скачать книгу бесплатно
И стали женщины ведовство своё прятать. А оно наружу рваться.
Кэк вырвется…кэк вся гнильца из подлеца полезет… Так и начинает он снова громко вопить:
– Да ты ведьма!
Вот и куда нам деваться?! Если человека сто раз свиньей назвать, на сто первый хрюк услышится.
Так мы и стали настоящими Ведьмами. А злыми или добрыми, это уж как вам угодно.
Кому вам? Тем, кто рядом с нами. Мы от вас заражаемся. И уже давно тому не поражаемся.
Ведаем потому что, что, если что-то в себе переварить, да до нужной кондиции довести, можно из любой субстанции, самого коричневого цвета, золото выгрести!
Согласны? Нет? Ну, дело ваше. Говорю, сказка это!
Просто сказка! Плюшками угощайтесь, на ус мотайте. Не хотите злых ведьм вокруг себя плодить, умейте в себе всё переварить.
Вот так как-то!
Подписание и пакт о ненападении
На вопросе о возрасте фонтан Валда как-то слегка иссяк, на его лице была видна напряженная работа мысли:
«А что мне будет, если отвечу?!»
Мысли догналась здравой, что будет ничего, потому что, в конце концов, возраст не преступление, и он мирно ответил:
– Двадцать семь.
Работа мысли была очень явно выписана на его лице. И не сразу начала смазываться на продолжение беседы:
– Двадцать семь?! – ехидненько уточнила Ведьма (откуда берутся злые ведьмы, если кому интересно узнать мнение автора, выше)
– почему же мне тогда показалось, что у тебя помочи поверх штанишек?
Что такое помочи, и почему они поверх его джинсов могут оказаться, гость скумекал не сразу.
Да и откуда бы?!
Мода на штанишки на лямках в детсадовском возрасте ушла в глубокое, глубокое далеко. Вместе с казаками – разбойниками, классиками на асфальте, и азартными прыжками в пионер – болл на выжаренной солнцем площадке. Но выражение лица Ведьмы явно говорило не в его пользу, поэтому задавать лишние вопросы он поостерегся. Даже ещё больше не упасть в её глазах.
Хотя…судя по искрам в этих глазах напротив, для падения места было уже не много.
– Короче, друг мой дорогой, гость неожиданный, или ты сейчас читаешь внимательно, всё что в договоре написано, или…знаешь, я ведь могу своих подруг попросить устроить тебе веселую, очень веселую жизнь.
Они повсюду. И от ручек тебе не уклониться. В магазин зайдешь, приключений найдешь, в парикмахерскую, да сколько угодно, в метро, в кафе, да куда занесет, оттуда и вынесет!
Строго проговорила дама. Буркнув себе под нос, так чтобы гость не расслышал:
«Грязное дело шантаж, но с такими только такими жесткими методами и можно справиться. Иначе так и будет всю жизнь за мамин фартук держаться».
Гость икнул, моргнул, поверил.
И начал внимательно, перечитывая, ибо от страха глаза стали настолько велики, что за пределы листа вылезали, изучать предложенный документ.
Главный вывод, который он для себя вынес, это то, что ничего особо страшного от него не требуется. И никто следить за исполнением не собирается.
Всё на его совести. А уж с ней-то он сумеет договориться. Он пропустил одну маленькую, очень маленькую деталь.
Приписку:
«Настоящий договор печатается в трех экземплярах, и отправляется всем заинтересованным сторонам».
А одной из заинтересованных сторон, если вы ещё не поняли, была его мама.
Ей очень хотелось выда…ой, простите, женить сыночка.
Сколько можно ему суп греть, носки везде собирать, и за все его косяки ответ держать?! Разве она о таком сыне мечтала?! Она ему, она для него…..а он… Да она его до пятнадцати лет в школу провожала! Да она о нём ночами не спала…
– ОООЙ!! Мама, наверное, не спала сегодня!
