Лихоимка

скачать книгу бесплатно

Лихоимка
Надежда Храмушина

Бывает так, что удивительный сон, приснившийся когда-то в детстве, через много лет снова напомнит о себе и позовёт в дорогу, не оставив выбора, и тем самым навсегда изменив жизнь.А всё дело в удивительном артефакте, который героиня, когда- то давно, получила в своём волшебном сне. Он не был подарком, но он должен был стать ключом, который восстановит завесу между видимым и невидимым.

Надежда Храмушина

Лихоимка

Глава 1. Деревня

Свиток светился тёплым серовато-зелёным светом. Мы, как заворожённые, смотрели и молчали, не в силах отвести от него глаз. От ветра, гулявшего в полуразрушенном доме, свет его тихо подрагивал и немного отклонялся в стороны, оживляя на стенах неясные тени. Мерцая, свет становился то молочно-зеленым, то пепельно-светлым, то на пару мгновений принимал изумрудный оттенок.

Свиток. Шириной от тринадцати до пятнадцати сантиметров, длиной двадцать шесть сантиметров. Бумага толстая и на ощупь мягкая. Цвет – бежевый, матовый, с вкраплением чёрных точек. Сверху ровный срез, с боков и снизу – неровные обрывы. Слева, сантиметра на три, край замасленный и даже чуть прозрачный. Буквы, или символы, похожи на рассыпанные ровными рядами еловые иголки – чёткие и острые. В одной строчке – от тридцати семи до сорока пяти символов. Строчек – восемнадцать. Всего разных символов – семьдесят один. Чаще всего повторяется символ, похожий на цифру четыре. В середине последней строчки находится единственный, отличный от остальных, символ – круг в круге и в круге, такой тройной круг.

Местонахождение. Заброшенная деревня Выселки в двухстах десяти километрах от Екатеринбурга на северо-северо-восток. Неразрушенными в деревне осталось всего два дома, но, похоже, и это ненадолго. Остальные давно пали, побеждённые временем и погодой. Останки их мирно покоились на земле, поросшие кустарником и бурьяном. Сколько было домов в деревне, в период её активной жизни, понять невозможно. Рядом с деревней – мелкая и узкая речушка, один берег которой пологий и песчаный, а другой, на котором стоит деревенька – высокий, с обвалившимися глинистыми обрывами. На нём мы и поставили свои две палатки. Вдоль берегов живописно склонились над водой ивы, касаясь ветками неторопливого течения. Со всех сторон – давно непаханые поля, с редкими перелесками. И только далеко, у самого горизонта, стоит стеной бескрайний лес. Ближайшая к Выселкам обитаемая деревня – Лепихино, в четырех с половиной километрах отсюда.

Наша экспедиция. Нас трое. Мой троюродный брат Илья, ему 36 лет. Закончил пединститут, историк. Но так сложилось – то ли он не любит историю, то ли детей, то ли просто непостоянство характера, но он уже давно не работает преподавателем. Илья за свою трудовую жизнь приобрел много других полезных профессий – таксист, продавец, каменщик, охранник. Сейчас он снова в не очень активном поиске. По этой же причине, с женщинами у него такая же неразбериха, как и с трудовой деятельностью. Илья оказался в экспедиции по двум причинам – во-первых, с финансами у него не густо, во-вторых, у него есть старенький Фольксваген. И после моих многообещающих слов «Я спонсирую», все его скептические возражения были исчерпаны. Второй участник нашей экспедиции – Дениска, ему шестнадцать лет, он сын Ильи от первой его гражданской жены. Славный позитивный паренёк, достаточно спортивный и достаточно начитанный в пределах википедии. Самое главное его достоинство – он любознательный и не ленивый. У Дениски каникулы, поэтому он начал собираться уже через 5 секунд после моего звонка ему.

Руководитель и спонсор экспедиции – я, меня зовут Ольга Ивановна. Пятнадцать лет я проработала в проектном институте, а сейчас работаю в аптеке. Сейчас у меня отпуск поневоле. Неделю назад нашу маленькую аптеку, которая находится на первом этаже в жилом доме, ночью затопили весёлые соседи сверху и, когда мы утром пришли на работу, то сразу поняли, что торговать больше нечем. Поэтому, пока заведующая аптекой бегает по судам и оценивает ущерб, а потом ещё будет делать ремонт – я отдыхаю.

