скачать книгу бесплатно
Я смущенно улыбаюсь и слегка пожимаю плечами. Мне немного неуютно под его пристальным взглядом.
– А классно получилось! Тебе идет! – продолжает он с улыбкой. – Завтра все наши девчонки позеленеют от зависти.
Я сразу представляю лица своих одноклассниц и их язвительные высказывания.
– Ага, – отвечаю насмешливо, – особенно Чижова и Спицына.
– Достали они тебя? – посерьезнел вмиг Захар. – Я заметил, что они к тебе не ровно дышат. Но ты молодец, отлично держишься. Не психуешь, не цапаешься с ними, отвечаешь спокойно и уверенно, в общем, ловко уходишь от конфликтов. Я просто удивляюсь, как у тебя это получается. Правда, они потом еще сильнее злятся, их же бесит, что никак не могут вывести тебя из равновесия.
Я удивленно смотрю на Захара. Он действительно так считает? Я отлично держусь? Знал бы он, чего мне это стоит! Неужели внешне все именно так и выглядит? А разве ему трудно было хоть раз сказать мне об этом? Наверное, тогда я легче переносила бы все терки с новыми одноклассниками. Ну отчего же мы такие? Наговорить гадостей – это завсегда пожалуйста! А поддержать человека добрым словом не решаемся. Вот и Ташка тоже. Ждала от меня первого шага. А чего было ждать-то? Хотя я тоже хороша, отгородилась от всего мира за своими обидами. А могла бы и написать подруге. Или позвонить.
– Эй! Ларис! – тормошит меня Захар. – Ты сейчас где?
Я невольно улыбаюсь:
– Просто задумалась, извини.
– Ты напоминаешь мне маленького симпатичного жучка, который закрывается от мира своими твердыми крылышками.
– Жука? Какого еще жука? – я даже обижена немного, не лучшее сравнение, честно говоря.
– Обычного. Из отряда жесткокрылых. Ну, например, божью коровку. А что? Очень симпатичное насекомое!
– А зачем сравнивать меня с насекомым? Ничего поприличнее не нашлось?
– Не обижайся, Ларис. Просто я обожаю насекомых. Энтомология – мое хобби. Очень интересная наука. И в ней существует множество направлений. Например, лепидоптерология или колеоптерология, или…
– Лепидо… что? – слегка офигеваю я от услышанного.
– Лепидоптерология! Это наука, изучающая бабочек. А колеоптерология – жуков.
– И тебе… все вот это… интересно? Жучки и бабочки? – я никак не могу поставить рядом два его таких разных увлечения: каратэ и насекомых.
– Еще как! Когда я был маленьким, то на даче постоянно собирал всяких мушек, жучков, бабочек. Порой доводил маму до истерик. Представляешь, берет она мою одежду, чтобы постирать, сует руку в карман, а там шевелится какой-нибудь жучок, или гусеница затаилась.
– Бррр! Я бы сразу заорала. Не понимаю, как можно увлекаться этой мерзостью?!
– Это вовсе не мерзость! Наоборот, целый мир, существующий рядом с нами. Причем, очень интересный и многообразный!
– Да мне от одного только вида пауков плохо становится!
– А паук, кстати, вовсе и не насекомое! Он как раз угроза для насекомых, он ими питается. А относится к членистоногим.
– Ой, нет! Мне все равно, что жуки, что пауки. Может, это и в самом деле целый мир, но я предпочитаю жить в своем мире, человечьем.
– А ты посмотри в окно. Вон идет встречный троллейбус. Он не напоминает тебе таракана с задранными усиками? А вон, видишь, маленькая машинка слева – настоящий яркий жучок. Или вон тот мотоциклист. Его шлем похож на голову муравья, а прижатое к мотоциклу тело довершает весь образ. Если посмотреть сверху – настоящий муравей.
– Ага! Вертолет – стрекоза, самолет – муха, – подхватываю я, явно намекая, что все это глупости.
Захар смеется.
– Зря ты иронизируешь! Про Чарльза Дарвина слышала? Нам на уроках биологии про него много говорили. Так вот, именно Дарвин всерьез занимался колеоптерологией, жуков изучал. Я читал некоторые его работы на эту тему.
Надо же! Я и подумать не могла, что Захар увлечен насекомыми. А я-то почему такая неправильная получилась? Нет у меня никаких серьезных увлечений.
– Тебе не кажется, что мы слишком долго стоим в пробке? – выглядывает в окно Захар.
