скачать книгу бесплатно
– С учетом того, откуда была получена пленка, и того, как старательно пытаются террористы привязать себя к президенту Ирака, что в нынешних обстоятельствах как раз и нужно американцам, я бы сказал, что вероятность инсценировки довольно высока, – сделал заключение начальник аналитического управления.
– Я вас понял.
Директор СВР кивнул головой. Получить в разведке стопроцентные доказательства удается крайне редко. Чаще всего приходится довольствоваться вероятностной оценкой. А когда эта оценка достаточно высока, то именно она и принимается за истину. И все же директор Службы внешней разведки не мог просто так отмахнуться от добытой его сотрудниками видеозаписи с ультиматумом террористов. Поэтому, по его указанию, видеозапись вместе с комментариями сотрудников управления анализа и оценок была передана в Федеральную службу безопасности России. Исходя из характера высказанных террористами угроз, видеозапись из центрального аппарата ФСБ была направлена в Департамент по борьбе с терроризмом и в итоге оказалась на столе у начальника управления «В» Центра спецопераций генерал-майора Углова.
* * *
Дважды просмотрев видеозапись и ознакомившись с мнением аналитиков СВР, Углов вызвал к себе начальника оперативного отдела полковника Бондарева.
– Из СВР сегодня интересный видеофильм прислали. Хочешь взглянуть? – обратился он к Бондареву.
– Отчего же не взглянуть, если сюжет интересный, – усмехнулся начальник оперативного отдела.
Вслед за командиром «Вымпела» он прошел в пристроенную к его кабинету комнату отдыха, где имелся большой плазменный телевизор с широким экраном и подсоединенными к нему видеомагнитофоном и проигрывателем DVD-дисков. Через секунду на экране появились трое вооруженных террористов, расположившихся под зеленым знаменем и огромными портретами Саддама Хусейна и Усамы Бен Ладена. Пока террористы молчали, можно было отчетливо слышать раздающуюся откуда-то из глубины помещения транслируемую по радио речь Саддама Хусейна. Но вот главарь террористов взмахнул кривым арабским кинжалом, и с экрана зазвучали его угрожающие слова.
Досмотрев до конца, Бондарев покачал головой и, обращаясь к начальнику, быстро спросил:
– Откуда разведчики это получили?
– Из Штатов, – также быстро ответил ему Углов. – От своей нью-йоркской резидентуры.
– Тогда понятно, как Саддам оказался рядом с Усамой, – усмехнулся Бондарев.
– Полагаешь: запись – фальсификация?
– А ты думаешь иначе? – задал встречный вопрос Бондарев. – Уверен, коллеги из СВР разделяют мое мнение.
– Разделяют, – подтвердил его предположение командир «Вымпела». – А что, если не фальсификация?
Бондарев надолго задумался и даже почесал свой насупленный лоб, что сделало его еще более похожим на хрестоматийного российского мужика. Наконец он снова заговорил:
– По всем внешним признакам запись – подделка, причем довольно грубая, рассчитанная на сознание массового зрителя. Отсюда и демонстративно вывешенное на стену знамя джихада, и соседство портретов иракского президента и самого известного международного террориста, и закадровая речь Хусейна. Постановщики недвусмысленно дают понять зрителю, что за террористами стоит Саддам Хусейн. Сами террористы: обвешенные взрывчаткой и гранатами шахиды в черных масках и их лидер, постоянно потрясающий в воздухе своим кинжалом. Вся эта демонстрация оружия опять же направлена не столько на то, чтобы напугать зрителей, сколько обозлить их. И, наконец, заведомо невыполнимый ультиматум, не имеющий конкретного адресата. Такой безадресный ультиматум, как и вся видеозапись, нужна прежде всего самим американским спецслужбам, чтобы восстановить мировое общественное мнение против иракского режима и оправдать вооруженную интервенцию в Ираке.
– И что, отнестись к ней, как к забавному сюжету, не имеющему ничего общего с реальностью? – задал прямой вопрос командир «Вымпела».
