скачать книгу бесплатно
Хорошо было бы встретиться с Машкой и Катькой, поговорить: они-то точно знают, что мне теперь делать.
Наверное, на месте Димы, я бы тоже хлопнула дверью, вернувшись в номер, если бы ненормальные, старомодные мужик с бабой орали на меня, обзывая насильником. Хотела бы только одного: чтобы они замолчали.
Он звал меня. Но я не смогла. С одной стороны, привыкла слушаться родителей, с другой – хотела скорее увести их от номера подальше. Потому что то, как они контролируют всю мою жизнь, вплоть до половых отношений – это позор. Я ведь уже не ребенок.
Все мои знакомые девочки занимаются этим! Все! Плачу, не в силах сдержать слёз. В этом нет ничего сверхъестественного. Это нормальная потребность организма в двадцать лет. И выходят они потом замуж, и никто не кричит, что они «порченые», и всё у них отлично.
Но мои родители… Они даже не дали мне шанса что-то объяснить, просто стали истошно орать.
Не хочу больше жить.
Дима не виноват, это всё мои больные на голову родители. Как можно было устроить всё то, что они устроили? Они ведь даже не звонили, неотвеченных нет, сразу же начали облаву, будто я какая-то третьесортная гулящая девка.
Представляю, что Дима подумал обо мне. Не ожидал, наверное, что ему достанется такая. Он в Лондоне жил, ему любая с радостью улыбнётся, а мне теперь родители жизни не дадут.
Захлопнув дверь нашего землистого «Опель-Зафира» двухтысячного года выпуска, я устраиваюсь на заднем сиденье и продолжаю плакать. Он не захочет связываться с такой. Зачем ему эти проблемы, когда у него полно нормальных девочек, покрасивее и побогаче? Ну и на кой ему моя невинность, к нему очередь таких стоит. А я забыть его не смогу, никогда, я ведь себя знаю.
– Я с ней даже разговаривать не хочу, – бурчит мать с переднего, д?ргая ремень безопасности.
– Успокойся, Мила. Это наша дочь. Она такая! – комментирует отец, будто я последняя потаскуха.
– Моя дочь не могла оказаться гулящей курвой, – дрожащим голосом, – я не могла такую воспитать.
Теперь и мама начинает рыдать. И мне становится её жалко. Ведь несмотря на все эти старомодные загоны, она моя родная мать, и я её очень люблю.
– Я её ведь не этому учила! – кричит, оборачиваясь, взывая к моей совести. – Кто её теперь замуж возьмёт? Кто? Дядя Федор с третьего подъезда, который пять лет как в разводе с третьей женой? – стонет, качая головой. – Хорошему, умному целеустремленному парню, мечтающему иметь семью, вот это не нужно! Он на неё не позарится, – тянет, хлюпая носом. – Я её от этой грязи оберегала. По выставкам водила. Книжки приучала читать. Кирилла того на пушечный выстрел не подпускала. И вот как так? Говорила же: «Не ходи на эту чёртову свадьбу!» Когда она успела только?
– Это всё интернет! – перебивает отец. – Я сколько раз говорил тебе, Мила, надо строже контролировать, что и где она там посещает!
– Ну, Игорь, ну нельзя же всё запретить!? Мне казалось, мы с ней нашли общий язык, что мы с ней понимаем друг друга.
В этот момент на мой мобильный приходит сообщение. И мой телефон пиликает. Родители раздражаются ещё сильнее.
– И телефоны все эти надо повыбрасывать! – Тянется мой крупный отец через кресло, вырывая у меня аппарат из рук, и, вернувшись к вождению, выколупывает сим-карту и выкидывает в окно.
– Отец! – пытаюсь спорить, от ужаса происходящего за голову хватаюсь, сегодня они просто превзошли сами себя.
– Номер тебе новый завед?м, чтобы этот никогда не смог дозвониться.
– Отец! – кричу, тянусь, забирая сотовый.
Не хочу даже думать о том, что на самом деле Дима и так не знает моего номера и никогда его не знал.
