скачать книгу бесплатно
– Давай, Ванька! Вали Трошку!
Ободренный Ванька ринулся в атаку, но тут уже Трофим среагировал на опасность и поставил блок левой рукой. Неуклюжий такой, но блок, а сам саданул с правой тюменцу по ребрам. Потом размахнулся левой и ударил в голову. Ванька устоял, но отступил. Трофим видя, что руками не достанет, пнул соперника. Это был первый удар ногой за весь бой! Я бы классифицировал его как маэ-гэри, но уж больно всё коряво, хотя… Хотя попал! Попал он куда-то толи в живот, толи в бедро. Иван, чтобы не упасть попятился и… и упал. Вот только упал он не от удара. Он просто споткнулся. Запнулся пяткой о складку ковра, и упал на спину.
Трофим с победным криком моментально вскинул обе руки вверх, и, потрясая ими, забегал по коврам. Иван тем временем поднялся, и пошел было в атаку, но тут же выбежал зазывала-рефери и, преградив ему дорогу начал кричать про то, что Трофим победил. Выбежали трое «тюменцев». Я не мог слышать, что они говорили, потому что говорили уже все. Кто-то просто говорил, кто-то кричал. Как ни странно, но в этом всеобщем гвалте я всё же разбирал не только отдельные слова, а и целые фразы.
Публика частью ликовала от победы над пришлыми, часть считала победу не честной, кто-то даже призывал продолжить.
– Эх, Ванятка, што ж ты так? – сокрушенно проговорили за моей спиной.
Я повернулся. Там стоял высокий худой старик, пожалуй, даже не старик ещё, но седая борода говорила о преклонных уже годах. В его глазах застыла горечь поражения.
– Из ваших! – постарался спросить я как можно участливее.
– Да нет, – вздохнул собеседник. – Бают, с тюменским обозом они здесь.
– А я думал, за своих… – тут я чуть было не сказал «болеете», но спохватился и подобрал слово, на мой взгляд, более подходящее, – Переживаете.
– А за своих, сынок и переживаю, – произнес старик, глядя на арену. – Думал, хоть эти ему охальнику укорот дадут. Да эвано как! Запнулси и всё!
– Трошке честью одолеть или как всё едино! – Микола тоже решил принять участие в нашем разговоре. – А уж подножку не поставить, так это и не Трофим!
– Эх, вот кабы Гришка-стрелец вышел, тот бы ентова абармота за холку бы потрепал!
– Да не-е, куды ему?! – вмешался в диалог пузатый мужичек, стоявший за спиной у Миколы. – Разве что с пистолем! – и сам засмеялся над своей шуткой.
Я повернулся к старику и спросил, стараясь подражать местному говору:
– А от чего ж Гришка не выходит?
– Не досуг ему, мил человек, – грустно проговорил тот. – Служба у Николай-Михалыча, да и хозяйство на ём не малое. – Помолчал и добавил, – Не досуг ему празный народ веселить. – Мне показалось или в голосе старика звучала какая-то безысходность.
– Да у него у Трошки у этого техники никакой. Так руками машет и всё! – забывшись решил я подбодрить старика. Понравился он мне, хороший дед, правильный.
– Ага! Он вот такту рукой маханёт, головёнка и отлетит! – влез опять пузан.
На этот раз над его шуткой смеялось уже порядочно народу.
– Это если попадет, – парировал я.
– А ты сходи, можа и увернёсси разок-другой! – пузатый мужичёнка был явным сторонником Трофима.
Тут что-то во мне перевернулось, в таких случаях полковник Палкин говорил, что планка упала. Трофим, говорите! Гришка-стрелец! Щас!!! Стоп!
– А ногами бить можно? – спросил я у пузана. Я и сам видел, как Трофим пнул тюменца. Но мало ли…
– Можно, ежели попадешь. Токма не в мотню! – и заржал. – А то разозлится Трошка, как есть, разозлится!
– Да-а, тоды всё, не жилец ты, паря! – весело поддержали его из толпы.
– Да он и так не жилец! – подхватил кто-то ещё.
Ржали не все. Ну, то есть не только старик с Миколой. Я поймал на себе взгляд человека средних лет стоявшего справа от пузана. Одет он был подобротней Миколы, и чем-то напомнил Акимыча.
– Не вздумай! – сказал он. Даже не сказал, приказал.
Но планка уже упала.
– Значит, ногами можно? – смотрю пузану прямо в глаза. Почему ему не знаю. Сейчас он олицетворяет всё зло. А может не зло, но смотрю на него. А он веселится, рот до ушей:
– Ага! Можно! – думает простачка нашел. Щаз!
– Эй! Парень! Не ходи! – это тот мужик.
– А чево? Пущай! – пузан.
– Не ходи! – кто-то из толпы.
– Пущай сходит, а мы поглядим! – тоже из толпы.
– Сынок! Ты чаво удумал! Куды ж супротив Трошки?! – старик.
– Пущай! Поглядим как он его ногами-то!!! – пузан.
