скачать книгу бесплатно
Мирмухсин. Зодчий. Роман. – Ташкент, 1979.].
Характерная черта столичных и провинциальных дворов – меценатство. Покровительство литературе, музыке, художественному оформлению рукописей было не только хорошим тоном, но и потребностью в среде тимуридской знати. Но главное в том, что в эту эпоху, как никогда ранее, художественная культура глубоко проникает в среду городских сословий – ремесленников, мастеров резного профиля, купечества. Именно они становятся создателями прекрасного и потребителями. Многие городские лавки являются своеобразными клубами, где проходят встречи – маджлисы, целью которых было не просто пирушки, но интеллектуальное общение: споры, живой обмен шутками, чтение новых стихов. Об этом периоде жизни в Герате красочно и живо написал бухарский прозаик Мирмухсин Мирсаидов в своей книге «Зодчий»
.
В начале XVI в. династия Тимуридов была свергнута в Средней Азии узбеками-Шейбанидами, а в Иране – персами-Сефевидами. С этого времени областями Центральной Азии правят узбекские ханы из династии Шейбанидов (XVI в.) и Аштарханидов (XVII в.). Вряд ли Колумб, Васка де Гама и Магеллан могли представить, сколь трагичным образом окажутся их великие географические открытия на судьбе столь удаленной от Пиренейского полуострова страны, как Мавераннахр и Хорасан. А между тем переход европейской торговли с Индией и Юго-Восточной Азией на морские пути свел почти на нет роль транзитных караванных путей, пролегавших через ее обширные пространства. В XVI—XVII вв. Центральная Азия оказалась почти выключенной из международной экономической жизни, сохранив лишь тянувшуюся на северо-запад нить торговых связей с Россией. И эта изоляция определила все нарастающую ее отчужденность от окружающего мира и от того бурного хода истории, какой переживали в ту пору Европа и близкие к ней страны мусульманского Востока, например, Турция. А изнутри нарастающие междоусобия постепенно приводили в упадок сельское хозяйство и ирригацию, вызывали сокращение численности городов, уменьшение их размеров.
Однако спад экономики, неупорядоченность политической жизни далеко не всегда знаменует упадок культуры (напомним Венецию, которая подарила миру Тициана, Тинторетто, Веронезе). И если роль Центральной Азии в судьбах Среднего Востока в эту пору не была сколь-нибудь значительной, то творческий потенциал ее ещё не был исчерпан и давал новые всходы. Еще возводятся величественные здания гражданской и культовой архитектуры, на русских рынках ещё славятся местные ткани, ковры, чеканные изделия, ещё продолжается переписка художественно оформленных рукописей.
Большие достижения центральноазиатского зодчества XVI—XVII вв. связаны с созданием архитектурных ансамблей. Во многом, следуя принципам ансамблевой застройки эпохи Тимура и Тимуридов, зодчие Самарканда и, особенно, столичной Бухары, развивают далее приёмы градостроительного искусства. Лишь в начале XVIII в. созидательная деятельность в Центральной Азии почти прекращается. В XVIII в. регион охватывает всеобщий кризис – социальный, политический, экономический, и как следствие – упадку городов и сел, голод и чума, вторжение и грабежи кочевников. Лишь в конце столетия страна выходит из состояния спада, мучительно вступая в Новое время.
За время кризиса оборвалась преемственность строительнохудожественных навыков: были забыты секреты изготовления резных кашинных мозаик и многоцветных майолик, утрачено мастерство возведения разнообразных сводчато-купольных систем, которыми обогатил центральноазиатскую архитектуру XV—XVI вв. Но было бы неверно оценивать памятники этого периода лишь как свидетельство деградации зодчества. Неиссякаемым родником творческой мысли оставалось быть народное искусство и зодчество, в среде которых создавались подлинные шедевры архитектуры и монументального искусства. Народные мастера виртуозно владели как техникой различных видов декора (резной ганч, резное дерево, настенные и потолочные росписи, трехцветные майолики высокого качества и др.), так и неисчерпаемым репертуаром орнаментальных мотивов (например, архитектурные ансамбли XIX в. Хивы, одного из самых живописных городов Среднего Востока).
Но в целом в XIX в. художественно-культурная жизнь народов Центральной Азии находилась в состоянии упадка. Политическое бесправие людей, застойные формы полуфеодального быта тормозили культурный прогресс. Догмы мусульманской идеологии исключали возможность развития изобразительного искусства и на многие столетия, прервав традиции доисламской древности, направили эстетические устремления народа в область декоративно-прикладного искусства.
Присоединение в 1860-х годах Туркестана к России, носившее в целом прогрессивный характер, способствовало проникновению в Среднюю Азию (этого не было за пределами Туркестанского края) русской культуры. Деятельность интеллигенции из среды русской администрации и либерально настроенных военных, а также ученых, художников, посетивших Туркестан или поселившихся здесь, положила начало приобщению населения к новым для них формам строительного дела, архитектуры и изобразительного искусства. Однако в условиях царской колониальной политики их культурные начинания не могли радикально изменить существующее положение.
Лишь после установления Советской власти в Туркестанском крае, в корне изменив политическую, социально-экономическую и духовную структуру общественного бытия народов Средней Азии, создала реальную основу для становления и развития всех форм национальной культуры. В частности, таджикская республика наряду с другими союзными республиками Средней Азии становится одной из развитых стран на Ближнем Востоке. Пожалуй, нет такой отрасли культуры, в которой бы республика не достигала прогресса. Создание широкой сети школьного, среднего специального и вузовского обучения позволили уже в начале 1950-х годов обеспечить народное хозяйство собственными кадрами специалистов в различных отраслях науки, техники и образования.
Однако не только достижениями культуры, архитектуры и искусства были знаменательны годы Советской государственности. Как пишет академик Н.Н.Негматов, за чертой гласности осталось множество событий, приводивших иногда к трагическим последствиям и культурному упадку. К ним следует отнести, в первую очередь, непризнание таджиков как народа, необъективное определение государственных границ, истребление большей части интеллигенции в годы сталинских репрессий, преобладание русского над родным таджикским языком, когда нация встала перед фактом потери национальной самобытности, одностороннее развитие народного хозяйства, когда республика становится сырьевой базой СССР и многое другое[29 - Н. Негматов. О теории таджикского народного государства // Бизнес и политика, №№16—19, май, 1994 года.].
Только исторические события 1990—1991 гг. привели к акту установления суверенности таджикского государства, принесшее таджикам подлинную свободу выбора своего пути развития. Данную главу хотелось бы закончить словами Н.Н.Негматова: «Строительство намеченной новой Конституцией суверенной, демократической, правовой и светской Республики Таджикистан возможно только в условиях общенародного единения и согласия, мира и труда всех граждан страны и соотечественников за рубежом, понимания и бескорыстной помощи всего мирового сообщества стран и народов»[30 - Н.Н.Негматов. Таджикский феномен: теория и история. —Душанбе, 1997, с. 380.].
Рассмотренный в главе материал позволяет сделать ряд обобщающих выводов:
1. Природно-климатические условия на территории Центральной Азии (жаркий сухой климат, горно-предгорный рельеф на большей части региона, высокая сейсмичность, ограниченность лесных ресурсов и др.) явились постоянно действующим фактором формирования здесь с глубокой древности архитектурно-строительных и художественных традиций. 2. Наличие на территории Центральной Азии больших природных ресурсов (лесса, камня, мрамора, алебастра и др.), а также орошаемых плодородных земель в долинах рек Сырдарьи, Амударьи, Зеравшана, Мургаба, Герируда) уже в эпоху неолита и бронзы способствовали появлению здесь древнейших оседлоземледельческих цивилизаций с зачатками архитектурнохудожественной культуры.
– Самобытная архитектура и художественная культура на территории Центральной Азии в основном характеризуется общностью, обусловленной связью исторических судеб населявших ее народов, одинаковыми социальными и близкими природными условиями региона.
– Генетической основой сложения и культурного развития народностей Центральной Азии во II тысячелетии до н.э., стали индоиранские оседлоземледельческие народности и кочевые скотоводческие племена, говорившие на одноплеменных языках и диалектах иранской группы языков.
– Великий Шелковый путь, находящийся в своём главном отрезке в руках народов Центральной Азии, явился определяющим катализатором и ретранслятором взаимовлияния и связей народов, приведшей к преемственности традиций в культуре, искусстве и архитектуре.
– Дворцовые здания, уходящие своими корнями к жилищу, обладают широкой типологией, композиционно-планировочной основой которой является дворовая система, наиболее приспособленная к природноклиматическим условиям долин и степей Центральной Азии.
Глава Вторая
Происхождение и эволюция дворцов древности
Как справедливо заметил известный советский теоретик архитектуры А.К.Буров, «…из дома вырос Форум. Из дома вырос Акрополь. Из дома вырос погост в Кижах, а не наоборот. С жилища начинается архитектура, с жилища начинается город»[31 - А.К.Буров. Об архитектуре. —М., 1960, с. 23.]. Поэтому появление дворцов, крепостей и замков мы связываем с наиболее ранними этапами формирования протогородских центров Востока. Здесь территорией формирования ранних городов являлись древний Египет, Ассирия, Месопотамия и древняя Индия. К этим древним цивилизациям тяготели также древняя Анатолия, Урартское государство, народности и племена на территории Центральной Азии. Наш рассказ мы начнем с краткого анализа дворцового строительства с древних берегов Нила, где уже в начале III тыс. до н.э. существовали наиболее ранние рабовладельческие государства, в частности, Раннее царство древнего Египта.
Рис. 24. Древний Египет. Жилой дом вельможи. Реконструкция.
Ранние дворцы Египта были жилищами фараонов Раннего царства. Они возводились из бревен. Представление о таком «дворце» даёт найденное в Абидосе изображение на стеле фараона 1 династии Джета[32 - ВИА, в 12-ти томах. Т. 1. —М.: Стройиздат, 1970, с. 43, рис. 9.]. Основу здания составляют вертикально врытые в землю бревна, к которым прикреплены горизонтальные бревна. Простые по своей архитектуре дворцы фараонов Раннего Царства имели строгий и внушительный вид. В городах Абидосе и Нехене обнаружены также дворцы, сложенные из кирпича-сырца. Дворцы в Абидосе имели дворовую планировку с двойными рядами стен.
Примером более развитого города является Кахун, сформировавшегося в Среднем царстве Египта (первые века II тыс. до н.э.). Он был построен по единому плану на площади 10 га (260х380 м) с внешней кирпичной стеной[33 - А.В.Бунин, Т.Ф.Саваренская. История градостроительного искусства. В двух томах. Т.1. —М.: Стройиздат, 1979, с.19, 24—26.]. Дома царя и знати находились на главной улице, идущей от главных ворот. В конце этой улицы на некотором возвышении располагался укрепленный толстой кирпичной стеной царский дворец дворовой композиции.
Дома знати часто делились на мужскую и женскую половины с отдельными дворами. Жаркое египетское солнце заставляло домовладельцев отгородиться от пыльной улицы и искать прохладу в тени внутренних галерей[34 - ти томах, т.1, указ. соч., с. 72, рис. 49.] (рис. 24).
Рис. 25. Древний Египет. Дворец фараона Эхнатона в Тель эль-Амарна (1375—1336 гг. до н. э.).
Дворцовое строительство Нового царства древнего Египта (1600—1100 гг. до н.э.) характеризуется тремя дворцами, принадлежавшие самому фараону и членам его семьи. Дворец Эхнатона в центре столицы государства – Ахетатона (Тель эль-Омарна) был построен вдоль берега Нила, два других дворца находились на северной и южной окраинах города (рис. 25).
Главный дворец, прямоугольный в плане (по длинной стороне равен 700 м), делится на две дворовые части: восточную и западную, где первая половина была парадной частью, восточная – жилой. Обе части были обнесены кирпичными стенами и между собой соединялись перекинутым через дорогу-двор трехпролетным мостом. Вход во дворец оформлялся пилоном, за ним находились постройки дворовой планировки, примыкающие к главному двору. В парадный комплекс дворца входили несколько залов различного назначения, украшенных красиво декорированными колоннами, открытый, вымощенный алебастром, двор и другие помещения. В восточной, жилой части дворца находились подсобные помещения, кладовые, сады, многочисленные залы, в том числе колонный зал, пол которого был покрыт росписью.
Названные пригородные дворцы также имели дворовую композицию[35 - ВИА, в 12-ти томах, т. 1, указ. соч., с. 100—102, рис. 89, 91.]. Южный дворец с огромным бассейном (60х120 м), окруженный садом, был оконтурен стенами. Во дворе сохранились колонные приемные залы, в том числе тронный.
Рис. 26. Древний Египет. Сад визиря Нахт.
Третий, Северный дворец Ахетатона занимал прямоугольный участок с размерами 112х142 м. Он также был окружен кирпичной стеной. В нем было два двора, в центре одного из них находился бассейн, окруженный деревьями (рис. 26). Дворец имел парадные колонные залы, залы для пиршеств, спальни, умывальные. При дворце находился зверинец и птичник.