– Что-то, мне кажется, не то мы, Игорь, делаем, – резко вытирает мать слёзы, тр?т щёки кулаком.
– Это ещё почему?
– Кобель гостиничный теперь должен жениться на нашей девочке, раз испортил. Надо к родителям его идти.
Оборачивается ко мне.
– Этот, – мама делает паузу, – мальчик с вами учится?
– Мила, блин, – разразившись громким злым смехом, – приди в себя! Не женится он ни на ней, ни на любой другой девочке, которую испортил. Ты видела, как он перед нами выперся в чём мать родила? Он даже срам свой не прикрыл. А номера в этой гостинице – вся моя месячная зарплата на заводе! Это чей-то богатенький сынок, он удовольствие получил и забыл, как её звали!
– И что теперь делать?! – заходится в новой истерике мать.
Отца я таким ещё не видела никогда. Он зол настолько, что едва сдерживается. Мне кажется, если бы он не вёл машину, то сейчас с размаху врезал бы мне по лицу. Его глаза налились кровью, а дыхание похоже на выход пара проходящего мимо паровоза.
– Что-что?! Смириться, что дочь твою тупорылую мажор какой-то ради своего развлечения использовал. А раз она такая ограниченная, что сама с ним пошла, то и переживать нечего! – орёт отец, не в силах принять произошедшее. – Дома её запрем, в университет как маленькую водить будем, раз взрослая выросла и не знает, что хорошо, а что плохо. Научим её дисциплине и, самое главное, думать, прежде чем делать. Пусть ей будет стыдно, что батя встречает с пар и провожает на пары!
Дальше я уже не слышу, зажимаю уши, свернувшись в комочек и сотрясаясь от рыданий.
***
Следующие несколько дней проходят как в тумане. С родителями я не разговариваю. Как и всегда, после крупных ссор в нашей семье, постепенно мама и папа начинают ко мне подлизываться, понимая, что перегнули палку.
Хотя, честно говоря, так сильно они не орали на меня никогда в жизни.
Резкие слова, оскорбления, нанесенные в приступе их чокнутой неандертальской ярости, постыдные обвинения в адрес Димы – всё это никуда не делось, глубоко и прочно засев в моей голове. Обычно я прощала родителей, выгораживая их, принимая их желание контролировать меня, списывая это на заботу и любовь, находя им оправдание. Но не в этот раз. Даже вздохнуть не могу, настолько сильно они обидели меня, оскорбив и уничтожив.
Я просто не могу их видеть.
Дима… Я так много о нём думаю. Вспоминаю его улыбку, смех, прикосновения, смелость и горячий взгляд. В нем есть всё то, чего так сильно не хватает мне самой. Он живёт жизнью, о которой я только мечтаю.
Закрываю глаза и фантазирую, представляя его поцелуи. Это теперь мой маленький мир, кокон, в который я спряталась, укрывшись от всего мира.
Всё время представляю, что могло бы быть, если бы он не открыл чёртову дверь. Если бы я пошла открывать её сама или попыталась остановить его. Я виню во всём себя, ведь поговори я нормально с матерью по телефону, убеди, что со мной всё в порядке, возможно, они не устроили бы этот цирк. Хотя кому я лгу? Конечно, устроили бы, всё равно стали бы искать, даже если бы я тысячу раз позвонила им по телефону.
Мать снова стучит в закрытую дверь моей спальни.
– Уходи. – Мне приходится собрать все силы, чтобы вытолкнуть слова из-под давящего на грудь камня.
Отец тоже хорош. Всё время пытается что-то починить, пробуя наладить контакт с помощью ремонта покосившейся дверцы шкафа у меня в комнате. Ненормальные, видеть их не могу.
Удивительно, что они до сих пор не отрубили вайфай в квартире. Впрочем, теперь мне нужно заводить новую сим-карту. Мне никто не может дозвониться. Переписываюсь с девчонками в соцсетях. Они в шоке от того, что случилось.
В следующее воскресенье собираюсь пересечься с Машкой и Катькой в бургерной. О встрече договариваюсь в нашем общем чате.