Вдруг осенило сыночку.
– Не переживай. Мы её предупредили. Итак, что скажешь? Подписываешь?
Валд тяжело вздохнул…выхода ему не оставили, да и подчиниться проще. Всегда проще. Тут ведь ещё какая выгода? Всегда можно сказать:
«Не виноватый я! Так в договоре было!»
И подписал красивой ручкой, красивый лист договора.
Что в нем было? Я вам рассказать обещала? Так не уточняла же, в какой главе.
Всё будет. А может, и рассказывать не придется, всё увидите сами!
Начало исполнения и первая Ведьма
Что ж, деваться некуда. Договор подписан. Стороны обговорили порядок действий. Очень серьезно. Очень дотошно.
И Валд отправился домой. Ему целый один дали на приведение мыслей. Целый день много это или мало? Смотря, как распорядиться.
Мама парня была странно спокойна. Её как будто подменили. Не было привычных охов и ахов по поводу и без повода.
До неё тоже уже начало доходить, что деточка выросла, и постоянное вытирание носиков и всего остального уже без надобности. А может быть, дошло до неё, что эта гиперопека была нужна не великовозрастному младенцу, а ей самой? Что себе показать, как она ему нужна? И что ползание по кустам, высиживание в засадах, стараясь предостеречь, подстраховать, помочь, читай сделать всё за него, не так уж полезны?
Кто знает? Она не сказала. Потому что, вообще почти ничего не сказала. Улыбнулась. Указала на кухню, и ушла к себе.
И как вы думаете, чем она там, у себя занялась?
Достала мозаику, которую тайком купила для себя, вслух сказав, что хочет подарок сделать, и спрятала на долгие годы!
Не к лицу взрослой солидной даме таким заниматься! Да?! Ну…как прикажете.
А вот сейчас ей до того захотелось заняться этой мозаикой, что сыну, которому уже к тридцатнику подходит, почти, пришлось самому греть себе котлеты!
И можете себе представить, у него это получилось! И даже микроволновка его не укусила!
Валд так вдохновился собственным подвигом, что к котлетам решил пожарить себе яичницу! Вот, что с человеком Ведьмы могут сделать!
Мать заглянула на кухню, увидела уплетающего за обе щеки почти собственное произведение сына, довольно вздохнула и ушла к своей мозаике.
Зачем заглядывала? А вы думаете это так просто сразу переучиться?! Ну да, ну да!! Как же! Семь потов сойдет, семь шкурок слезет, семь …нет, семьдесят семь подошв сотрется. Не у тапок. У ног.
Но она сделала свой шаг.
И как ни странно, никаких возражений не последовало! А она так боялась, что, если станет что-то делать для себя, ей начнут тыкать в нос носками…ой, фигурально, но вы меня понимаете.
Выходной пролетел шеметом, как и положено каждому порядочному выходному.
Следующий рабочий день Валд просто не заметил. Работу-то он работал, но на автомате. Что прошло нормально, ибо в тот день никакого креатива не требовалось.
А вечером как штык стоял около ворот дома Ведьмы.
Его впустили. Пригласили пройти на этот раз в гостиную.
Стол уже был накрыт к ужину.
Но первой Ведьмы не было в комнате. Валд выглянул во двор, откуда слышалось легкое поскрипывание, увидел красивую девушку, качающуюся на качелях, и вышел к ней.
Неудобно как-то без хозяев за стол садиться.
– Здравствуйте, – вежливо приветствовал он незнакомку, меня тут ждать должны, приглашение есть, я вот …пришел.
Валд немного замялся. Незнакомка смотрела на него спокойно, но так, как будто всего просветила рентгеном, и всё сразу про него поняла.
Ученица заледеневшего сердца.
Рассказ первой Ведьмы
Но всё же, они смогли познакомиться, благо отсылка к договору помогала.
