландского производства. Этот край, если его не защитить, скоро будет оккупирован либо голландцами, либо коро-утара (японцами).
– Кто вы, молодой человек? Нас так и не познакомили.
– Я – полевой атаман Якутского Казачьего войска на Сахалине. Меня зовут Сергий, происхожу из знатного боярского рода Скуратовых. Мой отряд имеет более 50 пушек, шесть вооруженных кочей, к зиме кочей станет более 20, и все будут вооружены орудиями. Отряд будет увеличен до 1000 человек, все будут иметь огнестрельное оружие. Это большая сила. Без нас и нашего оружия, айны будут разбиты, так как у Вас такого вооружения просто нет. И, главное, у Вас пока нет союзников, нет признанного государства, японцы вас называют «варвары», и ведут с вами войну уже полторы тысячи лет. Они уже считают эти острова «своими». Мы считаем, что это не так, что на айну напали выходцы из Кореи, называющие себя японцами, и ведут войну на уничтожение вас как народа. С глубокоуважаемым господином Ёсиро и с другими родами айнов на Сахалине мы договорились о том, что расположим на острове свои форты, поможем со снабжением солью, с изготовлением коптилен для рыбы, с тарой для соленой рыбы, и не будем мешать Вам заниматься традиционными видами деятельности: можете продолжать ловить рыбу, собирать морских животных, охотиться в лесах. Мы будем заниматься обороной, как на земле, так и на море. Наше войско подчиняется непосредственно царю Московскому Михаилу. Вот его грамота, где он назначает меня воеводой Сахалинским. Вы находитесь всего в полутора сутках хода от нас, так что, я надеюсь, что у вас хватит мудрости встать под длань государя самого большого царства.
– Что такое «огнестрельное оружие», мне слово, сказанное вами, незнакомо.
– Ручная пушка. Слово пушка вам знакомо?
– Увы, уважаемый воевода, этого слова я не знаю, тоже.
– Можем показать сейчас, но лучше попробуйте наш небольшой подарок. Это селедка, пойманная в мае, бочонок которой мы уже выставили на причал в качестве подарка. Мы в курсе, что такую рыбу у вас не делают. На Сахалине это способ второй год подряд уже основной. Ведь не почувствовав выгоды, сложно принять правильное решение.
Вмешался Ёсиро:
– Они, кроме соли, в рассол кладут какие-то порошки сухие, их тоже возят, вкуснотища! Во рту просто тает!
– А не случится так, что следом за ним придут другие, которые отберут у нас все, чем мы владеем тысячелетиями?
– Так они уже пришли, и называют вас варварами, дикарями, и собираются вас уничтожить. С помощью вот таких штук это сделать довольно просто. Вот вы гордитесь тем, что ваши доспехи не пробиваются мечом и стрелой. Так?
– Так!
– Давайте повесим штук десять вон на то дерево. И посмотрим, сколько пробьет мой пистолет с расстояния 20 шагов. – пистолет Сергия имел не только кремневый спуск, но и экспансивную пулю в латунной оболочке. С моей небольшой помощью он его значительно модифицировал. Шведский сварной ствол мы заменили своим из хром-ванадиевой стали, изменили и ложе, и приклад, превратив его в маленький карабин с пристегивающимся прикладом. В общем, будущий Стечкин. Дело только за платиной, и я знаю: где ее взять и бесплатно. Вышли из домика, все равно сидим и ждем, когда принесут селедку, какое-ни-какое, а развлечение. Но, реакцию публики я не рассчитал, подсчитывать количество пробитых доспехов сначала пришлось в гордом одиночестве. Остальные участники показа временно превратились в своего родового бога леса.
– Это первое или второе слово? – спросили вернувшиеся старейшины двух кланов. Хозяйка еще вернуться не успела, и сахалинские тоже задерживались.
– Это ручное огнестрельное оружие, вооружение всадника, можно использовать и на охоте на некрупного зверя и отпугнуть крупного, не стреляя в него. Медведя лучше бить из ружья, у него и калибр больше, и бьет точнее. Это – оружие самообороны.