– Ни в коем случае! – живо возразил ему начальник оперативного отдела. – Кто бы ни стоял за этими террористами, – он кивнул на экран телевизора, – но их угрозы звучат вполне серьезно. Значит, и мы должны отнестись к ним со всей серьезностью. Думаю, будет разумно передать эту запись в наш отдел. Пусть мои парни поработают с ней. Подключат технарей и аналитиков. Глядишь, что-нибудь интересное да обнаружат.
– Так и сделаем, – подвел итог беседы генерал Углов. – Работайте с записью, а я распоряжусь передать снимки этого террориста в наши международные аэропорты и на пограничные переходы. В данных обстоятельствах это единственное, что мы можем реально сделать. – Он на несколько секунд замолчал, обдумывая собственное решение, потом вдруг пристально взглянул в лицо своего друга и поинтересовался: – Кстати, кому ты собираешься поручить работу с записью?
– Группе Федотова, – хитровато прищурившись, ответил Бондарев. – Пора уже поручить новичкам самостоятельное дело. Да и во всей этой технике, – он вновь указал взглядом на плазменный телевизор с подсоединенным к нему DVD-проигрывателем, – они больше нас, стариков, понимают.
– Добро, – согласился Углов. – Только держи это дело под личным контролем. Мне не дает покоя один момент: если данная видеозапись инспирирована американскими спецслужбами, почему они до сих пор не обнародовали ее?
9. Путь к цели
Аэропорт Кеннеди, Нью-Йорк, 10 марта, 21.05
Гуляющий по летному полю ветер швырял в лицо холодные дождевые капли. Они стекали по щекам и подбородку, умудряясь каким-то образом проникать за воротник. Из-за чего служащий аэропорта, вынужденный сопровождать неизвестного ему государственного чиновника, постоянно морщился и то и дело косился на неподвижно застывшего возле него полковника Греймса. Греймс вышел на летное поле в легкой матерчатой ветровке и бейсбольной кепке, но, казалось, совершенно не замечал ни дождя, ни ветра. Все внимание начальника отдела тайных операций было приковано к поднявшемуся в воздух «Боингу-747», на борту которого находился его агент.
Нагруженный четырехмоторный лайнер только что оторвался от взлетной полосы и теперь тяжело взбирался в небо. Эдвард Греймс никогда не любил большие пассажирские самолеты. Тихоходные и неповоротливые, они представлялись ему крайне уязвимыми для огня противника, что наглядно продемонстрировал русский летчик, сбивший в восемьдесят третьем году в районе Сахалина южно-корейский «Боинг». «А вдруг русские, узнав о планах Сфинкса, попытаются сбить его самолет?! – внезапно подумал Греймс. – Впрочем, нет, – тут же успокоил он самого себя. – Кишка у них тонка. Потому они и не могут разобраться со своими сепаратистами в Чечне. Они могли так поступить в восемьдесят третьем, но не сейчас. Да и как они могут узнать? О том, что Сфинкс вылетел этим рейсом, знаю только я. Да и самолет направляется на Мальту, а не в Россию. Значит, сейчас Сфинксу ничего не угрожает».
Начальник отдела тайных операций представил, как его агент удобно расположился в салоне первого класса, но все же это не помогло ему избавиться от подспудно возникшего чувства тревоги. Привыкший в любых обстоятельствах полагаться только на самого себя, ветеран-спецназовец был суеверен, поэтому, провожая агента на задание, надел под ветровку свою армейскую рубашку. Дождливую погоду на момент вылета и низкие тучи над аэродромом, являющиеся для спецназа фактором скрытности, полковник рассматривал как хорошую примету. По мнению Греймса, операция, отмеченная двумя хорошими приметами («счастливая» рубашка и погода) против одной плохой (уязвимый самолет), имела высокие шансы на успех.
