скачать книгу бесплатно
Он даже не знал ее фамилии.
Он не знал ее возраста, ее происхождения, ее родственников. Он не знал, чем она занимается, где работает и как проводит свободное время.
Он не знал, какие она любит цветы, какую слушает музыку и что читает. Он не знал ее страхов и стремлений. Он ничего о ней не знал.
Кроме одного.
Он хотел быть с ней.
Он не мог точно сказать, любовь ли это с первого взгляда. Он вообще не был уверен, что это любовь. Его состояние напоминало ему болезнь. Он знал Изабеллу несколько часов, но ему трудно было дышать в ее отсутствие.
Юлий не знал, что такое любовь и существует ли она вообще. Он читал много книг и почти в каждой находил свое определение любви. Определений было целое море. Их было куда больше, чем любви в этом мире. Так он считал.
Он ненавидел сопливых романтиков и презирал самого себя, что превращается в одного из них.
Если это любовь, то он никогда никого не любил раньше. Никогда не испытывал он таких чувств.
Когда ему было десять лет, в одной из книг он вычитал очередное определение слова «любовь», которое тогда произвело на него впечатление. Больше всего благодаря тому, что он ни черта в нем не понял.
Это была старая книга, принадлежавшая перу женщины, жившей в древние, еще докосмические времена. По тем временам она писала фантастику. Книги о великих империях и звездных войнах, о подвигах и сражениях. Но еще она писала о людях. И все остальное было лишь декорациями, на фоне которых разворачивались настоящие драмы.
Юлий терпеть не мог Шекспира, а эти книги ему нравились, и потому он считал свои вкусы низменными и приземленными.
Книга, в которой он нашел взволновавшую его цитату, была о мужчине и женщине. Они оба были военными, воевали за разные планеты, и периодически судьба сводила их вместе. У них были очень сложные взаимоотношения.
Когда они были разлучены в очередной раз, мать спросила главную героиню, как та относится к главному герою.
Он был очень странным типом, этот главный герой.
Странным и опасным.
«Конечно, я его не ненавижу. Но и не могу сказать, что без ума от него. – Она долго молчала, потом посмотрела в глаза матери. – Но если он порежется, у меня течет кровь».
Юлий считал, что только женщина способна дать столь непонятное и в то же время такое убийственно эмоционально-точное определение.
Теперь он понял, что это означает.
– Так не бывает, – сказал Клозе. – Прости меня, Юлий, но так не бывает. Видел ее какую-то пару часов – и уже не можешь без нее жить? Я тебе не верю. Ты в очередной раз морочишь всем голову.
Юлий не ответил.
– Ведь так не бывает? – обратился Клозе за поддержкой к Асаду.
– Не знаю, – сказал Асад.
– Но у тебя так было? Хоть раз? – настаивал Клозе.
– Нет.
– И у меня не было. А значит, так не бывает.
– Слишком мало данных для экстраполяции, – сказал Асад.
– Я тебя не для того сюда звал, чтобы ты мне противоречил, – заявил Клозе. – Юлий, у тебя неправильное отношение к женщинам.
Юлий не ответил.
– Ты должен помнить, что ты – самец, – сказал Клозе. – Ты – мужчина. Когда мужчина хочет пить, он идет и берет вино. Когда мужчина хочет есть, он идет и берет мясо. Когда мужчина хочет любви – он идет и берет женщину.
На этот раз вместо Юлия ответил Асад.
– Юлий был прав в своей оценке, – заявил Клозе муж четырех жен. – Ты – маньяк.
– Чего ты лезешь? – возмутился Клозе. – Это не твоя реплика. Я хотел спровоцировать этого хлюпика, а не тебя.
Юлий никак не прореагировал и на «хлюпика». Клозе испугался.
Клозе предпринял еще восемнадцать попыток спровоцировать Юлия хоть на какую-то реакцию. Асад помогал ему по мере возможностей.
За все время их встречи Юлий не произнес ни слова.
А когда они ушли, он лег на кровать и уставился взглядом в потолок. Но потолка он не видел.
Изабелла злилась на саму себя и была самой собой недовольна.
Проблема была в том, что ей действительно понравился этот мальчик. Этот милый мальчик с серо-стальными глазами взрослого мужчины. Не уставшего от жизни старика, а мужчины, который повидал многое из того, чего не хотел видеть и чего не видели многие.