И правда, мы давно торчим на одном месте. Неужели так увлеклись разговором, что ничего вокруг не замечаем? И людей в салоне уже нет, только мы остались. Водитель выходит из своей кабинки и говорит, обращаясь к нам, что на линии авария, провода обесточены, и троллейбус дальше не пойдёт. На ступенях Захар подает мне руку, помогая сойти, и я опять смущаюсь.
– Мы могли бы пройтись пешком, тут уже недалеко, – предлагает мой галантный спутник. – Тебе до какой остановки надо?
– До Комсомольской.
– И мне тоже.
Ежу понятно! Если мы учимся в одной школе, значит, и живем где-то рядом.
– Если хочешь, можем пересесть на автобус, – Захар вопросительно смотрит на меня.
– Лучше прогуляемся. У меня сегодня такой необычный день.
– И у меня!
– А что у тебя необычного? – спрашиваем мы друг друга одновременно и тут же заливаемся смехом.
– Я первый спросил!
– Нет, я первая!
– А я все равно первее! – совсем по-детсадовски спорит Захар, забавляясь ситуацией. – Но так и быть, уступлю тебе. Отвечу первым. Хорошим девочкам надо уступать!
Он задумывается на минуту, вбирает ртом воздух и вдруг выдает:
– Я давно хотел познакомиться с тобой поближе и сегодня мне это удалось! Вот, – выдыхает он.
Он не шутит? Я не верю своим ушам! Но взгляд Захара очень серьезен, на лице едва заметное смущение.
– А я… а у меня… – я теряюсь, подбирая слова. Господи, как же много всего сегодня произошло! Но ведь обо всем не скажешь. – У меня сегодня день рожденья!
– Правда?!
Я киваю.
– Стой здесь! Я сейчас! – и он бросается к цветочному павильону.
Глава 8. Одноклассницы
Я стою на тротуаре и разглядываю Захара через стекло. На улице уже смеркается, и освещенный яркими лампами павильон отлично просматривается. Цветочница что-то говорит, активно жестикулируя, мой новый друг согласно кивает. О! Я уже называю его другом? А почему бы и нет? Он же сам только что сказал, что хотел бы со мной подружиться. Нет, не так, он сказал, что хотел познакомиться поближе. Но разве это не одно и то же?
– Смотри-ка, Спица! Наша Крыска собственной персоной! – раздается у меня за спиной ненавистный голос Чижовой.
Откуда они тут взялись? И совсем не вовремя.
– Наша Крыска? – нарочито громко отвечает ей Спицына. – Да ладно! Это не она! У этой прича шикарная, а у нашей – стремный мышиный хвостик.
– Крысиный! – поправляет ее Чижова.
– Точно! Крысиный! Гхэ-гхэ-гхэ…
– Эй, Крыска! Говори, куда хвост девала!?
Спокойно! – говорю я себе, сжимая в карманах кулаки. – Не дергайся! Не оборачивайся, пусть стебаются, раз уж им так хочется. Но тут обе одноклассницы обходят меня, одна – слева, другая – справа, и встают, вперившись в мое лицо недобрыми насмешливыми взглядами, словно изучают. Ага, нашли себе жертву для заклания! Чижова сплетает руки на груди и оценивающе смотрит, слегка наклонив голову и прищурив глаза. Спицина, подражая подруге, делает то же самое. Челюсти ее медленно двигаются, перекатывая во рту жвачку. Вот она, не отводя от меня глаз, надувает ее розовым пузырем, хлопает, втягивает обратно в рот и продолжает жевать. Все это делается с демонстративной ленцой.
– А прикольно получилось! – комментирует увиденное Чижова. – Эта чмошка, прям, на француженку стала похожа.
– Какая француженка! Бомжиха подзаборная! – скалит зубы ее подруга. – Сейчас вываляем эту лохудру в грязи, и будет самое то!
Она сплевывает жвачку и носком ботинка отшвыривает ее в грязную жижу, не сводя с меня пристального взгляда, словно давая понять, что со мной сейчас будет то же самое. Я продолжаю молчать. Надо попытаться с достоинством выйти из нелепой ситуации. Захар же сказал, что у меня это хорошо получается.
– Слушай, а чего она молчит? Неужели наша отважная Крыска боится нас? – плещет ядом Спицина. – Или вместе с волосами и язык свой укоротила?
– Сейчас проверим! – зло смеется Чижова. – А ну-ка, Уварова, открывай пошире рот!
И тут за их спинами появляется Захар, в руке он держит пакет из крафтовой бумаги. Я резко выбрасываю вперед руки, сдвигаю в стороны надоедливых одноклассниц и делаю шаг к нему. Девчонки бросаются за мной, хватают за руки и вмиг застывают, увидев Петрова.