Греймс запрокинул голову, чтобы держать в поле зрения набирающий высоту самолет: «Итак, операция началась. Сделано все необходимое, чтобы она развивалась успешно. Агент снабжен безупречными документами и тщательно проинструктирован. К тому же Сфинкс не новичок и знает, как себя вести. Доказательство тому – его нынешнее положение в «Аль-Каиде». И самое главное: Сфинкс лично заинтересован в успехе предстоящей акции, что должно удесятерить его усилия». Проводив взглядом растворившийся в пелене облаков самолет, полковник Греймс устало прикрыл глаза… Он сделал все от него зависящее: разработал и спланировал операцию, с точностью корректировщика навел агента, словно крылатую ракету, на цель. Тому осталось только поразить ее.
* * *
В салон первого класса, отделенный двойной обшивкой от фюзеляжа и от остальных отсеков воздушного лайнера, практически не проникал шум турбин. Только что погасла сигнальная надпись, предписывающая пассажирам пристегнуть ремни безопасности, свидетельствуя о наборе заданной высоты. Сидящая в четвертом ряду рядом с Ахмедом пожилая дама без единой морщины на лице, но с дряблой старческой кожей на руках и шее, доказывающей, что ее гладкое лицо – результат многочисленных пластических операций, натянула на глаза темную повязку и максимально откинула спинку своего кресла. Сразу после взлета она приняла таблетку транквилизатора, явно собираясь спать во время длительного перелета, чем весьма обрадовала Ахмеда, которого поначалу раздражало соседство с молодящейся старухой. Едва погасло предупреждающее табло, в салоне появилась белозубая стюардесса с точеной фигурой, предлагающая пассажирам карты вин. Ахмед оценивающе глянул на шествующую вдоль рядов кресел стюардессу, сравнивая ее с бортпроводницами, обслуживающими рейс Стамбул – Нью-Йорк. У новой стюардессы была несколько иная униформа. Внешностью же она практически не отличалась от своих коллег со стамбульского рейса: такая же молодая, достаточно высокая и стройная, со светлыми, струящимися по плечам волосами. Стандарты подбора стюардесс для обслуживания пассажиров первого класса на всех линиях были едины.
«Интересно: она натуральная блондинка или всего лишь обесцветила волосы? – внезапно подумал Ахмед, разглядывая приближающуюся к нему по проходу девушку. – Вот бы проверить: задрать на ней форменную юбку, а заодно пощупать волосы у нее между ног!» Словно прочитав мысли Ахмеда или просто почувствовав неловкость от его пристального взгляда, двигающаяся по салону стюардесса сбилась с плавного шага. Поравнявшись с Ахмедом, она неловко оступилась. Но все же служебный долг пересилил, и девушка протянула пассажиру карту предлагаемых на борту напитков. «Встреться ты мне где-нибудь в другом месте, я бы заставил тебя подчиниться», – усмехнулся Ахмед, протянув руку за поданной стюардессой глянцевой картонной папкой. Эта улыбка словно током ударила девушку. Она вздрогнула и выронила папку из своей руки. Но Ахмед ловко поймал выпавшую карту вин на лету и даже кивнул стюардессе в знак благодарности. Он часто и охотно пользовался своим подавляющим взглядом, взглядом, заставляющим приговоренного к смерти пленника рыдать и биться в истерике еще до того, как он увидит нож палача. Стюардесса тоже не стала исключением. Она в ужасе отшатнулась от Ахмеда и, торопливо сунув в руки другим пассажирам оставшиеся у нее карты вин, скрылась в служебном помещении. Ахмед довольно улыбнулся: «Окажись я с ней наедине, я бы заставил девчонку безропотно раздеться, даже не прибегая к насилию». В течение восьмичасового перелета он еще несколько раз пробовал на белокурой стюардессе и ее напарнице гипнотическую силу своего взгляда, заставляя девушек сбиваться на середине фразы, испуганно бледнеть и совершать неловкие суетливые движения, пропитанные страхом. Он настолько запугал молодых стюардесс, что, когда после приземления, при выходе из самолета, прикоснулся к руке одной из них, чтобы поцеловать ее, девушка в панике отдернула руку, словно ее ударило током, и, забыв про свои обязанности, бросилась в служебный отсек. Такая реакция перепуганной девушки доставила Ахмеду куда больше удовольствия, чем возможность поцеловать ее руку.
