ДОДЖ

Надежда Плахута

ДОДЖ

Додж. Посмертное Путешествие в Россию

(Россия в Зазеркалье)

Пьеса в 7-ми сценах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ДОДЖ (КЭРРОЛЛ)

ТОЛСТОЙ

ДОСТОЕВСКИЙ

РУССО

ВОЛЬТЕР

АЛИСА

БЕЛЫЙ КРОЛИК

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЙ

ШЛЯПОЧНИК

СОНЯ

ЛЮДИ В МАСКАХ

ФИГУРЫ (ТЕНИ):

АННА СНИТКИНА………………….жена Достоевского

СТЕЛЛОВСКИЙ…………………………..издатель Достоевского

СТРАХОВ……………………………….......издатель

КАТКОВ…………………………………….издатель Толстого

КУХАРКА ТЕРЕЗА………………………гражданская жена Руссо

МАРКИЗА ДЮ ШАТЛЕ…………………муж маркизы дю Шатле

МАРКИЗ ДЮ ШАТЛЕ……………………любовница Вольтера

ШЕВАЛЬЕ ДЭ РОШБРЮН………………мушкетёр, названный отец Вольтера

СЕН-ЛОБЕР…………………………………любовник маркизы дю-Шатле

ХОЗЯИН ОТЕЛЯ

ПРАЧКА С КОРЗИНОЙ

ПРОЛОГ

(На сцене экран)

Викторианская Англия. Оксфорд. Август. Развесистый дуб, в корнях которого зияет огромная нора

На экране появляется высокий человек в плаще и цилиндре 19 века. Он заглядывает в нору под деревом, и, сложив ладони рупором, кричит в нору:

ДОДЖ:(в нору) Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве,

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове…

ГОЛОС АЛИСЫ З.К.:-Очень милые стишки, но понять их не так то легко.– Наводят на всякие мысли – хоть я и не знаю, на какие…

Но экране мы видим, как Додж летит вниз (как в замедленной сьёмке). Мимо проскакивают полки с книгами, склянками и вареньями, боковые ходы и заросшие мхом дверцы. Во время полёта ДОДЖ (он же ЧАРЛЬЗ ЛЮТВИДЖ КЭРРОЛЛ) со сложенными на груди руками разговаривает сам с собой:

ДОДЖ: (как в в бреду) равномерно возрастающее ускорение ..по Эйнштейну… Так значит, я был прав, считая этот стишок ключом в пятое измерение! Так-так-так… Варкалось-варкалось…Да что же это, чёрт побери! А…, вспомнил! (хлопает себя по лбу) – восемь часов вечера, когда пора варить ужин. Тут у меня в блокноте записано.(вытаскивает из кармана и читает) Хливкий – это хлипкий и ловкий. Шорёк – помесь хорька, барсука и штопора, это каждому ясно. Пыряться – прыгать, нырять, вертеться. Нава- трава под солнечными часами (простирается немного направо, немного налево и немного назад).

ГОЛОС ДОДЖА З.К.: Куда же ей ещё простираться?

ДОДЖ: Хм… глюки… Далее… Хрюкотать – хрюкать и хохотать. Зелюк – зелёный индюк.

Мова – далеко от дома. Осталось только вспомнить, кто же такой этот мюмзик

ГОЛОС ДОДЖА З.К.: Мюмзик – это птица, чьи перья растрёпаны и торчат во все стороны, как веник.

ДОДЖ: Как веник, (восторженно)ну, конечно, как веник! Но кто это сказал моим голосом?

ГОЛОС ДОДЖА З.К.: Ты сам и сказал… из зазеркалья..

Звук глухого падения. Чернота на экране

ДОДЖ: Oh! Bloody, hell! (Goddamn it!) Чёрт побери!

Сцена и экран затягиваются метелью

СЦЕНА 1

РОССИЙСКОЕ ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Где-то в России зимой… Звуки завывающей метели. В круге света появляется высокая фигура в цилиндре, плаще и белых перчатках. Это ДОДЖ (Чарльз Лютвидж Кэрролл) Додж приходит в себя и оглядывается по сторонам

ДОДЖ: Какая сказочная метель! Знать бы ещё, куда меня занесло! Помню только, что куда-то, стремглав, летел… В нору, или в дыру… Да, как моя Алиса, а попал…

Во втором круге света появляется фигура босого человека с седой бородой в посконном рубище. Это ТОЛСТОЙ

ТОЛСТОЙ: …В Россию матушку. А меня тут, батюшка, пообчистили, и, вообще, этот вокзал в Нижнем -кошмааар! А потом бац-и провал… А до этого поезд. Каренина… чух-чух…би-би и… тю-тю…

На экране появляется приближающийся паровоз, стремительно проносящийся мимо. Толстой машет кому-то рукой, после чего лихорадочно хлопает себя по карманам

ДОДЖ: (ТОЛСТОМУ) Вы потеряли билет?!