– Не надо, Ваша милость! – Микола.
Так. Попробовал подтянуть штаны, вроде ничего. Не кимоно, конечно, но пойдёт. Снимаю сюртук и картуз, подаю Миколе:
– Подержи.
– Не ходите, Ваша милость!
– Пущай!!!
– Не вздумай!!!
– Пущай-пущай! Ногами-то!
Всё! Я иду. По толпе ропот, удивлённые крики, радостные вопли, но я их не слышу. Мне не до них. Я иду.
– Биться желаете? – спрашивает меня рефери-зазывала. Спрашивает вежливо, удивление он старается скрыть, но у него не выходит.
– Ногами бить можно? – последний раз уточняю.
– Токмо не туда, – он показывает взглядом на причинное место.
– Понял, – я киваю.
– И енто, Ваш милость, без ворожбы штоба! – предупреждает конферансье и показывает на висящий на шее какой-то медальон на серебряной цепочке. Антидопинговый амулет что ли? Наверное, он магию распознаёт. Или блокирует.
– Договорились! – Мне всё равно я колдовать не умею.
Смотрю на Трофима. На его лица удивленная усмешка. Усмешка уже победившего человека. Но это мы ещё посмотрим!
– Вам, Ваша милость, за себя надобно гривну внести, – говорит конферансье.
– А Иван сколько вносил? – спрашиваю, вспомнив о повышении ставок.
– Двугривенный, – с готовностью отвечает зазывала-распорядитель. – А ежели до двух рублей, тоды два пятиалтынных.
– Давай до двух рублей! – говорю, доставая деньги. Блин. Вот я – тупой придурок, придётся с мелочью в кармане драться. Лишь бы не просыпать. Ну, теперь уже всё! Пойду как есть.
– Как биться желаете? До первой крови? – распорядитель прав, не уточнили.
– Нет. Кто кого с ног собьёт!
– Как пожелаете, – и тут же, но уже громко для всех: – Победит тот, кто собьёт противника с ног. Победителю два рубля!
По толпе восторженный ропот. Но мне не до них. Я настраиваюсь.
Как-то лет пять назад, сосед дядя Толя, бывший краповый берет, научил одной связке из шести ударов. И показал, как её проводить, чтобы противника хотя бы последним завалить. Первый и второй удары идут руками, а уже потом ноги подключаются. Неподготовленный противник валится пятым, иногда четвертым ударом. А одного я аж вторым завалил. Вот сейчас и посмотрим, что почём!
Мы с Трофимом встаем напротив друг друга. Рефери машет рукой. Начали!
Я бросаюсь в атаку. Первый удар левой рукой, он в пустоту. Ну так он и не для того, чтоб попасть. Он на испуг, правда дядя Толя меня и первым валил, так тож он. А я, я первым пугаю, вторым с правой тоже. ХРЯСЬ!!! Это ЧЁ?! Это я уже вторым попал?! Однако! БУФ!!! Это маэ-гэри правой ногой в пузо. Хорошо вошло! Как в грушу! Прямо чувствую, как Трошка отступает. Левой ногой с разворота! БАМ!!! Уширо, любимый удар Чака Норриса. Вошло добротно! Правой маваши в голову! Фо-о-о… В пустоту!!! Это чё?! Быстро в стойку! А-а-а-а… Вот оно как! А Трофим-то упал! Пятился и упал!
Толпа беснуется. Похоже такого они давно не видели. А может и никогда?
Опоньки! А это чё за хрень?! Трофим вскакивает и на меня. Останавливаю хорошим таким маэ-гэри, правой ногой из левосторонней стойки.
– ЧО ЗА ХРЕНЬ!!! – ору на зазывалу. – Упал, значит, упал! ВСЁ!!!
Ору не только я. Все не довольны. Вот только половина за Трофима, типа успел подняться, всё такое. Ах, вы гады! Чо?! Шесть секунд не западло?! Так значит?! А хрен с вами!!! А давайте!!!
Если не дают победить по очкам, победи нокаутом!
Я прыгаю в стойку. Трофим уже осторожен. Нет. Он пока осторожен, но глаза наливаются кровью. Сейчас кинется… Не усеет! Маэ слевой в печень! Хэк! Попал, но не пробил. Хотя… Трофим хватается за бок, но стоит. Вот пока стоит… Маэ справой! Хэк! Жалко там нет печени. Уширо в низ живота! Согнись! Есть! А теперь маваши в чайник! БУФ!!! Так, что у нас там? Стоит?! Непорядок! Ещё уширо! Ещё маваши! Стоит?! Ну, ничего! Иван Драга в четвёртом Рокки тоже долго держался. Ещё уширо. Ещё маваши. Ах, ты, гад! Стоишь?! А вот так?! По-вамдамовски! ШТО!!! Зашатался? Ещё раз по-вандамовски! Вот теперь хорошо! Глазки закатываются? Стой! Не падай! Я сейчас! Продержись полсекунды, сейчас будет красиво! Подпрыгиваю, и стопу ему на бедро, теперь вверх! И вот сверху всей массой, правой рукой, прямой, кулаком прямо в купол!!! ХРЯСЬ!!! Блин! Как больно! У него башка чугунная что ли? Я таким ударом кирпичи ломаю, а тут… Не-е-е… ВСЁ!!! Упал!!! Не встаёт!
