скачать книгу бесплатно
* * *
– Это же роман, – учит меня Лёня, – кто-то должен высказывать философские вещи, кто-то парадоксальные, кто-то – материться…
Писатель и художник Тоомас Калль, который перевел на эстонский язык уйму русской классики, в том числе Гоголя, Булгакова, а заодно и мой “Роман с Луной”, увидел объявление: “Переход на улицу 25 октября”.
– А что, в другие дни – нельзя? – он удивленно спросил.
* * *
Сюжет романа “Крио” повлек за собой сверкнувший на миг и сгинувший в вихре революции реальный поэт Александр Ярославский, мечтавший об эре физического бессмертия, вздумавший заморозить мир и воскресить – чистым и прекрасным. Выискивая сведения о крионике, наткнулась на статейку о почившем американском бейсболисте. Его тело сын отвез во Флориду в фонд продления жизни в Аризонской пустыне, где обещали хранить спортсмена в замороженном виде, пока наука не сможет вернуть его к жизни.
– Как папку своего любил, – растроганно сказал Лёня. – Хочет, чтоб он воскрес и дальше играл в бейсбол.
– Да ладно, – махнул рукой Серёга. – Просто чтоб он ему бабки дальше давал…
* * *
Вдруг вылетели из головы слова “снайпер” и “паранойя”. Часа через полтора вспомнила. Не знаю, что мне это дало и дало ли вообще, но мир обрел прежнюю устойчивость, а то чуть не потеряла почву под ногами.
* * *
Звонит из Екатеринбурга художник Саша Шабуров:
– Я открыл в Екатеринбурге п-памятник – литературному герою. Двести восемьдесят килограммов металла на него ушло. Это памятник… Человеку-невидимке!..
* * *
Еще будучи уральским художником, Александр Шабуров приехал с выставкой в Москву.
– Как тут у вас в Москве медленно из гостей в гости передвигаться, – ворчал он недовольно. – Вчера был только в восьми гостях, а в Свердловске успеваю за вечер в гостях двенадцати-пятнадцати побывать. Причем из восьмых пришлось уйти уж очень быстро. Мой друг, у которого я живу, – мы с ним вместе ходили – так напился (я-то не пью и не курю), что через десять минут упал лицом в салат. И нам пришлось удалиться к себе домой, рискуя обидеть хозяев столь стремительным визитом.
* * *
– Ты счастлив? – спрашиваю я у Шабурова.
– Да – в общем и целом, – он отвечает. – …А куда деваться-то?
* * *
“Маруся, – пишет Дина Рубина, героически прочитав верстку моего нового романа. – Впечатление оглушительное, все крутится-вертится, вращается и гремит, весь прекрасный Макар, его войнушки и революции. Единственное, против чего у меня категорические возражения, это всякие нефритовые жезлы вместо хуев и соитие вместо простого и замечательного дела, которое Макар при жизни явно называл иначе. Вот когда он кричит солдатам: «Всем нассать на портянку и хари обернуть» – тут я падаю в обморок от восторга…”
* * *
– Человек, который меня хвалит, – говорил художник Сергей Бархин, – я чувствую, начинает мне нравиться чуть-чуть больше. А кто ругает – чуточку меньше…
* * *
Достойнейшая Татьяна Филипповна Андросенко, главный редактор “Мурзилки”, попросила меня выступить в школе на Речном вокзале, там в третьем классе учится дочка ее врача. Неискушенная мать этой девочки накупила моих книг на общественные деньги и доверчиво распространила в классе, а когда стали читать, обнаружили, что среди них есть совсем не детские, да еще с ненормативной лексикой!
Татьяна и бровью не повела, когда та позвонила в полнейшей панике.
– А что такого? – царственно произнесла. – Это сейчас модно…
* * *
– Одно время я работала учительницей в школе рабочей молодежи, – рассказывала Андросенко, – тогда ведь было всеобщее образование, и у меня учился тракторист, вот он писал в сочинении: “Я вас дюже люблю!” Как я его могу забыть? Я и имя его помню: Сашка Булка.
* * *
Какие же легкие – легкие!
Ну ее эту темную клетку грудную!
Взмахнули крыльями – и полетели,
Как птица – на небо и даже выше!
А сердце осталось в теле,
Работать в грудном отделе.
Стихи доктора Тишкова
* * *
– Когда-то у меня пошла полоса больших неудач, – рассказывал Андрей Битов, – и одна женщина сказала: “Молодой человек! Было дело, я слушала Яхонтова в зале – одна! У Яхонтова! были такие моменты!..”
* * *
Битов подписал мне в Праге диск с начитанным им самим романом “Оглашенные”: “Солнечной Марине от мрачного автора…”
“…и веселого барабанщика!..” – быстро приписал музыкант Владимир Тарасов.
* * *
– Он имел мужество уехать, – сказал Андрей Битов о Юзе Алешковском. – А я имел мужество остаться.
* * *
“В окне я вижу Исаакиевский собор, – писал нам Резо Габриадзе, – по этим улицам когда-то пробегал великий Пушкин. Поверь, Марина: двести лет – это всего лишь вспышка и больше ничего…”
* * *
Знакомая моей сестры Аллы загадочно сообщила, что имеет прямое отношение к роду Пушкина по линии Арины Родионовны, ясно помнит себя в прошлой жизни в Михайловском и с нежностью вспоминает проделки маленького Пушкина, – чем очень заинтриговала Аллу, фанатично преданную отечественному пушкиноведению.