– Привет! – кивает он одноклассницам и протягивает мне пакет:
– С днем рождения, Лариса!
Мои заклятые врагини отцепляются от меня и удивленно глядят на Захара. Я беру пакет за обе ручки, заглядываю внутрь и вижу небольшой горшочек с цветущей хризантемой. Несколько маленьких желтых солнышек, растопырив лепестки, радостно смотрят на меня.
– Спасибо, Захар! – благодарно киваю я ему.
– Я решил, что в горшке надежнее. Не придется выбрасывать увядшие цветы, – улыбается мой новый друг.
– У тебя че, днюха, что ли? – приходит в себя Чижова. – Реально? Тогда поздравляшки!
– Дык, это… с тебя причитается, Уварова! – добавляет Спицина. – Неси завтра гостинцы всему классу и все такое!
– А мы в большую перемену про каравай тебе споем, типа, поздравим, – то ли язвит, то ли просто шутит Чижова. – Мы народ добрый, душевный и всегда готовый разделить чужую радость.
Я молча перехватываю пакет в одну руку и поворачиваюсь, чтобы продолжить путь.
– Пока, девчонки! – бросает Захар и направляется вместе со мной.
А я прям чувствую спиной прожигающие взгляды своих добрых одноклассниц.
– Опять цеплялись? – сочувственно спрашивает мой новый друг.
– А ты как думаешь?
– Думаю, цеплялись. Они без этого не могут.
– Да мне не привыкать, – как можно равнодушнее отвечаю я, еще не хватало, чтобы он сейчас жалеть меня начал. Захар помолчал немного и вдруг стал рассказывать:
– Светка еще год назад была нормальной девчонкой, а потом просто с катушек съехала. У нее мать умерла, а отец вскоре женился. Тогда она сбежала из дома и неделю где-то скиталась. Потом ее полицейские нашли и вернули домой. Но она заявила, что все равно там не останется и поселилась у бабушки.
– А Светка – это Чижова или Спицина? – уточняю я, потому что многих одноклассников пока не знаю по именам. Да и по фамилиям-то не всех.
– Чижова. Ее бабушка живет в нашем подъезде, только этажом ниже. При встречах всегда спрашивает меня, как ее внучка ведет себя в школе.
– И ты рассказываешь?
– Приходится.
– Получается, что стучишь?
– Не могу же я молчать в ответ. И врать тоже не могу. Она хорошая женщина, мне жаль ее. Стараюсь как-то помягче говорить о Светкиных подвигах.
– А Чижова знает?
– Конечно. И знает, как нелегко мне это дается. Для нее даже лучше, если бабуля будет получать информацию от меня, а не от учителей. Она так и сказала мне однажды, типа, стучи, Петров, только пожестче, пусть бабуля папочке жалуется. Но на самом деле Светка не такая уж плохая. Она добрая. Только почему-то скрывает это. Прошлой зимой, например, подобрала во дворе приблудного котенка и притащила домой. Выходила его, вырастила. А когда того машина зацепила, очень переживала, даже плакала. Я впервые видел ее такой. Она прибежала к нам и умоляла отца помочь. Он у меня ветеринар.
– И что? Помог?
– Конечно. Она с той поры иногда заходит к нам, с папой советуется или у меня чего-нибудь по домашке спрашивает. Но о себе говорить не любит, я эту историю с побегом от ее бабушки знаю.
Похоже, у каждого из нас свои заморочки. Этакие огромные черные дыры в галактиках сознания. Тревожат, не дают покоя, грозят поглотить. А мы тщательно скрываем их от окружающих за нелепыми выходками, новыми прическами или странными нарядами.
– А Спицина? – спрашиваю я.
– Что Спицина?
– Она почему себя так ведет? У нее тоже какие-то проблемы?
– Про нее я мало что знаю. Маринка появилась в нашем классе не так давно, наверное, меньше года назад. Они с семьей откуда-то приехали.
Понятно. Значит, Спицину зовут Маринка, и она, как и я, в этом классе недавно. Только странно, что меня класс сразу не принял, а она здесь чувствует себя своей.
– Поначалу они соперничали со Светкой, – словно прочитав мои мысли, продолжает Захар, – даже до драк доходило, но ни одна другой спуску не давала. А потом что-то такое произошло, и они подружились.
– Слушай, Захар, мне это кажется, или наши милые подружки в самом деле шагают за нами?
Он оборачивается и с улыбкой говорит:
– Не кажется! Похоже, они решили пошпионить!
Так я и знала! Это ж какое событие! Самый завидный парень из класса проявил ко мне интерес. Ко мне, какой-то там безликой Крыске!
