скачать книгу бесплатно
– Я согласен. Я согласен никогда в жизни не получить то, что так сильно хотел. Всеми частями себя и души, до самой последней капельки я принимаю то, от чего всегда бежал. У меня не будет радости насыщения желания никогда. Никогда я не буду купаться в своих счастливых чувствах. И грезы и мечты останутся не исполненным живым огоньком, который я оплакиваю сейчас. Но я не отказываюсь от своих желаний! Не предаю себя. Я просто соглашаюсь без них жить. Я принимаю свои страдания всем сердцем, всей душой, искренне, до самой глубины себя.
Судьба не отвечает. Она созерцает свою жертву молча. В ней нет сочувствия или человеческого, теплого.
В собственной задумчивости накрывает тишина. Кажется в этот миг, даже ветер старается не тревожить задумчивого странника. Герою кажется, что потерял все. Он потерял главную свою мечту, ту, без которой не умел жить. Он думает, что больше не испытает радости, но будет к этому готов. Он, наверное, какой-то своей живой частичкой умер. Но к этой смерти сам пришел. Расслабленный, отдает на растерзание. Полностью и безвозвратно. И накрывает бесконечная грусть – не убивающая, не останавливающая жизнь, а воссоединяющая с чем-то очень важным – гораздо важнее, чем боль:
– Ради чего ты живешь?
А человек улыбнется себе грустными глазами:
– Я живу…, я счастлив просто жить.
И тогда настанет слияние воедино человека: его судьбы, воли и души. Он приобретет гораздо больше чем, кажется, терял. Он станет целостным. Его собственный мир расширится до бесконечных высот. Его душа познает истинную гармонию, получит успокоение, недоступное тем, кто живет в приземленной мирской беготне. И обретение подобного блаженства, сравнимого только с легкостью, существующей на небесах, а может быть, в раю, будет означать постижение еще одного оттенка свободы.
Зависимость
– Куда он идет?
– Как он на меня смотрит?
– Что он хочет этим сказать?
– А что он сейчас делает?
– А он меня хочет? А если, нет?
– Почему ко мне до сих пор не пришел? – И вся жизнь в нем. Нахлынет вдруг расплывчатое чувство омерзения по отношению к себе:
– Ты почему ко мне так относишься?
– А и действительно, зачем я все время нуждаюсь в нем? – подумала обладательница. – Разве не могу жить с собой? – Внутри все буд-то оголялось. Совершенная незащищенность реагировала на происходящее. Место необходимого мужского тепла заполняла брезгливость собой. Она быстро просачивалась, растворяла в себе частички комфортной окутанности, и заслоняла ее. Целая жизнь стала сплошным омерзением. Собственные поступки, прошлые чувства, мысли и слова показались противным, ненавистными. Как остро теперь чувствовалось то, что раньше было! Там девушка оглядывалась по сторонам, и не могла различить истинные, правильные очертания предметов. Все было в налете «его отношения ко мне». И даже солнце – недосягаемое, совершенно независимое и яркое не могло осветить чистым, прозрачным светом. Оставалась лишь жалкая насмешка, отдаленно напоминающая светило. Нарисованное больным восприятием, жаждущим мужчины, оно не могло греть. В нем не было настоящего тепла.
Загадка
Между женщинами шла беседа:
– Я видела отношения, в которых супруги чужие люди друг для друга. Они вынуждают себя жить с человеком, который давно уже не нужен. Я не хочу так. По мне, лучше прекратить все.
– Ты поэтому пытаешься порвать отношения? Либо совершенно вместе, либо расстаться навсегда? – задала вопрос собеседница.
Рассказчица задумалась и продолжила:
– Да, наверное, я хочу настоящих отношений. В них либо есть чувства, и тогда люди вместе, они обращены друг к другу. Либо, если осталось только плохое, расстаются.
Слушательница не отвечала. Ее молчание о чем-то говорило, – не спорило, слегка намекало. В душе рассказчицы поселилось странное сомнение, которое не укладывалось в привычную картину мира, а разрушало ее в самом основании:
– Нет, нет, нет, нет и нет! Тысячу раз нет! Я никогда не буду так жить! – ответила первая собеседница на незаданное сомнение.