Секунд пять я стою в полной тишине, потом толпа просто взрывается. Да! Вот такое они и вправду первый раз видят.
Растирая правую кисть, я поворачиваюсь к зазывале. Сказать, что на нём лица нет, это ни о чём. Он в ужасе. Стоп! А Трофим-то живой? Подхожу к телу, присаживаюсь на одно колено, пытаюсь нащупать пульс на сонной артерии. Живой! Фу-у-ух… Встаю, иду к зазывале. Сам не знаю, что хочу ему сказать. Тот уже приходит в себя, набирает в грудь воздуха, и повернувшись к толпе орет:
– Чистая победа! Победил… – тут он поворачивается ко мне, ожидая, что я назовусь.
– Не надо, – говорю я ему, и уже громче, чтоб все слышали: – Все и так видели, кто победил, – и прямо в лицо зазывале кричу: – Оба раза!
Гул в толпе немного стихает, и в этот момент кто-то громко и отчетливо выкрикивает:
– А ведь верно! Люди добрые, два раза? барин-то победил!
– Верно! Два раза?! – кричат уже несколько голосов.
– Верно!
– Верно!
– Два раза?!
Я смотрю зазывале прямо в глаза. Не знаю, что он там видит, но спорить даже не пробует. Достаёт из кармана деньги. Пока он отсчитывает причитающийся выигрыш, видно, как трясутся его руки. Протягивает мне монеты, там четыре рубля тридцать копеек. Здесь, что, ставка возвращается? Прикольно.
Поворачиваюсь к Миколе, а он уже здесь. Подаёт мне сюртук. Но не просто подаёт, а держит за ворот обеими руками так, чтобы я просто руки просунул. Я так и делаю. А картуз? А картуз мой в руках у старика, он смотрит на меня, и, поймав мой взгляд, поворачивается к публике. Правой рукой он поднимает над головой какую-то серебряную монету, молча показывает её людям и кладёт в мой картуз. Мужик похожий на Акимыча тоже показывает толпе монету, и так же молча кладёт её в картуз.
Народ одобрительно загудел. Старик отдал картуз Миколе, тот приняв мой головной убор, двинулся было к зрителям, но его уже обступили со всех сторон. Люди, положив что-то в картуз выбирались из кучи и кланялись мне. Кто просто склонял голову, а кто и в пояс. Ни хрена себе! Я повернулся к старику:
– Это чёй-то они?! – спросил я в полном обалдении.
– Вы, Ваша милость, большое дело сделали. Трошку одолели, – старик прям-таки наслаждался ситуацией. – Семь лет с ним окаянным сладу не было. Токма што Гришка-стрелец один и мог. Дык его ж поди дозовись. Служба она ж то в дозоре, то в походе, а то ишшо как. Этот стервец и озоровал по-всякому. А тут ему такой укорот, да ишшо какой! Вот народ и радуется.
– Ну, не все, наверное, радуются, – поискал глазами пузана, но он уже затерялся в толпе. – Кому-то этот Трошка очень по душе был.
– Вы, Ваша милость, про Андрюшку штоль? – добродушно усмехнулся старик.
– Ну, этот, что ногами всё предлагал, – я никак не мог подобрать правильные слова для идентификации пузана. – Такой с пузом. – И я показал руками пузо.
– Андрюшка! – старик улыбался. – Ему, мил человек, Андрюшке-то всё едино хто кого побьёт. Лишь бы дрались. Вот он и подзуживал. А хто кого… – старик махнул рукой не окончив фразы.
– А как Вас зовут? – вдруг спохватился я.
Старик перестал улыбаться, и глядя куда-то в сторону спросил:
– Да на што оно Вам?
А действительно зачем? Просто понравился мне этот дед.
– У меня не так много знакомых в этом городе, – я, наконец, нашёл нужные слова. – А Вы показались мне человеком достойным.
– Так уж и достойным? – усмехнулся старик.
– Ну да. Вы и за своих переживали и за меня, незнакомого человека, – попытался я аргументировать свою позицию. – И за Ваньку тамбовского.
– Эх, мил человек. Это разве што? – скромный он всё-таки, дед этот. – Супротив Трошки и чужие свои.
– Ну а всё-таки, как Вас по имени-отчеству? – я решил довести начатое до конца.
Старик усмехнулся, глядя в сторону, вздохнул, а потом негромко сказал, даже не мне как будто, а словно бы куда-то в пространство:
– По имени-отчеству Архип Никодимов сын. Да токма не зовёт меня так нихто. Всё больше дед Архип, ну ишшо Архип-пушкарь.
– Пушкарь? – уточнил я, хотя совершенно отчётливо расслышал это слово и с первого раза.