ТОЛСТОЙ: Судя по всему, билет у меня первым делом-то и украли, батюшка, би-лет.., слово запямятовал, а как Вы догадались?

ДОДЖ: Просто я логик.

В воздухе проявляется голова ЧЕШИРСКОГО КОТА

ЧЕШИРСКИЙ КОТ: А ещё он викторианский диакон, писатель, математик, фотограф.

ТОЛСТОЙ: А вообще, вокзалы, это кошмар! Палец вон отдавили! (поднимает босую ступню, на что ДОДЖ морщится и зажимает ноздри пальцами)

ТОЛСТОЙ: Но позвольте полюбопытствовать, как вас величать?

ДОДЖ: Ах, экскьюз ми! Льюис Кэрролл, или Чарльз Лютвидж Додж, для вас просто Додж. Уж не граф ли Лев Николаевич Толстой собственной персоной?

ТОЛСТОЙ: Кэрролл…, ну, конечно! Безмерно рад! (лезет обниматься, но Додж отодвигается) А как вы меня узнали?

ДОДЖ: Вас трудно не узнать!

ТОЛСТОЙ: Но, позвольте полюбопытствовать, кто Вы и откуда будете? Одёжка-то как у дэнди!

ДОДЖ: (тихо) Он не понял. кто я таков. (в голос)Так я ж прямиком из Англии.

В воздухе и на экране проявляется голова Чеширского Кота, а за столом-Алиса

ЧЕШИРСКИЙ КОТ: Если быть точным, то он из Чешира. Из очень сыыы… рного места…

АЛИСА: Из Оксфорда, из мууу…дрого Оксфорда…

ТОЛСТОЙ: (тихо) Что за морок? Чур меня, чур… (размашисто крестится)

Чеширский Кот и Алиса растворяются

ТОЛСТОЙ: (ДОДЖУ) Вы хотите сказать, что сейчас говорите со мной по английски?

ДОДЖ: Yes, of course!

ТОЛСТОЙ: Боже мой! Да, конечно… Я вас понимаю, голубчик! Вот что значит читать Евангелие на всех языках! Погодите-ка! Мне знакомо ваше имя. Не с вами я должен был встретиться тем летом?

ДОДЖ: (тихо) Ну, наконец-то! (ТОЛСТОМУ)) Да! Я когда был в Нижнем.., то вас не застал, граф, зато поговорил с вашим секретарём.

ТОЛСТОЙ: Ах, прохвост! Не передал мне… Кстати, в Нижнем-то меня и обокрали… А потом я, кажется, простудился и… умер. Странно, да? (обращаясь к Доджу) И не то страшно, что обокрали…

ДОДЖ: (с долей иронии) И не то. что вы. верней, все мы умерли?

ТОЛСТОЙ: (не слыша Доджа) Я только рад…

ГОЛОС З.К.: А то страшно, коли не на пользу пошло!

ДОДЖ: Вы это слышали?

ТОЛСТОЙ: Да тут такое примерещиться может! После кошачьей-то башки (Осеняет себя крестом) Ну, Слава Богу!

ДОДЖ: (тихо) Иди он меня всё-таки не читал?

Доносится ржание лошадей и окрик извозчика

ДОДЖ: (ТОЛСТОМУ) Вы это тоже слышите?

ТОЛСТОЙ: Я, кажется, что-то знаю о лошадях… Я, что, написал историю лошади? Старого пегого мерина…?!

ДОДЖ: Да, вы создали прекрасную повесть «Холстомер»!

Толстой замирает

ДОДЖ: Прошу в мою коляску! Доставлю -куда изволитес! (всматривается в туман) Хотя коляску нужно ещё найти…

ТОЛСТОЙ: Благодарствую, но я пешком!

ДОДЖ: К чему же такие жертвы? Босиком? В вашем возрасте?

ТОЛСТОЙ: Я завсегда босой. Башмак душу теснит.

ГОЛОС З.К.: Страданья душеспасительны…

ТОЛСТОЙ: Это вы сказали?

ДОДЖ: Нет, не я…, к сожалению, другой писатель..

В воздухе в третьем круге света проявляется фигура измождённого человека в потёртом плаще с лицом желтушного цвета. Это ДОСТОЕВСКИЙ

ДОСТОЕВСКИЙ: (как в бреду) Страдания душеспасительны… Как же душно… Мне всё жара мерещится. Воздух в Петербурге был особо удушлив тем летом… (озирается кругом) Мне странно знакомо это место…

ДОДЖ: Это Вас мы слышали?

ДОСТОЕВСКИЙ: Голоса, жара, миражи, удушье…

ДОДЖ: Зимой? В Петербурге?

ДОСТОЕВСКИЙ: (вздрогнув, озирается) Ну, конечно, мы в Петербурге! Эти узкие дворы-колодцы…

ДОДЖ: Эти громадные проспекты и площади!

ТОЛСТОЙ: Глаза бы мои их не видели! А вот пащенки да поля раздольные…

ДОСТОЕВСКИЙ: В это самое жаркое лето я как раз работал над «Преступлением и Наказанием» и, если честно, сильно нуждался.

ДОДЖ: Хотя сам Фёдор Ммихайлович тянул на себе пасынка от первой жены но, несмотря на беспросветные долги, никогда никому в деньгах не отказывал.

ТОЛСТОЙ: (ДОСТОЕВСКОМУ) Так нужно было обратиться ко мне, я бы непременно помог, хоть мы при жизни и не были друг другу представлены , но помог!

За спиной Толстого и на экране тоже возникает толпа просителей.

ДОДЖ : И я бы помог!

За Доджем на сцене и на экране появляются люди с протянутыми к Доджу руками

ТОЛСТОЙ: Хотя, ну их… Помяни чёрта, и он тут как тут.

ДОДЖ: Это семейство брата. Я старался помочь. Вввсеггда, ччччем мммог…

ТОЛСТОЙ: Да не волнуйтесь вы так. Мы видим – вы многих облагодельствовали.

ЛЮДИ В МАСКАХ:(шёпотом скандируют) Он помогал многим приютам, брошенным жёнам, жертвам насилия, сиротам..

Мимо пробегает белый кролик в жилетке, часах и перчатках. Все трое провожают его взглядом

ДОСТОЕВСКИЙ (ДОДЖУ): (провожает взглядом Белого Кролика) Вы ж вон о них писали, анималист..

ДОДЖ: (тихо) А всё-таки он читал меня! (в голос) Не ттолько о нних. Ззнннаете, у меня тоже есть о ддд- духе и о веччччном наказании, да, я как ррраз и хотел с вами посоветоваться, как с человеком, стоявшим на сссамом краю, между жизнью и смертью…

ДОСТОЕВСКИЙ: Страдания, голубчик, для очищения…

ТОЛСТОЙ: А вы, батенька… Нет, не так! Перед нами -дитя века, неверия. сомнения, (тихо) игроман и каторжанин…

ДОСТОЕВСКИЙ: Это ничего! Только не называйте меня психологом…

ТОЛСТОЙ: Знаток человеческих душ …

ДОДЖ: …И великий писатель…

ТОЛСТОЙ и ДОДЖ: Фёдор Достоевский!

Достоевский падает в обморок, но Толстой и Додж его поднимают

ДОСТОЕВСКИЙ: Я здоров, я совершенно здоров

ТОЛСТОЙ: Да, разрешите и мне представиться! Перед Вами простой яснополянский граф…

ДОСТОЕВСКИЙ: (восхищённо) Я сразу узнал вас …по бороде и… (смотрит на босые ноги Толстого) – Глыба, мыслитель и реформатор – Лев Толстой.

ДОДЖ: И тоже великий…

ТОЛСТОЙ и ДОСТОЕВСКИЙ: И вы-великий!

ДОДЖ: (иронично) И что же нам, трём таким великим-то делать?

Звуки вьюги усиливаются. Каждый озирается по сторонам, пытаясь понять, где находится. Сцена застилает снегом

СЦЕНА 2

ТРОЕ ИЗВЕСТНЫХ…

Метель стихает, становятся видны прекрасные здания зимнего Санкт-Петербурга. Тот же номер в Гранд Отеле Европа с видом на Невский проспект. В номере: Додж, Достоевский. Толстой.

ДОДЖ: Только взгляните сюда! Зима в России больше чем зима! И ведь нисколько не холодно!

ДОСТОЕВСКИЙ: И если быть честным, то не душно, да, и не жарко!

ДОДЖ: Эти величественные здания, исполненные неземной красотой, этот пропитанный историей воздух…

ТОЛСТОЙ: Не жарко, не холодно и не хочется есть-хм. Мы, господа, и правда, умерли!

ДОДЖ: Да.., но мы в этой смерти живы! Как я и предполагал!

ДОСТОЕВСКИЙ: И почему-то оказались все вместе здесь, в городе моего кошмара!

ДОДЖ: В городе моей любви!

ТОЛСТОЙ: Главное, не в Ясной Поляне, хотя, от вишнёвого вареньица я бы не отказался бы! Шучу-шучу…

Додж ходит туда-сюда)

ДОДЖ: Так-так-так.., я логик? Был логиком, то есть и сейчас логик, если это осознаю, что весьма логично. Похоже, мы попали в собственное Посмертие.

ТОЛСТОЙ: В чьё ж ещё попадать? Я всегда знад, что ничто не исчезает в никуда.

ДОДЖ: Никуда-никуда, это где? Подождите-ка, господа, так ведь это задача с тремя известными, так? И мы должны её непременно решить.

ДОСТОЕВСКИЙ: Всенепременно!

ТОЛСТОЙ: Все-всенепременнейше! Но сначала надо понять, какой сейчас век, год и день.

ДОДЖ: Ну, с этим мы разберёмся! Ведь кто как не я изобрёл правило расчета, на какой день недели приходится конкретная дата… Слово или цифра – как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Нас сейчас трое? А было-двое-значит, сейчас год 23. А век… (шепчет) Кроме десятеричной системы есть и другие, так? Так…

ЛЮДИ В МАСКАХ: Так…, К примеру, такая, основанием которой является число 21!

ДОДЖД: Выходит- сейчас 21-й! Был 19, так? Плюс 2, вас же двое? ?! Всё сходится! Да и 20 –это красиво, значит, сейчас 2023 год от Рождества Христова!

ДОСТОЕВСКИЙ: Звучит как бред, хотя…

ЛЮДИ В МАСКАХ: Всё верно 20… 23…20…23, 2023…

ТОЛСТОЙ: Вы не логик, вы-ясновидец! Мы потерялись во времени т пространстве, но у меня такое ощущение, что я как-то уже и раньше терялся…

ДОДЖ: (ласково) Толстой был, как сейчас говорят, «потеряшкой»

ТОЛСТОЙ: Я –был, а теперь и мы с вами потеряшки. И должны понять, для чего…

ДОСТОЕВСКИЙ: Скорее, за что…

ТОЛСТОЙ: …Нас всех тут собрали.

ДОДЖ: Подождите-ка, господа, я кажется припоминаю, что совсем недавно здесь был, да, причём с какой-то высокой миссией….

ТОЛСТОЙ:(ворчливо) Сейчас у каждого-своя миссия!

ДОДЖ: Вспомнил! В 1867 году с миссией восстановления единства англиканской и православной церкви.

ТОЛСТОЙ(иронично): Ну, и, как, голубчик, восстановили?

ДОДЖ: Не успел, кажется… Но меня потряс Петербург, его широкие проспекты, непостижимые обряды, купола церквей…, и с Филаретом удалось отобедать, а ещё я научился торговаться… с возницей. Я описал это в «Дневнике путешествии в Россию 1867 года»

ЛЮДИ В МАСКАХ: Это был его первое и последнее путешествие за пределы Английского королевства

(достаёт блокнот и читает) Ели кислые счи…, кажется..

ДОСТОЕВСКИЙ: Щи, наверное?

ДОДЖ: Да-да, щи, кииислые но вкуууусные!

ДОСТОЕВСКИЙ: Тогда да, мы точно в России! (Вытирая со лба пот) Жара такая стоит нынче такая, просто в глазах рябит…

ДОДЖ: Зимой? В Петербурге?

ТОЛСТОЙ: Тем более до Англии тут рукой подать.

ДОДЖ: Нет уж, позвольте мне вас довезти, друзья мои!

ТОЛСТОЙ: Только не в Ясную…, плииз!

ДОДЖ: Хотел поговорить на тему вечной жизни или вечного наказания. У меня об этом статья.

ТОЛСТОЙ: И вы туда , батенька! С шуточками о Войне и Мире? Я и так там столько урезал…

ДОДЖ: Да я и прочесть не успел, сори…Но ведь если наша мысль материальна, то я могу запросто пригласить вас на чаепитие, где мы всё и обсудим.

ТОЛСТОЙ: …что не успели обсудить при жизни.

ДОСТОЕВСКИЙ: Что-то не вижу ни стола, ни самовара.

ДОДЖ: Секунду, господа…. Мысль материальна, но не столь моментальна. Вы читали мою сказку…? Хотя (машет рукой). Просто представьте себе лето, большой белый стол.

