скачать книгу бесплатно
– Я обещала себе, что больше никому не расскажу. В семье и так все пошло наперекосяк. Лучше бы папа промолчал. Думал, что правильно поступает, бедняжка.
– Что же он сделал?
Если Филлис и слышала, то виду не подала. Это ее история, и она расскажет ее так, как считает нужным.
– Мы были счастливой семьей. Не слишком зажиточной, но вполне счастливой. Мама, папа и мы, девочки. Нелли была самой старшей, как ты знаешь. Затем, лет через десять после Первой мировой, начали появляться остальные. – Она улыбнулась. – Ты не поверишь, но Нелли была жизнью и душой семьи. Мы все восхищались ею. Мы, младшие, полагали ее кем-то вроде матери, особенно когда мама заболела. Нелл так заботливо ухаживала за ней.
Кассандра вполне могла это представить, но вот насчет того, что ее бабушка со своим колючим характером была жизнью и душой семьи…
– Что же произошло?
– Долгое время мы сами не знали. Так решила Нелл. Все в нашей семье изменилось, а мы и не догадывались почему. Наша старшая сестра стала чужой и, казалось, разлюбила нас. Не в один миг, не так драматично. Она просто отстранилась, мало-помалу отделилась от нас. Это было так странно, так больно, но из отца нельзя было вытянуть ни слова, сколько мы ни приставали к нему. Мой муж, благослови его Боже, наконец-то вывел нас к истине. Не нарочно, конечно. Он вовсе не собирался раскрывать секрет Нелл. Просто вообразил себя любителем истории, вот и все. Решил составить фамильное древо, когда родился наш Тревор, в том же году, что и твоя мама, – в тысяча девятьсот сорок седьмом.
Филлис умолкла и пронзила Кассандру взглядом, ожидая, что та интуитивно проникнет в суть тайны, которую ей предстоит услышать. Но Кассандра не проникла.
– Однажды он пришел ко мне на кухню, как сейчас помню, и поделился тем, что не может найти упоминание о рождении Нелл в регистрационной книге. «Ну конечно не можешь, – сказала я. – Нелли родилась в Мэриборо до того, как семья собрала пожитки и переехала в Брисбен». Оказалось, что Дуг тоже так думал, но, когда запросил сведения из канцелярии Мэриборо, ему ответили, что данных нет.
Филлис многозначительно посмотрела на Кассандру.
– То есть Нелл не существовало. По крайней мере, официально.
Кассандра подняла глаза: Дот пришла из кухни и протянула ей чашку чая.
– Я не понимаю.
– Ну конечно не понимаешь, детка, – сказала Дот, усаживаясь рядом с Филлис. – Мы тоже очень долго не понимали. – Она покачала головой и вздохнула. – Пока не поговорили с Джун на свадьбе Тревора, правильно, Филли?
Та кивнула.
– В тысяча девятьсот семьдесят пятом. Я безумно злилась на Нелл. Мы совсем недавно потеряли отца, и вот мой старший сын, племянник Нелли, женится, а она даже не соизволила явиться. Вместо этого укатила отдыхать. Вот почему, когда я говорила с Джун, я от души нажаловалась на Нелл.
Кассандра запуталась, она никогда особо не разбиралась в обширной паутине дружеских и родственных связей теток.
– Какая еще Джун?
– Одна из наших кузин, – пояснила Дот, – с маминой стороны. Ты наверняка с ней встречалась. Она примерно на год старше Нелл. В детстве они были неразлейвода.
– Уж это точно, – фыркнула Филлис, – ведь только с ней Нелл поделилась, когда все произошло.
– Что и когда произошло? – спросила Кассандра.
Дот наклонилась к ней:
– Папа рассказал Нелл…
– Папа рассказал Нелл то, чего не следовало, – быстро вставила Филлис. – Думал, что правильно поступает, бедолага. И сожалел об этом всю оставшуюся жизнь, ведь их отношения так и не стали прежними.
– Папа всегда обожал Нелл.
– Он всех нас любил! – рявкнула Филлис.
– Ах, Филл! – Дот закатила глаза. – Даже сейчас не можешь признать! Нелл была его любимицей, чего уж тут крутить. Ирония судьбы, что ни говори.