Почему мы здесь. Свиток. Нашли мы его сразу. Потому что я знала, где он лежит. Я его сама сюда положила. Во сне.

Сон. Начало.

Когда мне было лет тринадцать, мне приснился сон. Я стою дома у окна. Пятый этаж. Зима. Тихо падает снег. Сумерки, но всё ясно видно. За окном водят хоровод девушки. Они как снегурочки, в голубых сарафанах с серебряным шитьем по подолам и рукавам. Руки – крылья. На головах – короны серебряные. Вот только ростом эти снегурочки с пятиэтажный дом и лица у них на уровне моих глаз. Их всего пять. Мне слышен звук – как будто струна натянутая звучит, тревожно и печально. Они улыбаются. Одна из снегурочек поворачивает ко мне голову, смотрит на меня, её лицо всё ближе и ближе к моему окну, она внимательно смотрит на меня, не мигая, и мне становится страшно от её ледяного взгляда. Глаза у нее большие, серые, а лицо некрасивое, грубое. И вот уже нет окна, разделяющего нас. Что-то вырвало меня из дома и понесло вверх. В следующее мгновение мы с этой снегурочкой уже стоим на узкой лесной дороге. Ростом она стала с меня, и крыльев уже нет. А вокруг нас странный лес. Деревья тонкие и высокие, серые. Стволы гладкие, сухие и ветки растут высоко от земли, они тоже сухие. На некоторых ветках есть листья, толстые, серо-зеленые, покрытые пылью. Листья медленно покачиваются, с них пыль отлетает, а может это пепел. Из стволов деревьев торчат большие серые узловатые пальцы – где один, где два, а где и пять. На них когти, как у хищных птиц – загнутые и острые. Я опустила глаза – дорога была покрыта мягкой корой. Снегурочка взяла меня за руку и повела по этой дороге. В нескольких метрах от дороги, за ближайшими деревьями стоит серый плотный туман. Он не стелется, а как будто находится за стеклянной стеной – поднимается от самой земли и сливается с небом. Небо свинцово-серое, безжизненное. Солнца нет. Серый мир. Пальцы на деревьях сначала были неподвижные, потом я услышала снова этот же звук – звук натянутой струны, он разлился по всему лесу. И пальцы зашевелились! Они все, как по команде невидимого дирижера, стали выползать из стволов всё больше и больше, сгибаясь и разгибаясь, задевая друг друга, и царапая по стволам. Они смыкались за моей спиной, как быстро заживающая рана. Снегурочка вела меня дальше и дальше, и не было конца этому сумасшедшему лесу.

* * *

– Занятная вещица. Я про такое раньше не слышал. Светится без электричества, без батареек – Илья ещё раз повертел свиток в руках – Хотя в природе много чего светится, например, светлячки, некоторые морские существа.

–Так они живые! – Включился в разговор Дениска.

–Хорошо, вспомним тогда, как работают светильники на солнечных батареях? Сначала поглощают свет – потом отдают. Наука уже много объяснила явлений, которые раньше люди считали волшебством. Значит, и этому должно быть какое-то объяснение. – Илья склонился ниже над свитком, понюхал – Вроде ничем не пахнет.

–А чем он должен пахнуть? Он же не горит. – Дениска провёл рукой по краю свечения – Посмотрите, от движения руки свет отклоняется. Электрический и солнечный свет так себя не ведёт.

–Да, он может перевернуть фундаментальную физику. Если батарейки не подведут. Денис, надо переписать все символы на бумагу.

–Зачем? Мы же не в восемнадцатом веке живём. Можно просто сфотографировать его на телефон. Под разными ракурсами. – Денис сделал несколько снимков, которые, к сожалению, не передавали всех оттенков свечения.

–Всё-таки надо его ещё и переписать. Ладно, сам перепишу, чтобы без ошибок. – Илья достал лист бумаги и начал переписывать символы. – Не похоже на старославянскую письменность, – он повернулся ко мне – а ты как думаешь?

–Если принять во внимание, откуда он попал, то такой письменности никогда на земле и не было. – Ответила я.

