скачать книгу бесплатно
Кое-что о прошлом, будущем и настоящем
Тадэуш Мотас
Сборник повестей и рассказов, состоящий из весёлых и удивительных приключений, произошедших с главными героями в разные времена и в разных странах. События разворачиваются на фоне широкой географической и подробной исторической ретроспективы, детально и узнаваемо отображённой автором. Увлекательное чтение для всех тех, кто помнит прошлое, знает настоящее и верит в будущее.Содержит нецензурную брань.
Обрушилась гора
Посвящается моим друзья студенческих лет.
Всякое совпадение имен и событий прошу считать случайным.
Часть I. «На Руси»
«Ну что, Куперман, врубился?», – в комнату, освещенную мягким приглушенным светом торшера, бесшумно вкатился Витька Котов по прозвищу «Кошкин» или просто «Кот», толкая перед собой изящный сервировочный столик, доверху заваленный наспех нарубленными бутербродами с финским сервелатом и уставленный огромными дымящимися фарфоровыми кружками. Несколько противоречивое впечатление от всего этого безобразия облагораживалось двумя миниатюрными бутылочками «Хельвеции» – ассортиментного югославского ликера, предмета вожделения и неустанной охоты московских алкогольных гурманов. Их, следуя собственным представлениям о прекрасном, Кошкин втиснул в середину столика.
– Лохмато живешь, где достал? – неподдельно восхитился Серега, ощутив бодрящий аромат индийского растворимого кофе – безоговорочного признака неординарности быта того времени.
– Как в лучших домах Лондона,– с ударением на конце последнего слова самодовольно провозгласил Витька, – мать вчера притащила, во!
– Мне бы иметь такое всевспомоществование со стороны советской торговли, – язвительно заметил Серега, явно намекая на профессиональную хватку «мамы-кошки».
– Родиться нужно не только в нужное время, но и из нужного места, – назидательно изрек Кот.
– Куда уж нам, простолюдинам, у нас все через жопу, – огрызнулся «Куперман».
Этот полушутливый-полусерьезный разговор, происходивший в небольшой квартирке типовой 12-этажки, неожиданно органично вписавшейся в глубину тихого Духовского переулка Москвы начала 80-х, вполне можно было бы принять за легкую пикировку двух соперников в борьбе за руку прекрасной дамы.
В действительности же, это был обычный «обмен мнениями по ситуации текущего момента» между двумя сокурсниками в период самой напряженной работы их изворотливого студенческого мозга, предшествовавший очередной сессии. Все, что за полгода было не прослушано на лекциях, не отработано в лабораториях, а весело и бесшабашно прогуляно и пропито в соответствие с негласным аморальным кодексом советского студента, теперь надо было выдать «на гора» в виде немалого количества курсовых работ.
Разница в возрасте почти в 10 лет отнюдь не мешала им, удачно сочетая достоинства и недостатки друг друга, подобно гребцу и рулевому находиться в одной шлюпке и успешно плыть по волнам нелегкой студенческой жизни, виртуозно обходя все водовороты и подводные камни. Двое в лодке, не считая собаки. Впрочем нет, «собака» все-же была – иногда к ним присоединялся Володька Иванов по прозвищу «Тюлень», их общий приятель, добродушный увалень.
Вот и сейчас они, следуя установившейся традиции, «забурились» на квартиру Кота, чтобы «уйти в ночь» и сокрушить солидную глыбу очередной курсовой.
– Ну и че там у нас? – вернулся Кошкин к началу разговора.
– Да все нормально, но придется попотеть, – ответил Серега «Куперман», прозванный так за ясность математического склада ума и привычку все правильно расставлять по своим местам, подобно фигурам на шахматной доске. Так, как это делал великий гроссмейстер.
– Хорошо, что захватил с собой калькулятор с тригонометрическим функциями, – продолжал он, – а то если обсчитывать все вручную по формулам – придется к тебе заселяться на неделю.
– А че, я не против, – добродушно промычал Кошкин, удобно устроившись в кресле-качалке и жуя бутерброд, – место есть, жратва есть, гуляй рванина. Он с нескрываемым превосходством оглядел свои апартаменты, обставленные без особого шика, но со всеми признаками советского достатка того времени: стенка с хрусталем и музыкальным центром, мягкая мебель, трельяж, цветной телевизор на тумбочке в углу, ковры по стенам.
– Бабка по случаю начала сезона откатила на дачу, да и я со своими бабами развелся – готовлюсь к серьезной семейной жизни. Возраст, сам понимаешь! – добавил он и при очередном кивке качалки ловко подцепил носком ноги один из ящиков стола, выдвинув его наполовину. Порывшись в его недрах, вытащил на поверхность пару любительских фотографий, небрежно бросил на сервировочный столик.
– На, позырь, это моя последняя.
– На мой взгляд, полновата, особенно в бедрах, – Серега внимательно осматривал фигуру в купальнике, всеми силами стараясь показать себя «профессионалом», знающим предмет.
