скачать книгу бесплатно
– Точно, Катя. Подыщи нам какое-нибудь тихое местечко.
– Понимаю, – Катерина вновь улыбнулась и, плавно покачивая широкими бедрами, направилась в глубь зала.
Практически все места в баре были заняты, но вдоль стены располагались четыре столика, отделенные друг от друга и от остальной части зала декоративными деревянными перегородками. За одним из них расположились трое дородных мужчин. Три других оставались свободными. Как поняла Вероника, их держали для привилегированных гостей, к числу которых, безусловно, относился и Максим Астахов. Усевшись за столик, он отодвинул протянутое официанткой меню, по памяти привычно сделал заказ и, когда та удалилась, повернулся к Веронике.
– Значит, говоришь в «Новостях» не удалось закрепиться. А чего так?
– Да... – Вероника презрительно скривилась. – Интриги.
– А ты, Ничка, чего хотела? – усмехнулся Астахов. – Так устроен мир. Ты же толковая девчонка. Я это сразу заметил. Опять же внешность. Все при тебе. Но с твоими принципами карьеру не сделать. Если хочешь в этой жизни чего-то добиться, надо быть гибче.
– В постели? – холодно прищурилась Вероника.
Когда два года назад под легендой студентки факультета журналистики МГУ она проходила свою первую оперативную стажировку в съемочной бригаде программы «Актуальная тема», Астахов не развивал перед ней свою теорию карьерного успеха, а просто и без затей предложил ей переспать с ним. Как она потом узнала от коллег по съемочной бригаде, подобных предложений со стороны Астахова не избежала ни одна смазливая практикантка. Судя по всему, прежде он не получал отказа, потому что ее твердое «нет» немало удивило его. Удивило, но не смутило. Не смутился он и сейчас.
– И в том числе. Это правило, Ничка, не знает исключений. Так что, если ты готова пересмотреть свою прежнюю позицию, могу взять тебя к себе в команду по старой дружбе.
Вероника покачала головой.
– Боюсь, твоя секретарша будет против.
– Жанна? Ты что, с ней разговаривала? Не обращай внимания. Ревнует меня ко всем. Надоела, – Астахов презрительно махнул рукой. – Давно пора менять.
К столику вернулась официантка, принесшая заказ: два бокала светлого «Гессера» и большое блюдо обжаренных на гриле гигантских креветок, в центре которого располагалась розетка с острым соусом, но Астахов даже не подумал прерваться или хотя бы сбавить тон. Лишь когда официантка спросила у него:
– Максим Леонидович, шашлык когда подавать? – он обратил на нее внимание.
– Потом. Я скажу, – отмахнулся от нее Астахов и снова обернулся к Веронике. – Ну, так как, хочешь у меня работать?
Вопрос был задан таким тоном, словно речь шла о предложении возглавить один из ведущих мировых телевизионных каналов. Но Вероника отказалась даже от «столь лестного» предложения:
– Спасибо, Максим, но я рассчитываю добиться признания не «гибкостью», а своей работой, в том числе и по теме, которую мне поручил редактор.
– Как знаешь, – Астахов пожал плечами, сделал крупный глоток из бокала и смачно зажевал хрустящей креветкой. – А что хоть за тема?
– Компьютерный терроризм.
– Ничего себе! – Астахов явно был поражен. – Вот уж не ожидал, что тебе поручат такую тему.
– Думаешь, не потяну? – прищурилась Вероника.
– Да нет, почему. Ты девчонка толковая. Занудная, правда, до ужаса... Ладно, не обижайся, – пошел на попятную Астахов, заметив, как вспыхнули глаза его собеседницы. – А тема, правда, интересная. Особенно сейчас, когда ФБР по всему миру ищет хакеров, обрушивших авиадиспетчерскую службу во время терактов 11 сентября.
Вероника напряглась. Это было то, ради чего стоило терпеть хамство и откровенное издевательство Астахова. Но откуда он знает то, что неизвестно ей, старшему лейтенанту внешней разведки.
– Ты это точно знаешь? – стараясь не выдать голосом своего волнения, спросила она.
– Про хакеров? – Астахов высокомерно усмехнулся. – Сведения надежные.