Отец идёт за мной, будто я какая-то заключенная. И от этого ещё обиднее. Он правда думает, что сейчас я встречусь с Димой? И он что? Лишит меня невинности ещё раз?
Оглядываюсь и сажусь за столик в кафе.
– А чё папа твой здесь делает? – кривится Машка, оборачиваясь.
Слава богу, мой отец додумался сесть не за наш столик, а в другом конце зала.
– Я наказана.
– Господи, это прошлый век какой-то, Иванка, тебе лет сколько? Им, блин, может на дачу скинуться, чтобы они свою энергию пустили в мирное русло? Помидоры бы с кабачками сажали. А то такое ощущение, что им обоим ваще делать не хер.
Пожимаю плечами.
– Я смысл их жизни.
– Идиотская отмаза, – злится Машка, покручивая в руках номерок с нашим заказом.
Смотрю на табло, до нас ещё четыре клиента.
– Господи, ну что за конец света? Ты как стала писать, Иванка, у меня просто волосы дыбом.
– Ну я же отдалась первому встречному парню, – зачем-то выгораживаю родителей, как будто осознаю всю плачевность ситуации.
Конечно же, я расписала всё подружкам в чате. Рыдала и жаловалась, а девочки только охали, сочувствуя. Безусловно, похвалили за смелость, осуждать не стали.
– Послушай. – Машка гладит мою руку. – Я понимаю тебя, мой первый тоже меня использовал и бросил. Я его даже не видела больше.
А вот это так себе поддержка. Сердце слегка сжимается. Я, конечно, осознавала, что вряд ли мы с Димой поженимся, но очень хотелось бы увидеть его вновь. А по словам подруги – это вряд ли случится. Опускаю голову, вздыхаю и опять оглядываюсь на отца: он заказал кофе и делает вид, будто пришел сюда поесть.
Паршиво внутри. Вроде и отец мне, а хочется, чтобы он сквозь землю провалился вместе со своим конвоем.
– Может, они ещё встретятся. – Пихает Катя Машу. – Фигню не неси, понятно же, что ты её этим не поддерживаешь, а только расстраиваешь.
А Машка, сходив за заказом, садится и с грустью откусывает большой кусок бургера.
– Хреновые мы с тобой, Катька, подруги, мы не должны были её отпускать.
– Вы бы ничего не сделали. Это было как затмение, – прикусываю нижнюю губу, смотрю куда-то сквозь стену. – Как будто, – грустно улыбаюсь, сдерживая слёзы, – любовь с первого взгляда – мгновенная идеализация человека! – горько смеюсь. – Вот, стала трындеть как чёртов поэт. Смотрела на него и молниеносно появилась какая-то идиотская уверенность: передо мной именно тот, кто сделает меня счастливой.
– Ну он и сделал тебя счастливой.
Снова плачу, а Машка обнимает.
– Ну, Иванка!
– Я не знаю, как это вышло, – плачу сильнее, девочки обнимают меня вдвоём. – Просто хотела быть живой, и он дарил мне так много всего.
После встречи с девчонками нарочно иду мимо нашей машины на автобусную остановку. Отец пытается усадить, но я сопротивляюсь. Не хочу с ним ехать, задрал, ей-богу. По возвращению домой сразу же иду в душ, чтобы побыть одной и избавиться наконец от своего конвоира. Но сквозь шум воды слышу следующее:
– Игорь, пока вас не было, к ней приходили.
Я едва не падаю в ванне, вываливаясь из неё вместе со шторкой. Хватая полотенце, обматываю мокрое, голое тело. Высовываюсь в коридор, с волос течёт вода. Сердце бьётся почти в горле.
– Кто приходил?
Мать нервно поджимает подбородок.
– Кто-кто? Тот, кто искалечил тебе жизнь. – Её лицо искажается.
– Он приходил? – Я почти теряю сознание от переизбытка чувств и ожиданий.
– Наглый же ещё такой. Знает ведь, что натворил, и всё равно приперся.