Примером отдельного дома вельможи является особняк визиря Нахта (см. рис. 26). Площадь его равняется 910 кв. м. В плане дом имеет правильный прямоугольник с небольшим выступом комнаты привратника[36 - ВИА, в 12-ти томах, т. 1, указ. соч., с. 102, рис. 91; И.М.Мурье. Египетский дом времени Нового царства // Труды Госэрмитажа. Т. II. —Л., 1958.]. В планировке дома выделяются крупные многоколонные залы. Стволы колонн были вырезаны из дерева, а базы – из белого известняка. Стены были расписаны. Приемный 4-х колонный зал с расписными стенами располагался в центре дома. Другой приемный зал имел продолговатую форму плана с 8мью колоннами, устроенными в два ряда. На западной стороне дома находился еще один зал с шестью колоннами. Помимо колонных залов в доме располагались несколько спален с альковами для кроватей, ванная комната, различные подсобные помещения. Освещение залов осуществлялось через верхнебоковые окна за счет повышенного уровня кровли.
Интересна планировочная композиция дворца Рамсеса III в МединетАбу, построенный в 1200—1167/8 гг. до н.э. в составе крупного храмового комплекса. Дворец состоит из 8-ми колонного портика, на оси которого располагались 12-ти колонный вестибюль и далее – 4-х колонный приемный зал. Помимо официальных залов во дворце устроено множество служебных и подсобных помещений.
Рис. 26. Древний Египет. Сад визиря Нахт.
На территории древнего Двуречья (Тигра и Ефрата) дворцы появились в середине III тыс. до н.э., представляющие многокомнатные дома с рядом внутренних дворов, иногда с наружной отдельно стоящей крепостной стеной. Примером служит дворец «А» в Кише (середина III тыс. до н.э.)[37 - ВИА, в 12-ти томах, т. 1, указ. соч., 202—203, рис. 10.
ти томах, т. 1, указ. соч., с. 203, рис. 12.]. К началу II тыс. до н.э. относится дворец в Мари с помещениями, где стены были расписаны на религиозные сюжеты. В отличие от более ранних дворцов, резиденция правителя в Мари имела очень большие дворы, украшенные росписью. Характерной особенностью домов зажиточных горожан был внутренний световой двор с двухэтажной обстройкой и деревянной галереей, огибающей этот двор на обоих уровнях
. Конструктивной основой домов было сырцовое строительство с частым употреблением сводчатых покрытий (рис. 27).
В архитектуре Ассирии (I тыс. до н.э.) сформировался хеттский тип здания «бит-хилани», который стал основой для дворцов. Бит-хилани – это отдельный жилой дом с несколькими комнатами, с главным залом, растянутым в ширину, находящийся на главной поперечной оси (рис. 28). Фасад состоит из двух башен и открытой террасы посередине, кровля которой опирается на две-четыре колонны[38 - ВИА, в 12-ти томах, т. 1, указ. соч., с. 207, рис. 207.].
Рис. 31. Вавилон. Висячие сады Семирамиды.VI в. до н.э.
Примером ассирийского дворца служит дворец Саргона II в ДурШаррукине (712—707 гг. до н.э.)[39 - А.В.Бунин, Т.Ф.Саваренская. История градостроительного искусства. Т.1, указ. соч., с. 37; Ллойд Сетон. Археология Месопотамии. /Перев. с англ. —М.: Наука, 1984; Д.Ч.Садаев. История древней Ассирии. —М.: Наука, 1979; Оппенхейм, А. Лео. Древняя Месопотамия. /Перев. с англ. – М.: Наука, 1980; Э. КленгельБрандт. Путешествие в древний Вавилон. /Перев. с немец. —М.: Наука, 1979; и др.] (рис. 29). Он состоял из трех частей: собственно дворца, жилых покоев царя и его семьи, хозяйственных и служебных помещений. По сторонам входов во дворец были установлены гигантские статуи крылатых быков – добрых духов-хранителей. Во внутренних помещениях дворца были открыты остатки панели, сложенной из разноцветных поливных изразцов с изображениями священных предметов и следы стенных росписей. Помещения дворца, как правило, были узкими, длинными и высокими. Нижние части стен парадных залов облицовывались рельефными каменными плитами – ортостатами[40 - ВИА, в 12-ти томах, т. 1, указ. соч., с. 210—211, рис. 22, 23, 24.].
