Билетов нет

Денис Муравлёв

Билетов нет

Полине

У Дениса не было дочери. Юридически. Но по факту – была. Полина. И он об этом всегда помнил. Не то чтобы помнил – вспоминал в минуты просветления.

В тот год, когда родилась Полина, Татьяна поняла, что он последнее блядво́, и сказала, что не будет вписывать его фамилию в свидетельство о рождении дочери, поскольку не хочет, чтобы у дочери был такой отец.  Хотя Денис поначалу всё делал для новорождённой: ходил с утра на молочную кухню, покупал памперсы, детские смеси, погремушки, договаривался о детском массаже. И Татьяне сказал, что готов быть Полине хорошим отцом, но что с ней жить не будет. Татьяну ревность вывела из себя, и во время прогулки с коляской по парку она резко повернулась к Денису и сказала: "Теперь будет так: ежемесячно деньги мне на карту, но дочку больше не увидишь!" Она, видите ли, хочет строить семью с другим мужчиной, и Денис будет ей в этом мешать, появляясь у дочери.

После отказа Татьяны ему в отцовских правах он за́пил, пошёл в жестокие загулы, потом лежал в психушке. Но память сберёг.

Писал Татьяне в социальных сетях, но его сообщения остались без ответа.

В 2017 году, когда Полине шёл восьмой год, в ноябре, отец подарил Денису на день рождения чёрную кепку. Модную, из пальтового твида, плотную. В общем – как раз зимний вариант. С опускающимися ушами. В этой-то кепке он и пришёл незадолго до Нового года к Культурному фольклорному центру Людмилы Рюминой на Багрé, некогда бывшему кинотеатру «Украина», а ныне – Фольклорному центру «Москва». Задумка была по-военному хитрой: нужно было заранее приобрести билеты на «ёлку» и как бы невзначай заявиться с билетами к Татьяне в районную школу, где она работала завучем, на утренник, и пригласить Полину и её мать на январский детский новогодний праздник. Вдвоём? Втроём? Да неважно! Но чтобы все ахнули.

Денис торопился после работы. Кассы закрывались в семь вечера, и был последний день работы касс. Когда он подошёл к входу, было без пятнадцати. Успел! Дёрнул за ручку двери. Облом. За стёклами дверей, внутри холла, темно. Только какой-то дальний свет брезжил в закоулках коридора. Значит кто-то есть.

За спиной послышался хруст снега под чьими-то шагами. Обернулся – женщина. Подошла. Невысокий росточек. Простенькая искусственная белая полушубка над чёрными джинсами. Меховые сапожки. Серый берет с помпоном, волосы забраны. Лицо русское, открытое. Голос звонкий: