скачать книгу бесплатно
Ливи не отвечает. Теперь она поняла.
Они молча продолжают путь. Идущие впереди девушки сворачивают с дороги на территорию нового лагеря, где достроенные кирпичные блоки стоят по соседству с незаконченными. Тут есть три улицы, на каждой в ряд пять блоков. Лагерь окружен проволочным ограждением, поставлены деревянные сторожевые вышки для наблюдения за новыми заключенными. С высоты за девушками, наставив на них винтовки, наблюдают эсэсовцы. Снова чепуха, устало думает Циби. Что может сделать пусть даже тысяча полуголодных доходяг с этими людьми?
Они ожидают указаний на широкой площадке.
– Прежде чем войдете в новые жилища, вы должны подновить свои номера. Многие из них стерлись, – кричит им охранница.
Ливи смотрит на номер у себя на руке. Циби делает то же самое. Все девушки вокруг рассматривают свои руки.
– Я вижу свой номер, – говорит Ливи.
– Я вижу бо?льшую часть своего, – откликается Циби.
– Встаньте в очередь! – кричит охранник.
Девушки, толкаясь, встают в неровную линию.
– Ливи, это Гита? Впереди нас? – Циби указывает пальцем. – Гита, Гита! – зовет она.
Девушка оборачивается и при виде Циби и Ливи улыбается. Это их школьная подруга.
– Я не знала, что вы здесь, – шепчет Гита. – Сколько вы здесь?
– Несколько месяцев, – отвечает Циби. – А ты?
– То же самое. Жаль, мы не встретились в поезде из Вранова. Мне кажется, я здесь уже целую жизнь, – вздыхает Гита. – Я работаю в прачечной.
– Ну а мы возили кирпичи. – Циби указывает на новые бараки.
– Можешь поблагодарить нас за новое роскошное жилище, – говорит Ливи с озорным огоньком в глазах.
– Правда? – У Гиты ошеломленный вид. – Звучит сурово.
– Мне жаль, что ты здесь, Гита. – Ливи опускает взгляд, озорной огонек исчез. – Жаль, что все мы здесь.
– Отставить разговоры! – вопит надзиратель.
Гита поворачивается лицом к началу очереди, и они продолжают медленно продвигаться вперед.
Ливи и Циби смотрят, как Гита подходит к столу, за которым сидит татуировщик, занимающийся обновлением номеров на руках девушек. У Гиты испуганный вид, она неохотно протягивает руку. У Циби перехватывает дыхание. «Пожалуйста, Гита, – умоляет она подругу. – Пусть он это сделает». Они смотрят, как татуировщик осторожно берет руку Гиты и что-то при этом говорит. Похоже, Гита немного расслабилась.
Когда подходит очередь Циби, татуировщик все еще смотрит вслед уходящей Гите.
Видимо, он человек мягкий. Закончив, он шепотом говорит:
– Прости меня.
Сестры, с рук которых вновь капает кровь, входят в блок 21. Здесь нет деревянного настила и соломенных тюфяков, как в их первом «доме». Пол здесь залит серым бетоном. Обширное душное помещение заставлено ярусами деревянных нар. Одеял нет, и нет матрасов, просто кипы соломы, которую девушкам предстоит собрать и разложить на своих нарах, если они вообще собираются спать.
Циби думает о зиме, до которой осталась пара месяцев, и вздрагивает. По обе стороны от входной двери есть еще две пустые комнаты.
– Но где же умывальня? – спрашивает Ливи.
– Наверное, снаружи, Ливи. Должно быть, мы не заметили ее, но давай не будем сейчас волноваться.
Пока в помещение вводят других девушек, Циби и Ливи находят себе нары, и вскоре к ним присоединяются еще две девушки. Эти нары рассчитаны по меньшей мере на четверых. Они как раз начинают знакомиться, но пугаются звуков дубинки, которой вновь и вновь колотят в дверь.
Девушки затихают, когда в барак входит худощавая женщина. На ее одежде видна эмблема в форме черного треугольника, каким помечают заключенных-уголовников. На рубашке вышита цифра 620. У нее светлые волосы до плеч и вздернутый нос. Циби она кажется почти хорошенькой.
Но когда она широким жестом обводит нары, бетонный пол, кирпичные стены, ее черты искажает садистское удовольствие.
– Добро пожаловать в новый дом, дамы. Я Рита, ваша новая капо. Если вас интересует умывальня… – она для эффекта делает паузу, – забудьте об этом. – Она хохочет, вглядываясь в лица девушек, ни одной не хватает смелости посмотреть ей в глаза. – Если вам потребуется облегчиться, придется прогуляться в конец лагеря и сделать свои дела у забора, под взглядами охранников на вышках. – Ее жуткая улыбка становится шире. – Если выйдете после темноты, вас пристрелят.
Рита медленно проходит по всему бараку, усмехаясь при виде жмущихся друг к другу девушек. Циби шокирована явным удовольствием, которое доставляют Рите их страх и слабость.
– Завтра вам дадут новые рабочие наряды. Предлагаю вам сегодня познакомиться с вашим новым домом. – Повернувшись, она уходит из барака.
Циби удивлена тем, что эта новая капо – подруга Ингрид, и не тешит себя надеждой, что та позаботится о ней с сестрой. Циби собирается поделиться своими мыслями с Ливи, когда к ним подходит Гита.
– А Магда здесь? – спрашивает она, оглядываясь по сторонам.
– Нет, Гита. К счастью, Магда осталась дома с мамой. Когда нас увезли, она была в больнице, – говорит Циби.
– Она здорова?
– У нее был просто грипп, она в порядке. А твои сестры здесь? – спрашивает Ливи.
– Нет, им понадобилась только одна из нас. У Фрэнни двое маленьких детей, а Рахель и Голди, к счастью, слишком молоды.
Три девушки обнимаются, а потом Гита возвращается к своим нарам. Ливи смотрит ей вслед. С одной стороны, она рада, что сестер Гиты в лагере нет, а с другой стороны, ей жаль, что Гита одна. Она берет Циби за руку:
– Я плохая, Циби, если радуюсь, что ты здесь со мной?
Циби тоже смотрит вслед Гите.
– Ливи, я отлично понимаю твои чувства, – сжав пальцы сестры, отвечает она.
Утром на перекличке Рита распределяет девушек по группам. Некоторым везет, и их отправляют в прачечную, швейную мастерскую, на сортировку или на почту, но, поскольку эти работы по-прежнему выполняются в Освенциме, девушкам придется совершать ежедневные двухмильные переходы в основной лагерь и обратно.
Рита прохаживается взад-вперед вдоль рядов оставшихся узниц, то и дело хватая кого-то за руку, чтобы прочитать номер. Она подходит к Циби, которая сама протягивает руку капо. Рита переводит взгляд с номера на лицо Циби, потом на стоящую рядом Ливи.
– Это твоя сестра? – спрашивает она у Циби.
– Да, Рита.
Рита наклоняется и шепчет Циби на ухо:
– Ингрид попросила меня присмотреть за вами двумя. Я мало что могу сделать, но она моя подруга, а их здесь не так-то много. Вы будете работать на сортировке, в «Канаде», как называют этот барак. Вас ждет капо.
У Риты голубые глаза, как у Магды, думает Циби. Может, это знак того, что она не такая злая, какой показалась сначала. Рита с силой сжимает запястье Циби, но та даже не вздрагивает.
– Не заставляйте меня пожалеть об этом одолжении для подруги! – шипит она. – А теперь постройтесь. Вы идете обратно в Освенцим.
Циби берет Ливи за руку, и они быстро присоединяются к своей бригаде и шагают в старый лагерь.
В Освенциме Циби и Ливи отводят в «Канаду», барак для сортировки, где, замотав голову белой косынкой, они будут рыться в вещах новых заключенных, точно так же как потрошили недавно их чемоданы в поисках чего-то ценного для нацистов.
Глава 11
Освенцим-Биркенау
Осень 1942 года
Каждое утро и каждый вечер, когда сестры идут в Освенцим, а потом обратно в Биркенау, Циби одолевает страх по поводу приближающейся зимы. Сестры с тоской глядят на лес за Биркенау, замечая сезонные изменения: зеленые листья желтеют, краснеют и начинают опадать. Они вспоминают о чудесном времени, проведенном с их дедом во Вранове. Вскоре после смерти Менахема Ицхак взялся познакомить сестер с лесными тайнами. Девочки узнали, как отличить орляк от других папоротников, росших у подножия деревьев, какие виды грибов можно есть и как не соблазниться привлекательными на вид ядовитыми грибами, каждую осень заполонявшими лес.
– Спорим, мы нашли бы там грибы, – время от времени с тоской говорит Ливи. – Помнишь, Циби? Ты, я и Магда с корзинками, полными ягод и яблок?
Циби редко отвечает, потому что это фантазия, а здесь фантазии опасны. И более того, она не хочет впускать в лагерь мысли о Магде. Образ сестры с матерью дома – единственное, что приносит ей настоящее утешение.
Когда выпадает снег, сестры тайком проносят из сортировочного барака одеяло и пару пальто, но им по-прежнему холодно.
«Канада» – земля изобилия. Работа сестер заключается в том, чтобы искать в конфискованной одежде новых узников тайники с едой, деньгами, ювелирными украшениями – все, что представляет ценность. Под присмотром эсэсовцев девушки проверяют брючные швы, подолы юбок, воротники пальто. Когда что-то обнаруживается, они распарывают швы и достают содержимое тайников. Циби обнаружила рубин, Ливи – бриллиант. Девушки на сортировке сталкиваются с искушением, однако Циби не собирается рисковать жизнью ради драгоценностей, независимо от того, что это им сулит. Однако некоторые девушки идут на риск, особенно сейчас, зимой, когда они отчаянно нуждаются в еде, дополнительной одежде и участии.
После поисков тайников они сортируют одежду по виду: рубашки, пальто, брюки и белье. В бараке тепло, и работа эта менее изнурительная, чем на стройке, чему сестры очень рады.