Филл не ответила, поэтому Дот, захватив нить разговора, радостно продолжила:
– Это случилось в вечер ее двадцать первого дня рождения, – сказала она. – После праздника…
– И вовсе не после праздника, – возразила Филлис, – а во время его. – Тетка повернулась к Кассандре. – Полагаю, отец счел праздник подходящим случаем, чтобы рассказать все Нелл перед началом ее новой жизни. Она была обручена, собиралась выйти замуж. Не за твоего дедушку, за другого мужчину.
– Серьезно? – удивилась Кассандра. – Она никогда мне не говорила.
– Он был ее настоящей любовью, как мне кажется. Местный парень, совсем не такой, как Эл.
Последнее имя Филлис произнесла с толикой неприязни. Все знали, что тетки недолюбливали американского мужа Нелл. Ничего личного, скорее общее презрение горожан, которым было не по душе, что во время Второй мировой армейские заявились в Брисбен, пытаясь увлечь местных красоток полными карманами денег и щеголеватой формой.
– И что случилось? Почему она не вышла за него?
– Нелл разорвала помолвку через несколько недель после того дня рождения, – ответила Филлис. – Вот горе-то! Нам всем ужасно нравился Денни, а она разбила ему сердце, бедняжке. В конце концов он женился на другой, перед самой Второй мировой. Но счастья ему это не принесло. Парень так и не вернулся из схватки с японцами.
– Отец велел Нелл не выходить за него? – спросила Кассандра. – Тем вечером он запретил ей выходить за Денни?
– Вряд ли, – усмехнулась Дот. – Папа считал, что краше Денни во всем белом свете молодца нет, наши мужья и в подметки ему не годились.
– Тогда почему она порвала с ним?
– Она не назвала причину даже своему жениху. Мы чуть не рехнулись, пытаясь все выяснить, – ответила Филлис. – Мы знали только, что Нелл не говорила об этом с папой и с Денни она ничего не обсуждала.
– Мы долго не знали правды, пока Филли не поговорила с Джун, – добавила Дот.
– Почти через сорок пять лет.
– Что сказала Джун? – спросила Кассандра. – Что случилось на празднике?
Филлис отпила чаю и подняла брови, глядя на девушку.
– Папа сказал Нелл, что она им не родная дочь.
– Ее удочерили?
Тетки обменялись взглядами.
– Не совсем, – ответила Филлис.
– Скорее, ее нашли, – добавила Дот.
– Взяли.
– Забрали.
Кассандра нахмурилась:
– Где нашли?
– На пристани в Мэриборо, – ответила Дот. – Там, где причаливали большие корабли из Европы. Сейчас их там и в помине нет. Полно других портов намного крупнее, а большинство людей и вовсе предпочитают летать…
– Папа ее нашел, – перебила Филлис. – Когда она была совсем крошкой, перед самой Первой мировой. Люди толпами бежали из Европы, и мы с радостью принимали их здесь, в Австралии. Корабли приходили в порт через день. Папа был в то время начальником порта. Он следил, все ли путешественники являются теми, за кого себя выдают, и приехали именно туда, куда собирались. Некоторые из них не умели говорить по-английски. Насколько я поняла, однажды днем началась настоящая суматоха. Корабль пришел в порт из Англии после кошмарного путешествия: тиф, инфекции, солнечные удары, всего хватало. Когда судно причалило, на борту оказался лишний багаж и неучтенные пассажиры. Просто беда. Конечно, папа со всем разобрался, он всегда умел наводить порядок, но засиделся дольше обычного. Он еще раз все проверил, рассказал ночному сторожу, что случилось, и объяснил, откуда в конторе лишний багаж. Тогда папа и увидел чью-то фигурку на пристани. Маленькая девочка, не старше четырех лет, сидела на детском чемоданчике.
– И на мили вокруг – ни души. – Дот покачала головой. – Она была совсем одна!
– Разумеется, он попробовал выяснить, кто она такая, но девочка не ответила. Заявила, что не знает, не может вспомнить. На чемодане не было бирки с именем, и содержимое его ни о чем не говорило, по крайней мере ему. Было уже поздно, темнело, погода начинала портиться. Понятно было, что девочка проголодалась. В конце концов папа решил забрать ее домой. А что еще ему оставалось? Он же не мог просто бросить ее на пристани в дождливую ночь.
Кассандра покачала головой, пытаясь соотнести усталую и одинокую девочку из рассказа с той Нелл, которую знала.