Вероника мысленно укорила себя за несдержанность. Судя по его реакции, ей так и не удалось скрыть своего волнения. Но отступать было уже нельзя. Оставалось надеяться на помощь «коллеги по ремеслу», правда, Вероника не помнила случая, чтобы Максим Астахов помог кому-нибудь бескорыстно.
– Но откуда у тебя эти сведения?
Вместо ответа Астахов только поцокал языком.
– Я, Ничка, не выдаю свои источники информации. Вот побегай, поработай ножками и еще кое-чем, – хохотнул он. – Может, тогда и у тебя свои источники появятся.
Вероника сделала вид, что пропустила мимо ушей его пошлый каламбур.
– Подскажи хоть, где искать такие источники? И вообще, к кому по этой теме можно обратиться?
– Для начала загляни в Интернет. Там полно всяких форумов, где разные ученые умники и прочие чудики о чем только не высказываются. Наверняка найдешь, что тебя интересует. Так что дерзай, Ничка. Мне даже самому интересно, что у тебя получится. Когда соберешь материальчик для своей статьи, звякни я, так и быть, прорецензирую по старой памяти.
– Спасибо, – гордо улыбнулась Вероника. – Но проанализировать материал я могу и сама.
Она поняла, что от Астахова больше ничего не добиться, и решительно поднялась из-за стола.
– Куда это ты? – удивился он.
– Побегу собирать материал по твоему совету. Спасибо за ужин.
Вероника развернулась и гордо направилась к выходу.
– Обиделась?! Ну и зря! Журналист не должен обижаться! – крикнул ей в спину Астахов. – Учишь тебя, учишь, да все без толку, – раздраженно пробормотал он и снова взялся за пиво.
Но его последнюю фразу Вероника уже не услышала.
* * *
Подъезжая к Академии ФСБ – огромному зданию из красного кирпича, занимающему целый квартал, Егоров почувствовал, как на него накатывает волна ностальгии. Здесь прошли интереснейшие и бесспорно самые богатые впечатлениями пять лет его юношеской жизни, и отсюда он двадцать лет назад вышел молодым лейтенантом, сверкая новенькими золотыми погонами.
В действительности учебный центр ФСБ состоял из нескольких корпусов, соединенных многочисленными переходами, но за общим фасадом непосвященному человеку они казались единым зданием. Корпус, где располагался технический институт, отличался от остальных отсутствием наружных окон. Все его окна выходили во внутренний двор учебного центра, превращенного в плац, где проводились строевые смотры и проходил ежегодный торжественный парад выпускников. Фасад корпуса технического института представлял собой сплошную голую стену, в разное время породившую у обывателей немало слухов то об особорежимной тюрьме, предназначенной для содержания особо опасных государственных преступников, то о специальном полигоне, служащем для испытаний сверхсекретных образцов оружия.
Проехав вдоль фасада, Егоров свернул на отведенную под автостоянку площадку напротив главного входа. Прежде здесь ставили свои машины исключительно одни преподаватели. Да и то, несмотря на более высокие, чем у коллег из гражданских вузов зарплаты, тех, кто имел собственный автомобиль, было не так уж много. Их «Москвичи», «копейки», «тройки», «шестерки» занимали всего один ряд, а большая часть автостоянки пустовала. Сейчас число машин на стоянке заметно прибавилось, причем отечественные автомобили среди иномарок составляли явное меньшинство. Правда, как определил Егоров, большинство иномарок были далеко не новыми – приобретенный у перегонщиков европейский секонд-хенд.
Поставив свою «Шкоду» возле припорошенного снегом «Опеля», Егоров направился к центральному подъезду. Оттуда как раз вывалила дружная компания слушателей в курсантской форме. Шумно переговариваясь между собой, молодые парни двинулись к автобусной остановке. Егоров замедлил шаг, с интересом разглядывая своих будущих коллег, но те прошли мимо, даже не взглянув в его сторону. К своему удивлению, Егоров ощутил нечто похожее на разочарование, но тут же улыбнулся сам себе. Судя по лицам ребят, в канун Нового года их мысли занимали куда более приятные вещи, чем учеба и тем более будущая служба.