– Ни фига ты не понимаешь в женщинах. Да это же пэрсик, вах! – Кот с восхищением по-грузински поднял вверх указательный палец.
– Возможно, – не стал возражать Серега, – но, прошу заметить, Сэр, что у Вашей Оленьки, наверняка 90-60-90. (О романе Кошкина и первой красавицы факультета Ольги Коросташевской гудел весь курс, раздувая вокруг их отношений мыльные пузыри сплетен, зависти и восхищения!).
– Эт точно – удовлетворенно промурлыкал Кот, – сам все промерил. Грешен, люблю все самое лучшее!
Серега задумчиво молчал. Ему почему-то вспомнилось, как прошлой осенью, когда они всей веселой студенческой братвой прибыли с очередной «картошки» дождливым промозглым утром на Савеловский, он с замиранием сердца предложил Оле помочь дотащить ее вещи до квартиры, в Строгино. Витька (тогда еще комсорг курса), остался сдавать лагерь местным колхозникам. Как она, походкой порхающей бабочки, легко перепрыгивая лужи, беззаботно шла рядом, что-то неустанно щебеча, а он, не разбирая пути и нарочито поигрывая двумя тяжелыми сумками, молчаливо шел рядом, ловя завистливые взгляды встречных парней.
– Ну что, похавал, может начнем? – неожиданный голос Кошкина прервал сладкие воспоминания. Если хочешь, я тоже подключусь со своей машиной, быстрее будет – у меня почти такой же, только модель поновее, купил недавно за 220 рэ. Задняя крышка, правда, че-то отходит, вырубается часто в самый неподходящий момент.
– А ты возьми да и забей в него гвоздик, да и загни с другой стороны, – неожиданно зло предложил Серега, вспомнив какой кровью унижений и весомостью аргументов далось ему выклянчивание денег у предков на покупку своего «мини-компьютера».
– Не понял, – искренне удивился Витек, – ну а твой то, нормально пашет? А то мы здесь в самом деле, заторчим!
– Только через блок питания, аккумуляторы за 3 года сдохли, на 10 минут не хватает.
–Так купи новые, небось не разоришься.
–Так нет нигде, даже в ремонтных мастерских.
– Да, страна чудес, – согласился Кот. Калькуляторы выпускают – аккумуляторов не достать, «кассетники» появились – кассет днем с огнем не сыщешь!
– Зато Запад загнивает, – то ли в шутку, то ли всерьез пробурчал Куперман.
В комнате повисла тишина, щедро разбавленная нудным и слегка нервным постукиванием Серегиных пальцев по клавишам калькулятора. Шла напряженная работа по расчетам базовых параметров.
– А мне-то что делать? – не выдержал Кошкин, глядя с тоской как растут рядами выстраиваемые столбцы шестизначных цифр, выписываемые аккуратной Серегиной рукой.
– А вот сейчас забацаем координатную сетку, а ты по этим данным будешь лепить мощностные и моментные характеристики.
– Чего?
– Ты я вижу совсем припух. На лекции надо было ходить, а не с Ольгой по барам обжиматься.
– Да, было. Кошкин немного помолчал. Эх, как вспомнишь – сколько у нас мужиков слетело с первого курса, особенно после начерталки, – так вздрогнешь! И все из-за баб и по киру!
– А со второго после сопромата, и тоже из-за баб и по киру, – криво усмехнулся Серега, вспомнив сколько ему, как старосте, а Витьке, как комсоргу, пришлось вынести от деканата из-за этих бухариков, сутками не вылезавших из популярных в окрестностях МАДИ пивнушек – «Пиночета» и «Семи ветров».
– Тебе хорошо, ты в институт сразу после школы, свежак.
– Зато ты в институт – от сохи, жизнь постигнув, успел и в армии послужить и на автобазе поработать.
– И две тачки расколотить, – рассмеялся Кот, – если бы не папаша, хрен бы мне директор дал направление на Рабфак*, не смотри, что мой однофамилец.
– Наверняка не дал бы, скажи спасибо отцу, – автоматически согласился Серега, не отрываясь от расчетов.
– Да, кстати, «о музыке», пока у нас не было своей крыши в Подмосковье, отец снимал для нас дачу по Павелецкой – у вас в Расторгуеве! Так что, в некотором смысле, мы с тобой «соседи по имениям» с давних пор!
– Да, ты уже рассказывал. И всех собак расторгуевских перестрелял. Серега невольно передернулся, представив как в поздней ночи начальник Замоскворецкого угро отстреливается из табельного пистолета от бродячих псов.
– Ты чего? – удивленно уставился на него Кошкин.
– Да как-то мрачновато, давай музон, что ли, врубим.
– Давай, – радостно согласился Витек и, подойдя к «Панасонику», начал перебирать кассеты. Чего изволите-с, – Галича или, может быть, Аркадия Северного с двумя братьями Жемчужными, – с апломбом заявил он, явно гордясь своей коллекцией блатняка.
