скачать книгу бесплатно
Экзоскелет загудел, и ПР, на этот раз не сопротивляясь, расклинившими вдруг гусянками легко прокатился до шиферного навеса, предназначенного для машины. Теперь робота можно было рассмотреть во всей красе. Вертикальные, сидящие на одной оси башенки залиты высохшей черной кровью, выкрошенная циркулярная пила, сделанная из прочнейшего материала, способная перепилить броню, не выдержала ударов кувалды или чего-то еще. От нее остались только куцые обломки, едва выступающие из корпуса ходовой тележки. Сама ходовая тележка имела вмятины, такие же вмятины виднелись и на башенках, а пулеметы, очевидно, израсходовавшие свой боезапас, убранные роботом в короба по бокам платформы, были расплющены вместе с коробом ударами все тех же кувалд. Крепления манипулятора были разбиты. Огнемета на кормовой части робота, как на ранней модели, предусмотрено не было. С трудом верилось, что этот аппарат можно восстановить, тем не менее Коваль выбрал его, и Яков догадывался, почему. Даже если у него не получится перенастроить опознавательный алгоритм робота, то мертвецу, который будет служить индикатором настройки, ничего не угрожает. Ни быть распиленным, ни расстрелянным, ни сожженным. Коваль подошел к стоящему под навесом верстаку, выкинул окурок и достал оттуда пару респираторов, перчатки и железные щетки.
– Давай, боец, поработаем.
* * *
Пресный полуденный ветер разогнал утончившуюся вату туч, обнажив солнце, бессмысленно осветившее пустые города и селения. Отреагировав на изменение света, зашевелил пальцами рук и принялся подниматься со своих жестких деревянных нар Сагитай. В голове был пусто и глухо. Преодолев слабость, он сел, осматривая окружающую его обстановку и себя. Зеленый, облегающий, как будто спортивный костюм, босые ноги и разбитое состояние организма, словно он бежал изматывающий кросс, а потом боролся на выживание. Ах да… оно же так и было… Страшно хотелось пить, в воздухе пахло животным, а точнее, коровьим духом, дымком и… манящими легкими нотками чая. Сагитай уловил это чутьем, и мысли завертелись быстрее. «Так, где Яков?» – была его первая сознательная мысль, затем, бросив взгляд на лежачее место рядом с собой, он успокоился. Встал и, как есть, босиком пошел к видневшемуся дверному проему, через неплотно прикрытую дверь которого пробивался солнечный свет. Осторожно выглянув, он увидел крупного лысого сталкера, сидящего к нему лицом, но не обращающего на выход из коровника внимания, и еще пару человек поодаль, беседующих друг с другом, с дымящимися кружками в руках. На автоматы, висящие поперек живота, Сагитай не обратил никакого внимания, а короткие двуручные мечи на спинах ясно дали маркировку, на чьей стороне он очнулся. У него уже был один случай, когда он очнулся голым, привязанным к кресту, и там поначалу тоже казалось, что все хорошо… на первых секундах пробуждения.
Нарочито шумно он сделал шаг из коровника на покалывающую ноги траву. Внимание тут же переключилось на него, и оба сталкера, до этого спокойно разговаривающие, быстрым шагом двинулись к нему.
– Сагитай! – приветственно окликнул его один из них и, уже оказавшись рядом, подхватил его под локоть и повел к костру, усаживая на ящик. – Как сам, мужик? Кушать хочешь? Пить хочешь? Водки? Чаю?
Сагитай отрицательно покачал, во рту пересохло, и от небольшого перехода по легкому ветерку до костра зазнобило.
– Чаю, – хрипло попросил он, – с сахаром.