– Ты взяла у него телефон? Мама, боже. Ты сделала хоть что-нибудь для родной дочери?! – не думая об уважении, кричу на неё.
– Какое кощунство!? Мне даже в голову не пришло, что я должна брать номер у какого-то парня. Это парни должны бегать за девочками. Я сказала, чтобы он больше никогда не смел приходить сюда.
– Мама, ты совсем сдурела? – В глазах становится темно. – Это не он, а ты мне жизнь калечишь.
– Как ты с матерью разговариваешь? Сейчас тётя Света придёт, и мы все вместе пойдём в церковь. Нужно как следует постараться, чтобы замолить все твои грехи. Иванка, ты опустилась ниже некуда. Как теперь с мужем в церкви будешь венчаться, если… – она с шумом втягивает воздух. – Даже произнести не могу этот кошмар вслух. Он зарвавшийся малолетний эгоист. Женился на другой, а мы должны за ним бегать и телефоны просить?! Сейчас же. Если бы не его отвратительная свадьба, ничего этого не случилось бы, и гнусное положение, в котором мы оказались…
– Кирилл приходил? – уточняю я, а сердце ухает вниз – это не Дима.
– Ну да. Приходил Кирилл, не пойму чё ему в медовом месяце не сидится?
– Не знаю, мне всё равно, – покачиваясь, возвращаюсь в ванную комнату.
Глава 5
Я не нахожу Диму в социальных сетях. Пересмотрела всех Марининых друзей и никого даже близко напоминающего моего мажора среди них не оказалось. Наверное, он там есть, но под каким-нибудь странным ником и непонятной картинкой. Ещё и сны эти про нас двоих, которые каждый день гложут душу и как будто сушат грудь. Он ведь сын богатых родителей, привыкший играть и глазами своими, и ласковыми поцелуями, я должна его всем сердцем презирать, а я как будто бы люблю, волнуясь и сильно тоскуя.
Стараюсь отвлечься. Начала читать список литературы, заданный нам на лето, подробно изучила его, составила планы и таблицы. И всё, о чём я пытаюсь думать – это летняя практика.
– А папа твой где? – усмехается Машка, встречая нас с Катей на крыльце универа – старинного здания, памятника архитектуры, если я не ошибаюсь.
Мне неловко, знаю, что она не со зла, но всё равно неприятна подобная подколка.
– Вызвали на завод вместо кого-то, сегодня впахивает за двоих, не до меня.
– Вот и правильно, – закатывает глаза подруга, – ему надо чем-то заняться.
– Я его уже как предмет интерьера воспринимаю. Вот кресло, вот стол, а вот Иванкин батя с биноклем, – вторит ей Маша.
– Всё равно это ненормально, – вздыхает Катя. – Хотя, вот моему папане вообще по фиг, что и как я делаю.
– Может, у нас в общаге поживешь? – предлагает Вальцева.
– Здравствуйте, ей не положено, она, во-первых, местная, во-вторых, квартира четырёхкомнатная у них на троих. Кто ей даст общагу при таком раскладе?
Вздохнув, сжимаю ремешки рюкзачка на плечах, пытаясь встать ровнее и не думать о том, что после универа снова надо идти домой и видеть родительские физиономии. Ребята шумят, обсуждая будущую практику. Летом студенты факультета иностранных языков, обучающиеся по профилю «Перевод и переводоведение», проходят практику в международных компаниях, бюро переводов, издательствах и других организациях, ведущих международную деятельность. С рядом предприятий заключены договоры о последующем трудоустройстве студентов нашего факультета. Сегодня как раз проходит распределение.
На крыльцо поднимается наш куратор, начиная перечислять, кто и куда сегодня направится.
– Девочки, – добавляю шепотом, – я не спорю, просто моим отцу с матерью никак не уда?тся смириться с тем, что я уже не маленькая и могу сама решить идти мне в кафе или провести ночь с парнем.
– Им просто нужны грядки и помидоры.
– И кабачки, – добавляет Катя, строя глазки нашему новенькому.