– Не, давай че-нибудь импортное.
– Импортного не держим-с.
– Тогда вруби приемник.
– По «Маяку» Зыкину с Кобзоном?
– Нет, зачем же «с Кобзоном». Серега на секунду задумался. Поляков на “длинных” еще не поймать. Тогда давай на «средние» и гони через всю шкалу. Так, дальше, еще, еще… – бодро командовал он, почувствовав себя в родной стихии. О, стоп!
«Мит,с мюзик бис ин дер фрюен морген!» – раздался из колонок бодрый голос радиодиджея, вслед за которым визгливый голос солиста Би Джиз затянул хитовую «Трэджеди».
– Это че за хрень? – заинтересовался Кошкин.
– Радио Люксембург, программа «С музыкой до раннего утра!».
– И откуда ты все знаешь?
– Почаще надо ночное радио слушать!
– Ну, я по ночам другими вопросами занимаюсь, сечешь? – многозначительно намекнул Кошкин.
– Ага, я понял, на крестины позовешь?
– Типун тебе на язык, – переполошился Кот, – ей еще диплом получить надо.
– Ладно, давай еще по стакану и продолжим,– примирительно предложил Серега.
Подкрепившись, компания единомышленников продолжила кропотливую работу. Растущие стопки листков, исписанные расчетами, миллиметровки с графиками аккуратно складывались по двум распухающим папкам. Легкая зарубежная музыка из динамиков парила над этим воистину стоически-титаническим трудом, пока, наконец, не перешла в противное трескучее шипение – волна постепенно уходила…
… Ну, кажись все, абзац,– устало констатировал Серега, удовлетворенно потягиваясь и откидываясь на спинку стула,– утро, что ли, уже?
– Пожалуй, – Кот подошел к окну и резким движением отдернул плотные непрозрачные шторы.
Столб яркого майского утра, пробив темноту монашеского затворничества, ударил в стеклянные дверцы шкафа и, отразившись от хрустальной вазы, раскололся мелкими цветными брызгами, расплескавшимися по всей комнате.
– Ух, ты-ы-ы… – восхищенно протянул Серега. Жить – хорошо!
– А хорошо жить – еще лучше,– многозначительно провозгласил Кошкин.
– Это ты насчет чего?
– Это я насчет того, что если ты перестанешь дерзить старшим, а будешь крепче держаться за их пушистый хвост – они возьмут тебя с собой.
– Это куда же?
Кот загадочно помолчав, сосредоточенно заходил из угла в угол. Было видно: то, что сейчас предстояло услышать Куперману, чрезвычайно важно и неординарно.
– За кордон.
– С какого перепугу?
– Наивняк, – Виктор снисходительно улыбнулся.
– Виктор, перестаньте говорить загадками, Вы меня изводите, – с наигранной жеманностью проворковал Серега.
– Короче, «Склихасовский», слушай сюда, – Кот принял строгую позу доцента на кафедре перед студенческой аудиторией. Ты куда этим летом собираешься на практику?
– Куда Родина-мать позовет.
– Да-да, именно такие, как ты, и погибали первыми «в годину тяжких испытаний», – задумчиво произнес Виктор, как будто что-то припоминая.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что большинство своих пасынков она позовет в стройотряды, работать на цементно-бетонном комбинате в Красноярском крае, территории гнуса и комаров.
– А меньшинство любимых детей?
– Поедет за границу на учебно-производственную практику.
– И сколько же таких счастливчиков набирается?
– Набирается 10 человек и ты, благодаря мне, в их числе.
Серега, пораженный таким неожиданным известием, ошалело смотрел на стены комнаты в разноцветных пятнах. Жизнь явно заиграла новыми красками.
– А кто еще едет?
– По два человека с АП*, АТ*, АД*. Ну и так по мелочи – по человечку с «экономики» и «мостов».
– А с ОД* только мы?
– Нет, еще двое, но они едут в составе другой группы в Чехословакию.
– А мы тогда куда?
– В страну теплого моря, сладкого винограда и горячих женщин!
– В Грузию что ли, – не найдя ничего лучшего, ляпнул Серега.
– Эх ты, крестьянин, тебе же сказали. За кордон, – засмеялся Витька и, выдержав томительную паузу, добавил – в Болгарию!
– Почему в Болгарию? – растерянно спросил окончательно сраженный Куперман.
– Темнота, – Кот торжествовал, – потому что именно в Болгарии, в городе Русе, находится Высшая техническая школа – и она же побратим наших «Мудей». Но сначала они приедут к нам. И это лучше, – развивал свою мысль Кошкин, начальственно расхаживая по комнате, – познакомимся, прощупаем почву, узнаем: что к чему и что почем. У тебя, кстати, загранпаспорт есть?
– Шутить изволите, Ваше благородие, – отозвался Куперман, постепенно приходя в себя и все еще не веря в реальность происходящего.