Почему-то именно с сахаром и покрепче, горячего, такого, чтобы невозможно было отпить, а когда сделаешь глоток, он еще давал о себе знать теплом в желудке. В пустом желудке. Крупный, видимо, кухонный специалист опытным взглядом оценил состояние бойца, развернулся и достал из своего волшебного ящика большую, «знатную» керамическую кружку с деревянной ручкой. Уж неизвестно, где он такую надыбал, но только в ее толстых стенках, правильных гранях и пропорциях, в ее приятном бежевом цвете и видавшей виды деревянной ручке чувствовалось, что отпаивать страждущих горячим чаем было ее предназначение. Налив в «знатную» кипятку, слив из металлической кружки, обернутой тряпицей, заварку, Орех бросил туда и коричневый кусковой тростниковый сахар, который он берег, наверное, для таких случаев, ткнул туда обрезанной вишневой веточкой, чтобы мешать сахар вместо ложки, и подал в руки Сагитаю. Сагитай, закрыв глаза, чуть ли не со стоном пригубил.
– Уф… хо-р-р-рош, брат! – вырвалось у него, и он снова припал к краям и мелкими частыми глотками, часто и осторожно дуя в сосуд, глоток за глотком ополовинил его.
Только одолев половину, он нашел в себе силы открыть глаза и перевести дух. В это время на него накинули фуфайку, а в костер подкинули пару поленьев. Встретившись с поваром глазами, Сагитай благодарно кивнул и снова припал к чаю.
Сталкеры, не вмешиваясь и не спрашивая ни о чем, присели рядом, лишь иногда бросая взгляд на бойца. Никто не будет беспокоить его, пока он не придет в себя. Правило сталкера. «Знатная» кружка наконец была опорожнена, и Сагитай протянул Ореху, жестом прося повторить ее. Орех, незаметно пододвинувший семилитровый, только что вскипевший чайник к костру, словно он мог остыть за эти пару минут, в точности повторил магическое действие по заполнению кружки напитком. Вторую кружку Сагитай уже пил с придыханием. Легкая испарина покрыла его порозовевшее лицо, силы и жизнь вместе с жидкостью возвращались к нему. Он помотал головой, словно не веря в происходящее.
– Этот чай… этот нектар… стоил того…
Первые слова, которые сорвались с губ бойца, еще вчера ловившего рикошеты в шлем, чуть ли не выплевывавшего легкие от изматывающего бега, голыми руками убивавшего гнуса, достались Ореху. Это было высочайшим комплиментом. Орех покраснел от удовольствия, моргнул и спрятал взгляд, тут же переключившись на негромкое нарезание чего-то на доске. Сагитай выпил вторую почти наполовину, согрелся, пришел в себя и только теперь обратился к сталкерам, на комбинезонах которых виднелись далеко не новые эмблемы «Свободы».
– Где Яков, мужики?
– Здесь он, недалеко, с Ковалем, – ответил один из них.
– А-а-а… – облегченно сказал Сагитай. Думать не хотелось, двигаться тоже. Хотелось просто сидеть вот так, держа в руке тяжелую кружку с горячим чаем, чувствовать тепло костра, то отстраняемое, то приближаемое легким ветерком, вкушать чай, запах которого не перебивался запахом белого сахара, в котором, по мере разогревания вишневой палочки, все больше чувствовался легкий аромат вишни, и дышать… спокойно дышать, не чувствуя за спиной невидимо нависшей угрозы заражения. – А где мое оружие, и, это… обувь моя где? – наконец спросил он.
– Оружие и бронька в палатке, все, кроме мечей. Мечи Зима унес, – ответил все тот же сталкер слева. – Я Жмот, – представился он.
– Арни, – тут же сказал за себя сталкер справа.
– Орех, – поднял голову повар.
– Сагитай, – для порядка назвал себя боец. – Имя у меня такое.
– Мы знаем, что имя, – включился словоохотливый Жмот. – Тут все про вас знают. Как вы вдвоем восемь штук военного гнуса положили в чистом поле…
– Да не мы это, – вяло махнул рукой Сагитай.
– Как не вы?! – удивился сталкер.