Внутренний интерьер центрального вестибюля практически не изменился: стены по-прежнему украшали барельефы Государственного герба и эмблемы ФСБ, неизменный часовой из числа нынешних слушателей академии все так же стоял в почетном карауле возле знамени, только пожелтевшие и стершиеся от времени мраморные плиты на полу заменили новыми. Егоров предъявил дежурящему на входе прапорщику свое служебное удостоверение и, уточнив у него, где находится технический институт, отправился туда. Он без труда нашел нужный корпус, но попасть внутрь оказалось непросто. Дежурный прапорщик, проверяющий документы у всех входящих, взглянув на служебное удостоверение Егорова, заявил, что по такому документу не может его пропустить, и Егорову пришлось с КПП звонить директору института. К счастью, тот оказался на месте и после того, как Егоров объяснил ему цель своего визита, отдал дежурному распоряжение пропустить его.
Технический институт удивил Егорова обилием перегораживающих коридоры стеклянных дверей с предупредительными надписями «СК №... проход запрещен». Встретив первую такую надпись, Егоров поднялся на этаж выше, но и там вскоре наткнулся на аналогичную запрещающую надпись. Проигнорировав предупреждение, он попытался открыть дверь, но она оказалась заперта на замок, открываемый специальным магнитным ключом. К счастью, мимо проходил один из слушателей, который и объяснил Егорову, что аббревиатура СК расшифровывается, как специальная кафедра, а интересующая его кафедра защиты информации – это СК №7, которая находится на третьем этаже. Поблагодарив паренька за подсказку, Егоров поднялся на третий этаж и, отыскав там нужную дверь, настойчиво позвонил в звонок. Прошло не менее трех минут, пока из ближайшего кабинета не вышел молодой капитан и с явной неохотой направился к двери. Когда он все-таки открыл ее, вид у него был такой, словно Егоров своим звонком оторвал его от чрезвычайно важного дела.
– К доценту Трусову? – поинтересовался капитан, даже не взглянув на служебное удостоверение Егорова, которое тот попытался ему показать. – Тридцать восьмой кабинет, в конце коридора.
Тридцать восьмой кабинет отличался от остальных железной дверью и единственной фамилией на привинченной к двери табличке. Доцент Трусов определенно пользовался привилегиями, в то время как большинство сотрудников кафедры делили кабинеты с одним или несколькими своими коллегами. Как Егоров и предположил, кабинет оказался заперт, и ему пришлось снова позвонить в специально выведенный наружу звонок. Но на этот раз ждать пришлось гораздо меньше. Дверь почти сразу открылась, и Егоров увидел перед собой еще довольно молодого мужчину в форме, если не считать отсутствия погон на его армейской рубашке.
– Вы ко мне? – спросил он, удивленно уставившись на Егорова.
– Александр Витальевич? – на всякий случай уточнил Егоров и, после того как Трусов утвердительно кивнул, протянул доценту руку. – Егоров Андрей Геннадьевич из управления по борьбе с терроризмом. Уделите мне несколько минут?
– Из управления по борьбе с терроризмом?! – еще больше удивился Трусов. – Очень любопытно. Проходите.
С неменьшим любопытством Егоров переступил порог незнакомого кабинета, но ничего особенного или необычного для себя там не обнаружил. Два стола – компьютерный и письменный, с подвешенными над ними книжными полками, средних размеров сейф, вращающееся офисное кресло да несколько стульев составляли всю обстановку кабинета. На зацепленных за край сейфа плечиках висел подполковничий китель хозяина кабинета, на столах стояли два персональных компьютера: один с плазменным, другой с электронно-лучевым монитором, а на одной из книжных полок, потеснив книги, расположились электронный осциллограф и еще какой-то незнакомый Егорову небольшой прибор.
– Слушаю вас?
Егоров повернулся к Трусову, который присел на край своего письменного стола. Глядя на сидящего на краю стола доцента, Егоров невольно вспомнил Веронику Богданову, которая несколько дней назад точно так же расположилась в его собственном кабинете.
– Хотел бы проконсультироваться у вас, Александр Витальевич, по одному известному вам вопросу... – начал Егоров.
– Значит, вас интересуют возможности информационного оружия? – подвел итог Трусов, выслушав его.
– Скорее, угроза, которую оно может представлять, оказавшись в руках террористов, – уточнил Егоров.