Тогда вторая решила уточнить:
– Наверное, таким ты представляешь одиночество в отношениях?
– Да, пожалуй, это именно так называется. Когда люди рядом – они должны быть открыты друг другу. Они вместе, как одно целое. Вдвоем живут, а не по одному… («Откуда вы это взяли?» – подумала вторая, но не сказала вслух.) – а тут выходит, каждый – сам по себе, – продолжала первая. – В своих мыслях, в своих желаниях. Один. Не понятый. Не услышанный. Предавший, себя, настоящего.
– Бывает только так?
Сомнение уже поселилось. Не смотря на внутреннее сопротивление, оно заполнило собой пространство, и позволило почувствовать нечто новое, что не знает ум. Героиня погрузилась в защитные, комфортные облака, наполнилась теплым пониманием.
В этом состоянии можно почувствовать особенные оттенки состояния «я одна». Это не брошенное, никому не нужное одиночество. Оно – волшебное пребывание в собственном мире с собой. Здесь важно все. Каждая собственная мелочь, личные желания, предпочтения, особенности, – все, что является проявлением себя, выставляется на видимый план. Собственный мир может быть приоритетным, но только в пределах личного пространства. В нем совершенно безразлично, как на оттенки собственной обители реагируют другие люди. Нет необходимости доказывать или объяснять: «Пускай весь мир подождет. А я качаюсь в гамаке, или на палубе белоснежной яхты, или наслаждаюсь чистым уютом и красотой собственного дома и получаю, наконец, то истинное удовольствие, которого так сильно требовала от других»
…Мой белый дом. В нем кремового цвета палас с длинным, густым, теплым ворсом. Там светлая мебель. Там белые окна, и белые шторы, через них видится ночь и город. И хочется быть, быть, быть…
– Но что ты там будешь делать одна?
– Я даже не знаю… Это просто мое. И мне в этом очень хорошо, как нигде в жизни не бывало! Что это, где? – спросила искательница у той, которая, казалось, знала ответ.
– Твоя обитель – прозвучал красивый мудрый голос.
– Мне она нравится, – сказала рассказчица. На этот раз по собственному желанию она погрузилась во внутренний мир – чтобы наполнится им и лучше узнать. Принадлежность себе питает особенными чувствами: собственной независимостью и настоящей гордостью. Не то, что раньше – пустая, хлипкая гордыня, заставляющая отстаивать мнимую честь. А нечто другое: «Я присутствую в окружающем мире. Но сохраняю себя в своем. Я не навязываю свое. Он просто есть – вместе со мной. В нем хорошо видно мои собственные предпочтения, а не только чужие. Мои взгляды и желания не претендуют больше на чужое пространство. Такова их уверенность в себе. И чужие миры мне не нужны. Я больше не просачиваюсь через себя наружу.
Кто хочет – остается рядом и соблюдает правила сохранности меня. Кто разрушает мой мир, мои желания, пытается насильно в него проникнуть, расположиться там, навязать свое – того я из своей жизни убираю».
– Так, подожди, подожди, я не поняла, это уход из отношений, или ты хочешь их забрать? – спросила собеседница.
А сознание, наконец, расшифровало истину, которую несло в себе сомнение. То, что раньше казалось окрашенным в пасмурный цвет горя, осветилось совершенно иным смыслом. Здесь нет грани добра и зла. Здесь живет то, что она так долго в себе искала. Женщина, которую хочется добиваться. Всегда непостижимая. Загадка. Ее хочется узнавать. Но она никогда полностью не разгадается! Потому что принадлежит теперь только себе!
И особенный смысл приобретают теперь новые установки – слова: «Я независимая женщина. И даже если я замужем, – я не принадлежу ему. Мы не одно целое. Каждый целый – сам».
Выход
В старом шкафу скрипнула дверь. Недовольный паук повис на обрывках паутины. Из недр запыленного убежища показался человек. Никто не заметил его появления. Все считали, что скорлупа пустая. А ведь он ждал, когда его спасут. Но всем было все равно. «Никто за мною не придет» – однажды понял герой. Надеяться не на кого. А можно только на себя.
Зажмурил глаза от ослепляющего света. Открыл и нырнул в мир, который не хотел его знать.
– Ну и что, – подумал, – что никто не позвал. Я сам к себе иду.