– Не только мы… история долгая. В общем, нам демоны помогли. Королева их… и химера её… – Сагитай устало махнул рукой. Говорить не хотелось. – Они нас… в общем, последний шанс был, без нее никак…
Нож Ореха, равномерно нарезающий морковь, завис в воздухе. Ветер едва заметно шевелил травой и шуршал листвой отдаленных деревьев, рано начавших терять листву.
– Это как это?… – растерянно спросил Жмот.
Орех, придя в себя, продолжил нарезать морковь.
– Долго рассказывать. Потом расскажу, когда в состоянии буду.
– Ага, – согласился и кивнул сталкер, но было видно, что он теперь точно знает, что самое интересное он должен будет узнать в ближайшем будущем, кровь из носу и любыми средствами. Жмот встал и быстрым шагом направился к одной из палаток, куда влез наполовину и достал боевую экипировку Сагитая. – Одеваться сейчас будешь? – пряча разгоревшийся взгляд, спросил он.
Сагитай внимательно посмотрел на сталкера. Молодой, чуть выше среднего роста, может, на пару сантиметров выше его. Не худой, но ближе к сухопарости, живые, подвижные синие глаза, каштановые волосы из-под легкого тактического шлема. «Килограммов на восемьдесят с небольшим вместе со снарягой. Собранный, но не рукопашник, стрелок, но не на всю голову, те спокойнее. Поисковик…» – профессионально оценил его Сагитай. Это была удобная привычка, позволявшая ему очень близко определять тех, кто интересовался им, и, соответственно, определять интересующихся самому, прежде всего с целью определить сильные и слабые стороны потенциального противника. Протянув руку, Сагитай молча дал согласие на предложение переодеться, понимая, что это не просто так.
– Почему Жмот? – не глядя на сталкера, спросил Сагитай.
– В смысле кличка почему такая? – с облегчением переспросил сталкер. – Молодой был, глупый… не делился, – без особого смущения ответил Жмот. Было видно, что он пережил свое прозвище, но оно уже приросло к нему, и никуда теперь от этого не денешься.
Сагитай несколькими глотками допил чай и, встав из-за «стола», начал одеваться. Увидев, что броня, разгрузка, шлем и перчатки, кроме земли, измазаны еще и старой мертвой черной кровью, Жмот опять оживился.
– Давай броньку почищу? Я быстро, у меня и инструмент для этого есть.
Сагитай замер. Это было что-то новенькое. Отказываться было глупо, ведь чиститься в любом случае надо, но тут предлагают сделать это вместо него. «Черт его знает, что творится», – подумал он.
– Ну, если… ну, почисти, – неуверенно сказал он.
– Щас, – вполне искренне просиял Жмот и кинулся в одну из палаток. – Орех, – вдруг крикнул он, высунув голову из палатки. Орех вопросительно обернулся к нему, – ну, ты покорми человека, что ли?
– Не умничай, сам знаю, – буркнул Орех и повернулся к бойцу, стоявшему возле кучи своей амуниции. – Жаркое не готово еще, – как бы извиняясь, сказал он. – Мясо жареное будешь? С зеленью. Холодное только, ему уже четыре часа как.
Сагитай улыбнулся. Сколько он уже видел сталкеров, все никак не мог привыкнуть. Они все кто в лес, кто по дрова, несбалансированные, что ли… Открытые и не прикрытые цивилизацией и масками больших городов. Словно аборигены. И лицо этого Ореха было ему смутно знакомо, вроде как с хорошей стороны, с правильной. Сагитай прислушался к своим ощущениям. Да, чай зашел хорошо, а теперь, как это бывает после долгого воздержания от еды, желудок был робок. Получив пайку быстрых углеводов, которых хватит минут на двадцать активной деятельности, он как будто затих, отвыкнув от милости со стороны хозяина. Но сейчас, когда хозяин поинтересовался его мнением, он завращался, требовательно прокрутился вокруг своей оси и заурчал, словно пес, радостно встречающий миску от хозяина. По крайней мере, так показалось по ощущению и по звуку. Поняв все раньше Сагитая, Орех сочувственно кивнул.