Возвращаясь по вечерам в Биркенау, Циби время от времени замечает какую-нибудь девушку, прячущую украденную вещь в промерзшей земле под снегом. Потом девушка дождется возможности передать драгоценности или что-нибудь другое известным «привилегированным» заключенным, которые в свою очередь обменяют их у желающих эсэсовцев на еду.
Время от времени Циби понуждает Ливи натянуть на ноги лишнюю пару носков или замотать шею шарфом: маленькие, незаметные предметы, почти не несущие с собой риска, но немного облегчающие жуткие условия их жизни. Иногда, если получается, Циби приносит лишние предметы одежды в барак для кого-нибудь из девушек.
Некоторые девушки выменивают нижнее белье на хлебный паек, однако ни Циби, ни Ливи не могут заставить себя «продавать» унесенные тайком вещи. От случая к случаю они находят среди вещей еду – черствую горбушку хлеба или полупротухший пирог, – и даже это они охотно отдают, за исключением пары случаев, когда голод пересиливал страх быть пойманными и они запихивали в рот твердое, нескольких недель давности тесто.
– Ливи, Ливи, взгляни на это, – шепчет однажды Циби сестре, которая в этот момент складывает пару носков, добавляя их к кипе перед собой.
Циби раскрывает ладонь под кипой пальто, которые она сортирует.
– Что это такое?
– Это франк, французский франк. Ну до чего красивая монета!
Ливи еще раз смотрит на монету и в сияющие глаза Циби. Сестра уже давно не казалась ей такой довольной.
– Она действительно красивая, Циби, но зачем она тебе нужна?
Циби выходит из оцепенения и сжимает в пальцах монету. Пройдя через комнату, она протягивает монету Рите, потом возвращается на свое место и продолжает ворошить пальто. На несколько мгновений она словно попадает на улицы Парижа, смотрит на сверкающую в лунном свете Сену, восхищается гуляющими парочками, которые улыбаются ей при встрече.
В этот вечер на обратном пути в Биркенау Ливи отстает от других. После того как отдала монетку, Циби не сказала ни слова ни ей, ни кому-то другому. Смеркается, идет снег, и до прожекторов на сторожевых вышках еще целая миля. Рахель, девушка из их бригады, догоняет Циби, привлекая ее внимание к Ливи, которая все больше отстает от группы. Циби улыбается Рахели, благодарная ей и другим девушкам за то, что берут на себя сестринскую заботу о самой младшей в их группе, о Ливи.
Сначала немного рассердившись на Ливи за медлительность, Циби распекает ее.
– Что случилось? Почему ты еле идешь? – спрашивает она, когда Ливи в конце концов догоняет ее.
По лицу Ливи текут слезы, она указывает на свои ноги.
– У меня окоченели ноги. Кажется, я не могу больше идти, – рыдает она.
– У всех замерзли. Просто старайся идти рядом со мной.
Ливи опирается на плечо Циби и, подняв левую ногу, показывает, что от ботинка оторвалась подошва. Нежная кожа ободрана и кровоточит.
– Когда ты потеряла подметку? – Встревоженная Циби смотрит на ступню Ливи.
– Когда мы вышли за ворота Освенцима.
– Обними меня и прыгай, ладно?
Под прикрытием группы сестры подходят к воротам Биркенау. На входе стоят эсэсовцы, высматривающие слабых заключенных, неспособных к работе.
Циби убирает руку Ливи со своей талии:
– Ливи, ты должна сама пройти через ворота. Выше голову, не обращай внимания на холод, просто иди. Покажи, что ты хочешь быть здесь.
Впереди сестер идут две девушки с опущенными плечами. Они двигаются медленно, как во сне. Ливи старается не смотреть на то, как эсэсовцы оттаскивают их в сторону. Ливи интуитивно понимает, что завтра в «Канаде» освободятся две вакансии, за которые другие будут бороться. Она не намерена освобождать третье место.
В бараке Циби помогает Ливи забраться на нары, осторожно стирает с ее ноги кровь и грязь и разминает ступню, дуя на пальцы, которые постепенно розовеют.
– Прежде чем нас запрут на ночь, надо показать Рите твой ботинок. Она может нам помочь, – говорит Циби.
Сестры идут ко входу в барак, где стоит капо, поджидая возвращения девушек с различных работ.
– Поторопитесь или утром можете оказаться в газовой камере! – кричит Рита.
– О чем это она? – шепчет Ливи. – Что такое газовая камера?
– Ливи, пожалуй, нам не стоит сейчас об этом говорить, – отвечает Циби.
– Почему не стоит? Что это такое?
– Ливи, прошу тебя. Давай просто разберемся с твоими ботинками, ладно?
Однако Ливи не двигается с места:
– Циби, пожалуйста, не обращайся со мной как с ребенком! Скажи, что это такое.
Циби вздыхает, но сестра права. Как в таком месте можно оставаться наивным ребенком? Она смотрит в широко открытые глаза Ливи:
– Куда, по-твоему, отправляют тех, кто не прошел отбор? Скажи, что, по-твоему, с ними происходит?
– Они умирают?
