скачать книгу бесплатно
– Полностью на твоей стороне, полковник Чайковский, – поддержал следователь. – Только – поделикатнее, потоньше, ясно? Худо, если тень подозрения падет на невинного и порядочного человека, – потом глянул в сторону Фомина и добавил. – Прошу прощения, но о ваших художествах все-таки сообщу генералу вашему. Специалисты вы славные, но иногда делаете слишком крутые повороты, и вас на виражах явно заносит.
– Повинную голову и меч не сечет, – выходя из кабинета, обронил как бы невзначай Фомин.
Глава 5
Влюбленный спешит на помощь
Обольстительница
Бар «Серебряное копытце» был лишь наполовину заполнен, когда в зал вошли четверо – трое мужчин и дама. Откуда-то лилась приглушенная музыка. Лучи полуденного солнца с большим трудом пробивались сквозь плотно зашторенные окна. В зале было довольно-таки прохладно.
– Ух, благодать-то здесь какая!
Сказав, Фомин первым плюхнулся в одно из четырех кресел, окружающих столик, отстоящий от других несколько в сторонке. Фомин расстегнул две первые пуговицы рубашки. Из образовавшегося пространства выглянули клочья жгуче-черных волос.
Двое других мужчин замешкались: оба решили поухаживать за дамой. Из секундного единоборства победителем вышел более молодой и ловкий, а потому полковнику Чайковскому не оставалось ничего другого, как уступить.
– М-да, Фомин, – заметил он, удобно устраиваясь за столиком, – стареем, братец, стареем. Забываем об этикете.
Фомин, отвалившись на спинку кресла, прищурившись хитровато, не забыл съязвить:
– Утратил? Ты?! Этикет? Сроду его у тебя не было. Я прав, не так ли, Зинуля?
– И в самом деле, вы – не гусары. Впрочем, что с вас взять? Особенно ты, Фомин: экий, право, бурбон.
– А помнишь, Зинуль…
– О, конечно, такое забыть невозможно. Как же! Даме ручку поцеловал.
– Ну и женщина! И притом знает, что я ее люблю.
– Любить, возможно, и любишь, но странною любовью.
К ним подошел официант.
– Что будем заказывать, господа?
– А что посоветуете? – вопросом на вопрос ответил Чайковский.
– Рекомендую: салат «Демидовский», борщ по-уральски, на второе – сардельки купеческие, фирменные, на десерт – мягкое мороженое с орешками, а пить… – официант на секунду задумался.
И этого оказалось достаточно, чтобы Фомин взял инициативу в свои руки.
– Мужчинам – сто пятьдесят русской…
– На всех? – тут же уточнил официант.
– На каждого! Даме – шампанское.
– Какое?
– Получше. Из французских. Например, бургундское… есть?
– Да… Сухое или полусухое, сладкое или полусладкое?
– Ты какое, Зинуля, предпочитаешь?
– Пора бы запомнить.
– А, минуточку, сейчас вспомню… Даме – полусладкое и, конечно, охлажденное.
Официант собрался уходить. Но его остановила Орлова.
– Нет, погодите-ка. Мне – кофе, а шампанское, тем более французское, оставим на потом: авось разбогатею.
– Ты чего, Зинуля? – Фомина от гордости за самого себя аж распирало. – Плачу я. А кофе, само собой, всем.
Чайковский не удержался.
– Что это на тебя накатило? Банк грабанул или американский дядюшка наследство оставил?
Фомин вновь откинулся в кресле и, глядя в потолок, слишком уж меланхолично ответил:
– Делаю выводы… Из конструктивной критики.
– Все равно, Фомин, тебе за лейтенантом не угнаться.
– Согласен. Уж так он прыток… Мы с тобой больше пятнадцати лет пытаемся улестить нашу Зинулю. И что? Никакой реакции! А этот? Пришел, увидел, покорил.
Лейтенант Полозков решил также вступить в разговор.
– Я уже с вами десять дней, а все никак не могу понять, где вы шутите, а где серьезно.
– Даже не пытайся: все равно не поймешь. Этому в нашей школе не учат. Там теперь все больше этикету учат.
– Вот… опять, господин майор…
– Не опять, а снова, – возразил, не меняя тональности, Фомин. – Кстати, отныне – уже не майор.
Орлова и Чайковский в голос спросили?
– Неужели?.. Проскочил?
Фомин опять горделиво выпятил грудь.
– Да! Утром вызвал генерал. Сукин ты сын, говорит, в рубашке родился. Я стою и молчу. А про себя думаю: из-за того и хожу аж семнадцать лет в старших сыщиках.
Чайковский посочувствовал:
– Тебе всегда не везло.
– А что такое? – спросил Сергей Полозков.
