скачать книгу бесплатно
Колода Избранных. В плену карты
Анна Найденко
В двадцать один год, в день своего рождения, каждый виновник торжества входит в Храм Святой Бельзы, чтобы определить, избранный он, или нет. «Избранный» наделен определенными способностями, и император награждает счастливчика особыми почестями, роскошным особняком и землями.Через три дня Мийе суждено войти в храм, но девушка сопротивляется из-за сводного брата, оказавшегося простым смертным, без капли дара в крови.Незадолго до этого ей снится один и тот же повторяющийся сон с привлекательным незнакомцем, а наяву Мийя слышит внутренний голос, который указывает, что она должна делать.Все меняет приезд советника императора, огласившего, что в резиденцию Его Светлости требуются юноши и девушки двадцати лет для Дня Света, выпавшего на день рождения Мийи. Позже она узнает, что на самом деле избранные, вместо заслуженных почестей, попадают в плен игральных карт, как и ее лучшая подруга.Мийя решается вызволить избранных, но и сама оказывается в ловушке.
Анна Найденко
Колода Избранных. В плену карты
Глава 1 – Опоздание
Белоснежная сахарная вата таяла на языке, словно снег в благоухающую весну. Теплый воздух соприкасался с обнаженными руками, проникал под легкое, воздушное и слегка ощутимое на теле платье, ветер игриво развивал волосы, то трепал их, то переплетал в косу. Блаженство витало в воздухе. Горячий глинтвейн со вкусом меда обжигал гортань, запах абрикосового пирога щекотал ноздри, мимо пробегала детвора, выкрикивала радостные возгласы, а где-то рядом находился тот самый человек, узнаваемый из тысячи. Родной и дорогой сердцу. «Найди меня!» – прошептал он и растворился, словно дымка.
Мгновение – и сон вмиг растворился.
Нежась в мягкой постели, и, закутавшись в теплое одеяло по самые уши, Мийя перевернулась на другой бок. Всю неделю ей снился один и тот же сон, с одним исключением – с каждым днем в нем появлялось больше деталей.
Девушка закрыла глаза и попыталась досмотреть сон, увидеть, наконец, лицо того, кто просил ее найти. Тщетно. Образ расплывался, рассыпался на тысячи мелких осколков, отдалялся и исчезал. Последняя деталь «Найди меня» и ощущение, что этот человек дороже всех на свете, заставили Мийю вспомнить все, что она знала о родной матери. Голос явно принадлежал мужчине. И сложно сказать, какого он возраста. Может, это дядя, отец, брат?
Однажды поздней ночью Марта возвращалась домой из дома зажиточных господ, где работала няней годовалого малыша. Внутренний голос повел ее не через дворы, как обычно, а через зеленый парк с пышными шапками на многовековых деревьях. В это время суток фонари подсвечивали изумрудные бархатистые с прожилками листья и деревянные лавочки, выкрашенные желтой краской.
Днем здесь яблоку негде упасть от изобилия влюбленных парочек, старичков и мамочек с малышами. Марта размышляла о том, как только придет домой, зайдет к сыну в детскую комнату, поцелует его сонного, а затем набросится на гороховый суп с копчеными ребрышками. Приятные мысли прервал детский плач. Малышка захлебывалась от истошного крика, просила еду. Мокрая пеленка доставляла ребенку дискомфорт, к ручке привязана бирочка с датой рождения, и молодая женщина, не раздумывая забрала кроху домой, где первым делом переодела и накормила ее.
Три месяца Марта целенаправленно ходила с сыном в тот парк по выходным, прислушивалась на базаре к сплетням торговцев и покупателей, чтобы найти мать малышки, но, похоже, ребенка бросили намеренно. В их небольшом городе все знали друг друга в лицо, и весть о потери новорожденной быстро облетела бы округу. Марта дала крохе имя и, несмотря на недовольство мужа и родителей, оставила девочку.
С тех пор прошло двадцать с половиной лет. Мийя не знала ни возраста своей родной матери, ни ее имени. Эту роль полностью заменила Марта. Это и не важно, учитывая, что в жизни девушки не происходило ничего необычного, пока неделю назад ее покой не нарушил странный сон, повторяющийся каждую ночь с новыми деталями.