10. Исполнители
Международный аэропорт, Мальта, 11 марта, 11.20
В отличие от Нью-Йорка, на Мальте ярко светило солнце. От луж, оставшихся на асфальте после полива летного поля, поднимался густой пар. Ахмед легко сбежал по трапу и, не задерживаясь у самолета, сразу вошел в распахнутые двери широкого, словно военный тягач, и такого же огромного пассажирского автобуса. Автобус доставил Ахмеда вместе с первой партией пассажиров нью-йоркского рейса к растянувшемуся на всю ширину летного поля зданию аэровокзала. Пройдя достаточно формальный паспортный и таможенный контроль, Ахмед направился в зал для транзитных пассажиров. Достал из кармана мобильный телефон и быстро набрал интересующий его номер. Абонент ответил после первого гудка.
– Я прибыл, нахожусь в зале для транзитных пассажиров, напротив табло, – объявил Ахмед, услышав в трубке арабскую речь, и тут же отключился.
Вероятность прослушивания или пеленгации его телефона была ничтожна мала. Тем не менее он не стал пренебрегать укоренившимися в нем правилами конспирации. Сообщив о своем местонахождении, Ахмед отошел к расположенному в глубине зала бару фаст-фуд, где, чтобы не выделяться среди жующих и запивающих пассажиров, купил бутылку кока-колы с вставленной в ее горлышко пластмассовой трубочкой. Потягивая через соломинку изобретенный и разрекламированный американцами на весь мир напиток, Ахмед незаметно наблюдал за появляющимися у электронного табло пассажирами. Двух смуглых мужчин характерной арабской внешности он заметил сразу, но еще несколько минут наблюдал за ними, стоя в отдалении.
Привлекшие его внимание мужчины вели себя уверенно и спокойно. За ними никто не следил. Во всяком случае, Ахмед не заметил проявляемого к ним интереса со стороны других пассажиров или служащих аэропорта. На спокойной Мальте, являющейся огромной перевалочной базой для направляющихся во все уголки земного шара туристов, никому не было дело до двух выходцев с Ближнего Востока, остановившихся напротив электронного табло с информацией о вылетающих рейсах. Хотя узнай администрация аэропорта, кем в действительности являются эти двое, и аэропорт был бы немедленно закрыт, а все вылетающие рейсы задержаны для проверки багажа пассажиров на предмет наличия оружия и взрывных устройств. Их лица не были известны сотрудникам полиции и спецслужб, хотя именно они стояли за десятками террористических актов, прокатившихся по всему миру в конце минувшего и начале нынешнего века.
Двух человек, способных одним только признанием рода своих занятий на много часов парализовать работу крупнейшего международного аэропорта Европы, звали Омар и Абуизид. Кроме этих, они имели еще множество других, часто сменяемых имен и фамилий, которые даже не старались особенно запоминать, потому что не собирались с ними жить. Они готовились умереть. Умереть, как подобает истинным воинам джихада, унеся с собой в могилу тысячи, а если удастся, то и миллионы жизней своих врагов. Они жили для того, чтобы убивать, и убивали, чтобы после собственной смерти попасть в обещанный им мусульманский рай, фанатично веря, что туда попадают только доблестные бойцы. Их долго и методично этому учили. Сначала в центре по подготовке коммандос на пакистанской военной базе в Пешаваре, где в течение нескольких лет они овладевали различными видами индивидуального оружия, средствами связи, приемами маскировки и рукопашного боя. Полученные навыки убийства с помощью контактных и бесконтактных мин, ручных и реактивных гранат, пулеметов и автоматов, метательных ножей, подручных средств, а за их неимением – голыми руками они успешно применяли во время индо-пакистанских приграничных конфликтов, а также в спецоперациях по уничтожению бенгальских повстанцев. Командование сил специального назначения Пакистана оценило мастерство своих бойцов и включило Омара и Абуизида в состав специальной группы коммандос, которая, в случае начала широкомасштабной войны с Индией, должна была захватить индийские ядерные объекты, в том числе реакторы по производству оружейного плутония и урана. На новом месте службы с Омаром и Абуизидом установили контакт лидеры одной из исламских радикальных организаций, действующей на территории Пакистана, давно и упорно проявляющие интерес к спецназовцам, ориентированным на захват ядерных объектов.