Яркие краски свободы врывались в его сознание быстрым потоком. Было красиво, одиноко и страшно. Он согласился жить один.
Выходить пытался и раньше. Открывал дверку, пугался ослепительного света, зажмуривался и снова закрывался. Он боялся этого одинокого путешествия. И, может быть, остался бы в тоскливой темноте. Но жажда жизни не давала покоя:
– Ну и что, – говорила она, – что тебя не принимают люди. Какая тебе до них разница?
– Я не могу игнорировать людей, – отвечал он. – Ведь я живу среди них. А значит, вынужден оглядываться на общество.
Жажда не сдавалась:
– Как можно зависеть от того, кто никогда тебя не поймет?
– Но, других же понимают! Значит и мне нужно сделать так, чтобы радовались и брали (мои творения и меня).
И он заглядывал в чужие глаза. Внимал чужому мнению. Считал важнее чужие мысли. Жизнь тоскливо вздыхала, несмело напоминала про свободу.
– Какая свобода?! – возмущался человек. Если, например, я не заработаю денег, то мне будет не на что жить! Разве это свобода? А заработки, в конечном счете, все равно зависят от людей. Значит, и я от них завишу! Значит, должен их слушать! Их слушать, а не тебя, понимаешь?
Она в удивлении раскрывала глаза:
– Как можно плевать на себя?
– А вот и неправильно! Я не плюю на себя! А даже наоборот – хочу себе успеха и денег. И именно поэтому стараюсь! Ты слышишь?!
Она не хотела слушать. Не собиралась признавать собственное бессилие перед стремлением во что бы то ни стало угодить кому-то.
– А я не угождаю! – слышал ее человек. Лебезить – это звучит не гордо. Я добиваюсь своих целей. Учусь быть компромиссным и находить истину в чужих словах. Да, в чужих.
«От них зависит мое все» – он этого не хотел знать. Но ежедневно подтверждал своим действием и образом мыслей. И панически боялся признаться самому себе. Такое не достойно. Он мнит себя свободным.
Жажда перестала спорить. Что спрашивать с убогого мышления. Лучше подождать, когда дозреет само. Или так и умрет в собственном неведении. Изредка о себе напоминала – чтоб не расслаблялся. Но преимущественно находилась отдельно от него. И пропадать не собиралась. Вот такая она была настырная:
– Раз ты мнешь себя свободным, значит, я жива. Я не устану повторять: свобода не в этом! Свобода в другом! – уже не спорила, а утверждала его важная часть, с которой он больше всего стремился воссоединиться, но не знал, как это сделать.
И каждый шел своей дорогой. Она – оставалась при собственном мнении. Он – стремился достичь всего. Он ждал, когда люди признают его таланты, захотят его видеть и знать. Так почувствует себя важным и нужным. Мир откроет для него свои теплые объятья. И будет успех. Но, шли годы. И ничего не происходило. Ожидание казалось бессмысленным. Не могло вырваться наружу стремление. Оно задыхалось в собственном бессилии:
– Как же так – я стараюсь изо всех сил, а ничего не получается!? Люди не хотят меня видеть. Им не интересен мой мир. Не ценны мои умения. Они превращают меня в ничтожество! Я ничего не стою в собственных глазах! Потому что я ничего не добился!
И было молчание. Никто теперь не спорил, не убеждал. Зачем говорить, когда человек должен понять сам? Молчание мудрее всяких слов. Его не звали люди. Его звала свобода. Настырно толкала в бок. Заставляла выходить из шкафа. Все слышнее нетерпеливые толчки: «Пора!», «Пора!».
– А что, и пойду! – согласился он, наконец. – Мне нечего больше терять! Все самое страшное: молчание и презрение, пренебрежение и унижение от окружающих – я уже получил. Дальше – некуда.
Ошарашенное сознание широко раскрывало глаза и падало в беспамятстве. Все внутренности выворачивались наизнанку. Так наступало изменение собственного мира. И уже не страшно, а немного удивительно. Как на чистый лист в ум кладется новое осознание:
– Кому я доверил свою судьбу?
Он схватился за голову руками и зло ответил сам себе:
– Окружающим, у которых повелевают собственные слабости! – от такого неприятного осознания внутри пробирали мурашки. Появилось чувство брезгливости к прошлому себе. Но это хорошее чувство! Омерзение теперь не даст вернуться назад.