Интуиция заставила все-таки открыть глаза и покоситься на настенные часы в массивных лапах золотого дракона. Семь пятнадцать.
– Динарская тварь иномирья! – выругалась Мийя, не узнав свой голос из-за хрипоты.
Вскочила с кровати, поскользнулась на желтоватой от времени простыни и рухнула на пол, мгновенно проснувшись. От резкой боли в коленях она взвыла и села на пол, чтобы прийти в себя.
– Мийя, у тебя там все в порядке? – услышала она за дверью знакомый голос. Через десять секунд в небольшую, но уютную комнату медленно вошла Марта. Протирая тарелку кухонным полотенцем, опекунша облокотилась о стену персикового оттенка. Из-за своих внушительных размеров Марту мучала одышка, но в сорок пять лет лицо не уродовала ни одна морщинка, отчего женщина казалась ровесницей своей неродной дочери. Марта промокнула этим же полотенцем лоб и села в простое массивное кресло цвета дубовой коры.
– Проспала! Динарскую тварь за ногу! – выругалась Мийя и захромала по комнате, натягивая на себя мешковатые штаны, сапоги до колен, вязанную серую кофту. Затем взяла в руки старое поношенное пальтишко.
– Сколько раз тебе говорила, не ругайся! – уперла руки в боки Марта. – Я тебя будила раз десять, ты спала как убитая, а теперь вон пританцовываешь! – попечительница усмехнулась, за что получила раздражительный взгляд девушки. – И хватит на меня так глазеть! Иди лучше позавтракай, еда стынет! Кайл уже за столом.
Мийя удивленно покосилась на Марту. «Надо же, обычно это Кайл просыпается позже! Все дел в этом сне, будь он неладен!» Когда Марта впервые принесла ее домой, Кайлу исполнилось всего два года. Сперва малыш ревновал мамочку к малышке, которая забирала на себя слишком много внимания, но позже, когда они повзрослели, не заметил, в какой момент стал заступаться за нее от школьных забияк, давать сдачу во дворе каждому, кто причинит вред, и отдавал ей свою любимую булку с кленовым сиропом. Надежная крепость и опора, вот кем он для нее стал!
Мийя пронеслась мимо опекунши, словно вихрь, увидела Кайла, потягивающего из кружки травяной чай и уплетавшего тост с джемом из айвы, махнула ему рукой и вихрем направилась к входной двери.
– Я уж думал, ты весь день дрыхнуть будешь! – Кайл откусил кусочек хрустящего тоста, глядя на сводную сестру с лукавой улыбкой, в ореховых глазах плясали смешинки.
Мийя проигнорировала его слова, резко распахнула дверь и выбежала во двор. Марта вернулась на кухню, села на шаткий стул, взяла в руку кирпичик румяного, еще теплого, хлеба, отрезала хрустящую горбушку, намазала поверх мякоти малиновый джем и уставилась на нее, будто смотрела на опарышей. Кусок в горло не лез. Резкие перемены в девушке в последнее время беспокоили Марту, отчего по ночам ее мучала бессонница. Мийя вдруг стала рассеянной, медлительной и часто уходила в свои мысли. То ли дело заключалось в предстоящем Обряде посвящения в Храме Святой Бельзы, то ли в чем-то другом. Женщина налила в свою щербатую кружку травяной настой с кусочками земляники, отпила глоток и отставила кружку в сторону. С таким настроением можно взглядом сжигать дотла дома, но данной способностью она, увы, не обладала.
Посвящение проходили все жители империи Ричини, достигшие двадцати одного года жизни. Если ты оказался избранным, то мог выбрать путь служения богам в храме, обучаться у лучших мастеров целительству или ясновидению через прикосновение, в зависимости от проявленного дара.
Стать избранным означало большой почет и уважение в Ричини. Ты носишь белое одеяние, полностью скрывающее тело, а широкий большой капюшон – голову. Император награждал всех избранных отдельным домом, похожим на дворец, землей для сада и эйрами, монетами, что хватит на жизнь в полном достатке на несколько десятилетий вперед. По крайней мере, об этом судачили торговки.
За последний год трое молодых мужчин и две девушки в день своего рождения отправились в Храм Святой Бельзы и стали избранными. Ни Марта, ни ее муж Ран, ни Кайл, ни Мийя или кто-нибудь из знакомых в их небольшом городке Кастило ребят не видели, но, по слухам, император уже наградил их, как следует. Соседи завидовали счастливчикам и хотели оказаться на их месте, но эта участь выпадала далеко не каждому.
Кайл вошел в храм полтора года назад, но никакая татуировка на его руке так и не появилась. Тогда молодой мужчина ушел в поле и какое-то время провел там наедине с собой, чтобы смириться со своим провалом. Ему хотелось жить, как избранные, обеспечить матери с отцом счастливое будущее в достатке, а не влачить жалкое существование. Изношенные и заштопанные свитера растянулись до таких размеров, что свисали мешками, штаны протерлись на коленях, вся посуда в их доме покрылась сколами, а ковры на полу и стене давным-давно выцвели.
Приближался день рождения Мийи, как и день ее Обряда. До дня провала Кайла она мечтала стать избранной, но стоило сводному брату вернуться домой с кислой миной, как ее словно подменили, и про Обряд ни с опекуншей, ни со сводным братом она не разговаривала.
– Какая муха ее укусила в последнее время? – Марта обеспокоено уставилась на сына, сложив руки на груди. Взяла в руки чашку девушки, принюхалась. Чай как чай. Пахнет земляникой, чабрецом, корицей и медом. С джемом тоже все в порядке, как и с хлебом. И только через минуту опекунша вспомнила, что Мийя ни к чему из этого не притронулась.
Кайл пожал плечами. Он подозревал, что с Мийей что-то происходит, но давить на нее не стал. Обычно Мийя просыпалась раньше него на пару часов и торопилась на работу в пекарню, но сегодня впервые за последние четыре года проспала. Отец работал обувщиком, но вырученных денег едва хватало на семейные расходы.
– Вы что-то не поделили? Кайл, я с кем разговариваю?! Да отцепись ты уже от этой чашки!
Марта встала из-за стола и полотенцем ударила сына по пальцам. Ткань просвистела в воздухе, не задев кожу. Кайл поднялся из-за стола следом за матерью.
– Нет, мам, мы не ссорились.
– Что тогда?
– Хотелось бы мне знать, – пробормотал он, ощущая, как внутри закипает гнев. Обычно первым делом они откровенничали друг с другом, делились секретами, но сейчас чувствовал, что остался в неведении. Тревога за Мийю щупальцами обхватила горло, душила, причиняя почти физическую боль. Ответ, на самом деле, был очевиден, как ему казалось. Через три дня ей исполнится двадцать один год. Нервничает, наверное! Мийя как-то бросила, что не станет входить в храм, но это против правил, император этого не простит! Да и сам Кайл искренне желал, чтобы сводная сестра стала избранной. Не он, так она вытащит их семью из нищеты.
Кайл подошел к матери, поцеловал ее в пухлую щечку и крепко обнял. Родители смахивали на двух колобков. Оба круглолицые, с аппетитными щеками, но за этим скрывались душевная доброта, усердное трудолюбие и стальное терпение.
Кайл взял со спинки соседнего стула свой холщовый мешок, где носил сменную одежду. По крайней мере, выглядел он целее, чем сумка Мийи. Мешок этот хотя бы без единой дырки и лишь с двумя потертостями. Однажды у Мийи из сумки выпал гребень и бальзам для губ, пришлось потом возвращаться на улицу и искать потерянные предметы. От этих мыслей Кайл усмехнулся. Натянул пальто, застегнул пуговицы, попрощался с мамой и вышел из дома, направляясь на работу.
Глава 2 – Необычный рабочий день
Мийя выбежала из дома и неслась по брусчатке, опасаясь, что опоздает на работу. Начальница наказывала строго – за одну, казалось бы, невинную провинность могла урезать половину зарплаты, а девушка так мечтала о новом костюме на пуговицах. А еще этот сон. А может это и не сон вовсе? Все казалось таким реалистичным, будто все происходило наяву. Обнаженных частей тела касался приятный ветер, не холодный и не горячий. Она слышала собственное дыхание, вытирала о платье вспотевшие ладони, облизала пересохшие губы. Мийя ускорилась не только для того, чтобы успеть в пекарню раньше начальницы, но еще и с целью выбросить из головы тревожные мысли, так крепко засевшие в голове. Казалось бы, все происходило, как обычно. Ну подумаешь, сон приснился нелепый и какой-то своеобразный. Главное ведь, что все члены ее семьи живы и здоровы. Но нет, отчаяние так и пило все соки, а из-за чувства утраты кого-то дорогого сердцу, девушка забыла о своем утреннем ритуале – напевать под нос любимую песню, благодаря которой настроение взлетало до небес.