Когда о связи бойцов элитного подразделения с исламскими радикалами стало известно командованию сил специального назначения, Омар и Абуизид были немедленно уволены из вооруженных сил Пакистана. Но, лишившись погон, они не остались без дела. Лидеры исламистов направили новых членов своего движения в лагерь подготовки боевиков, где их новым наставником стал Ахмед аль Рубеи, за которым к тому времени уже закрепилось прозвище Карающий. Попав под влияние Карающего, Омар и Абуизид примкнули к объединению воинов-шахидов. Но Ахмед, зная об уровне подготовки новых бойцов своего отряда смертников, берег Омара и Абуизида для особого случая. Они обучали шахидов в учебно-тренировочном лагере Ахмеда и руководили действиями диверсионных групп, сформированных из бойцов-смертников. Подготовленные и направляемые ими боевики провели несколько террористических актов в Афганистане, Индии, Израиле и Ливане, унесших в общей сложности более сотни человеческих жизней: католиков, протестантов, иудеев и мусульман.
По поручению Ахмеда, в 2000 году через Афганистан, Туркменистан и Азербайджан Омар и Абуизид направились в Чечню. Пройдя через шесть границ, они оказались в России, где в течение двух лет подготовили несколько десятков боевиков-смертников, совершивших множество террористических актов в Чечне и соседних с ней северокавказских республиках. После развернутой российскими спецслужбами охоты за командиром отряда шахидов и его ближайшими помощниками, в результате которой были уничтожены сам командир отряда и начальник его штаба, Ахмед отозвал своих инструкторов назад. И вновь, в очередной раз продемонстрировав свое мастерство, Омар и Абуизид благополучно выбрались из России и вернулись в лагерь Ахмеда.
Когда Греймс рассказал Ахмеду о предстоящей задаче и предложил подобрать исполнителей, тот без раздумий выбрал среди подчиняющихся ему шахидов Омара и Абуизида, как наиболее опытных и квалифицированных бойцов. К тому же куратор настоятельно рекомендовал использовать в акции только владеющих русским языком боевиков. А Омар и Абуизид за два года, проведенных в Чечне, научились более или менее сносно изъясняться по-русски. За годы войны в Чечне там побывало немало арабских наемников, освоивших русский язык. Но по сравнению с ними у Омара и Абуизида имелось неоценимое преимущество – только они знали, как устроен ядерный реактор, и разбирались в его системе управления. А значит, могли вызвать ядерный взрыв! Ахмед связался с боевиками за день до своего вылета из Соединенных Штатов и приказал им прибыть на Мальту, назначив встречу в международном аэропорту. Общаясь с ними по телефону, он не стал раскрывать деталей предстоящей акции. Но в этом и не было необходимости. Абуизид и Омар готовы были выполнить любой приказ своего лидера. Багаж каждого состоял из небольшого туристического рюкзака.
Поставив недопитую бутылку на ближайший столик, Ахмед вышел из фаст-фуда и направился к своим бойцам. Они сразу увидели его, и их малоподвижные лица на мгновение осветились радостными улыбками, но сейчас же вновь стали сосредоточенными. Настоящий воин постоянно находится в готовности встречи с Аллахом, поэтому не должен демонстрировать своих чувств.
– Здравствуй, амир,[5 - Амир – глава и организатор деятельности в тайных исламских организациях.] – Омар первым шагнул навстречу Ахмеду и, крепко обняв, прижался щекой к его щеке.
– Здравствуй, брат, – ответил на приветствие Ахмед.
– Рады видеть тебя в добром здравии, амир, – вслед за Омаром приложился к щеке Ахмеда Абуизид.
– Воину, пока он не выполнил своего предназначения, некогда болеть.
– Мы готовы выполнить свое предназначение, – тут же отреагировал на замечание Ахмеда Омар. – Только отдай свой приказ, амир!