– По словам Джун, на следующий день отец вернулся на работу, ожидая увидеть обезумевших родственников, полицию и следствие…
– Но никого не нашел, – закончила Дот. – День за днем ничего не происходило, никто не интересовался девочкой.
– Как будто она не оставила следа. Конечно, родители пытались выяснить, кто она такая, но в город приезжало столько людей… Горы бумаг. Так легко было что-то потерять.
– Или кого-то.
Филлис вздохнула:
– Поэтому они оставили девочку себе.
– А что еще они могли сделать?
– И позволили ей считать себя их ребенком.
– Одной из нас.
– Пока ей не исполнился двадцать один год, – сказала Филлис. – Тогда папа решил, что Нелл должна узнать правду: что она найденыш и все, что при ней было, – это детский чемоданчик.
Кассандра тихо сидела, пытаясь осознать услышанное. Она обхватила пальцами теплую чашку.
– Наверное, ей было ужасно одиноко.
– В точку, – сказала Дот. – Такой долгий путь – и совсем одна. Неделя за неделей на большом корабле, а потом на ветру на пустой пристани.
– И потом тоже.
– В каком смысле? – нахмурилась Дот.
Кассандра сжала губы. Действительно, в каком смысле? Ее точно волной окатила уверенность в одиночестве бабушки. Словно в тот миг перед ней мелькнула важная сторона Нелл, которой она прежде не знала. Точнее, она внезапно поняла ту сторону Нелл, которую знала очень хорошо: ее замкнутость, независимость, колючий нрав.
– Должно быть, ей стало очень одиноко, когда она поняла, что не та, кем считала себя прежде.
– Да, – удивленно согласилась Филлис. – Признаюсь, я сперва не поняла. Когда Джун все рассказала, я решила, что это ничего не меняет. Почему же Нелл позволила своей жизни так ужасно измениться? Мама и папа искренне любили ее, мы, младшие, обожали свою старшую сестру; она и мечтать не могла о лучшей семье.
Тетка облокотилась на ручку кресла, подперла голову рукой и устало потерла левый висок.
– Однако время шло, и я начала понимать… как обычно. Мы принимаем как должное то, что на самом деле очень важно: семью, кровные узы, прошлое… Все это делает нас теми, кто мы есть. А папа отобрал это у Нелл. Не специально, но отобрал.
– И все же Нелл должно было стать легче оттого, что вы наконец узнали правду, – сказала Кассандра. – Все стало немного проще.
Филлис и Дот обменялись взглядами.
– Вы ведь сказали ей, что узнали?
Филлис нахмурилась:
– Я несколько раз чуть не сказала, но у меня просто не хватило слов, я не могла так поступить с Нелл. Она столько лет не говорила ни одной из нас. Заново построила свою жизнь вокруг тайны, так усердно хранила ее. Казалось… не знаю… почти жестоким обрушить эти стены. Все равно что второй раз выбить почву у нее из-под ног. – Тетка покачала головой. – Хотя я, наверное, преувеличиваю. Нелл была страшна в гневе, – возможно, у меня просто не хватило смелости.
– Твоя смелость или ее отсутствие здесь ни при чем, – твердо сказала Дот. – Мы все согласились с тем, что так лучше, Филли. Сестра сама так хотела.
– Наверное, ты права, – признала Филлис. – Все равно логичный вопрос. А поводы были, конечно. Например, в тот день, когда Дуг вернул чемодан.
– Незадолго до своей смерти, – объяснила Кассандре Дот, – папа попросил мужа Филли забросить Нелл чемоданчик. Нам, конечно, ни гугу, что за чемоданчик такой. Отец не хуже Нелл умел хранить секреты. Представляешь, сколько лет он его прятал? Все содержимое на месте, совсем как в тот день, когда он ее нашел.
– Забавно, – сказала Филлис. – Едва я увидела чемодан, как вспомнила историю, рассказанную Джун. Я подумала, что это, наверное, тот самый чемоданчик, на котором папа впервые увидел Нелл бог знает сколько лет назад. Но все время, что он лежал в глубине папиной кладовки, мне было на него наплевать. Я не связывала его с Нелл и ее происхождением. Если бы я хоть разочек подумала, то удивилась бы, зачем вообще мама и папа купили такой смешной чемодан. Белая кожа с серебряными пряжками. Крошечный, детского размера…
И хотя Филли продолжила описывать чемоданчик, она могла бы не беспокоиться, потому что Кассандра прекрасно знала, как он выглядит.