«Найди меня. Найди!» – услышала она внутренний голос и подскочила на месте. Ущипнула себя за руку, оставив на запястье красный след. Нет, сейчас все точно происходит наяву! Списав все на расшатавшиеся нервы, Мийя остановилась, отдышалась, успокоила дыхание и медленно пошла вдоль аккуратных домиков из известняка и с кирпичными крышами, внешне так похожих друг на друга.
Полусонный город постепенно просыпался. Торговые лавки в виде деревянных домиков открывались для первых посетителей, топтавшихся поблизости. Торговцы выкладывали на прилавки леденцы на палочках в виде петушков и драконов, роскошные ткани, привезенные из столицы, готовые платья, лосины и пальто, головные уборы, столовые приборы и всякую всячину.
Вместе со сном в ее жизнь пришла странность, к которой Мийя до сих пор не привыкла – стоило подумать о чем-то – и внутренний голос что-то шептал, будто отвечал на ее вопрос. Вот и сейчас он велел идти, не останавливаться.
На носу висел Обряд. Еще пару лет назад они мечтали пройти его вместе с Кайлом, пусть и в разное время, и наслаждаться благами, уготованными для избранных. Но коварная судьба спутала все карты. Кайл провалил Обряд и избранным так и не стал, за что корил себя до сих пор.
В тот день, в день рождения сводного брата, Мийя решила, что и она не станет пытаться стать избранной, но сон и внутренний голос чрезвычайно ее насторожили. Что, если так пробуждается дар? Что, если она станет избранной и пройдет Обряд, в отличие от сводного брата? Мийя боялась даже думать об этом. Кайла она любила как родного брата, доверяла ему все секреты, но этот – не могла. Боялась, что тайна больно ударит по его самолюбию. Поэтому она предпочла скрыть от него и сны, и голос, звучащий внутри. До дня рождения оставалось всего три дня, а ей так хотелось остановить время или замедлить его, чтобы что-то придумать.
Мийя перебросила на правое плечо копну темно-каштановых волос ниже лопаток, мысленно выругавшись, что не заплела косу. Теперь волосы путались и упрямо лезли в глаза. Добравшись до неприметного с виду кирпичного здания с распахнутыми настежь окнами, из которых по всему городу разносился запах сдобных булочек, она вздохнула от облегчения. Наконец пришла в пекарню.
Мийя устроилась сюда после окончания школы, чтобы хоть как-то помочь Рану и Марте. Пекарню держал Кирон, торговец лавандовым медом, редкими в Ричини тканями и дорогостоящими мазями от головной боли и варикоза. Дела у Кирона шли в гору, и в ближайшее время мужчина планировал открыть еще одну пекарню.
Обычно Мийя приходила на работу за час до появления остальных, чтобы спокойно переодеться, приготовить себе рабочее место и приступить к делу, без суеты: вымесить тесто для булок и пирогов, придумать новую начинку – в прошлый раз она испекла пирог с кактусовым вареньем, щедро присыпанный сахарной пудрой – а приготовив первые партии, упаковать коробки со сдобой для императора и передать их посыльному.
Из раздумий ее вырвала Кили. Темная короткая прядь волос выбилась из-под белого чепчика.
– Ты сегодня что-то поздно, – белое пятно муки контрастировало со смуглым лицом девушки. Белый фартук на костлявом теле выглядел великоватым. Иногда создавалось впечатление, что Кили в свои двадцать лет больна, но врач не находил у нее никаких симптомов хвори. Мийя вспомнила, что не позавтракала, и в животе сразу же предательски заурчало.
Кили месила тесто для мясного пирога и усмехнулась, глядя на опоздавшую.
– Ты что же, не ела ничего?