мимо пробегает белый кролик в жилетке, часах и перчатках. Все трое провожают его взглядом

ДОСТОЕВСКИЙ: Только не в Петербурге

ТОЛСТОЙ: И не в Ясной Поляне. Еле от них сбежал…

Хотя варенья варили там знатные…

СЦЕНА 3

ВЕЧНОЕ ЧАЕПИТИЕ

За огромным накрытым к чаю столом на прелестной летней лужайке сидят Мартовский Заяц, Шляпочник, Алиса, Соня (на краю чайника ),. За спинами сидящих стоят как часовые. За спинами сидящих стоят как часовые Люди в Масках

АЛИСА: «Какой сегодня день странный! А ведь ещё вчера все шло как обычно!»

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Ты говоришь его словами!

АЛИСА: А чьими же мне говорить? Других слов у нас нет.

ШЛЯПОЧНИК: Живем себе одним днём, не переставая чаевничаем, чаёвничаем…(зевает)

АЛИСА: А что будет завтра?

ШЛЯПОЧНИК: (поднимает указательный палец кверху )Он сказал: «Завтра никогда не бывает сегодня. Разве можно проснуться поутру и сказать: ну, вот, сейчас наконец, завтра?»

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Всё цитируете? Надоело давление автора. Не пора ли его свергнуть или начать говорить своими словами. Все молчат….

СОНЯ: (выглядывая из чайника)И долго мы будем вот так сидеть? А я-лежать? (потягивается)

ШЛЯПОЧНИК: Целую вечность, как и задумал Додж. Хотя под вечностью он подразумевал бесконечность.

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Вот опять «Додж, Додж»! А где же он сам?! Давно позабыл о нас?!

АЛИСА: Не забыл, книжки, синематограф по всему миру живо напомнят… Но чувствую, он где-то рядом. Персонаж всегда чует своего автора.

ШЛЯПОЧНИК: Додж и правда в России.., что-то не дополнял, не досмотрел.. Может, с кем-нибудь из великих чаи гоняет..

На экране появляется длинный овальный накрытый скатертью стол, за которымна котором стоит огромный самовар. Додж, Толстой и Достоевский и у самовара попивают чай из блюдечек

СОНЯ: Может.., а у нас тут вечное чаепитие… или вечное наказание?!

АЛИСА: А я думала, что бессмертие! И о чём он только думал?

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: (иронией) О нас, конечно..

АЛИСА: « Я уже запуталась кто я вообще такая! То есть я конечно знаю, кто я была сегодня утром, когда встала, но с тех пор я то такая, то сякая».

ШЛЯПОЧНИК: (АЛИСЕ) Просто будь собой!

АЛИСА: Интересно, какой именно «собой»?

ШЛЯПОЧНИК: Ты сейчас Алиса Линдделл или Алиса из сказки?

АЛИСА: Не знаю, утром я точно знала, что я- Алиса.

СОНЯ: Стоп, утром? А мы разве ложились спать?

АЛИСА: Наша Соня ещё и не просыпалась!

ШЛЯПОЧНИК: Эй, вы все, и мы… «никогда не воображайте себя!»

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Но это же слова герцогини?!

СОНЯ: А вообще, все это у Доджа от опиума! Надо было меньше опи-умничать.

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Меньше чего? Опиум употребляли все, а привиделись мы одному ему.

АЛИСА: Может и привиделись… А потом, кажется, в августе он поехал сюда, в Россию, но никого не застал из великих. а то мог бы найти ответы на свои вопросы..

СОНЯ: О вечном наслаждении (зевает), то есть. о наказании?

ШЛЯПОЧНИК: Возможно, ведь он об этом писал…

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Лучше бы он ответил, сколько нам ещё тут сидеть.

АЛИСА: Ему бы надо было отправиться в Россию зимой, как барону Мюнхгаузену или Андерсену, тогда бы больше чудес навиделось! Но скажите, как великий фотограф мог забыть саквояж с объективом?

МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ: Сухарь- математик?!

ШЛЯПОЧНИК: Логик и памфлетист?!

АЛИСА: Диакон и сказочник?!

СОНЯ: (выглядывая из чайника) И как в нем все это умещалось? Хотя. Если я помещаюсь помещаюсь в чайнике…

Прибегает БЕЛЫЙ КРОЛИК в жилетке, белых перчатках с часами

БЕЛЫЙ КРОЛИК: Я, нет, мы дико, дико опаздываем!

ВСЕ ХОРОМ: Куда?

Все смотрят на часы

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.