– Что ж, угроза вполне реальна, – доцент утвердительно кивнул, при этом на его лице возникла непонятная Егорову ироничная усмешка. – С помощью информационного оружия и различного рода хакерских атак действительно можно воздействовать на информационные системы, в первую очередь на Интернет, препятствуя их нормальной работе и даже разрушая целые массивы данных, но лишь на ограниченное, как правило, весьма непродолжительное время. Получение же некой абстрактной группой хакеров полного контроля над информационной системой, тем паче государственной системой управления, представляется мне совершенно нереальным. В первую очередь из-за того, что хакерам, ставящим перед собой такую задачу, пришлось бы столкнуться с необходимостью преодоления не только компьютерных механизмов безопасности. Что, удивил я вас? – закончил Трусов, с усмешкой глядя на своего гостя.
– Признаться, да, – Егоров покачал головой. – А на чем основана ваша убежденность?
– На опыте предыдущих кибератак и материалах зарубежных исследований, – уверенно заявил Трусов. – В США даже проводились специальные учения под кодовым названием «Цифровой Перл-Харбор». Во время этих учений группа экспертов сымитировала широкомасштабную информационную атаку на национальную сетевую инфраструктуру США. Им удалось вывести из строя ряд систем связи в отдельных районах страны, но уже в течение нескольких часов вся связь была полностью восстановлена. У нас таких экспериментов не проводилось, но из-за куда меньшей информатизации наших систем связи результат оказался бы еще менее заметным.
Егоров на несколько секунд задумался.
– Ну, а каков может быть ущерб, если компьютерным террористам все же удастся повредить работе информационной системы?
– Если вести речь о материальном исчислении такого ущерба, то в зависимости от загруженности поврежденной информационной сети он может составить до нескольких десятков или даже нескольких сотен миллионов долларов. Но в любом случае такой ущерб нельзя назвать катастрофическим, потому что сами пользователи сети при этом не пострадают.
– Понятно, – Егоров снова кивнул. – Хотя, признаться, я не ожидал услышать такое.
Трусов от души рассмеялся.
– Наверное, думали, что я буду пугать вас страшилками о грядущем компьютерном апокалипсисе. В таком случае извините, что не оправдал надежд. Просто я ученый, а не досужий журналист, который ради рейтингов и собственной популярности готов раздуть любую сенсацию. А как ученый, занимающийся интересующей вас проблемой, я повторяю, что компьютерный терроризм представляет угрозу в первую очередь для циркулирующей в сетях информации.
– Что ж, спасибо за исчерпывающий ответ.
Трусов на секунду задержал руку Егорова в своей ладони.
– А скажите, Андрей Геннадьевич, почему вы обратились именно ко мне? Или это секрет?
– Отчего же, – Егоров широко улыбнулся. – Мне посоветовал обратиться к вам ваш недавний ученик Игорь Колесников.
– Игорь?! – Трусов изумленно вскинул брови. – Вот уж никак не ожидал. Кто бы мог подумать. Где он сейчас служит?
В глазах доцента Егоров прочитал живой интерес.
– В информационном центре.
– Да-да, – Трусов задумчиво покачал головой. – Он же получил распределение в центральный аппарат. Толковый парень. – Взглянув в глаза Егорову, он доверительно заметил: – Мы ведь хотели его в аспирантуре у нас на кафедре оставить. Жаль, не получилось. Мозги у парня что надо и интуиция отменная. Вы ему при случае привет передайте, скажите, чтобы заглядывал, не забывал альма-матер.
– Передам, – Егоров утвердительно кивнул. – Спасибо за консультацию, Александр Витальевич.
– Пустое. – Трусов снисходительно махнул рукой. – Всегда рад оказать практическую помощь.
Именно этот жест куда в большей степени, чем все предыдущие слова доцента, убедил Егорова, что опасность компьютерного терроризма сильно преувеличена.
Глава 4
ВОЛЧЬЯ СТАЯ
Из окна внедорожника, с трудом пробирающегося через снежные завалы на горной дороге, постройки некогда популярной горнолыжной базы казались погребенными под снегом развалинами. Во времена СССР сюда на выходные, а то и на целую неделю, взятую в счет отпуска, съезжались поодиночке, с семьей или целыми компаниями любители горных лыж и прочие приверженцы активного отдыха. К их услугам был пункт проката лыжного снаряжения, незатейливый подъемник и несколько спусков разной сложности, на которых можно было кататься в свое удовольствие. На базе работали несколько инструкторов, обучающих всех желающих азам техники скоростного спуска и следящих за состоянием горнолыжных трасс. Но все это осталось в далеком прошлом. Жители переживающей не лучшие времена бывшей советской республики утратили интерес к горнолыжным забавам, озабоченные более насущными проблемами. А любители такого рода отдыха из России, напуганные непрекращающейся на Северном Кавказе войной, переключились на отечественные или западноевропейские горнолыжные курорты.
Сидя на заднем сиденье полноприводного «Ниссана», Омар брезгливо разглядывал из окна внедорожника убогие одноэтажные строения да торчащие поржавевшие опоры бывшей канатной дороги. Окончательно пришедшая в запустение горнолыжная база должна была прекратить свое существование, однако этого не произошло. Правда, ее нынешние обитатели одним своим видом привели бы в ужас любого туриста, но туристы не появлялись в окрестностях базы уже как минимум лет десять. Пользуясь близостью к границе России или непризнанной ни одним государством Ичкерии-Чечне, воюющие на Северном Кавказе боевики превратили бывшую горнолыжную базу в свой перевалочный лагерь. Отсюда отправлялись в Россию новые группы боевиков, сформированные из завербованных на Ближнем Востоке и в Центральной Азии добровольцев. Здесь делали последнюю остановку многочисленные курьеры, везущие в Чечню и другие северокавказские республики деньги и указания от зарубежных спонсоров джихада. Сюда лидеры боевиков старались увести свои преследуемые федеральными силами отряды, спасая их от окончательного разгрома. Омар прибыл сюда для встречи с человеком, выбранным Абу Умаром из числа воюющих на Кавказе преданных ему полевых командиров.
Внедорожник остановился напротив похожего на барак приземистого одноэтажного строения с двускатной крышей. Водителю не терпелось как можно быстрее уехать из опасного места, но расположившийся на заднем сиденье пассажир не спешил выходить, а двое бородатых мужчин в камуфляже, разгребавшие лопатами снег у крыльца, бросив работу, уже настороженно косились в их сторону. Один из них что-то сказал и скрылся в доме. Через минуту он вышел обратно в сопровождении маленького кривоногого человека в наброшенном на плечи ватнике и плотного широкоплечего мужчины в перепоясанном портупеей камуфляже с висящим под мышкой израильским пистолетом-пулеметом. При виде вооруженного мужчины водитель закашлялся. К счастью, вооруженный человек остался на крыльце, зато его кривоногий спутник в ватнике стремглав бросился к машине. Распахнув заднюю дверь, он почтительно поклонился пассажиру:
– С приездом.
Омар молча сунул в руки ему одну из своих туго набитых спортивных сумок, вторую взял сам и, не сказав водителю ни слова, выбрался из машины. «Ниссан» поспешно развернулся на расчищенном от снега пятачке и на предельной скорости помчался обратно, насколько это позволяла занесенная снегом дорога.
Омар сразу почувствовал себя неуютно. Кто знает, что придет в голову этим бородатым дикарям, хмуро пялящимся на него. Правда, в сумке лежит спутниковый телефон, позволяющий решать любые проблемы. Во всяком случае по звонку отца его встретили в тбилисском аэропорту, отвезли в приграничный город и дали машину с водителем, чтобы он смог добраться сюда. Но в отличие от этих дикарей, те, кто его встречал, хотя бы выглядели цивилизованно. В фирменном зимнем спортивном костюме – утепленной многослойной куртке, сохраняющей тепло даже при шквальном ветре, и таких же брюках на лямках-помочах Омар разительно отличался от окруживших его бородатых мужчин в затасканном камуфляже и сальных свитерах. Сейчас он пожалел, что, отправляясь сюда, отказался от предложенного встретившими его людьми пистолета. Впрочем, даже два пистолета не защитят его от этих дикарей, если они внезапно вздумают напасть. Одна надежда, что они устрашатся гнева шейха Абу Умара. В противном случае решение приехать сюда было чистейшей авантюрой.