Он не был похож на военного до того момента, как она увидела его татуировки, и до того, конечно, как он предстал перед ней в форме. У него не было военной выправки; в отличие от тех военных, которых она знала, его движения были плавными и ленивыми. И она должна была признать, что он отменно танцевал.
Конечно, она неправильно с ним поступила. Надо было объяснить ему все в тот же вечер, сразу после драки. Но она оказалась слишком расстроенной. Слишком разочарованной тем, что она о нем узнала.
И можно сказать, что его выходку с УИБ спровоцировала она сама.
Но уже ничего нельзя было исправить. Он это переживет. И она это переживет. Они оба это переживут. По отдельности.
Возвращаясь домой после работы, она обнаружила под своей дверью рыжего молодого человека. В этом типе она сразу признала военного, несмотря на то, что одет он был типично для туриста. Но свои татуировки, такие же черепа, как у Юлия, он сразу выставил напоказ. У рыжего их было меньше, но ненамного.
– Добрый вечер, – сказал рыжий. – Меня зовут Клозе. Точнее, это моя фамилия, но меня все так зовут. А вы – Изабелла?
– А то вы не знаете. Я видела вас в баре.
– Просто хотел удостовериться лишний раз, – сказал Клозе.
– Что вам надо? Это он вас послал?
– Нет, он меня не посылал. Он даже не знает, что я здесь.
– Вот как? И что вы хотите?
– Может быть, мы продолжим наш разговор в квартире? Не угостите ли бедного немецкого парня чашечкой чая?
– В баре вы тоже пили чай?
– Да, только холодный и алкогольный.
Она пригласила Клозе на кухню и заварила чай.
Это не было против ее правил. Она никогда не давала себе слово, что не будет поить пилотов чаем.
– У вас милая квартирка, – сказал Клозе, который видел только часть темной прихожей и кухню.
– Откуда вы знаете?
– Я не знаю. Я проявляю вежливость.
– Вы откровенны.
– Да, – сказал Клозе. – Есть у меня такая неприятная черта. Я всегда говорю, что думаю, но не всегда думаю, что говорю. Фраза относительно милой квартирки была первой частью комплимента, который я собирался вам сделать. Типа у милой квартирки милая хозяйка. Но я бы солгал. Вы – не милая.
Действительно, неприятная черта, подумала Изабелла.
– Я – сука, – сказала она.
Клозе покачал головой:
– Я так не думаю. Вы не милая, но вы и не сука. Вы – нечто среднее, что-то между ними. Но, говоря откровенно, мне на это наплевать. А чай неплохой.
– Только не говорите мне, что вы разбираетесь в чае.
– Совсем не разбираюсь. Я слишком редко его пью. Но мне нравится аромат этого чая, а потому я и говорю, что он неплохой.
– Что ж, я уже многое о вас узнала. Кроме того, с какой целью вы сюда пришли.
– Я хочу рассказать вам о Юлии, – сказал Клозе. – Я отниму не так уж много вашего времени. Потом допью чай и уйду. Вы согласны меня выслушать?
– А разве вам требуется мое согласие?
– Безусловно, – сказал Клозе.
– Ладно, говорите.
– Он плохой человек, – сказал Клозе. – Отвратительный. Очень неприятный. Он заносчив, эгоистичен, себялюбив, нагл, высокомерен, упрям. У меня не хватит эпитетов, чтобы его охарактеризовать, потому что я недостаточно хорошо образован. Порой он говорит странные и страшные вещи. Он циник и нигилист. Мы знакомы с ним недолго – всего три года. Мы проводим вместе с ним много времени. Не потому, что нравимся друг другу, а потому, что вынуждены существовать в очень ограниченном пространстве и нам просто некуда друг от друга деваться. Мы с ним вместе пьем, едим, курим, разговариваем, играем в покер и, извините, совершаем боевые вылеты. Только в бордель я обычно хожу один. Мы знакомы с ним три года, и за все это время он ни разу не назвал меня своим другом. Я его, впрочем, тоже. Порой мы раздражаем друг друга, порой мы друг друга просто ненавидим. Но когда меня сбили над болотами, когда мне оторвало вот эту ногу… – Клозе выставил ноги на середину кухни и задрал штанины, в подтверждение своих слов, продемонстрировав различную степень волосатости нижних конечностей. На правой ноге волосы только начали отрастать. Но он мог бы этого не делать. Изабелла и так ему верила. – Он вернулся за мной, хотя имел право этого не делать. Он утопил свой собственный истребитель, стараясь меня спасти. Он целый день тащил меня на своей спине. Ругаясь последними словами, говоря, что я слишком тяжелый даже без одной ноги, падая в грязь, но – тащил. И он вытащил меня с вражеской территории. Как вы думаете, я сказал ему за это «спасибо»? Нет, не сказал. Он не ждал от меня благодарности, он бы не знал, что делать с такой благодарностью. Думаю, он и сам не понимает, почему он поступает так или иначе. Поступает правильно. Я не говорю, что он всегда поступает хорошо, хотя с моей стороны это выглядит черной неблагодарностью. Не говорю, что он поступает справедливо. Он поступает так, как считает нужным.
– Должна вам сказать, что у вас с ним очень странные отношения, – сказала Изабелла.
– Он сын Питера Моргана. Удивительно, что у него с кем-то есть хоть какие-то отношения, – сказал Клозе.
– Что вы хотите этим сказать?
– Питер Морган – великий человек. Все считают его таким. Я думаю, очень сложно быть сыном такого человека.
Изабелла подумала, что если у рыжего Клозе будут дети, то им тоже придется несладко.
– И что вы хотите от меня?
– Можно, я сначала объясню вам, почему я этого хочу?
– Попробуйте.
– Видите ли, все дело в том, что я – эгоист. Может быть, еще больший эгоист, чем Юлий. И сейчас, в отличие от тех трех лет, я чувствую себя рядом с ним особенно некомфортно. А я не люблю чувствовать себя некомфортно… Предполагается, что сейчас вы должны спросить, почему я себя чувствую некомфортно.
Она улыбнулась. Впервые. Клозе записал одно очко в свой актив.
Она не спросила.
– Отлично, – сказал Клозе. – Будем считать, что вы задали мне вопрос, а я на него отвечаю. Он страдает. Это глупо, я понимаю, что вы едва знаете друг друга, но он почему-то вбил себе в голову, что любит вас.
– Так не бывает, – сказала Изабелла.
– Я тоже ему это говорил, – сказал Клозе. – Но он страдает, я вижу. Он мало ест, никуда не ходит, пьет мало алкоголя и, что самое подозрительное, почти не курит. С сегодняшнего утра он еще и ни с кем не разговаривает, и это пугает меня больше всего. Раньше его можно было заткнуть только пулей в голову. В упор. И то действовало не сразу.
– И что вы хотите, чтобы я сделала? Переспала с ним? Упала в его объятия? Вышла за него замуж? Родила ему пятерых детей?
– Вы предлагаете слишком радикальные действия даже для меня, – сказал Клозе. – Вполне возможно, что один из вариантов сработает, но я имел в виду не это.
Предполагалось, она спросит, что он имеет в виду, но она опять промолчала.
– Никому этого не говорите, если не хотите подорвать мою репутацию, но я считаю, что у женщины в таких вопросах прав ровно столько же, сколько у мужчины. – Клозе помолчал, потом спросил разрешения закурить и сунул сигарету в рот. Но зажигать не стал. – Он вам не нравится. Вы имеете на это полное право. Вы можете даже ненавидеть его и желать его смерти, и мне нет до этого никакого дела. Я лишь хочу, чтобы вы встретились с ним еще один раз и объяснили почему. Мне кажется, он переживет вашу нелюбовь. Но он не сможет этого сделать, пока не поймет почему. Если вы не любите пилотов, то объясните ему, почему вы их не любите. Если он не нравится вам лично, скажите это. Скажите ему, что это нелепо, что вы считаете его идиотом. Но не оставляйте его в неизвестности.
– Я… должна подумать.
– Конечно, – кивнул Клозе. – На случай, если вы решитесь оказать мне эту услугу, вот его адрес. Он никуда не выходит, так что вы можете застать его в любое время.
Клозе допил чай и наконец-то зажег сигарету. И тут же выплюнул, потому что за время своего монолога успел изжевать фильтр.
– Если… если я все-таки приду, мне вас не выдавать?
– Нет смысла, – сказал Клозе. – Он не дурак. Как-то же вы узнали, где он остановился.
– Может быть, мне помогло УИБ.
– Ему помогало не УИБ, – сказал Клозе. – А только один сотрудник УИБ, который почему-то чувствует себя виноватым.
– Почему?
– Не знаю, – солгал Клозе.
На самом деле он знал почему.