– Мне не нужно больше признание! Эта зависимость от окружающих лишает меня свободы собственного выбора, свободы самовыражения, свободы самореализации, в конце концов!
Он вытер пот со лба и шагнул наружу, там оторвал взгляд от людей. Он брел по протоптанной кем-то тропинке, и как будт-то всему свету говорил:
– Я не хочу навязываться миру, которому не нужен.
Несдерживаемым потоком врывалась свобода. Ломала прутья, рвала путы, сжигала веревки. Мощные вихри очищали дорогу, по которой теперь идти. И манящая даль вперед звала.
Другой мир
– Остановите жизнь! Я выйду! Я слишком боюсь смерти.
Все стихло. Путник вышел. Рядом маячил еле различимый призрак. Словно, сделанный из легкого тумана, он, то растворялся в темноте, то угадывался на полутонах. Плелся сзади, стараясь точно попадать в следы героя.
– А вокруг тебя никого нет, – прозвучал с язвительной усмешкой голос прозрачного.
– Кто здесь?! – загремел голос странника. Я и не звал никого!
А тот не отвечал. Просто шел рядом и не отставал. И избавиться от него невозможно! Он же невидимый! Сотканный из тумана – не возьмешь, не выбросишь.
– Никого нет для тебя, – снова проговорил туманный герой. Но на этот раз он не усмехался. А был пасмурный, как буд-то даже сочувствующий.
Человек остановился. Присмотрелся к окружающим. Почувствовал острое, пронизывающее одиночество. Оно никому не нужное, щемящее до глубины души. Никто никому не принадлежит. Ни одна живая душа никогда не будет твоей. И нечего о них пытаться греться! Словно выброшенный на берег, забытый, один, он теперь брел в полнейшей свободе, на которую не был готов.
– Я не могу легко дышать, – подумал он.
– Тебя никто не спасет, – подлил масла в огонь непрошенный советчик.
– Значит, и мне никто не нужен! – попытался найти утешительную мысль путешественник. Но у него не получилось.
– Я один среди людей. Но я не выброшен один на берег. Каждый из нас – один.
Прозрачный герой внимательно присмотрелся. Потом продолжил:
– Действительно. Это не ты один. Каждый из нас – один.
– А ты кто? – резко обернулся главный герой.
– Твоя тень. Твое отражение.
Получается, каждый из нас – один. Каждый из нас умрет. И с этим бесполезно спорить или бороться. Это просто будет и все. Нет смысла думать о том, что неподвластно тебе.
– Другие люди тоже неподвластны тебе, – продолжил тот, что копировал шаг.
– А как же мне быть, когда очень нужна помощь, когда так трудно одному? – обратился к загадочному существу путник.
– Надейся только на себя. Ты же живой! А это главное. Что бы ни происходило, у тебя пока еще есть жизнь.
Как можно принять душой то, что незнакомо и странно?
– Летим! – крикнул вдруг таинственный ответчик, – летим со мной, и я покажу тебе то, что ты никак не можешь понять!
– Но я человек, и не умею летать!
– Тебе достаточно всего лишь представить и погрузиться в мир облаков…
И они переместились в особенную вселенную, в которой можно видеть и понимать.
– Вот обитель, в которой понимаешь себя ты, – показал прозрачной конечностью загадочный собеседник в сторону понятного раньше берега.
Путник узнал себя. Выброшенный из человеческого общества на необитаемый остров, он один влачит свое жалкое существование. А где-то там, на большом материке – люди. Они живут без него. Все вместе. Им хорошо. Объединенные привязанностями, дружбою, интересами, любовью, желанием, они погрязли в суете. Его для них нет. Среди незнакомых лиц есть и знакомые. Там даже попадаются родные. Смотрят, узнают, проявляют доброе чувство, но потом все равно к другим отворачиваются. И от этого становится еще хуже. У него нет никого. Даже когда кто-то есть, его все равно нет! Ведь родные и близкие отвернулись. Как больно быть оторванным от мира. Как буд-то ты еще живешь, но уже умер.
– Да, мне это знакомо, – сказал, и вздохнул человек, – Я сейчас здесь нахожусь.