И так как ужин звал, то плавно переместились за стол. Хороший стол, это я вам доложу не семечки на завалинке щелкать! Гораздо, гораздо располагательней к доброму разговору. Семечки – это если просто посплетничать. Кто налево сходил, кто справа чего- то левого притащил. Кому больше досталось, а кому только семечки щелкать и осталось. Хотя, кто их на завалинке-то держит?! Вопрос вопросов!
После сытного ужина, где будущие собеседники перебрасывались только короткими фразами, ибо с набитым ртом говорить оно как не очень удобно, ситуация перетекла к чаю.
А вот тут уж простор! А вот тут уж и разговор! Или даже целая беседа может завязаться. Иногда и более чем.
– А слышали вы, уважаемый Валд, старую, старую сказку, – начала Ведьма, – да что я спрашиваю! Кто её не знает?!
Но есть у неё продолжение. Сказочник малую деталь упустил. Сказочники они такие, начнут своё плести, как наплетут, наплетут, потом глядь, поглядь, а почему от разобранного механизма куча деталей осталась. Так было и в этот раз.
В далекой, далекой стране, с холодным, холодным, ОООООЧЕНЬ, очень холодным климатом жила прекрасная королева. Очень прекрасная. И настолько же холодная, как климат тех мест.
Ей было лень платить дровосекам за дрова, истопникам за работу, и она поступила иначе.
Заледенела сама. Ну, что с ней потом сталось, вы и сами помните. Растаяла.
И сказочник сказал, что на том сказке конец, а кто слушал молодец, возьми с полки пирожок.
И вот тут и скрылся тот самый рогатый, который вечно прячется в деталях.
У королевы была ученица. На тот момент, когда двое подростков умело, растаяли замороженную на всю себя правительницу, ученица была послана очень далеко. Королева вообще была умелицей по части послать.
В командировку её заслали. Платили ли ей посуточные и так далее, не могу, сказать, не важно для нашей истории.
Важно то, что она вернулась к своей повелительнице, а той и след простыл. Прогрелся, если уж соблюдать истину.
Ученица тоже была жуть, какая холодная, и её девизом было:
«Мстю лучше подавать из морозильника!»
И она убралась ещё дальше. Что ей никто не мешал строить коварные планы.
Ученицу звали Льдинкой. И она была гораздо умнее и изощренней в хитростях, чем растаявшая учительница. Впрочем, так и должно быть, ученики должны стать сильней учителя. Это даже не обсуждается.
И должна вам рассказать, что она не так просто стала Льдинкой, у девочки было очень трудное детство.
Родители её так назваться имели право только по бумажкам.
На дочку внимания не обращали вообще, отдав всю свою любовь странной, завлекательной жидкости. Они топили в ней и любовь к дочери, и к её младшим братьям.
Мелким часто приходилось ночевать где-то попало.
На чердаках, около печных труб, скупо делившихся с ними тем теплом, что оставалось от прогорающих в теплых каминах дров.
Летом ещё как-то можно было согреться, свернувшись калачиком под лапами елей.
Этих детей знали все лесные обитатели. Зайцы жалели дрожащих двуногих. Больше, чем их собственные родители, и даже больше, чем остальные двуногие, яростно провозглашавшие свою праведность и высокую моральность.
Зайцы делились с ними морковкой, уворованной на огородах, капустой, с раскидистыми листьями.
И дети благодарно гладили их по ушкам, обнимая, когда засыпали. Так было теплее.
Иногда родители вспоминали, что они родители. И начинали воспитывать своих чад.
Чада после этого долго плакали, и потирали места воспитания. Порой им приходилось лечить друг друга, чтобы стало возможным хотя бы сидеть не на коленках.
Соседи…что ж, соседи, у каждого была своя семья, и свои семеро по лавкам. Кому нужны чужие голодные рты? Да и сражаться с родителями, поднявшими свой дух до победного над всем и всеми состояния, пока они были в состоянии стояния, мало кому хотелось.