– Тут мясом не обойдешься…
Через несколько минут на ящике слева от Сагитая появился салат из свежих овощей. Орех немного посомневался, когда достал черную пластиковую коробку, но, перекинувшись взглядом с Сагитаем, понял, что тот не имеет ничего против, и принялся потрошить ее. Жмот уже пришел с губками и набором щеток и теперь, отсев поодаль, шуровал ими, словно всю жизнь занимался подобным. Арни допил свой чай и, насмешливо, но беззлобно хлопнув по спине трудившегося Жмота, куда-то испарился.
– Хорошая вещь этот рацион, – спокойно и деловито вытряхивая содержимое разных пакетиков в пластиковую тарелку, сказал Орех. – У нас их целый вагон.
– Два, – вклинился Жмот, на секунду отвлекшись от чистки.
– Во втором другие. У тех срок дольше… – отодвинул реплику сталкера Орех. – А этих вагон, – обратился уже к Сагитаю, который снова завернулся в фуфайку, повар. – Я их проверил, очень вкусная вещь, и разогревать не надо. Там пакетик есть, холодной водой заливаешь – и кипяток через пару минут. Бульон очень вкусный, мясо сублимированное, настоящее, приправы всякие и лапша… китайская, прозрачная, но… если таким питаться, сдается мне, скоро жиреть начнешь, – Орех украдкой глянул на Сагитая, который, если бы не постоянные физические нагрузки, наверняка бы набрал десяток – другой килограммов просто так, от скуки.
– Да с нашей жизнью и не потолстеешь, Орех, – поддержал повара Сагитай.
– Да-да, тут две пробежки в ночь – и язык на плече. Только ИРП-эшки и спасают, – вклинился Жмот.
– У тебя всегда язык на плече, – негромко пробурчал Орех. – А хорошую еду ценить надо и любить, – деловито сказал он, отвлекшись взглядом на стоявший на решетке прямо над самыми углями большой казан. – Хорошая еда – она жизнь учит любить, а когда человек жизнь любит, так и она его тоже. Вот у сталкеров сколько раз я видел, ходит тощий, голодный, злой. Я ему тогда говорю: ты погоди, посиди денек-другой, отдохни, поешь спокойно… – Орех вздохнул, вспоминая свое.
Вглядевшись, Сагитай вспомнил Ореха.
– Так это ты на Янтаре в бункере служил?
– Я, – немного смутившись, ответил Орех.
– Он, он, – снова вклинился Жмот. – С пулемета своего лупил… хорошо хоть не попадал ни разу.
Орех замолк. Момент был неловкий, но сейчас ведь все поменялось. Либо люди, либо нелюди… даже мертвецы лучше тех, кого можно назвать полумертвыми.
– Кто старое помянет, тому… – плотно закрывая тарелку крышкой и ставя ее в основную посуду ИРП, начал было Орех.
– Знаю, знаю… тому глаз вон, – закончил вместо него Жмот. – Да я не попрекаю, Орешек, чего там…
Замолкли. Сагитай незаметно подчистил тарелку с салатом и теперь терпеливо ждал, пока созреет горячее в пластике. Через короткое время парок из специального отверстия в коробе стал устойчивым, а сама пластиковая посуда немного подрагивала в силу идущих в ней термических процессов. Орех оценил силу и устойчивость пара и кивнул, подавая вилку.
– Готово, Сагитай. Пробуй.
Дважды просить было не нужно. Открыв крышку и вытащив нагревающий пакет, который еще некоторое время поплевывал паром, боец поднял посудину к лицу и не поднимал его, пока не опустошил ее всю. Орех с ревностью и даже с досадой следил за аппетитом гостя, словно осуждая того за несдержанные восклицания, а Жмот поглядывал на Ореха с искорками насмешки. Лапша, хрустящие, сочные, полные вкуса овощи и настоящее распарившееся мясо были действительно хороши и не создавали ощущения еды быстрого приготовления. Складывалось ощущение, что это полноценное свежеприготовленное руками блюдо. С трудом, но осилив порцию, Сагитай отложил тару в сторону и смачно икнул. Лицо его раскраснелось и теперь уже действительно вспотело.