Мийя кивнула, подошла к подруге и поцеловала ее в щеку. Они знали друг друга с самого детства, жили в соседних домах и сдружились еще до школы. Это определило их дальнейшую жизнь – вместе ходили в один класс, посещали одни и те же занятия, устроились в одну и ту же пекарню.
***
Кухонная печь работала на полную мощь. В комнате витал аромат душистого хлеба. Кили протянула подруге маленькую, круглую, еще теплую, булочку с корицей в белой глазури.
– На вот, съешь хоть что-нибудь, пока Мидия не видит, – заговорчески прошептала Кили и скосила глаза на входную дверь, будто там с минуты на минуту появится их начальница.
Мийя благодарно кивнула и взяла сдобу в руки. Ароматная булочка обожгла пальцы. Девушка подула на угощение, откусила смачный кусок и замерла от удовольствия. Во рту таяла свежайшая мякоть, а от ноток ванили и сливочного вкуса она зажмурилась, как кошка.
Проглотив сдобу, Мийя достала из шкафчика платок, нацепила на себя фартук бирюзового оттенка и присоединилась к подруге месить тесто для пирогов с ягодной начинкой, пока на работу не пришла сварливая Мидия. Их начальница, которую подчиненные за спиной называли «каргой», обычно приходила к первой готовой партии булок для императора.
– Может, еще одну? – спросила Кили и сама откусила кусочек булочки. Аромат на всю кухню стоял такой, что нагонял аппетит на любого, кто проходил мимо здания, не важно, позавтракал тот или нет. Это объясняло, почему сдоба в магазине разлеталась еще теплой.
– Ты же знаешь, я бы проглотила их с десяток, но тогда что мы отправим императору? Посыльный придет совсем скоро, – сказала Мийя.
– Да брось ты! Всего-то три булки, подумаешь! Никто и не заметит!
– Как в тот раз?
Кили застонала и пробормотала:
– Не начинай, а?!
– Если честно, я думала, ты после того случая на выпечку вообще смотреть не сможешь! Сколько мы тогда с тобой уплели?
– По восемь, – наиграно сварливо промямлила Кили.
– То-то и оно! Бедняге посыльному пришлось ждать новую партию. Никогда не забуду красное от гнева лицо Мидии, – не сдержала смешок Мийя. – Но ее выговор и штраф стоили того! Помнишь, как она кланялась перед бедолагой и все объясняла? Сочинила, что сдобу утащили собаки.
– Забудешь такое, как же?! – не сдержала смешок Кили.
– Так что второй раз Мидия нам подобного не простит.
– Ой, да сдались императору эти булки! Он их каждое утро получает. Это ж как растолстеть-то можно! Пусть спасибо скажет, фигуру его бережем, – не унималась Кили. – Вместо них давай ему «Хворост» положим, – предложила девушка лакомство, присыпанное щедрым количеством сахарной пудрой. Утро подруг всегда начиналось с шуток, чтобы не сойти с ума от рутины. Каждый день одно и то же – работа-дом-дом-работа!
– Он же его не ест, забыла?!
– А, точно! – Кили хлопнула себя по лбу, где появился след от муки. – Тогда, может, сливовый пирог?
– Та же история!
– Мясной?
– Вряд ли. Слышала, что он отказался от мяса и перешел на одни овощи и фрукты. О, ну и, конечно же, на наши пироги.
– С печенью?
– У него аллергия.
– С грибами?
– Терпеть их не может. Это вся империя знает.
– Та в курсе я, – наигранно устало отозвалась Кили. – Но решила, что вдруг передумал, и у него поменялись вкусовые предпочтения?! Если изо дня в день есть одно и то же, то так и чокнуться можно!
Мийя расхохоталась.
– Но у нас с тобой не поменялись ведь!
Кили не успела ответить. Дверь распахнулась, и на пороге показалась недовольная женщина с двумя подбородками. На лице пролегли морщины, на вид ей не дашь меньше сорока пяти, хотя на самом деле, в прошлом месяце ей исполнилось всего тридцать два года. Теплое шерстяное платье не скрывало ни лишний вес, ни упитанные короткие ноги.
– Вы тут чем, разгильдяйки, занимаетесь?! Снова штрафной захотели? – пригрозила Мидия.