Ахмед собирался ответить, но тут его внимание привлекла перемещающаяся по залу сине-красная униформа. Он скосил глаза в сторону и увидел идущую через зал белокурую стюардессу, которая так пугалась его пристального взгляда. Глядя на девушку, Ахмед едва заметно улыбнулся. А ведь прикажи он сейчас своим бойцам, и те, не обращая внимания на прочих находящихся в зале пассажиров и служащих аэропорта, сорвут с девчонки одежду, вспорют живот или перережут горло. Потому что они действительно готовы выполнить абсолютно любой его приказ. Но столь глупая выходка сорвет предстоящую акцию. Поэтому белобрысая девчонка может спокойно идти дальше своей дорогой, не догадываясь, как ей повезло.
– Вам предстоит великое дело! – наконец оторвав взгляд от удаляющейся стюардессы, ответил Ахмед на вопрос Омара. – Вы добудете для нашего движения священный огонь возмездия, доказав, что для бесстрашных воинов Аллаха нет ничего невозможного. Но о деталях узнаете позже, когда прибудем на место. А сейчас идемте. Регистрация пассажиров московского рейса начнется у шестнадцатой стойки.
Сориентировавшись по указателям, Ахмед направился к стойке регистрации номер шестнадцать. Следом, немного отстав от него, двинулись двое боевиков-шахидов, которым предстояло стать взрывателями несущейся к цели крылатой ракеты.
11. Сотрудник оперативного отдела
«Вымпела» капитан Овчинников
Центр специального назначения ФСБ РФ, Балашиха, Московская область, 11 марта, 17.00
Весь день мы занимались пленкой. Вернее, не пленкой, а записью на DVD-диске, который поутру вручил нам Бондарев, вызвав нас с Валькой к себе в кабинет. Получив диск, Валька сразу же отправился к технарям за проигрывателем, а меня послал за телевизором. Телевизор, точнее, моноблок: телевизор и видеомагнитофон в одном корпусе у нас свой, а более хитроумные штучки, вроде цифровых фото– и видеокамер или DVD-проигрывателей, имеются только в оперативно-техническом отделе. Пока я разыскивал по отделу моноблок, вернулся Валька с проигрывателем под мышкой. Увидев в его руках проигрыватель, я испытал нечто похожее на ревность. Когда, примерно месяц назад, нам понадобилась цифровая фотокамера, мне пришлось дважды ходить в ОТО,[6 - ОТО – оперативно-технический отдел.] причем выдали мне ее только по соответствующе оформленной и подписанной Бондаревым заявке. Валька же, пользуясь положением командира оперативной группы, похоже, получил проигрыватель без всяких бюрократических формальностей. Я, конечно, и виду не показал, что позавидовал его начальственной хватке, молча подсоединил проигрыватель к монитору, Валька вставил в приемное окно диск, и мы уселись смотреть запись.
Записи всего оказалось на три минуты – я засек это по своим наручным часам. На мой взгляд, ничего примечательного: истеричное выступление очередного оголтелого террориста, объявившего себя защитником всех обиженных мусульман и борцом с их угнетателями. Угнетателей он особо не выделял, свалив в одну кучу англичан и американцев, осаждающих Ирак, израильтян, уже третье тысячелетие делящих с палестинцами одни и те же земли, а заодно и российскую армию и спецслужбы, взявшиеся освободить чеченцев от их же собственных бандитов. В этом выступлении, сопровождающемся демонстрацией приемов ножевых ударов, меня насторожили угрозы террориста о применении всесокрушающей силы священного огня возмездия. Что это за грозный огонь, если не ядерное оружие?! Однако представить, что каким-то террористам удалось заполучить в свои руки даже единичный ядерный боеприпас, я мог только в кошмарном сне. Настолько невероятным выглядело такое предположение.