– Ну, спасибо, мужики, ик… зашло, так зашло, – выдохнул он.
– И бронька твоя готова, – подскочил сталкер, протягивая вполне себе чистую амуницию.
– Нет. Спасибо, Жмот, но мне это… полежать надо… я уже старый… хрен, – немного подумав, сказал Сагитай. – Пойду…
Он встал и направился в сторону коровника.
– Погоди, погоди, – встревожился сталкер. – Куда ты? Вот твоя палатка, – указал он на ту палатку, откуда и доставал вещи бойца.
– А почему я там спал? – недоуменно спросил Сагитай.
Спать ему захотелось вновь, даже после шестнадцати часов сна до этого. Но теперь сон обещал быть не мертвым, когда состояние спящего напоминает анестезированного больного, а приятным и восстанавливающим.
– Напарник твой, Яков, проснулся когда первый раз, тут такую раздачу устроил, что мы вас обоих, того… переселили, – сознался сталкер.
Несколько секунд Сагитай обдумывал сообщение, потом пожал плечами.
– Так его Лилит подремонтировала, вот у него здоровья и побольше моего стало, – сказал он.
– Лилит? – вытаращил глаза сталкер.
– Ну да, она. У него ранение было в левую руку… Ну, ладно. Я спать, – резко прекратил разговор Сагитай и, развернувшись, пошел в указанную палатку, оставив сталкера одновременно в ошарашенном, растерянном и возбужденном ступоре.
Жмот, вытянув руку в сторону уходящего Сагитая, силился что-то сказать, но сразу все вопросы, столкнувшись друг с другом в голове и в горле, вылились в один нечленораздельный звук между «А» и «Э». Так, не в силах сказать слова, он проводил отчаянным взглядом Сагитая до палатки, и только после того как шторки входа закрылись, он отмер и раздосадованно сел возле костра напротив Ореха.
– Что, не удалось? – насмешливо спросил Орех.
– А я-то думаю, откуда у него в рукаве дыра такая, еще и с красной кровью. Артефакта-то при нем на заживление не было, так это значит… – Жмот кинул отчаянный и полный мучительного любопытства взгляд на палатку с Сагитаем. – Ты пойми, Орешек, мы же тут дальше этих квадратов ничего и не знаем, а тут, посмотри, что делается… что делается-то… – он затих, глядя расширенными глазами в никуда. – Я пойду на Якова посмотрю, – твердо сказал он. – Теперь куда они, туда и я. Помогать буду.
С этими словами он встал и направился в сторону невидимого отсюда ангара. Орех проводил его взглядом, затем мотнул головой, отгоняя от себя посторонние мысли.
– Молодость зелена… жив бы остался, помощничек…
Глава 4. Северный пост
Аккуратно опустив бинокль, Сахарок вздохнул. Откровенно говоря, лежать тут на щите, установленном на опоре ЛЭП, надоело. И пусть его напарник – веселый и толковый парень, но иногда легче переносить долгие часы, когда есть не только с кем посмеяться, но и поговорить на более глубокие и серьезные темы. Сахарок выглянул вниз, куда пару минут назад спустился Карбид по самодельной веревочной лестнице. Карбид снял штаны и сел в кустах дикой смородины, которые густо поросли у опоры, одиноко стоящей в поле.
Вообще место для контроля местности было очень хорошее. Широкое нескошенное поле, колос которого уже полег неубранным под дождями, давало отличный обзор на километры вокруг. Ближайший населенный пункт Стреличево был в трех километрах на северо-запад, а еще один – Рудаков – тоже примерно в трешке, но на юго-восток. Обе деревеньки были пусты, и трупов там практически не было. Успели убраться еще людьми, как только пошли радиоактивные осадки с запада.