– И всё-таки, надо попробовать его отдать на расшифровку настоящему специалисту. И заодно подумать, почему он начал светиться только тогда, когда мы его взяли в руки?

–Не мы, а тётя Оля, – не согласился с Ильёй Дениска – это она взяла его в руки и он засветился. Он же её столько лет ждал.

–Вас послушать, так вы только сказки читаете! Ладно, на сегодня хватит, пошли палатки ставить.

Вечерело. Мы сидели вокруг костра. Взошла бледная луна, в небе зажглись первые звёздочки, весело перемигиваясь между собой. Наш небольшой очаг, сложенный из подобранных в округе кирпичей, уютно отбрасывал тепло и свет на пятачок между нашими палатками. Вокруг него стеной вставали кусты и рос густой дикий бурьян, в тени которого стрекотали кузнечики. Ветер тихо шуршал травой, принося с собой неповторимый запах лета и детства.

Я пожелала всем спокойной ночи и полезла в палатку. Уснула я сразу, спала крепко и когда палатку тронули первые лучи солнца, я уже спускалась к реке. Свежая прохлада речки подарила мне бодрость и прекрасное настроение. Дениска, проснувшись, первым делом побежал в дом посмотреть на свиток и радостно сообщил мне: «Всё ещё светится!» Потом тоже сбегал на речку, искупался. Мы с ним вместе приготовили завтрак и разбудили Илью. Сразу после завтрака, Илья достал свой блокнотик, куда он записывал свои расходы для отчета передо мной и свои мысли, для отчета перед вечностью, и сказал тоном преподавателя:

– Итак, коллеги по раскопкам, мы вчера увидели свиток и успокоились, это не правильно. Поэтому, план на сегодня такой: ещё раз хорошенько проверить весь дом, только осторожно, больно уж он ненадежный. Потом я еду в соседнюю деревню на разведку и в магазин, а вы осмотрите окрестности. Вопросы есть?

Вопросов у нас не было. Мы с Ильей дружно выбрали дежурного по кухне – и Дениска понуро пошел на реку мыть тарелки.

К дому были пристроены деревянные сени, внутри которых всё заросло высокой травой и смородиной, а сквозь худую крышу было видно голубое небо. Некоторые доски были обгорелые, обгорела и часть упавшего на землю забора, который когда-то отгораживал двор от огорода. Дверей между сенями и домом не было. Комната в доме была одна, но за большой печкой было выгорожено помещение для маленькой кухни. На улицу дом смотрел тремя пустыми глазницами – окнами. Пол, хоть и провалился местами, был настлан из таких толстых досок, что им ещё лет сто гнить. Стены бревенчатые, чёрные, кое-где сохранилась обшивка из досок, когда-то окрашенных голубой краской. Из мебели в доме были: большой деревянный стол, широкие скамьи вдоль стен, шкаф без дверок, в нем какие-то тряпки, ржавая кровать с железной сеткой, небольшой пустой деревянный сундук с железными креплениями, за печью еще один стол с ящиками, а над ним – полки. На одной из этих полок мы и нашли наш свиток, завернутый в пожелтевшую газету «Правда». Кое-где на полках стояла старая посуда, на полу валялись какие-то плошки, ложки, осколки.

Свиток всё так же светил своим ровным светом и на батарейки не жаловался. Илья показал под стол. Мы оба уставились на веревку, конец которой выглядывал из-под стола.

–Похоже, свиток интересует не только нас. – Я достала верёвку – Я не помню, чтобы вчера она здесь была.

–Я тоже, но мы смотрели не под стол, а на стол. Надо посмотреть вчерашние фотографии.

Мы дождались Дениску, который, кстати, тоже не вспомнил, видел ли он веревку. На фотографиях хорошо было видно только свиток, а что под столом не видно, только тень от него. Илья поскреб затылок:

–Да, дела. Если кто-то ночью приходил за свитком, почему его не взял?

–Может не смог? – ответила я – Он ведь не простая вещица.

–Ещё скажи, что волшебная. Зачем бросил верёвку?