Пока Омар настороженно озирался вокруг, вышедший из дома широкоплечий бородач с израильским «Узи» подмышкой спустился с крыльца и, подойдя к нему, уважительно произнес по-арабски:
– Я и мои братья приветствуем посланца святейшего шейха. – Он приложил к груди широкую ладонь с короткими узловатыми пальцами, заканчивающимися почерневшими от пороховой гари и копоти ногтями, и добавил: – Я Джафар.
Мог и не представляться. Омар сразу узнал широкое лицо с выступающей вперед тяжелой нижней челюстью и такими же массивными надбровными дугами. Отец показал ему фотографию этого человека. Правда, отец говорил, что Джафару тридцать пять. В реальности же он выглядел как минимум на десять лет старше. По словам отца, Джафар родился в Южном Йемене. С четырнадцати лет принял участие в гражданской войне, где на него и обратил внимание Абу Умар, направив в один из ближневосточных лагерей по подготовке моджахедов. С тех пор Джафар уже не выпускал из рук оружия. Война стала для него основным и единственным занятием, так как ничего другого он не знал и не хотел. Он воевал с шурави в Афганистане, а после вывода из Афганистана советских войск – в соседних Узбекистане и Таджикистане в рядах противников промосковских режимов. Там он более-менее сносно выучил русский язык. В конце 90-х огнем джихада вспыхнул российский Кавказ, и Абу Умар направил Джафара туда. Помимо лютой ненависти к гяурам и их сторонникам Джафар отличался преданностью своему хозяину, за что Абу Умар и выбрал его для предстоящей акции. Что лежало в основе преданности Джафара – деньги, которыми его щедро снабжал Абу Умар на продолжение священной войны, или обещание сделать его руководителем сети «Аль-Каиды» на всем Северном Кавказе, для Омара значения не имело. Главное, что в телефонном разговоре с ним Джафар согласился принять участие в столь важной для отца акции и подобрать необходимых для нее людей.
– Где мы можем поговорить? – сурово спросил он, обращаясь к Джафару. Чтобы этот свирепый дикарь сразу уяснил себе, кто здесь старший.
– Пройдем в дом, – Джафар отступил в сторону и грозно прикрикнул на кривоногого носильщика, тащившего сумку Омара: – Проводи нашего гостя!
Спустя несколько минут Омар сидел в полутемной комнате за грубым, сколоченным из досок столом напротив Джафара, а между ними стояло блюдо с холодной отварной бараниной и несколько мисок поменьше с разложенными в них консервированными овощами. Кривоногий человек, не то хозяин высокогорной базы, не то слуга Джафара – Омар так и не понял, кто он такой, – накрыв на стол, сейчас же удалился.
Омар откусил кусок холодного мяса и, отправив в рот зубчик маринованного чеснока, старательно прожевал. После того, как Джафар прикасался к мясу и рылся в чесноке своими грязными руками, которые он, садясь за стол, даже не удосужился вымыть, Омар испытывал к еде отвращение. Но не есть – значит оскорбить хозяина. К тому же переезд из города сюда занял много времени, и он успел изрядно проголодаться.
– Как чувствует себя святейший шейх? – спросил Джафар, пристально глядя на жующего гостя. Когда он произносил слова, его рот почти не открывался, лишь изгибающиеся губы обнажали желтые прокуренные зубы. Создавалось впечатление, что Джафару трудно говорить. В действительности так и было. И выступающая вперед челюсть, и затрудненная речь являлись следствием давнего осколочного ранения. Кроме этого, от ранения у Джафара остался зарубцевавшийся шрам под подбородком, скрытый бородой.
Омар на время перестал жевать. Что это: простое любопытство, или слухи о пошатнувшемся положении Абу Умара дошли и до его верного пса?
– Шейх в добром здравии, – стараясь, чтобы его голос звучал твердо, ответил Омар. – У него все такой же острый ум и твердая рука.
– Слава Аллаху, – все тем же замогильным голосом сказал Джафар традиционную фразу и вопросительно уставился на собеседника.
Омар понял, что пора переходить к делу.
– Шейх поручил мне подготовить ответственную операцию в Москве. Эта операция настолько важна, что ее проведение он доверяет только тебе. И еще, – Омар понизил голос. – Шейх велел передать, что от успеха этой операции зависит очень многое. В том числе и твое место в нашем движении.
Джафар прикрыл глаза, что, очевидно, означало у него знак согласия.
– Что за операция?
