скачать книгу бесплатно
Почти безмятежные вечера, когда мы играли
В маджонг или она примеряла твои меха, делавшие
Ее почти привлекательной, и зеркала улыбались,
Свет был милосерден, тени мягки.
Иногда я помогал ей с латынью,
Или же она читала в своей спальне, рядом
С моим флюоресцентным логовом, а ты была
В своем кабинете, вдвое дальше от меня,
И время от времени я слышал оба голоса:
«Мама, что такое grimpen?»[16 - Взбираться (прим. пер.).] – «Что такое что?» – «Grim Pen»[17 - Зловещее перо (прим. пер.).].
Пауза и твое осторожное объяснение. Потом опять
«Мама, что такое chtonic?»[18 - Хтонический (прим. пер.).] Ты объясняла и это,
Добавляя: «Хочешь мандарин?»
«Нет. Да. А что значит sempiternal?»[19 - Вековечный (прим. пер.).]
Ты колеблешься. И я с энтузиазмом рычу
Ответ из-за стола, сквозь закрытую дверь.
Неважно, что? она тогда читала
(какие-то фальшивые новейшие стихи[20 - Имеется в виду сб. поэм претенциозного, по мнению Набокова, английского поэта Т.С. Элиота «Четыре квартета» (1943), из которого взяты вышеприведенные трудные слова. Намек на название сборника – в строках 410–412.], названные
В курсе английской литературы документом
«Анга?же[21 - Неверное ударение передает искажение в оригинале французского термина «engagе» (здесь: исполнены гражданской ответственности).] и захватывающим», – до того, что это значило,
Никому не было дела); важно то, что эти три
Комнаты, тогда связанные тобой, ею и мной,
Теперь представляют триптих или трехактную пьесу,
Где изображенные события остаются навеки.
Мне кажется, она всегда питала слабую безумную надежду.
Я тогда только что закончил свою книгу о По?пе.
Джейн Дин, моя машинистка, предложила ей однажды
Познакомиться с ее двоюродным братом, Питом Дином. Жених Джейн
Должен был отвезти их всех на своем новом автомобиле
Миль за двадцать в гавайский бар.
Они подобрали Пита в четверть
Девятого в Нью-Уае. Слякоть оледенила дорогу. Наконец
Они нашли намеченное место – как вдруг Пит Дин
Схватился за голову и воскликнул, что начисто
Забыл условленную встречу с товарищем,
Который угодит в тюрьму, если он, Пит, не приедет,
И так далее. Она сказала, что понимает.
После его ухода молодые люди постояли
Втроем перед лазурным входом.
Лужи были перечеркнуты неоном; и с улыбкой
Она сказала, что она будет de trop[22 - Лишней (фр.).] и предпочла бы
Вернуться домой. Друзья проводили ее
До остановки автобуса и ушли, но она, вместо того
Чтобы ехать домой, сошла в Локенхеде.
Ты вопросительно взглянула на запястье: «Восемь пятнадцать.
(Тут время раздвоилось.) Я включу». Экран
В своем пустом бульоне породил жизнеподобную муть
И хлынула музыка.
Он бросил на нее один лишь взгляд
И пронзил благожелательную Джейн смертоносным лучом.
Мужская рука провела от Флориды до Мэна
Кривые стрелы Эоловых войн[23 - Эол – владыка ветров.].
Ты сказала, что позднее нудный квартет —
Два писателя и два критика – будет обсуждать
Судьбу поэзии на Восьмом канале.
С пируэтом выпорхнула нимфа под белыми
Крутящимися лепестками, чтобы в весеннем обряде
Преклонить колени в лесу перед алтарем,
На котором стояли различные туалетные принадлежности.
Я поднялся наверх и правил гранку
И слушал, как ветер гоняет шарики по крыше.
«Взгляни, как пляшет нищий, как поет
Калека» – это явно отдает вульгарностью
Того абсурдного столетия[24 - Из философского «Опыта о человеке» (1734) Александра Поупа (1688–1744): «See the blind beggar dance, the cripple sing, / The sot a hero, lunatic a king» (Смотри, слепой нищий пляшет, калека поет, / Пьянчуга герой, сумасшедший – король).]. Потом раздался снизу твой зов,
Мой нежный пересмешник.
Я поспел, чтобы услышать краткий отзвук славы
И выпить с тобой чашку чая: мое имя
Было упомянуто дважды, как обычно тотчас позади
(На один топкий шаг) Фроста[25 - Frost по-английски «мороз». Фамилия знаменитого американского поэта (прим. пер.).].
«Вы правда не против?
Я успею на экстонский[26 - Экстон – небольшой город в округе Честер, Пенсильвания.] самолет, потому что, знаете,
Если я не прибуду к полуночи с монетой…»
А затем было нечто вроде кинопутешествия:
Диктор сквозь туман мартовской ночи,
Где издалека фары росли и приближались,
Как расширяющаяся звезда, доставил нас
К зеленому, индиговому и коричневатому морю,
Которое мы посетили в тридцать третьем году,
За девять месяцев до ее рождения. Сейчас оно было
Рябым и едва ли могло бы напомнить
Ту первую долгую прогулку, беспощадный свет,
Стаю парусов (один был голубой среди белых
В странной дисгармонии с морем, а два были красные),
Человека в старом блейзере, крошившего хлеб,
Теснившихся, невыносимо громких чаек
И одинокого темного голубя, переваливающегося в толпе.
«Это не телефон?» Ты прислушалась у двери.
Молчание. Подняла программу с пола.
Вновь фары сквозь туман. Не было смысла
Тереть стекло. Только часть белого забора
Да отсвечивающие дорожные знаки проходили, разоблаченные.
«А мы совсем уверены, что она поступает как надо? – спросила ты. —
Ведь это, в сущности, свидание с незнакомым.
Что ж, давай посмотрим предварительный показ “Раскаяния”»?
И в полном спокойствии мы позволили
Знаменитому фильму раскинуть свой зачарованный шатер;
Явилось знаменитое лицо, красивое и бездушное:
Полуоткрытые губы, влажные глаза,
На щеке «зернышко красоты», странный галлицизм[27 - Grain de beautе – родимое пятно, родинка.],
И округлые формы, расплывающиеся в призме
Всеобщей похоти[28 - Имеется в виду американская актриса Мэрилин Монро (1926–1962); в 1960 г., во время своего пребывания в Калифорнии по приглашению Стэнли Кубрика, Набоков случайно столкнулся с Монро на одном из приемов в Беверли-Хиллз.].
«Пожалуй, – она сказала, —
Я здесь сойду». – «Это только Локенхед». —
«Да, хорошо». Держась за поручень, она вгляделась
В призрачные деревья. Автобус остановился. Автобус исчез.
Гром над джунглями. «Нет, только не это!»
Пэт Розовый, наш гость (антиатомная беседа).
Пробило одиннадцать. Ты вздохнула. «Боюсь,
Больше нет ничего интересного». Ты сыграла
В рулетку телестанций: диск вращался и щелкал.
Рекламы были обезглавлены. Мелькали лица.
Разинутый рот был вычеркнут посреди песни.
Кретин с бачками собрался было
Прибегнуть к пистолету, но ты его опередила.
Жовиальный негр поднял трубу. Щелк.
Твое рубиновое кольцо творило жизнь и полагало закон.
Ах, выключи! И пока обрывалась жизнь, мы увидали,
Как булавочная головка света сокращалась и умерла в черной
Бесконечности.
Из приозерной хижины
Сторож, Отец-Время, весь седой и согбенный,
Вышел со своим встревоженным псом и побрел
Вдоль берега сквозь тростники. Он опоздал.
Ты кротко зевнула и поставила на место тарелку.
Мы услышали ветер. Мы услышали, как он несся и швырял
Ветками в стекло. Телефон? Нет.
Я помог тебе с посудой. Высокие часы
Продолжали крушить юный корень, старую скалу.
«Полночь», сказала ты. Что полночь молодым?
И внезапно праздничный блеск прошел
По пяти кедровым стволам, выступили пятна снега,
И патрульная машина на нашей ухабистой дороге
Остановилась с хрустом. Снимите, снимите снова!
Люди думали, что она пыталась пересечь озеро
В Локен-Неке, там, где азартные конькобежцы пересекают его
От Экса до Уая в особо морозные дни.
Другие полагали, что она могла сбиться с дороги,
Свернув налево от Бриджроуда; а иные говорят,
Что она покончила со своей бедной юной жизнью. Я знаю. Ты знаешь.
То была ночь оттепели, ночь ветра
С великим смятением в воздухе. Черная весна
Стояла тут же за углом, дрожа
В мокром звездном свете, на мокрой земле.
Озеро лежало в тумане, с наполовину затонувшим льдом.
Смутная тень ступила с заросшего тростником берега
В похрустывающую, переглатывающую топь и пошла ко дну.
Песнь третья
L’if[29 - По-английски «если», по-французски «тис» (прим. пер.).], безжизненное древо! Твое великое «Быть может», Рабле:
Le grand Peut-?tre[30 - Последние слова Франсуа Рабле (1494–1553): «Иду искать великое “Быть может”».], «Грандиозная патата»[31 - Игра слов на французском «peut-?tre» и английском «potato» (картофель). (Прим. пер.)]. I.P.H., мирской
Институт (Institute: I) Подготовки (of Preparation: Р)
К Потустороннему (Hereafter: Н), или «ЕСЛИ», как мы
Называли его – великое если! – пригласил меня на семестр
Читать о смерти («преподавать Червя»,
Как мне писал президент Мак-Абер)[32 - Macabre – зловещий (прим. пер.).]. Ты и я,
И она, совсем еще крошка, переехали из Нью-Уая