Более того, она знала, что в нем лежит.
Глава 5
Брисбен, Австралия, 1976 год
Кассандра поняла, куда они едут, когда на заправке мать опустила окно автомобиля и велела служащему залить полный бак. Мужчина что-то сказал, и мать кокетливо захихикала. Он подмигнул Кассандре и скользнул взглядом по длинным загорелым ногам матери в обрезанных джинсовых шортах. Кассандра привыкла, что мужчины глазеют на мать, и ей уже было все равно. Она предпочла отвернуться и подумать о бабушке Нелл, к которой они ехали. Единственной причиной, по которой мать когда-либо заливала в машину бензина больше чем на пять долларов, была часовая поездка по Юго-Восточной автостраде в Брисбен.
Кассандра всегда благоговела перед Нелл. Она видела ее всего пять раз, но бабушка была не из тех, кого легко забыть. Во-первых, она была самой старой из всех, кого знала Кассандра. И не улыбалась, как другие люди, отчего казалась весьма величественной и грозной. Лесли особо не говорила о Нелл. Но как-то раз, когда Кассандра лежала в кровати, а мать ругалась с дружком, который был еще перед Леном, парень обозвал Нелл ведьмой, и, хотя Кассандра к тому времени уже перестала верить в волшебство, возникший образ остался с ней навсегда.
Нелл действительно была похожа на ведьму. У нее были длинные серебристые волосы, собранные в узел на затылке. Бабушка жила в Паддингтоне, в тесном деревянном доме на склоне холма. Лимонно-желтая краска облезла со стен, а сад разросся. В доме обитали кошки, которые всюду следовали за ней по пятам. Нелл немигающим взглядом смотрела прямо перед собой, словно готовилась наложить заклятие в любую минуту.
Их авто с опущенными окнами промчало по Логан-роуд. Лесли подпевала радио – передавали новую песню «АББА», которую часто крутили в шоу «Каунтдаун»[2 - «Каунтдаун» – популярное австралийское музыкальное телешоу 1970–1980-х гг.]. Переехав реку Брисбен, они обогнули центр города и закружили по Паддингтону с его грибами-поганками из рифленого железа, врезанными в холмы. За Латроуб-террас, после крутого спуска, стоял дом Нелл, где-то в середине улицы.
Лесли резко остановила машину и выключила зажигание. Кассандра медлила какое-то мгновение. Жаркое солнце светило сквозь ветровое стекло, обжигая ноги. Тыльная сторона коленок прилипла к виниловому сиденью. Девочка выпрыгнула из машины вслед за мамой и встала рядом с ней на мостовой, невольно разглядывая высокий, обшитый деревом дом, возвышающийся перед ними.
Сбоку бежала потрескавшаяся бетонная дорожка. Наверху была парадная дверь, но много лет назад кто-то огородил лестницу, закрыв вход, и Лесли сказала, что ни разу не видела, чтобы дверью кто-то пользовался. «Нелл это нравится, – добавила она. – Так никто не зайдет на огонек, думая, что его ждут». Ржавая водосточная труба была такой старой, что даже шаталась. В ее середине красовалась большая дыра, через которую в ливень, должно быть, вытекали целые ведра воды. Однако в тот день дождем и не пахло, теплый бриз создавал лишь легкую музыку ветра.
– Господи, какая вонючая дыра этот Брисбен! – сказала Лесли, качая головой и глядя поверх больших солнечных очков с бронзовым отливом. – Слава богу, я отсюда уехала.
Со стороны дорожки донесся шум. Гладкая светло-коричневая кошка окинула новоприбывших негостеприимным взглядом. Заскрипели петли ворот, послышались шаги. Подле кошки возникла высокая среброволосая фигура. Кассандра затаила дыхание: Нелл. Все равно что встретиться лицом к лицу с героиней собственных фантазий.
Они стояли и смотрели друг на друга. Никто ничего не говорил. Кассандру охватило странное чувство, будто она присутствует при загадочном ритуале взрослых, который не вполне понимает. Она удивилась, что все стоят и молчат и никто не делает следующий шаг.
Нелл первая нарушила тишину:
