скачать книгу бесплатно
Но никто не имел о ней ни малейшего представления. Создавалось ощущение, что только он один ее и видел. Через несколько дней Томек не выдержал. Мысль о том, что он больше никогда не увидит девочку, казалась ему невыносимой. И то, что он не мог ни с кем поговорить о ней, тоже его мучило. Тогда он оставил лавку, положил в карман брикет мармелада и что есть духу побежал на другой конец деревни, где жил дедушка Ишам.
Старый Ишам был народным писателем, то есть писал за тех, кто не умел этого делать. Разумеется, он еще и читал. Когда пришел Томек, он как раз читал письмо для некой дамы, внимательно его слушавшей. Томек скромно держался в стороне, пока они не закончили, потом подошел к своему другу.
– Здравствуй, дедушка, – сказал он, прикладывая руку к груди.
– Здравствуй, сынок, – ответил Ишам, раскрывая ему объятия.
Они не были друг другу ни дедушкой, ни сыном, но, поскольку Ишам жил один, а Томек был сиротой, они всегда так здоровались. Они очень любили друг друга.
Летом Ишам работал в маленькой хибарке, прилепившейся к каменному забору и выходившей прямо на улицу. Он сидел по-турецки посреди книжек. Чтобы добраться до него, надо было вскарабкаться по трем деревянным ступенькам и тоже сесть на пол. Посетители предпочитали стоять на улице, диктуя письма или слушая, как их читает Ишам.
– Поднимись ко мне, сынок.
Томек перемахнул через три ступеньки и устроился, скрестив ноги, рядом со стариком.
– Как поживаешь, дедушка? – начал Томек, доставая из кармана мармелад. – Много работы?
– Спасибо, мой мальчик, – ответил Ишам, принимая сладости. – У меня никогда не бывает работы, я тебе уже говорил. А тем более отдыха. Все это просто-напросто жизнь, и она идет своим чередом.
Томека очень забавляли подобные загадочные фразы. Ишама можно было бы принять за великого мыслителя, если бы он не был таким сладкоежкой. Он обожал сладости, мог дуться, как трехлетний ребенок, если Томек забывал принести ему тянучку, пастилу, жевательную резинку или лакричных конфет. Больше всего Ишаму нравились пряники в форме сердечек, но он не отказывался ни от каких лакомств, лишь бы их было не слишком трудно жевать.
Томек не хотел надолго задерживаться и, так как его разбирало любопытство, сразу же перешел к интересующей его теме:
– Скажи, дедушка Ишам, ты слышал когда-нибудь о реке Щар или Дьяр?..
Старик пожевал, подумал немного, затем неторопливо ответил:
– Я знаю реку… Кьяр.
– Точно! – воскликнул Томек. – Кьяр! Река Кьяр!
Повторяя это название, он так и слышал слова девочки: «Вода из реки Кьяр…»
– Которая течет вспять… – продолжил Ишам.
– Которая… что? – пробормотал Томек, никогда не слышавший о таком.
– Которая течет вспять, – четко произнес Ишам. – Река Кьяр течет вспять.
– Вспять? Что ты хочешь этим сказать? – спросил Томек, вытаращив глаза.
– Я хочу сказать, что вода в этой реке течет вверх, а не вниз, мой маленький Томек. Что, не ожидал?
Ишам расхохотался, глядя на своего юного друга, потом сжалился над ним и начал объяснять:
– Эта река берет начало в океане, понимаешь? Вместо того чтобы в него впадать, она из него вытекает. Будто забирает воду из моря. Вначале она широкая. Говорят, в этом месте на берегах растут необычные деревья. Деревья, которые потягиваются утром и вздыхают по вечерам. А еще там множество никем не виданных животных.
– Каких животных? – заинтересовался Томек. – Опасных?
Ишам покачал головой. Он не знал.
– В любом случае, – продолжал старик, – самое удивительное, что вода в этой реке течет не в ту сторону…
– Но, – перебил любопытный Томек, – если бы эта река, притом большая, брала воду из моря, то уровень моря должен был бы понижаться…
– Должен, но этого не происходит из-за десятков других рек. Они-то в море впадают.
– Конечно, – вынужден был признать Томек, – конечно.
– Затем, – продолжал Ишам, – река Кьяр сливается с подземными водами, как говорят, на протяжении сотен километров. Она теряет воды, вместо того чтобы пополняться.
– А куда уходит эта вода? – спросил Томек. – Ей же надо куда-нибудь деваться!
И снова старику Ишаму пришлось признаться в своем неведении:
– Никто не знает, куда уходит эта вода. Притоков не существует. Это большая загадка. А ты принес мне кусочек нуги?
Томек так глубоко задумался, что ответил не сразу. В своих мыслях он был далеко от нуги. Он порылся в карманах.
– Нет, дедушка, но я схожу за ней, если хочешь. Обещаю. Пожалуйста, расскажи мне еще об этой реке.
Разочарованный Ишам пробурчал несколько непонятных слов и решил продолжить:
– Как бы то ни было, воды реки заканчивают свой бег у подножия горы, называемой Священной горой.
– Священной горой? – переспросил Томек удивленно.
– Да. Те, кто дошел до нее, говорят, что никогда не видели ничего более впечатляющего. Ее вершина скрывается в облаках. Но эту речушку голыми руками не возьмешь. Чем выше она поднимается, тем уже становится. Сначала это бурный горный поток, потом – тихий ручеек. Она все время течет вспять. Когда забирается совсем высоко, то превращается в тоненькую струйку не шире моего мизинца. Там она снова оживляется и создает в толще камня впадину размером с полтазика. Эта вода невероятной чистоты. И она волшебная, Томек…
– Волшебная? – переспросил мальчик.
– Да, это вода, дающая бессмертие…
И снова Томек услышал чистый голос девочки: «Это вода, дающая бессмертие, разве вы не знали?» Ишам повторил ее фразу слово в слово.
– Только вот, – продолжил старик, – никто пока не принес ее оттуда, мальчик мой, никто.
– Но почему же? – возмутился Томек. – Надо всего лишь дойти по реке до ее истока, там, наверху, наполнить фляжку этой самой водой и спуститься обратно!
– Всего лишь… Но взобраться наверх еще никому не удавалось. А если и удавалось, то не получалось спуститься, и никто об этом ничего не знает. А если и получалось спуститься, то в дороге запас воды терялся. Есть еще одно обстоятельство, которое сильно затрудняет дело.
– Какое, дедушка?
– То, что реки этой, безусловно, не существует, а горы тем более.
Возникла пауза, которую прервал сам старый Ишам:
– Кстати, мой мальчик, кто тебе рассказал об этой реке?
Томек внезапно вспомнил, что пришел рассказать старому другу о встрече с девочкой. Теперь он должен раскрыть свой секрет и тогда, может быть, узнает о ней чуть больше.
Он собрался с духом и постарался в мельчайших подробностях описать все, что произошло в тот вечер в его лавке. Он не забыл ни про картинки с кенгуру, ни про оранжевый песок в склянке, ни про заглянувшую в дверь кошку. Он не рассказал только о своей ладони на руке девочки. Об этом не обязательно было трубить на всех перекрестках.
Старый Ишам дослушал до конца, после чего посмотрел на него с улыбкой, какой Томек еще никогда не видел: насмешливой и в то же время полной нежности.
– Скажи мне, сынок, а ты случайно не влюбился?
Томек покраснел до кончиков ушей. Он сердился на себя и на Ишама, который над ним подтрунивал. Так он и побежит еще раз за нугой. Он уже собирался уходить, как старик поймал его за рукав и усадил обратно.
– Подожди, остынь…
Томек послушался. Ему никогда не удавалось долго сердиться на Ишама.
– Ты сказал, у нее была фляжка?
– Была. Она говорила, что найдет воду и нальет туда.
На лице Ишама не осталось и тени улыбки.
– Видишь ли, Томек… Я не знаю, существует река Кьяр или нет, но я знаю, что ее ищут уже тысячи лет и никто, понимаешь, никто не вернулся хотя бы с капелькой этой живой воды. Целые экспедиции, мужчины в самом расцвете сил, снаряженные с ног до головы и твердо решившие достичь цели, терпели неудачу, даже не увидев Священной горы. И твоя милашка может сколько угодно стучать по своей фляжке и говорить, что наполнит ее, но это так же невозможно, как вырастить рожь на ладони.
– Но все-таки что же с ней будет?
Ишам улыбнулся.
– Думаю, мой мальчик, ты должен о ней забыть.
Подумай о ком-нибудь другом. Разве в нашей деревне мало красивых девочек? Давай, беги. Тебя, наверное, ждут покупатели.
– Ты прав, дедушка, – сказал Томек, повесив голову.
Он встал, пожал руки старому Ишаму и побрел к своей лавке.
Глава третья
Отъезд
С того дня мысль об отъезде не покидала Томека. Однажды ночью ему приснился странный сон, в котором за девочкой гнались тигры, бегущие на задних лапах, как люди. Девочка звала: «Томек! Томек!» Он взял ее за руку, и они понеслись во весь дух. Они слышали, как позади щелкают челюсти тигролюдей, но в последний момент им удалось спастись, спрятавшись под скалой. Тогда Томек спросил малышку, откуда она знает его имя, и она ответила, пожав плечами: «Кто же не знает Томека!» В другом сне он склонялся над водоемом с чистейшей водой на вершине Священной горы. На дне что-то блестело. Это была монетка, которой малышка заплатила за карамельки. Он поднимал один су, а когда поворачивался, она стояла перед ним, одетая как принцесса, и улыбалась. И охраняли ее укрощенные тигролюди.
Томек наметил отъезд на раннее утро. Так все не сразу заметят его отсутствие, а когда старый Ишам обнаружит в своей хибарке его письмо, он будет уже далеко.
В последние дни Томеку плохо удавалось скрывать свое беспокойство. Ему даже казалось, что в лавке на него странно смотрят. Как будто его план был написан у него на лбу; как будто что-то его выдавало – быть может, необычный блеск в глазах. Он долго продумывал, какую одежду взять с собой. Это было трудно, ведь он не имел ни малейшего понятия о том, что его ждет в дороге. Холодно или жарко будет в том дальнем краю? Стоило ли запасаться теплыми носками, толстым свитером и вязаным шлемом? Или, наоборот, следовало идти налегке? Тем более он не знал, какое взять снаряжение. Он искал ответы в приключенческих романах, но тщетно. У большинства путешественников не было ничего, а у его любимого Робинзона Крузо – и того меньше, потому что он все потерял во время кораблекрушения. Очевидно, у девочки с карамельками тоже ничего с собой не было. Томек решил последовать ее примеру и взять с собой только самое необходимое.
Для начала ему нужно было плотное шерстяное одеяло, потому что придется ночевать под открытым небом, а ночи становятся все холоднее.
Еще понадобится фляга. У него как раз была фляжка из кожи выдры. Томек хорошенько закрепил ее на поясе: она ему не раз еще пригодится… И для того, чтобы принести воду из реки Кьяр. Если он найдет ее, конечно.
Он смастерил себе из очень прочной ткани маленький мешочек и положил в него монетку. При встрече он сможет отдать ее девочке. Если они встретятся… Так или иначе, мешочек был спрятан под рубашкой, и пусть кто-нибудь только попробует его отобрать. В карман штанов Томек положил лишь охотничий нож (вдруг придется защищаться) и два носовых платка, на которых его мать когда-то вышила «Т», первую букву его имени.
В последний вечер, проверив, все ли вещи собраны, он сел за прилавок, зажег керосиновую лампу и написал Ишаму такое письмо:
Дорогой дедушка Ишам,
ты всегда читаешь письма для других, но это письмо для тебя, и тебе не надо будет читать его вслух. Я знаю, что огорчу тебя, и заранее прошу прощения. Я отправился сегодня утром на поиски реки Кьяр. Если получится, я принесу тебе этой воды. Надеюсь по дороге встретить девочку, о которой я тебе говорил, потому что она направляется туда же. Оставляю тебе ключ от лавки, потому что боюсь потерять его там, куда я иду. Постараюсь вернуться как можно скорее.
До встречи,
Томек
Он с трудом сдерживал слезы, запечатывая конверт. Ишам сильно постарел за последние месяцы. Щеки покрылись морщинами. Кожа на руках стала похожа на древний пергамент. Будет ли он еще жив, когда Томек вернется? И вообще, вернется ли он когда-нибудь? Он совсем не был в этом уверен.
Не раздеваясь, Томек лег на кровать и проспал несколько часов без сновидений. Когда он проснулся, была еще ночь и лунный свет тускло освещал пристройку. Он резко вскочил, и его сердце наполнилось радостью. Наконец-то! Казалось, он ждал целую вечность, и вот наступил самый счастливый день в его жизни. Томека переполняла надежда. Он точно найдет реку Кьяр. Заберется на Священную гору. Принесет воды. А еще обязательно встретит девочку и, конечно, вернет ей деньги!
Он выпил большую чашку горячего какао и с аппетитом съел несколько бутербродов с маслом и вареньем. Затем тепло оделся, проверил, как держится на поясе фляжка, на месте ли мешочек, все ли он положил в карманы. В последний момент Томек взял с собой еще большой кусок хлеба. Наконец он туго свернул шерстяное одеяло, перекинул его через плечо, а потом подошел к двери лавки и сделал то, чего не делал еще никогда в жизни: перевернул табличку. Теперь она гласила: «ЗАКРЫТО».
Томек дошел по тихим деревенским улочкам до хибарки старого Ишама. Занавеска была задернута. Он бесшумно ее отодвинул. На пюпитре, который Ишам использовал как подставку для писем, Томек оставил ключ от бакалеи, конверт с прощальным письмом и большой кусок нуги.
– До свидания, дедушка… – прошептал он, как будто старик мог его слышать. Затем двинулся дальше, бросил последний взгляд на свою лавку и устремился широкими шагами по знакомой дороге. Только на этот раз он не повернет назад. На этот раз его многое ждет впереди. Он – искатель приключений. Стая гусей составила в небе идеальный треугольник, словно приветствуя его. Они направлялись на юг, как и Томек.
– Я иду за вами! – крикнул он им вдогонку и почувствовал, что счастье переполняет его.
В те незапамятные времена представления о географии были весьма расплывчатыми. Не было сомнений, что Земля круглая, но многие в это не верили. «Если Земля круглая, – говорили они, – значит, те, кто внизу, ходят вниз головой? А если они не падают, значит, они приклеиваются подошвами?» Тогда не было ни точных карт, ни указателей. Люди ориентировались по солнцу, по луне, по звездам… Но надо признать, что и терялись чаще.
Томек решил идти все время на юг, где, по словам Ишама, находится океан. «В какой-то момент, – думал он, – чтобы найти реку Кьяр, придется выбирать, куда идти, направо или налево». Большую часть дня его окружал знакомый пейзаж – холмы среди равнин, – и он останавливался, только чтобы поесть хлеба, глотнуть из фляги или нарвать плодов с деревьев.
Приближался вечер, и Томеку стало казаться, что горизонт расширился и обведен нескончаемой темной чертой. Когда он преодолел еще несколько сотен метров, он понял, что это лес, огромный лес, какого он еще никогда в жизни не видел. Ему не очень хотелось пробираться сквозь чащу, но обходной путь наверняка занял бы дни, а то и месяцы, кто знает. Утро вечера мудренее, решил Томек, почувствовав усталость. Он вернулся немного назад, к одиноко стоящему дереву, крона которого напоминала зонтик, а ветви почти достигали земли. Он залез внутрь и завернулся в одеяло. В полудреме он размышлял о том, что хорошо было бы найти попутчика, как это часто случается с искателями приключений, чтобы не чувствовать себя одиноким. Но тут на Томека навалилась усталость, и он заснул, даже не успев погрустить.
Глава четвертая
Лес забвения
Когда Томек проснулся, то не сразу понял, что лежит не в своей постели. Но при виде листьев, падающих дождем вокруг него, он вспомнил все: отъезд на заре, длинную деревенскую дорогу, одинокое дерево. Значит, он действительно уехал. Это был не сон.
Крохотная сине-желтая птичка, спрятавшись в листве, принялась щебетать рядом с ним, будто говорила: «Вставай, Томек! Вставай, Томек!» Он не смог удержаться от смеха. Он почувствовал себя таким же счастливым, как в то утро, когда покидал деревню, таким же свободным и легким. «Если это называют путешествием, – сказал он себе, – то я хочу три раза обойти вокруг света!»
Только Томек собрался выйти из своего укрытия, как до него донеслись странные звуки. Будто кто-то комкал бумагу или собирал в кучу хворост. Потом послышались сухие щелчки, словно кто-то ломал веточки. Томек замер и прислушался. В какой-то момент неизвестный начал резко дуть. Без сомнения, разжигал костер. Томек пока остерегался выходить. А что, если этот человек окажется опасным? А если он нападет? С другой стороны, придется долго ждать, пока он уйдет, потому что никто не разводит костер, чтобы уйти, едва он разгорится. Томек погрузился в размышления, и тут послышался низкий голос, вроде бы женский. Женщина напевала:
Наш бе-е-едный ослик бо-о-олен –
Болят у него ножки…
Женщина, видимо, не знала продолжения, потому что пела только эти строчки. Послышался звон посуды – дзынь, блям – и потом звук льющейся воды. А фоном звучала все та же песенка: «Наш бедный ослик болен…» «У нее, похоже, хорошее настроение», – подумал Томек. Еще он подумал, что тот, кто поет: «Наш бедный ослик болен – болят у него ножки», – не может быть очень злым, – и высунулся из своего укрытия.
И правда, это была женщина. Несомненно, женщина, хоть и очень странно одетая. Невысокого роста, пухленькая. Множество вещей, совершенно друг к другу не подходящих, было надето на ней слоями, как на капусте: слой штопаных шерстяных кофт, слой юбок, слой свитеров… Простудиться ей точно не грозило. Наконец, надо добавить, что на голове у нее был надет чепец, закрывавший уши, а на ногах – внушительного размера ботинки.
– Гляди-ка! Выманили мы его! Любишь кофе?
– Да. Здравствуйте, сударыня… – ответил Томек, который кофе никогда не пробовал.