Подруги вмиг притихли и стали молча готовить выпечку, переглянувшись между собой, и подавляя улыбку. Спустя пять минут каждая вернулась к своим мыслям об Обряде. Так совпало, что Кили родилась всего на день раньше Мийи, а поэтому войти в Храм Святой Бельзы им придется всего с небольшим отрывом, и, к тому же, совсем скоро.
Глава 3 – Обеденный перерыв
Кайл яростно стучал по наковальне. Пот стекал по обнаженному мускулистому телу. Он вытер потное лицо тряпкой, кинул Норису, что пару минут подышит свежим воздухом, натянул свитер, поверх него пальто и вышел на улицу. Требовалась передышка, иначе он свалится с ног. Он выковал три меча для Его Светлости и уже к обеду еле держался на ногах. Но юноша не жаловался.
Кайл долгое время упрашивал кузнеца Нориса взять его помощником и обучить всему, что тот умел. С ранних лет он с восторгом слушал истории о рыцарях и воинах с особенными мечами, в которых скрывалась магия. И даже, когда Кайл повзрослел, его страсть к оружию никуда не делась.
Знаменитый на всю округу кузнец Норис крутил носом и прогонял мальчишку, пока император не загрузил его дополнительной работой. С тех пор вот уже четвертый год они работают вместе.
Кайл вышел на крыльцо и посмотрел на пекарню в поле его зрения. Там работала Мийя. Окна открыты нараспашку, как и всегда, а запахи тянутся такие, что язык проглотить можно. Он вспомнил о подарке, который приготовил для девушки на день ее рождения и усмехнулся. Она мечтала о железной розе, выкованной для нее, и Кайл решил порадовать сводную сестру перед самим Обрядом.
***
Время шло к обеду. Мийя еле держалась на ногах. Посыльный пришел не просто за обычным заказом для Его Светлости, а с новым для них поручением – испечь ко Дню Света сто пятнадцать пирогов, двести булочек с творогом и изюмом, и пятьдесят тортов. А до Дня Света оставалось всего три дня, как и до дня рождения Мийи. Праздник устраивался каждый год в честь избранных, оставшуюся еду со столов раздавали беднякам.
День Света ни Мийя, ни Кили не любили, поскольку для него приходилось вкалывать за троих, хоть, помимо них и Мидии, на второй кухне работали еще четверо пекарей.
Со лба стекал пот. Мийя вытерла мокрый лоб перепачканной в муке рукой. Спина онемела, а злобная Мидия сновала туда-сюда и подгоняла негодниц работать. От изнуряющей духоты в маленькой кухоньке и из-за усердных стараний успеть сделать заказ для императора в срок, ноги сами понесли уставшее тело к распахнутому окошку.
Мийя доедала вишневый пирог, который вмиг поднял их настроение. Кили, как всегда, смешила ее историями о домашнем питомце, Квинги. Щенок, смахивающий мордочкой на лисичку, постоянно прятал в доме вещи и смешно просил еду. «Приготовься к звуку гонга!» – прошептал внутренний голос, а лицо Мийи перекосилось, будто ее только что стукнули лопатой по голове.
Кили со стоном рухнула на деревянный табурет. Из мыслей девушку вырвал звук гонга. Мимо окошка в сторону рыночной площади, откуда раздался звук, пробежала детвора, торговцы, доярки, кузнецы. Звук не прекращался, а Мийя списала внутренний голос на пробудившийся дар.
– Как думаешь, что это может быть? – взволнованно спросила Кили. Мийя повернула к ней голову и уже собиралась поделиться своими опасениями, как вдруг прыснула от смеха. Молодое красивое смуглое лицо полностью покрыла мука. Успокоившись, Мийя ответила:
– Не знаю.
Несмотря ни на что, ее распирало любопытство. В Кастило еще никогда не происходило ничего подобного, да и хотелось уже, наконец, оторваться от готовки! – Пойдем посмотрим?
– Ты что?! Нельзя! Если Мидия увидит, что мы удрали отсюда в разгар рабочего дня – три шкуры с нас сдерет!
– Да ладно тебе! Мидия, скорее всего, и сама побежала на площадь. Давай и мы тоже?