Этого я не знала. Мы походили по дому, заглянули в шкаф, сундук, проверили все полки, но кроме старого хлама, там ничего не было. Мы и сами не знали, что ищем. Да и искать особо было негде, поэтому Илья поехал в магазин и, заодно, познакомиться с местными старожилами. Мы с Дениской отправились по окрестностям. Разделяться не стали – все помнят импортные ужастики, где герои разрешили по одному себя отлавливать. Продираться сквозь заросли оказалось труднее, чем мы думали. Настоящие джунгли. Зато нашли сокровище под рухнувшей крышей сарайки за огородом возле нашего дома – полуистлевшую кожаную сумку, а в ней – подшивки журналов «Наука и жизнь» за семидесятые-восьмидесятые годы. Состояние, конечно, не ахти, и пахнет затхлостью, но листы целые. Мы оттащили сумку в дом, и пошли дальше на разведку.

Второй сохранившийся дом был намного просторнее, чем первый. В комнате стоял только комод и два сломанных стула. В комоде была пачка чёрно-белых фотографий артистов и десятка два писем. Я, мысленно попросив прощения у хозяев этих писем, быстро их пробежала глазами. В одном из писем, обратила внимание на фразу « Одна к Петру Иванычу больше не ходи, сама ведь говорила, что по ночам у него черти пляшут, тебе что, больше всех надо? Может тебе этот лихоимка всего лишь померещился, но лучше не рискуй». Похоже, писала из города дочь хозяйки дома. Дата на письме выцвела, но написано оно было, видимо, очень давно. Не знаю почему, но я обратила внимание на слово «лихоимка», и оно сразу накрепко засело в моей памяти.

Мы пошли дальше. Рядом с домом был колодец, сруб которого сохранился в довольно приличном состоянии, над ним была крыша из фигурных резных реек. Мы открыли крышку и сразу отшатнулись – запах был, как из застойного гнилого болота. Водички из него не попьёшь.

На другой улице остались только холмики от домов. Мы побродили между ними, даже не надеясь что-нибудь найти. Дениска увидел на дороге подкову, подобрал её, и сказал, что дома над дверью повесит. И всё будет хорошо. Когда мы услышали звук мотора, мы уже почти закончили свой обход. Илья приехал не один. С переднего сиденья вылез дедок, лет этак семидесяти, бодрый и радостный. Илья его представил:

–Это Павел Анатольевич, прошу любить и жаловать, у него в этой деревне старшая сестра жила. Он не раз приезжал к ней в гости и всю деревню хорошо знал. – Илья многозначительно посмотрел на меня – И ещё, он хорошо знает местный фольклор. Это тебе, Ольга, поможет с диссертацией о народных промыслах.

Мы поздоровались, пригласили его к нашему очагу. Про свиток, как я поняла, Илья деду ничего не сказал. Быстренько собрали скромный обед, дед оказался очень разговорчивым.

–Этой деревни нет уже лет двадцать. Да. Двадцать, не меньше. Сестра старшая моя, Елизавета, самая первая отсюда к детям уехала. Она уже на пенсии была, одна тут жила, болела часто, а магазин в соседней деревне, не набегаешься. Стара уже была, ходила последнее время еле-еле. – Он вздохнул – Сейчас уже нет её в живых. В деревне и жильцов-то было пять человек, и то одни старики. Летом еще ничего, огороды, в лес ходили по грибы-ягоды, а зимой что делать? Телевизор один был на всю деревню, а потом и он сломался, совсем тоскливо стало. Одна радость, когда письмо от кого из детей придёт, так по нескольку раз перечитывали всей деревней. Да и почта-то добиралась сюда не каждую неделю. Вот и стали разъезжаться все. Сначала Верка Хвостова, она к сестре переехала в Лепихино, её тоже уже нет в живых, похоронили. Серафима в город уехала, потом Манька-маковка – тоже в город.

–Маковка? – спросил Илья – Почему маковка?

–Так она табак нюхала и у неё нос всегда в табаке был. Так вот, дальше слушайте. Марья с Петькой Пустоваловы сначала одни тут оставались, а когда Петьки не стало, она тоже к сыну уехала. Тоже, поди, уже нет в живых. Вот. Умерла деревня. А раньше у них хорошо было тут, на троицу, бывало, приедем, на берегу столы поставим и всей деревней празднуем. По три дня! А теперь никого не осталось. Кладбище деревенское, поди, теперь не отыщешь, заросло всё.

– Павел Анатольевич, а чей это был дом? – Я показала на «наш» дом – Не ваша ли сестра здесь жила?

