скачать книгу бесплатно
– Поражает, – усмехнулся Лестер, – но тогда надо обязательно отрубить голову. Огонь вернее. Но днём опасаться нечего: мескуны – ночные создания.
– Надо же, каких только тварей не бывает, – Мулкус почесал нос и осмотрелся.
– Да, боги создают не только свет, но и тьму, – сказал Торбор и глубоко вздохнул.
– Желания и мотивы богов скрыты от нас, – Лестер поднял глаза к небу. – Смертным неведомо, какие испытания они готовят каждому, да и всему миру. А нам пора в путь.
Лестер встал и, прихватив свои вещи, направился к коню. Его спутники спешно собрались и последовали за ним.
––
Во второй половине дня, когда отряд преодолел сырую низину и поднялся на возвышенность, Лестер перестал ощущать присутствие Мескунов. «Видимо, мы прошли область их обитания», – подумал он.
Ближе к вечеру, у края дороги, обнаружились следы чужого привала. Глядя на золу, оставшуюся от костра, Лестер услышал дыхание красного камня, украденного колдуном. Тонкая струя силы коснулась его сердца и поманила в сторону юга – вслед за кусочком Великого Рубера.
«Неужели камень ожил?!» – вспыхнула мысль в голове Лестера, и восторг поднялся от его живота к горлу. Он приложил руку к груди, и ладонь согрелась сквозь одежду. Жар камня, жар Рубера – он здесь! Лестер посмотрел на товарищей и сказал:
– Они недалеко! Скоро мы их догоним.
– Ты так думаешь? – спросил Торбор.
– Я это чувствую, – улыбнулся Лестер в ответ.
Глава 4. Летидар.
Дороги.
Сколько их было и есть во всём мире? Сколько проложено, протоптано, накатано? А сколько заброшено и забыто? Никто не считал. Да и возможно ли это?
Дороги в избытке знают о людях. Преодолевая, и в снег, и в зной, милю за милей, двуногие создания рассказывают о себе с внезапной откровенностью совершенно незнакомым попутчикам; тихо беседуют со звёздами, выдавая им свои тайны на ночных привалах, а дороги слышат…
В дороге многое находят и многое теряют. Чем-то начинают дорожить, на что-то плюют. Дороги соединяют обитающих под облаками, и разъединяют их…
А как своевременно в дороге задумчиво грустить (особенно, если ты путешествуешь один). Под усталый стук копыт приходят до поры до времени опальные мысли о назначении твоей, в общем-то, никчёмной жизни, о результатах твоих усилий, иногда кажется важных, но если всерьёз и дотошно взвесить – пустых и недолговечных.
А ведь хотелось другого на старте. Планы были великие. Мечты доставали до звёзд. Вот только всё как-то забылось за каждодневной рутиной; безмерные надежды слизала обыденность бытия.
«Однако не скисай, странник, – шепчет небо над головой. – Что случилось, то случилось. Ничего в прошлом уже не изменишь, не повернёшь беспощадное время вспять. Но, может быть, всё гораздо лучше, чем ты думаешь, и впереди тебя ждёт удача. Гони прочь печаль-кручину. Достань потёртую флягу с вином: там ведь ещё осталось. Выпей. Тряхни головой. Погляди вокруг. Вон там, на невысоком пригорке, притаилась, как молодая любовница, ожидающая желанного сердцу друга, маленькая зелёная роща. Можно свернуть – искупаться в её объятиях. Вот навстречу – рыжая дивчина с крутыми бёдрами. Улыбается. А вдруг – тебе? Справа два пузыря безымянных могил. Кого-то ограбили и убили. Проезжавшие мимо сердобольные люди схоронили бедолаг. Будь доволен, что не тебя: не так горька твоя доля. Радуйся, радуйся и не сдавайся! Насыпь злой судьбе соли под хвост…»
И солнце, показавшись из-за туч, добавляет: «Помни, ничто в мире не вечно: не вечен и сам мир. Цени каждое мгновение твоей жизни. Попробуй быть счастливым – здесь и сейчас».
************ 1 *************
Путники, остановившись на вершине холма, с любопытством рассматривали приникший к широкой реке город. Он был немалых размеров и имел к тому же хорошие перспективы к развитию из-за своего выгодного месторасположения на перекрестке торговых путей. Высокие крепостные стены каменным ремнём стягивали его кварталы. По всему внешнему периметру раскрывал беззубую пасть глубокий ров. Восемь башен охраняли четверо ворот – по две на каждые. У каждых ворот через ров перекинулся мост. На реке большая пристань выставила навстречу прошеным гостям деревянные ладони. В середине улиц проглядывалась широкая площадь с храмом местному божеству и ратушей. Вокруг города разлились поля с островами кустарников, а вдалеке виднелся лес.
– Вот и Сорох, – произнес Летидар. – Торгово-ремесленный город, довольно неплохой. Я здесь уже бывал. Там в центре есть приличная гостиница. Думаю, мы заслужили два-три дня отдыха: поедим, помоемся, отоспимся, запасёмся всем необходимым в дорогу…
– Да, конечно, – согласилась Мая.
Жданко довольно закивал.
Лицо Летидара просветлело. Нежность выплеснулась из его сердца и разлилась по телу при воспоминании о последних днях, проведённых вместе. Дорога сблизила их, сделала практически родными. Многое было сказано и сдобрено многозначительным молчанием. Их теперь связывало, хоть и короткое, но всё-таки общее прошлое и, наверное, общее будущее…
Девушка взглянула на Летидара:
– Слушай, давно хочу спросить, откуда берутся средства, покрывающие наши расходы? Больших запасов монет у тебя не наблюдается, а ты довольно щедр.
– Да есть у меня магический кошелёк, из которого я беру деньги, – ответил Летидар.
– А ты не боишься, что его украдут? – вступил в разговор Жданко.
– Нет, не боюсь. Дело в том, что кошелёк этот находится не здесь: он невидим и неосязаем. Он соединяется с сокровищницей дарсов в Гулайских горах. А этот материальный кошель, что я ношу с собой, – только временное хранилище нужных мне на данный момент денег, которые приходят из того скрытого кошелька, взять из которого могу только я. Но не бесконечное множество: у меня есть определённое ограничение. Запутанно объяснил?
Из глаз Маи брызнули озорные лучи:
– Не переживай, основное мы поняли.
– Тогда поехали, надо успеть до закрытия городских ворот.
К широким воротам они поспели как раз вовремя: уже последние овцы, сопровождаемые криками юного пастуха, возвращались с пастбища домой, уже входили припозднившиеся работники, весь день мозолившие руки в поле, уже дюжие молодцы в кольчугах подступили к тяжёлым створам…
Пожилой стражник загородил им проезд:
– Кто вы? И по какой надобности пожаловали в вольный город Сорох?
– Я наёмник из Ирманского графства, – Летидар улыбнулся стражнику, как старому приятелю. – Получил расчёт и теперь направляюсь на родину – в Медон, что на берегу Срединного моря. К вам заехали, чтобы передохнуть, и снова в путь. Хороший у вас город…
Стражник с подозрением осмотрел гостя и подумал, кого только не бывает в этом Медоне (о котором он знал только из россказней досужих купцов). Потом для порядка поинтересовался:
– А это кто с тобой?
– Жена и её брат. Везу знакомить с родителями.
Стражник понимающе кивнул и, решив, что опасности для города от чужеземцев нет, подался в сторону, освобождая дорогу.
Когда миновали ворота, Мая приблизилась к Летидару и сквозь смех спросила:
– Жена, значит?
Летидар только пожал плечами, показывая, что это у него вырвалось случайно, для пользы дела.
Вскоре заселились в гостиницу на центральной площади, взяв два соседних номера на верхнем этаже: один – для Летидара, другой – для Жданка и Маи. После, посетив баню в находящемся поблизости здании, поужинали и отправились спать.
––
Летидар лежал на деревянной кровати и смотрел в окно. Ночь была ясная. Небо дышало бесконечностью. Звёзды окружили золотистый месяц и игриво подмигивали то ли друг другу, то ли глядящему на них человеку…
Чувства неясные и сумбурные (как иногда мысли) распирали грудь воина, заставляя сердце биться быстрее обычного. Что случилось? Им овладело предвкушение чего-то важного, что перевернёт его жизнь, изменит суть. Хотелось одновременно, и плакать навзрыд, и раскручивать тело в бешеном танце, и выть на месяц и звёзды вокруг него. «Что со мной?! Объясните!» – взывал молодой дарс к предкам, к роду, уходящему корнями на много столетий в прошлое. Ответа не было. Но он будет. Ему дадут знать…
Под утро сон всё же сморил воина – принял его в ласковые объятия.
––
Летидар проснулся от стука в дверь. Глянув в окно, он увидел, что день уже давно пришёл и на правах господина расположился в городе. Вскочив и накинув одежду, Летидар подбежал к двери и распахнул её.
– Ты что, муж, спишь так долго? – Мая расплескала ему навстречу брызги весёлого смеха; невозможная синева её глаз наполнила его восторгом, зовущим в пляс, но в то же время околдовала – лишила возможности нормально двигаться.
Девушка впорхнула в комнату и устремилась к окну; солнечные лучи охватили её фигуру, показывая сквозь платье безукоризненные формы.
– Какой у тебя чудесный вид на площадь!
Он был поражён, будто впервые узрел эту женскую грацию в каждом её жесте, её совершенный стан и небесную улыбку… Его тело превратилось в каменное изваяние.
– Я уже спускалась вниз и поболтала с хозяином. Сегодня ярмарка на соседней площади. Она до часу дня. Так что, если мы хотим успеть, надо пошевелиться. Кстати, я заказала нам завтрак.
Летидар промолчал: он был не в силах говорить. Девушка, проходя мимо, коснулась его рукой и поспешила в свою комнату. Он бы всё отдал, чтобы она осталась здесь ещё – хоть немного…
– Поторопись! – донеслось уже из коридора.
«Да что это со мной?» – подумал Летидар, пытаясь освободиться от оцепенения.
И вдруг он ощутил присутствие своих предков. Они вошли в него, расслабили напрягшиеся мышцы и наполнили его спокойствием и теплом. «Ничего страшного – это любовь, – прошептали родные голоса. – Всё будет хорошо».
––
Посетив кишащую людьми торговую площадь, находящуюся в двух кварталах от гостиницы, и купив всё, что они посчитали нужным, Летидар, Мая и Жданко, довольные, но немного утомлённые гамом и шумом, вернулись в свои номера.
После обеда все вместе отправились осматривать город. «Что там занятного?» – пришло Летидару в голову, но он промолчал, решив, что его подопечным, наверное, будет интересно.
Выйдя на середину центральной, вымощенной булыжником площади, они не спеша оглядели большой храм с устремлённым в небо серебряным шпилем. Стены храма пестрели изображениями рыб золотистого цвета. Над дубовой, декорированной медью дверью была нарисована полуженщина-полурыба с зелёными глазами и волосами, с трезубцем в руке. Она строго взирала на посетителей, словно проверяя их благонамеренность.
– Здесь поклоняются речной богине, – сообщил Летидар. – Её зовут Сонна, как и реку.
– Ясно, – кивнула Мая.
Трёхэтажная ратуша, крытая красной черепицей, была наряжена в платье весёлой настенной росписи. Её высокое и широкое крыльцо выпирало в пространство площади, как выдвинутый ящик комода. Близко к краю на крыльце примостилась бронзовая сульптура рака с расставленными клешнями. Птицы, надо думать, любили это место: скульптура была густо загажена.
Рядом с ратушей торчала круглая выбеленная башня с набатным колоколом наверху. В тени её металлического козырька, на низких каменных ступенях, разлеглись несколько кошек с подёрнутыми поволокой глазами. Недалеко от них беззаботно и совершенно безнаказанно суетилась и громко чирикала стайка воробьёв.
Закончив осмотр площади, путники двинулись к городской стене по безлюдной улице, выбранной наугад. Чем дальше они удалялись от центра, тем безрадостнее становилась картина. Улица делалась всё грязней и захламлённей. Мусор, который, по всей видимости, вываливался прямо под ноги, довольно сильно вонял. Мая и Жданко с напряжением следили за тем, чтобы во что-нибудь не наступить. Летидар брезгливо морщил нос, вспоминая красоту родных гор и чистоту их воздуха.
Наконец они наткнулись на одного из местных жителей. Прямо посреди дороги играл мальчик лет пяти-шести, со светлой шевелюрой, с чумазым лицом и неожиданно умными глазами. Он соорудил из куска доски и других подручных материалов какую-то повозку, пень его знает как, приладил к ней привод и, основательно упершись ногами в землю, с беззаботной беззубой улыбкой крутил этот самый привод; и повозка ехала, преодолевая преграды из мелких предметов. Путники, остановившись, с интересом уставились на ребёнка. Было в нём что-то настоящее…
Вдруг из-за поворота впереди вывернули два всадника и, пришпорив коней, перешли в галоп. Они неслись, не обращая внимания на мальчишку, ещё немного, и он будет сбит, растоптан…
Мая, вскрикнув, бросилась спасать кроху.
Летидар, ринувшись навстречу опасности, прыгнул, подобно крупной кошке, на шею первого скакуна и резким движением повернул его голову по кругу и вниз. Скакун полетел кубарем, увлекая за собой седока. Летидар откатился в сторону, взглядом отметив, что Мая с мальчиком на руках успела отпрянуть к стене дома. Сумел он вырвать для неё мгновение – прервал дикий лошадиный бег. Второй конь, споткнувшись об упавшего первого, грохнулся на то место, где только что играл ребёнок. Его наездника выкинуло из седла на несколько шагов по направлению к площади.
«Так, все наши целы», – подумал Летидар, посмотрев на девушку с малышом и на Жданко, присоединившегося к ним.
Из ближайших окон показались любопытствующие соседи. Одни тут же спрятались, а другие продолжали наблюдать.
Второй всадник, как и его лошадь, на удивление быстро поднялся. Это был мужчина средних лет, в нарядной одежде, сильно вымазанной при падении. Его лицо – круглое, без усов и бороды, с прямым носом и тонкими губами – изрядно поцарапалось. Он наливался яростью, озираясь вокруг:
– Что случилось?! Кто посмел?!
– Что же ты, сволочь, не видишь, куда мчишься? Люди же… – гнев от низа живота Летидара устремился вверх и захватил его голову. Он приблизился к мужчине.
– Не убивай! – крикнула Мая.
Рука Летидара, потянувшаяся к оружию, расслабилась.
– Я приближённый великого герцога Пьежа – благородный Фарон! – бросил с вызовом разодетый мужчина, но наткнулся на острый, словно клинок, взгляд Летидара и продолжил более мягко: – А это мой брат Пирон.
Пирон лежал, не шевелясь, в то время как его конь уже встал и, испуганно фыркая, перебирал ногами неподалёку. Удивительно, но животные отделались только мелкими ссадинами.
– По какому праву ты напал на нас?
– Вы же с братом чуть не убили ребёнка.
Фарон, покосившись на мальчика, усмехнулся. Затем поглядел на Пирона.
– Что с моим братом? – Он подошёл и наклонился над неподвижным телом. – Неужели умер?
Летидар оттеснил Фарона и принялся осматривать Пирона, бормоча себе под нос:
– Нет, будет жить, гадина. Рука сломана, бок отбил, да ещё сотрясение…
Помяв руками голову неприятного ему человека, Летидар отошёл и стал наблюдать, как тот приходит в себя. Фарон почему-то не бросился брату на помощь, молча стоял в стороне.
Пирон открыл глаза и приподнялся, опираясь на здоровую руку. Его взор встретился со взором Летидара и соскользнул в сторону. Потом Пирон вскрикнул от боли и откинулся на спину.
Тут из-за того же самого поворота появились ещё трое всадников. Правда, коней они гнали не во всю прыть, как только что братья.
Летидар загородил собой своих спутников и малыша.
Всадники остановились в нескольких шагах от собравшихся на улице. Один из них соскочил на землю и нагнулся к Пирону:
– Что с тобой, господин?
– Ты что ослеп? Видишь – упал, – проворчал Пирон. – А вы где были, водяной вас забери? Тоже мне, телохранители.
– Но вы же сами умчались, когда нас разъединила толпа у ворот, и не стали ждать. И потом, мы не думали, что в городе вам может что-то угрожать…
– Не думали, не думали, бараны! Поднимите меня.
Телохранитель и его подоспевшие товарищи подхватили Пирона и усадили на коня. Фарон тоже забрался в седло. Вскоре два господина под присмотром охраны направились к центру города. Пирон постанывал от боли в боку и в повисшей как плеть руке, а Фарон, оборачиваясь, бросал на Летидара недобрые взгляды.