Однако на все ее расспросы та сухо отвечала:
– Это сокровенные воспоминания, и у меня нет ни времени, ни желания вдаваться в подробности!
* * *
С маленьким Серёжей приехали к Лёне в Дом творчества художников “Дзинтари”. Мы радуемся, а он сидит мрачный. Серёжа был удивлен.
– А если бы к тебе приехали жена с сыном, ты бы обрадовался? – спросил Лёня прямо.
– Я бы залез в аквариум и превратился в рыбку, – серьезно ответил Сергей.
* * *
У Тишкова день рождения, круглая дата, он попросил Андрея Бильжо помочь заказать стол в ресторане “Майор Пронин”. Андрей все организовал, звонит:
– Будут два горячих – рыбное и мясное, осетрина с картошкой, рыбное ассорти, разнообразные салаты, чай, десерт. Если что – звоните мне на мобильный в Венецию. Завтра вылетаю устанавливать памятник Петровичу.
– Ну, желаю тебе, – говорю, – …чтобы он украсил собой этот город.
– Да, – ответил Андрей, – он сделает.
Лёня меня потом целый вечер пилил:
– Как тебе не стыдно! Человек нам все устроил, обо всем позаботился…
* * *
В передаче “Книжное казино” Дину Рубину спросили:
– Кто ваш любимый персонаж?
– Мой муж, – ответила Дина. – Ему можно вложить в уста любую реплику. Он только спрашивает: “Разве я это говорил?” А теперь я говорю ему: “Да-да, просто ты не помнишь…”
* * *
В “Малеевке”, в Доме творчества писателей, впервые повстречала философа Георгия Гачева. Он очень любил кататься на лыжах. Даже когда Георгий Дмитриевич просто гулял по дорожкам, то поочередно выбрасывал руки вперед, будто отталкивался от снега палками.
– Вот Гачев мысленно идет на лыжах, – заметил Леонид Бахнов.
– А где его можно почитать? У него есть книжки?
– Конечно! И записные, и телефонные…
* * *
В 80-х годах Бахнов тщетно пытался опубликовать Гачева, носил почитать его философские эссе главному редактору известного литературного журнала.
– Тот как увидел половину слов незнакомых, – рассказывал потом Леонид, – его чуть не стошнило!
* * *
В Театре Ермоловой Олег Севастьянов с Алексеем Левинским играли пьесу Беккета “В ожидании Годо”. Во время спектакля зрители толпами поднимались и покидали зал, громко хлопая дверьми.
Буфетчицы говорили Олегу:
– Что вы там показываете? Они уходят до антракта, не покушав. Кто такой Беккет? Публика спрашивает у нас, а мы не знаем!
* * *
В “Гамлете” Севастьянов сыграл тень отца Гамлета. В фильме “Смиренное кладбище” исполнил роль могильщика. В областном ТЮЗе в Царицыне играл пьяницу в пьесе Горького “На дне”.
Спустя несколько лет мы случайно встретились в метро.
– Теперь я служу священником в лютеранской церкви, – сказал Олег.
– ???
– Понимаешь, я им рассказал о своей жизни и творчестве, и они безо всякой волокиты поручили мне приход.
* * *
Люся – Лёве:
– Ну ты рад, что тебе исполнилось восемьдесят лет?..
* * *
С Георгием Гачевым встретились на лыжне в Переделкине.
– Слышал по радио про ваше путешествие в Японию. Какая же вы странница!
– А вы – какой пожиратель пространств! – отвечаю.
– Но я-то путешествую ментально, – парировал Гачев. – А вы, матушка, – телесно!
* * *
Ехали с Георгием Дмитриевичем на электричке в Москву. Я как раз прочитала его “Семейную хронику”.
– Я вообще так пишу, – сказал Гачев, – об эросе, о ближнем окружении, а тут и Кант, и Шпенглер – все что хочешь. Жену спрашивают: “И ты не обижаешься?” Она отвечает мудро: “Я не читаю”. А тут у старшей дочери нелады с мужем – каждый день новые впечатления. Я их дословно записывал. Она прочитала – изорвала в клочья, а меня отлупила. Если б ваш отец записывал все перипетии вашей жизни? Вы б тоже не обрадовались! – он вздохнул. – Видимо, менять надо ближнее окружение. А как? Ездить я стал мало. Никого не вижу, по редакциям не бегаю: что я, журналист – бздюльки рассовывать? У меня другое дыхание, эпическое…
* * *
Двое пожилых людей, муж с женой, рассказывают в электричке:
– …У нас ведь сын – академик…
– В какой области? – я поинтересовалась.
– Ну, – они замялись, – он учится в военной академии.
– Какой же он академик, если только учится? – возмутился мужик напротив. – Вот закончит – тогда будет академик!
* * *
На Свердловской киностудии решили снимать мультфильм по моему рассказу “Фриц-найденыш”. Но предупредили, что из названия им придется убрать слово “фриц”, потому что это неполиткорректно.