–Нет, она жила во втором доме от колодца, там по переулку. А в этом доме давно жил Петька Помошко, тоже уже умер. Дочь Зинка с мужем к нему приезжали, но года в деревне не прожили, завербовались на комсомольскую стройку, больше и не возвращались сюда.

–А этот Помошко, чем занимался?

–Да ничем, дома лежал. Ни с кем не общался. Только с почтальонкой, когда она ему пенсию приносила.

–И никто здесь больше не жил?

–Нет, никто. Как Петька Помошко умер, никто в этом доме больше не жил. Скажу больше, стороной старались этот дом обходить. А умер он, погоди, вспомню, пятнадцать уже лет прошло, может больше.

–Почему обходили?

–Не знаю я. Просто обходили и всё.

–Может кто-нибудь на лето приезжал?

–Да кто сюда на лето поедет? Лесник наш везде ходит, можете его поспрашивать, он тоже здесь всю жизнь живёт, может он лучше знает. – Он повернулся ко мне – У вас тут кто-то жил из родни?

–Не знаем пока. Павел Анатольевич, а вы слышали про «лихомку»?

Павел Анатольевич посмотрел на меня удивленно:

– Так чё, лихоимка и есть лихоимка. Спину у меня пересекло, вот я и говорю, что лихоимка напала, у бабки моей ноги отнялись – опять лихоимка.

–А может такой персонаж есть?

Дед хмыкнул:

–Персонажа не знаю, но у нас в деревне бабка знахарка жила, так она, когда лечила в бане, то повторяла: «лихоимку отгоняю» и плевала через плечо. Три раза. Вот.

–А где можно найти лесника?

–А чё его искать? Если дерево, какое, без разрешения начнёте рубить, так он вас сам и найдет!

Вот так и поговорили. Дед нас пригласил к себе заночевать, баньку обещал истопить, говорит, что бабка его, Фрида, кстати, тоже Анатольевна, (у них отцов одинаково звали Анатолиями, а они и сына старшего тоже Анатолием назвали) очень рада будет. Мужская часть нашей экспедиции несказанно обрадовалась, я призадумалась. Илья, конечно в силу настоящего своего одинокого семейного положения, забыл уже о, так называемом, женском гостеприимстве, а Дениска еще ничего не знает о нём, но, я-то понимаю, что пожилой женщине вряд ли будет в радость, когда привалит компания из трех человек ночевать, мыться в бане, ужинать и завтракать. Но, в конце концов, меня они тоже уговорили и мы поехали. Мы хотели собрать палатки, но дед успокоил – никого нет, никто не позарится, оставляйте всё как есть.

Фрида Анатольевна, на самом деле, оказалась очень милой и радушной хозяйкой, чистоплотной и хлебосольной. Мы как домой приехали. Правда, Павел Анатольевич нас представил очень официально и уважительно – «Археологи» из «министерства археологии». Когда мужики все мылись в бане, а я помогала хозяйке мыть посуду и стелить постели, она меня спросила:

–О ком вы приехали узнать?

Я ей рассказала, что нас интересуют хозяева конкретного дома, но Павел Анатольевич, к сожалению, ничего не знает про них, хоть и приезжал к сестре много раз.

Она вздохнула:

–Да что он там знает, Павел Анатольевич наш! Он как приедет, сразу за рюмку. И пока гостим – не просохнет ни на денёчек, так с песнями его оттуда каждый раз и увозила. А насчет этого Помошко. В деревне его дом стороной обходили, нехорошим считали. Этот Пётр Иванович Помо?шко очень нелюдимым был, он всё по лесам шастал, надолго куда-то уходил, с ружьём, с припасами, искал всё чего-то. И, похоже, нашёл. Наткнулся на что-то не хорошее в лесу. Не знаю, на что, но все несчастья, какие только могут выпасть, посыпались на него, как горох. Сначала, в течение одного только года, скотина вся у него во дворе передохла, потом жена его умерла. Остался он один с дочкой маленькой на руках. Потом как-то, в одно лето, раза два постройки начинали гореть, ладно ещё, народ всякий раз кидался помогать ему, быстро всё тушили. Дочь Зинаида тоже болела постоянно, пока после школы в город не уехала. Там вроде всё наладилось у неё, замуж вышла. Приехала мужа с отцом знакомить. Так в ту же ночь, муж ее поскользнулся на крыльце, и голову расшиб. Еле выходили. Ну, пожили они тут с полгода, на ферме поработали, потом совсем уехали. А дед Помошко один остался. Он, пока в силе был, с весны до осени, копался в своем огороде. Последнее время соседки ему и хлеб покупали, и молоко приносили, готовили ему. Зинаиду с мужем больше в деревне не видели, внуков деду не привозили. Умер Помошко лет 25 назад. Да, точно, в том же году ещё в Москве по высокому дому стреляли, и Ельцина потом выбрали. Соседи Помошко и схоронили, адреса Зинаиды не нашли.