Сахарок давно и надежно входил в группировку зеленых. Он был одним из самых лучших бойцов, которые могли в одиночку задержать направление, выбрав безупречный момент атаки, не допуская ошибок и не давая запереть себя в угол. Якорь не любил отдавать таких бойцов на простое дежурство, но вариантов было немного. Людей было мало, и, конечно, целое северное направление контролировать полностью было невозможно, но и оставлять эту сторону совсем без присмотра было недопустимо. Светловолосый и голубоглазый сталкер был высок, гибок и строен. Не широк в плечах, но это с успехом компенсировалось невероятной выносливостью и пытливостью ума. Несмотря на свой миролюбивый вид, в стычках с «Долгом» он не задумывался ни на секунду, загонял или заманивал противника на растяжки, устраивая ловушки и засады у раненых, используя их как приманку, минировал мертвых. И поэтому его прозрачный и спокойный взгляд человек, близкий по ремеслу, непременно определит как взгляд профессионала, знающего о смотрящем на него все, что ему нужно. Карбид же, из вольных, который сидел в кустах, спустив штаны, и давил жабу, был бы среднего роста, если бы встал, но вставать ему, как вы понимаете, сейчас было крайне недальновидно. В серьезных делах, крупных стычках и перестрелках с бандитами замечен не был, хотя часто имел желание выступить на острие, но в то же время имел и долю ума, понимая, что после любого крупного дела он наживет врагов, которые не поленятся подобрать ему именную пулю. Серые глаза и темные волосы вольного делали его неприметным среди остальных, стандартное снаряжение и неброская амуниция способствовали этому еще больше.
Карбид, объевшись халявных шоколадных батончиков, конечно, получил на выходе то, что и можно было ожидать, а именно шоколадный фонтан. Сахарок не приучен был смеяться над подобными происшествиями, скорее, эта глупость больше раздражала его, чем забавляла, зато Карбид комментировал происходящее без стеснений.
– О-о-о! Хорошо пошла… – кряхтел он, потрескивая выхлопом. – …Не зря написано, что с Аленкой все сладко да гладко… о-о-о…
Расстояние до наблюдательной площадки, сделанной из сколоченных между собой досок, было метров восемь, поэтому особого дискомфорта это Сахарку не доставляло, но тем не менее кряхтение Карбида в кустах не давало ему настроиться на что-то свое. Новенькая СВУ – профильное оружие зеленого, совмещающее глушитель, пламегаситель и дульный тормоз, гладкая труба РПГ-7, лежащая под боком, и несколько выстрелов к нему вполне могли надолго увести его в мир размышлений об эффективности того или иного оружия, если бы не сидящий внизу король туалетной феерии. Наконец его кряхтения прекратились, и веревочная лестница натянулась под весом поднимающегося человека.
– Сколько сейчас времени, коллега? – невозмутимо осведомился вольный, взобравшись на щит, но, увидев отвернувшееся лицо зеленого, посмотрел на собственные, тоже трофейные часы. – Скоро три часа. Не пора ли нам отобедать?
– Шоколадку возьми, – холодно предложил Сахарок, внутренне посмеиваясь.
– Да кабы делу помогло, я бы шоколадкой поправился, но только сдается мне, что шоколадка банковская. Берешь одну, а отдаешь полторы. Нет у меня столько шоколада!
Сахарок не удержался и хмыкнул. Что поделать, такой уж этот Карбид, ничего не попишешь. Вольный демонстративно достал влажные салфетки и тщательно вытер руки и лицо. Причем лицо он вытер во вторую очередь, будучи свято уверенным, что салфетки творят чудеса. После чего он спрятал их в один из карманов, чтобы не мусорить. Это было нормально, дело было не в сохранении чистоты окружающей среды, а в сохранении маскировки. В случае чего белые квадратики материала, зацепившиеся за веточки или за пшеницу, окружающую опору, вполне могут указать неприятелю на наличие людей.
– Ну, так что, командир, обедать будем? – спросил вольный у Сахарка.
– Нет, – ответил Сахарок.
Обедать они будут, когда он захочет, а он пока не хочет, и плевать ему, что аппетит только усилится. Сидеть и обедать на досках на высоте, видимым для кого угодно, не вариант, лежать и обедать – тоже, а спускаться вниз, чтобы принять пищу там, где уже раз шесть был неунывающий Карбид… сами понимаете, тоже вариант не из лучших, хотя для вольного это было бы вообще без вопросов.
Вдруг Карбид подобрался и замер, глядя в сторону Стреличево. С той стороны пару раз появлялся гнус, но сталкеры оперативно устраняли его, как только определялись, что он в единственном числе. То же самое делали и другие группы слева и справа от них на расстоянии нескольких километров. Именно поэтому в рыжеющем пшеничном поле регулярно встречались огромные, словно выжженные огнем круглые черные поляны. Здесь уничтожать гнус было можно. До стратегического состава было километров семьдесят-восемьдесят, но до Зоны, где производились сборки из артефактов, километров тридцать, а это расстояние было уже досягаемым. Если до этого сталкер сидел, то вдруг стремительно лег, прижавшись к доскам. Сахарок не стал играть в его игру и вскидывать бинокль в том направлении, он продолжал, лежа полубоком лицом к вольному, разглядывать РПГ. Мало ли, вдруг это дурацкая шутка вольного, повестись на которую означало приблизиться к невысокому уровню Карбида. Карбид лег и, повернув голову к Сахарку, одними губами произнес:
– Валдарниец!
Внутри похолодело, но не от воздействия гнуса, а от того кошмара, что несет в себе это создание. Сахарок не видел его до этого вживую, впрочем, как и Карбид, но на ПДА у них были снимки живого валдарнийца, а также видео его уничтожения. Сахарок, превратившись в изваяние, не поворачивая головы, спросил также почти одними губами:
– Где?
– Со стороны деревни идет, – расширив глаза, ответил Карбид, но затем, поняв что-то в глазах Сахарка, добавил: – Метров шестьсот дистанция, к комбайнам двигался.
Сахарок плавно развернулся в нужном направлении, аккуратно приложил бинокль к глазам и успел в самый последний момент заметить, как нечто огромное закатилось за один из трех стоящих комбайнов и, слегка качнув бункер своей тушей, затихло. Комбайны, начавшие убирать пшеницу, но так и не закончившие свое дело, стояли в полукилометре и были прекрасным ориентиром на местности. Другими ориентирами были соседние опоры ЛЭП, правая и левая в двухстах метрах от их дислокации.
– Точно он? – спросил Сахарок.
– Мамой клянусь, – жарко подтвердил Карбид, уставившись в бинокль на прикрывающие чудовище комбайны.
Если бы там стояли легковые машины, то валдарниец торчал бы над ними на половину корпуса, если бы стояли грузовики, то урода вполне можно было бы увидеть через щели и просветы, через окна, но комбайны с их бункерами надежно закрывали собой безобразную тушу. Валдарниец не шевелился и не подавал признаков жизни. Даже дорожка вжатой в землю пшеницы не была черной от его воздействия. Казалось, он знал, что за ним наблюдают, и спрятался от людей, пытаясь создать вид, что его здесь нет. Тени облаков передвигались по полю, солнце то пропадало, то выглядывало вновь, а чудовище уже несколько минут не проявляло признаков своего присутствия. Насколько это было им свойственно, неизвестно. Дорожка от его туши явственно виднелась со стороны деревни, прямая и широкая. Такую ни с чем не спутаешь.
Сахарок достал рацию, у него была прямая связь с лидером объединенных группировок Якорем, и нажал на кнопку связи. В современных рациях, которыми дальновидный лидер оснастил большую часть своих людей, не было необходимости называть позывной и накликивать прием. Достаточно было нажать кнопку вызова базы и еще нескольких, занесенных в разноску точек, и рация вызываемого подавала звуковой сигнал, а на экране отображалось, кто вызывает.
– Слушаю, – незамедлительно раздался голос Якоря.