Вальку же более всего заинтересовал тот антураж, которым террористы обставили свое выступление. Меня, признаться, тоже удивило соседство портретов Хусейна и Бен Ладена. У каждой исламской радикальной организации имеется свой лидер, причем только один! Для чего очередным террористам понадобилось причислять к своим лидерам еще и иракского президента, мне совершенно непонятно. Я задал этот вопрос Вальке Федотову, как-никак он теперь мой непосредственный начальник. Но он оставил его без ответа и вместо этого вновь пустил запись. В итоге мы прогнали ее, наверное, раз десять. За это время Валька набросал на листке не менее десятка вопросов, половину из которых подбросил ему я. Прочитав все родившиеся у нас вопросы, Валька отложил ручку и сказал:
– Надо обращаться за помощью к отошникам. Если запись – фальшивка, без их специальной аппаратуры этого не выявить.
Тоже мне вывод. Я это понял еще до того, как Валька взялся за авторучку.
Он достал диск из проигрывателя, и мы с ним отправились в технический отдел. Правда, перед этим мой друг все-таки позвонил Бондареву и попросил его перезвонить в ОТО, чтобы там с пониманием отнеслись к цели нашего визита. Технари страсть как любят изображать загруженность работой, и заставить их что-нибудь сделать без соответствующего приказа начальства практически невозможно. Но начальник нашего отдела умеет добиваться своего, и в итоге, когда мы с Валькой появились в техническом отделе, в наше распоряжение выделили целую лабораторию. Валька выложил перед принявшим нас руководителем лаборатории, а может, его замом или простым лаборантом – кто их разберет, когда они все в белых халатах, – список родившихся у нас вопросов и вручил ему диск. Тот отметил галочками где-то треть всех вопросов и объявил:
– Вот в этих попытаемся разобраться, а все остальное – не наш профиль.
«А чей?» – хотел спросить я, но Валька меня опередил, правда, спросил совсем другое:
– Когда вы сможете дать заключение?
– Завтра в это же время, – ответил ему спец из технического отдела.
– А если сегодня? – настаивал Валька.
– Сегодня только предварительное, – усмехнулся спец, а его помощники или подчиненные быстро переглянулись. – Подходите к пяти часам. Может, что-нибудь и будет.
Ровно в семнадцать ноль-ноль мы вновь постучались в дверь технической лаборатории.
– А-а, это вы, – заметил начальник лаборатории, открыв дверь, словно ожидал увидеть кого-то другого. – Заходите.
То, что он предложил нам войти, вселило в меня надежду, что технари за это время что-то уже обнаружили.
Начальник лаборатории подвел нас к экрану одного из компьютеров, по которому транслировалась запись выступления террористов, и сказал:
– Вот, обратите внимание: освещенность фона пропорциональна удалению от объекта переднего плана. Направление тени полностью соответствует световому потоку…
– И что это значит? – не выдержал я.
– Это значит, что запись сделана в одной студии без какого-либо монтажа.
– Иными словами, она подлинная? – уточнил Валька.
– Не спешите, – начальник лаборатории как-то странно кивнул головой и подвел нас к другому компьютеру.
На его экране неподвижно застыли две ломаные линии, одна рядом с другой, словно ее зеркальное отражение.
– Вадим, дай увеличение, – обратился завлаб к сидящему за компьютером сотруднику.
Тот выделил курсором на обеих линиях по одинаковому фрагменту и развернул их на весь экран. Сразу стало понятно, что линии, хоть и похожи, но не совпадают. Совершенно не совпадают.
– Мы сравнили частотные характеристики акустических помех, проще говоря, шума, прямой речи террориста и транслируемого выступления иракского президента, – объяснил суть происходящего начальник лаборатории. – Как видите, они не совпадают.
– А это что значит? – вновь поинтересовался я.
– Здесь имеет место наложение фонограммы, сделанное уже после записи, – объявил завлаб. – Обыкновенный монтаж.
– То есть оператор сначала заснял выступление террориста, а затем на ту же пленку записали и речь Саддама?! – сообразил Валентин.
Начальник лаборатории утвердительно кивнул, но сказать ничего не успел, потому что в этот момент из установленного на стене громкоговорителя вырвался голос оперативного дежурного:
– Капитанам Федотову и Овчинникову срочно явиться к начальнику оперативного отдела!!!
Мы с Валькой понимающе переглянулись. Если Бондарев начал разыскивать нас по громкой связи, значит, произошло что-то чрезвычайно важное, требующее немедленных действий. Мы одновременно бросились прочь из лаборатории и, едва не столкнувшись в дверях, вылетели в коридор. Немного запыхавшись, мы спустя пару минут ввалились в кабинет к Бондареву. Он выглядел крайне озабоченным, и уже по первому взгляду на его сосредоточенное лицо я понял, что не ошибся насчет чрезвычайности случившегося. Однако первым делом Бондарев поинтересовался результатами нашей работы:
– Что вы выяснили о записи с ультиматумом террористов?
– Запись подлинная, а вот фонограмма речи иракского президента добавлена к ней уже позже, – быстро ответил Валька.
– Значит, все-таки монтаж? – уточнил Бондарев.
– В ОТО это подтверждают, – добавил к своим словам Валька.
– Тогда как вы объясните, что человек, внешне похожий на выступившего с ультиматумом террориста, только что прибыл в Шереметьево-2?
Лицо моего друга я не видел, но у меня самого, по-моему, глаза вылезли из орбит. Технари нам с уверенностью заявляют, что запись фальшивка, а террорист, расточавший перед камерой свои угрозы, прибывает в столичный международный аэропорт!
– Это действительно он? Ошибка исключена? – спросил пришедший в себя Валентин.
– С пограничного поста передали, что человек, имеющий очевидное сходство с интересующим нас лицом, в семнадцать ноль-пять прошел паспортный контроль. А террорист он или нет, пограничники, естественно, сказать не могут. Это придется выяснить вам. Подключить «наружку» мы не успеваем. Я, конечно, немедленно направлю в Шереметьево свободную бригаду, но когда она еще прибудет. Наш фигурант сейчас ожидает свой багаж и, если не везет с собой ничего противозаконного, то после прохождения таможенного досмотра в течение ближайшего часа беспрепятственно покинет аэропорт. Вам необходимо проследить за ним из Шереметьева, выяснить, куда он направляется, и установить его контакты. Если задача ясна, отправляйтесь на вертолетную площадку, там вас ждет дежурный вертолет. В аэропорту свяжетесь с начальником пограничного поста полковником Максимовым. Он оповещен о вашем прибытии.
– Есть, – хором ответили мы, но наш дружный ответ, по-моему, не очень-то поднял Бондареву настроение.
Во всяком случае, когда мы выходили из его кабинета, он смотрел нам вслед очень обеспокоенно.
Прежде чем бежать на вертолетную площадку, пришлось заскочить в наш кабинет, чтобы забрать из сейфов оружие и мобильные телефоны. Так как непременным условием наблюдения за объектом является скрытность, мы выбрали плоские «ПСМ»[7 - «ПСМ» – пистолет самозарядный малогабаритный калибра 5,45 мм.] и незаметные под одеждой наплечные оперативные кобуры. Когда мы появились на вертолетной площадке, пилот прогревал двигатель вертолета, гоняя винт. Едва мы запрыгнули в пассажирский отсек, он потянул на себя рычаг шаг-газа, и винтокрылая машина, ощутимо вдавив нас в сиденья, взмыла в небо.
12. Капитан Овчинников
Международный аэропорт Шереметьево-2, Москва, 11 марта, 17.50
Пилот посадил вертолет на краю летного поля, напротив авиационных ангаров. Еще во время посадки я заметил, что у здания аэровокзала стоят несколько наших «Илов» да пара зарубежных лайнеров: «Боинг» и «А-310». На одном из них, судя по всему, и прибыл в Москву интересующий нас субъект. Не дожидаясь, когда остановится вращающийся винт, я распахнул дверь пассажирского отсека и выпрыгнул на бетонку. Следом за мной из вертолета выбрался Валька. Со стороны ангаров, придерживая рукой фуражку на голове, чтобы ее не снесло поднятым воздушным вихрем, к нам быстро шел полковник пограничной службы.
– Вы из «Вымпела»? – подойдя к нам, первым делом поинтересовался он.
– Разрешите ваши документы, товарищ полковник? – проигнорировав вопрос полковника, обратился к нему Валентин.