–А ничего странного не замечали в нём?

–Странного? – Она внимательно посмотрела на меня – Да много чего говорили. И что по ночам он в шкуре в лес убегает, что черти к нему в дом прилетают. Так тебе скажу, шептались ещё, что никто не видел, когда он дрова на зиму заготовляет. А поленница всегда полна была. Так-то.

Потом она улыбнулась:

–Да что только у нас люди не болтают, может не правда всё, придумывать у нас все горазды.

Утром Фрида Анатольевна напекла пирожков со всевозможными начинками, мы с аппетитом позавтракали, набрали воды в канистры и поехали на базу с целым мешком пирожков и шанежек, предварительно дав обещание обязательно ещё к ним приехать.

Небо с утра было затянуто серыми тучками, ждали дождичка. Илья подошел к колодцу:

–А что это мы бегаем мыть посуду к реке, может из колодца воду брать?

Денис сморщился:

–Она там воняет.

– Если крышку открыть, может выветрится. О, так тут и ведро есть, правда дырявое, – через минуту уже громче – Идите сюда, в воде что-то плавает. Темно, ни черта не видно.

Мы все склонились над колодцем. Ветер крепчал, нагнал туч, стало значительно темнее и в колодце мало что разглядишь. Но что-то там определенно плавало.

Я, присмотревшись, предположила:

–Как будто кукла деревянная, спиной кверху плавает. Какая-то странная. Надо достать.

Денис засмеялся:

–Ну да, Буратино. Нам всё равно его не достать. До воды метра три. Может больше.

Илья бросил вниз ведро:

–Может подцеплю.

Провозился минут десять. Начал накрапывать дождь. Кукла каждый раз, когда её подцеплял Илья, срывалась с ведра и соскальзывала вниз. Дениска принес шест, вернее жердь из загородки. Пытались придерживать куклу шестом, но пока поднимали из воды ведро с ней, оно переворачивалось, и кукла, с громким плеском, падала обратно в воду.

Илья сплюнул:

–Как будто её держит там кто!

Дождь уже, не переставая, молотил по нам, но мы не отступали. Принесли еще один шест, все свесились в колодец, сколько могли. Внутри сруба брёвна оказались склизкими и зелеными, мы увозились, как черти. Когда принесли третий шест, дело пошло лучше. Достали. Нас ждало разочарование. Столько сил положили для того, чтобы его достать, все вымокли, а это оказалось просто полено, гладкое с одной стороны и не очень ровное с другой. Покрутили его, повертели и приставили к колодцу – не выбрасывать же его обратно!

Дождь лил как из ведра. Мы два часа просидели в палатке, играя в карты. Потом надоело, и я пошла к себе в палатку, решила немного вздремнуть. Дождь закончился только часов в семь. Денис сбегал, проверил свиток – все нормально, сияет. Мы заранее не позаботились о дровах, и они все промокли. Мы с Дениской, когда обходили деревню, видели один сарай, крыша которого упала на крохотную поленницу, там должны быть сухие дрова. Мы принесли две больших охапки. Пока закипал чайник, мы весело обсуждали наше сегодняшнее приключение по спасению полена из воды. Денис пошел сфотографировать для потомков памятное место. Вернулся он моментально, с круглыми от удивления глазами:

–Папа, полена там нет.

–Буратино ушел?

Мы засмеялись и пошли к колодцу. Полена там не было.

Я повернулась к Дениске:

–Да ладно, решил добавить мистики в наше скучное приключение?

Он покачал головой:

–Честно.

Илья обошел колодец: