Церемония жизни

скачать книгу бесплатно

– Терпеть не может, – кивнула я. – И даже обручальные кольца хочет только из платины!

Мои подруги переглянулись.

– Что-о? – протянула Ая. – Но ведь кольца из передних зубов – самый класс!

– Странно. Твой жених – банкир, человек обеспеченный… – задумчиво сказала Юми. – Или он что, занудный скряга?

– Да нет же! Просто…

Не зная, что сказать, я неуверенно улыбнулась. Заметив это, Ая тут же с победным видом кивнула:

– Ну да, бывают на свете и такие люди: вроде при деньгах, а в моде – ни бум-бум! Хотя, конечно, твой Наоки одевается стильно. Вот уж не ожидала от него… Но насчет колец – ты уж обсуди это с ним посерьезней. Все-таки вам с этими колечками молить небеса о вечной любви!

Она поднесла к губам чашку с чаем. На безымянном, «исцеляющем»[12 - Безымянный палец по-японски – кусу?ри-ю?би (??), т.?е. «лекарственный» или «целительный», который традиционно считался основным рабочим пальцем врачевателей.____] пальце ее левой руки красовалось обручальное кольцо из человеческой кости. Белое колечко очень изящно смотрелось на тонкой фаланге. До сих пор не могу забыть своей зависти, когда Ая со счастливой улыбкой показала его мне в первый раз. И тогда же вздохнула – мол, все дешевле, чем из передних зубов…

Я скользнула взглядом по колечку на собственном пальце. Что скрывать, я и сама мечтала о кольце из зубов или хотя бы из обычной кости. О чем уже говорила Наоки не раз. И лучше всех на свете знала, что с ним это обсуждать бесполезно.

– А что, если вам заглянуть к ювелиру вдвоем? Когда Наоки увидит, как классно это смотрится на твоем пальчике, – может, и передумает?

– Хм-м… – протянула я и, чуть заметно кивнув, потянулась к тарелке с остывшими овсяными сконами.

____

Расставшись с подругами, я уже выходила на улицу, когда в моей сумочке звякнул мобильник. Сообщение от Наоки, который часто пропадал на работе даже по выходным.

«Сегодня вырвался пораньше. Заглянешь в гости?»

«Лечу!» – ответила я и помчалась к нему на метро.

Поселился Наоки очень удобно, недалеко от своей конторы – в районе, где многоквартирные дома громоздились вперемежку с офисными зданиями. После женитьбы мы планировали переехать в новый дом на краю города, чтобы растить будущих детей на природе. И хотя я с радостью думала о переезде, расставаться с улицами, где мы с Наоки встречались все эти пять лет, было все-таки нелегко.

Подойдя к подъезду, я нажала кнопку интерфона.

– Заходи давай! – послышался в динамике приветливый голос, и я отперла дверь своим ключом. Наоки, похоже, только что вернулся: все еще в галстуке и кашемировом кардигане, включал теплый пол для обогрева.

– Я купила ужин по дороге, – сказала я. – Сегодня холодно. Как насчет горячего набэ?[13 - Набэ (яп. ?, букв. «горшок») – общий термин для японских супов и тушеных блюд, которые подают в холода (чаще всего зимой). Набэ готовят прямо на столе с помощью портативной печи, и едоки сами выбирают степень готовности ингредиентов. Выражение «сидеть вокруг горшка» (яп. ????, набэ о какому) означает особо теплые отношения, возникающие в процессе поедания набэ.____]

– Отличная идея, спасибо! А как подруги?

– У них все хорошо. Вот, поздравили нас с помолвкой…

Я протянула ему коробку с парой винных бокалов от Аи с Юми. Отложила в сторону сумочку и пакет из супермаркета, сняла пальто. Все это время Наоки смотрел на меня, и взгляд его становился мрачнее с каждой секундой.

Заметив, как исчезает его улыбка, я вдруг вспомнила, что на мне свитер из человечьих волос.

– Я же просил тебя не носить его, – произнес он глухо, уже без всякой приветливости. И, отвернувшись от меня так резко, что, наверное, чуть не сломал себе шею, плюхнулся на диван.

– Ну… Я же с ними так долго не виделась, – забормотала я растерянно. – Захотела их чем-нибудь впечатлить… А этот свитер не носила уже сто лет! Вот и подумала: надену разок, что плохого?

– Выкинь его к чертям, и как можно скорее. Ты же обещала никогда больше не надевать его! Или твои слова ничего не стоят?

– Но ведь… за него даже кредит еще не выплачен! К тому же я обещала не надевать его, когда мы вместе. А не вообще всю жизнь. Разве можно ругать меня за то, что я ношу вещи, которые купила сама, на свои же деньги?!

Мой голос дрожал от слез. Но он по-прежнему не смотрел на меня. Лишь пальцы его сползшей на пол руки нервно застучали по половице.

– Да, если меня от них выворачивает.

– От чьих-то волос?! Но эти волосы ничем не отличаются от моих или твоих! Для нас они натуральней, чем шерсть любого другого животного, от наших не отличаются, разве нет?

– Вот именно поэтому меня от них и трясет! – раздраженно, будто сплевывая, процедил он и взял с диванного столика сигареты и миниатюрную пепельницу.

Наоки почти никогда не курил – и за сигарету хватался лишь в минуты крайнего раздражения или стресса. Каждый раз, когда он закуривал, вымотавшись на работе, мне хотелось как-нибудь его успокоить. Но теперь, когда поводом для этого явился мой же несчастный свитер, я ощущала себя совсем бесполезной.

– Завтра ты, кажется, собиралась в магазин к Михо присмотреть новую мебель? – продолжал он, выпустив струйку дыма. – Я с тобой пойти не смогу, так что выбирай все сама. Но учти: если купишь хоть что-нибудь сделанное из человеческого сырья, я на тебе не женюсь. Ни зубов, ни костей, ни кожи, ничего подобного. Иначе наша помолвка будет расторгнута.

– Вот как? Ты один решил за двоих?.. Но что ужасного в том, чтобы использовать умерших людей как материал для чего-нибудь красивого и полезного? Почему вдруг тебе это кажется ненормальным?

– Да потому что это осквернение смерти! Поверить не могу, что это становится модой – выдергивать из чьих-то трупов ногти, зубы, волосы, чтобы мастерить из них одежду и мебель!

– Но чем же мы хуже всех остальных животных? Разве мы, люди, не высшая форма жизни на Земле? Проявление истинного уважения – не выкидывать наши трупы, как никчемный мусор, а перерабатывать их с пользой для тех, кто пока еще жив! Почему ты не видишь, как это прекрасно? Ведь у наших тел столько частей, которые могли бы нам еще пригодиться! Забывать об этом и есть настоящее осквернение смерти!

– Ничего подобного… Да что это с вами, люди? Это же безумие! Вот, полюбуйся! – Он сграбастал свой галстук, сорвал с него заколку и с отвращением швырнул ее на пол. – Это ногти, вырванные у мертвого человека. У трупа, алло! Это не просто безвкусица, это варварство! Просто волосы дыбом встают…

– Стой! – испугалась я. – Только не поломай! Если ты ее так ненавидишь, зачем нацепил?

– Потому что шеф подарил. Как раз к нашей помолвке. А мне даже трогать ее противно, сразу всего передергивает!

Еле сдерживая слезы, я завопила:

– Переработка человеческого сырья не варварство! А вот тупо сжигать такое сырье в крематориях – уж точно дичь несусветная!

– Ну хватит! – не вытерпел он. – Замолчи!

Каждый наш разговор об этом всегда заканчивался перебранкой. И всякий раз я не могла взять в толк, отчего же Наоки так ненавидит все, что связано с ношением на себе или другим бытовым использованием фрагментов умерших людей.

– Прости меня… – сказала я, помолчав. – Я выкину свитер.

Стянув с себя свитер из человечьих волос, я осталась в шелковой сорочке. Сглатывая горестные вздохи, я скатала свитер, отливающий бликами, точно вороново крыло, и затолкала его в мусорный бак на кухне. Какое-то время я стояла в одной сорочке, жалкая и никчемная, пока руки Наоки не обняли меня со спины.

– Это ты меня прости, – пробормотал он. – Знаю, я слишком эмоционально на все это реагирую. Вряд ли ты когда-нибудь поймешь меня, сколько бы я ни объяснял… Но все эти свитера из чьих-то волос, вся эта мебель и посуда из человечьих костей и правда пугают меня до дрожи. И с этим ничего уже не поделаешь…

Тонкие руки Наоки нежно поглаживали меня. Мягкий кашемир облегал эти руки до самых запястий. Похоже, мне и правда никогда не понять, почему шерсть из пуха тибетской козы – это хорошо, а человечья – плохо, подумала я. Но заметив, как эти руки дрожат, пробормотала:

– Это моя вина. Я же знала, что тебе неприятно!

– Перестань, – зашептал он, уткнувшись носом в мое плечо. – Это ведь я заставляю тебя терпеть мои странности… Но я и правда никак не пойму: почему столько людей вокруг спокойно относится к такому дикарству? Подумай только: ни собаки, ни кошки, ни кролики себе такого не позволяют! Никакие другие животные не вяжут из своих покойников свитера и не мастерят из их желудков светильники! Вот и я хочу оставаться таким же, как все нормальные животные, понимаешь?

Не представляя, что на это ответить, я дотронулась до его рук, облаченных в кашемир, у себя на плечах. Развернулась к нему лицом, обняла его. Немного расслабившись, Наоки вздохнул, его прохладные губы коснулись моего плеча. Так мы стояли с ним еще долго-долго, и мои пальцы все гладили его позвоночник.

____

Когда я сообщила Михо, что не собираюсь покупать у нее никакой мебели из человеческого сырья, глаза ее округлились.

– Что-о? Ты хочешь сказать, что несмотря на свой бюджет, тебя не интересуют ни столы из берцовых костей, ни стулья из ребер, ни циферблаты со стрелками из фаланг, ни торшеры из высушенных желудков?!

– Именно так.

– А туалетные полочки из передних зубов? А прикроватные коврики из человечьих волос?

– Нет-нет, ничего такого. Не хочу огорчать Наоки. Наше будущее гнездышко должно быть уютным для нас обоих!

Нахмурившись, Михо захлопнула разложенные передо мной каталоги. И сказала, испуганно понизив голос:

– Не хочу об этом спрашивать, но… твой Наоки точно ничем не болен? С чего бы взрослый мужик так напрягался из-за обычного человеческого сырья?

– Сама не пойму. Кажется, в детстве он сильно не ладил с отцом. Может быть, дело в этом?

– Ему нужна серьезная консультация. Слишком все это странно. Все мы после смерти превратимся в какие-нибудь свитера, часы или торшеры. Ведь помимо того, что мы люди, мы – просто расходный материал. И что? Разве это не прекрасно?

Зная, что Михо права, я все же покачала головой.

– Согласна с тобой, но… В любом случае я хотела бы обставить наше жилище так, чтобы мужа ничто не расстраивало!

Поняв, что переубедить меня не удастся, Михо обреченно вздохнула.

– Ладно, дело твое… Хотя с твоими возможностями отказываться от первоклассной мебели – все равно что выкидывать деньги на ветер… Что ж! Тогда могу предложить, например, вот такой комплект – обеденный стол и стулья без человеческой кости.

– Вполне!

– А для света в гостиной я рекомендовала бы светильники из высушенных желудков. Но ты, я вижу, готова обойтись и обычным стеклом?

– Да, если можно…

То и дело вздыхая, Михо стала покорно наклеивать стикер за стикером на все, что я выбирала в ее каталогах. Как вдруг я не выдержала и спросила:

– И все-таки почему остальные животные не утилизируют своих покойников как-нибудь рационально?

– Хороший вопрос, – кивнула Михо. – Но разве самки богомола не пожирают своих самцов? Куда уж рациональнее! По-моему, немало животных знает, как распоряжаться своими трупами, куда лучше нас.

– Да? Ну, может, и так.