– Да ничего особенного, юноша, – ответил Фомин. – Два года назад на погонах уже дырочку сверлил для очередной звездочки. Но… На мою долю выпало брать одного бандита. Помощнички мои зазевались, и он бросился бежать. Я – за ним. Я только-только раскочегарился, как он остановился, обернулся, вскинул руку. Я понял: мне – крышка, если промедлю. Ну… и пальнул. Я опередил его на какую-то долю секунды. Он тоже успел нажать на курок, но уже в падении, поэтому чуть-чуть промахнулся. Его пуля провизжала возле самого моего уха.
– Но вы же, господин майор, абсолютно правы…
– Это ты, юноша, так считаешь. А вот мое начальство тогдашнее иначе глянуло на происшествие. Мне в вину поставили, что не он меня, а я его продырявил.
Сергей недоумевающе глядел на майора.
– В тебя целятся и ты же виноват…
Чайковский пояснил начинающему сыщику:
– У начальства, Сергей, своя логика, и она не всегда понятна нам, простым смертным. Вот… Фомин промахнулся бы – тогда другое дело. Тогда дырку в нем прикрыли бы медалькой. Возможно, посмертно. Героем признали бы…
– Хватит, мужики, о прошлом, – Фомину эти воспоминания были неприятны. – Генерал мне сказал: «телега», которую накатил прокурор, малость где-то задержалась, и ему уже было поздно отзывать представление из МВД.
– Тогда пьем за подполковника Фомина, – предложила Орлова, – и пьем стоя… Я пью за тебя, Сашок! Прости за высокопарные слова, я пью за то, чтобы никогда не коснулась тебя бандитская пуля. Ну, будь! – она потянулась к нему. – Позволишь чмокнуть тебя?
– Почему бы и нет, сударыня? Губки или щечку подставлять, а?
– Изволь, голубчик, щечку твою шершавую.
Все чокнулись и выпили.
Вот и десерт подали на стол. И тут Чайковский неожиданно заметил:
– Господин подполковник, а вы не забыли на радостях-то, что у вас сегодня свидание?
– Это еще с кем? – Орлова, будто и в самом деле, оскорбилась. – Узнаю – я ей космы-то повыдергиваю.
– Да это он так, Зинуля, шутит. Сегодня – никаких свиданий не может быть. Иду домой и только домой. Этот вечер посвящаю семье. Вот гульбище закачу. Может, вечерком заглянете, а?
– Извини, подполковник, но сегодняшнее свидание я тебе никак не позволю пропустить, – абсолютно серьезно сказал Чайковский. – Нельзя, чтобы юная обольстительница, которую мы с таким трудом вычислили, выскользнула из твоих мужественных рук.
– Побойся Бога, Чайковский, какое свидание?
– Ну, как же! О Юленьке забыл? О той, которая затащила в постель Маврина?
– Как!? – пораженная Орлова уставилась на Чайковского. – Вычислили и мне ничего не сказали? Мне, вашему боевому соратнику? Ну, нет, такого я вам не прощу!
– Вот черт! – воскликнул Фомин. – А ведь я и в самом деле забыл. Звездочка-то начисто отшибла память, – и уже обращаясь к Орловой, добавил. – Извини, Зинуля, но мы сами узнали ее координаты только что.
Чайковский продолжал:
– Предупреждаю, чтобы без фокусов. Не дури. Проведешь операцию, как условились, понял?
– Обещаю. Но мне не терпится. Так хочется сейчас же поехать и очаровашку Юленьку прямо в аудитории – под нежны рученьки.
– Выбрось из головы! Запрещаю даже думать об этом. Только по плану – вечером и на квартире!
– Договорились. Как-нибудь потерплю до вечера. Только ты не забудь предупредить следователя Алексеева.
– Уже…
– Ну? И?..
– Он поддержал наш план. Сегодня задерживаем, и помещаем на ночь в изолятор, утром – встречаемся.
Фомин воскликнул:
– Эх, как время теряем!
– Ты опять?
– Нет-нет, это я так.
– То-то же! Разве не знаешь, в каких случаях крайне необходима спешка?
– При ловле блох.
– Глянь-ка, Зинуля, у Фомина, кажется, эрудиция прорезалась.
Чайковский допил кофе. Взял в руки опорожненный графинчик, постучал козонками пальцев по нему и разочарованно произнес:
– Хороша бражка, да мала чашка
Фомин немедленно откликнулся.
– В чем же дело? Могу и повторить заказ.
– Не время, господин подполковник. Малость обмыли звездочку. И хорош! Водку надо пить в меру – говаривал когда-то Неру.
Фомин ответил тем же:
– Водку пей до сыта – рекомендовал Хрущев Никита.
– И в самом деле, пора, ребята, – прервала их Орлова. – Меня тоже на службе ждут.
Фомин рассчитался, и все вышли из бара. На улице, когда Орлова с Полозковым немного отдалились, Чайковский полушепотом спросил товарища:
– Думаешь, будет «поклевка»?
– Считаю, что да, – ответил Фомин. – Парнишка занервничал и даже лицом изменился. Похоже, мы на правильном пути.
Воробышек