На новую высоту архитектуры поднялось дворцовое строительство в Нововавилонском царстве (VII—VI вв. до н.э.). В частности, монументальностью отличается Южный дворец Новуходоносора II в Вавилоне (VI в. до н.э.) (рис. 30). Севернее, отделенный от Южного дворца городской стеной, находился Северный дворец. Южный дворец представлял собой в плане неправильный прямоугольник и имел пять внутренних дворов (главный из них площадью 55х60 м). В северо-восточном углу дворца, повидимому, было расположено знаменитое в древности сооружение – «висячие» сады Семирамиды, одно из чудес света, построенное, по преданию, Новуходоносором II для жены-мидянки[41 - Ллойд Сетон. Археология Месопотамии. /Перев. с англ. —М.: Наука, 1984, с. 238.] (рис. 31).
Раскопки в поселениях II тыс. до н.э. в Малой Азии (Анатолия) выявили здесь мощное государство – Древнее хеттское царство, расцвет которого приходил во второй половине II тыс. до н. э. Хеттские жилища состояли из внутреннего дворика с двумя комнатами в глубине[42 - Дж. Г. Маккуни. Хетты и их современники в Малой Азии. /Перев. с англ. —М.: Наука, 1983, с. 61—65, рис. 14, 15, 16.
ВИА, в 12-ти томах, т.!, указ. соч., с. 200.]. После временного упадка в начале I тыс. до н.э. начинается новый подъем сиро-хеттской архитектуры. Для дворцового зодчества сиро-хеттского периода характерно бит-хилани, оказавшее влияние на формирование дворцового строительства Ассирии
. Как уже отмечалось выше, бит-хилани состоял из двух длинных узких помещений, параллельными главному фасаду здания. Удлиненные неглубокие парадные помещения составляют основной элемент бит-хилани. Первое помещение является портиком с одной-тремя колоннами, к которому ведет лестница. Портик фланкирован двумя выступами – башнями. Длинная комната позади портика является тронным залом. С трех сторон тронного зала находится ряд небольших комнат: спальная, ванная, лестница на второй этаж и др.
Древнейший и наиболее величественный бит-хилани открыт в ТельХалафе и датируется IX в. до н. э. Раскопки в Ачане (древний Аллах) в Северной Сирии позволяют утверждать, что целый ряд элементов, свойственных бит-хилани, имелся уже в зданиях XVIII в. до н.э., но гораздо более четкой форме он выступает в здании XV в. до н.э. – дворце Никмена в Ачане[43 - ти томах, т. 1, указ. соч., с. 245, рис. 33.].
В долине реки Кара-Су, в Северной Сирии, были исследованы остатки города Самъаль, современный Санджирли, где на вершине холма найдены
Верхний и Нижний дворцы. Здесь были построены пять бит-хилани, связанных между собой крытыми аркадами и открытыми двориками.
Бит-хилани привлек внимание ассирийских царей, и они использовали этот тип здания при постройке своих дворцов. Например, в надписи Саргона о постройке дворца в Хорсабаде написано: «Портик, украшенный подобно дворцу хеттов, который они называют на своем аморитском языке битхилани, я построил перед их (дворца) воротами»[44 - ВИА, в 12-ти томах, т. 1, указ. соч., с. 248.].
Рис. 31. Вавилон. Висячие сады Семирамиды.VI в. до н.э.
Одним из древнейших цивилизаций Востока было Урартское государство, возникшее во II тыс. до н.э. на территории Армянского нагорья. Своего наивысшего расцвета государство достигло в VIII в. до н.э.[45 - О.Х.Халпахчьян. Строительная культура Армянского нагорья с древнейших времен по VII в. до н.э. // АН, 1983. – М., №31, с. 112.]. Генетически связанные с культурой местных племен, урарты создали новую культуру, влияние которой распространялось не только на территории Малой Азии и Месопотамии, но и Ирана. Для нашего повествования наибольший интерес представляют крепостные и дворцовые сооружения. В частности, цитадели городов занимали господствующее над окружающей местностью возвышенность и в большинстве случаев помещались с краю города (например, цитадель Тейшебаини) (рис. 32). Они возводились по заранее составленному плану с четкой организацией помещений вокруг внутренних дворов, в чем прослеживается хеттские и ассирийские традиции. Цитадели строились с расчетом на длительную оборону, поэтому по периметру они ограждались толстыми, местами в два (Тейшебаини) и даже в три (Эребуни) ряда стенами, усиленными часто расположенными контрфорсами и башнями. Главные ворота обычно фланкировали квадратные в плане башни. Цитадели возводились одноэтажными (Эребуни) или в два этажа (Тейшебаини), с расположенными в несколько рядов прямоугольными в плане помещениями.
