скачать книгу бесплатно
Во-первых, Мамай сурово покарал Нижний Новгород за уничтожение татарского отряда. Большая Мамаева рать прошла огнем и мечом по русским землям, союзным с Москвой. Нижегородское княжество было разорено.
Во-вторых, в 1377 г. Мамай подготовил новый поход на Русь, и навстречу ордынскому войску вышли полки нижегородско-суздальских князей и Московского княжества. Однако русские воеводы не обнаружили татар и потеряли бдительность.
Татары, проведенные по лесным тропам враждебными Руси мордовскими старейшинами, внезапно прорвались к русскому лагерю на реке Пьяна, притоке Оки. В это время русские воины во главе с воеводами отдыхали, занимались охотой, бражничали, а их брони и оружие лежали в телегах. Как сказано в летописи, они вели себя «на Пиане, аки пиании».
Ордынское войско обрушилось на ничего не подозревавших русских. Разгром союзной рати был полным. Преследуя остатки русского войска, татары ворвались в Нижний Новгород и сожгли его.
Это был горький урок для Руси. Стало ясно, что Орда – это еще сильный и коварный враг, совладать с которым будет непросто.
Через год Дмитрий Иванович показал, что урок, преподанный Руси татарами, он усвоил хорошо.
Когда в Москву в 1378 г. пришли сведения о движении сильного ордынского войска во главе с Бегичем, московские воеводы встретили его во всеоружии.
Навстречу ордынцам вышла сильная московская рать во главе с самим великим князем. Перейдя Оку, Дмитрий Иванович встретил ордынское войско 11 августа на берегу Вожи, правого притока Оки. Татары не ожидали, что русская рать так глубоко выдвинется к югу, и пришли в замешательство. Но отступать было для ордынцев позорно: ведь они привели в своем обозе огромное количество пустых телег для того, чтобы вывозить с Руси награбленное добро.
Бегич дал приказ атаковать русские полки. Тяжеловооруженные конные массы двинулись навстречу друг другу.
Бой был коротким и яростным. Русские выдержали напор монгольской конницы и нанесли по противнику мощные фланговые удары, смяв ряды татар. Затем фронтальный удар предпринял полк, руководимый Дмитрием Ивановичем. Он оказался решающим: ордынское войско дрогнуло и побежало. Разгром был полный: сотни татарских воинов были убиты, пять знатных ордынских князей были зарублены. Погиб и Бегич. Весь обоз, в том числе и пустые телеги для русского добра, достался победителям.
Получив известие о поражении на реке Воже, Мамай пришел в ярость.
Куликовская битва. Начало объединения Руси под началом Москвы, трудные победы московского князя над Литвой, отказ Москвы платить дань Орде и разгром войска Мамая на Воже поставили под вопрос владычество Золотой Орды над русскими землями. Русь поднималась во весь рост – сильная и независимая – во главе с мощным лидером – Москвой.
Прахом могли пойти все успехи Мамая в борьбе со своими соперниками за контроль над Сараем. Орда теряла один из самых богатых своих улусов.
Поэтому для Мамая восстановление власти и экономического гнета над русскими землями имело огромное значение. Это могло бы дать ему дополнительные средства в борьбе с соперниками в самой Орде. Победа над Москвой означала для него признание в качестве продолжателя дела великих монгольских ханов. Мамай открыто провозгласил возвращение Орды к временам Батыя, когда перед монгольской державой трепетал весь тогдашний мир. Он хотел примерно наказать Русь и вернуть ее под иго монголо-татар.
Два года готовился Мамай к походу на Русь. Он договорился о союзе с ненавистником Москвы великим литовским князем Ягайло. Старая вражда Литвы к Орде была забыта перед лицом усиления мощи Московского княжества, к которому уже потянулись русские земли, бывшие в составе Литвы.
Заручился Мамай и поддержкой рязанского князя Олега, запуганного ордынскими карательными набегами. Однако Олег, ненавидя татар, но боясь Москвы, сообщал обо всех планах ордынского владыки Дмитрию Ивановичу.
В поход на Русь Мамай вел всех своих вассалов с Северного Кавказа (черкесов, осетин), а также наемников – генуэзских панцирников. Общее число его войска достигало 60–65 тысяч человек. От Ягайло Мамай получил заверение, что тот придет к нему со своим войском на помощь.
Готовился к противоборству с Ордой и Дмитрий Иванович. Борьбу с Мамаем он превратил в общерусское дело. Около 30 русских городов прислали своих воинов в войско Дмитрия Ивановича. Среди них были выходцы из Владимира, Суздаля, Ростова, Костромы, Ярославля, Серпухова, Звенигорода, Коломны, Белоозера, Мурома, Углича и других городов. В поддержку Москвы привели свои отряды и братья Ягайло – полоцкий князь Андрей Ольгердович и брянский князь Дмитрий Ольгердович. Как руководители русских земель, они остались верны прежней антиордынской политике.
Древние источники подробно рассказывают о составе русского войска, перечисляют всех князей, воевод, которые шли под знаменем Москвы; они говорят и о том, что наряду с княжескими дружинниками, профессиональными воинами в составе русского войска была масса простых людей – крестьян, ремесленников, купцов, представителей духовенства. Вся земля поднималась против заклятого врага. Дух патриотизма, гордости за свою землю охватил все слои населения. Вся Русь снаряжала, вооружала войско московского князя.
Огромную роль в воодушевлении всего русского воинства на ратный подвиг Дмитрия Ивановича сыграли видные деятели Русской православной церкви. Существует предание о том, что на борьбу с врагом Дмитрия Донского благословил Сергий Радонежский, известный всей Руси основатель Троице-Сергиева монастыря. В помощь он дал князю двух монахов – Пересвета и Ослябю, отличавшихся чудовищной силой.
Сбор русского войска был назначен в Коломне, куда собралось 40–45 тысяч воинов.
Во главе войска стояли сам великий князь и два его помощника, талантливые полководцы – его двоюродный брат князь Владимир Андреевич Серпуховской и князь Дмитрий Боброк-Волынский. Оба они уже участвовали в битвах с татарами. Князь Серпуховской был одним из героев битвы на Воже, а Боброк-Волынский, кроме того, дрался с литовскими войсками.
Из Коломны, устроив сначала смотр своему войску, московский великий князь предполагал направиться на юг, откуда надвигалась по уже знакомым путям – на Дон и далее через Оку на Москву – ордынская гроза.
Здесь, в Коломне к Дмитрию прибыл посол от Мамая с требованием о покорности и выплате дани. Но Дмитрий Иванович ответил отказом. Стороны продолжали готовиться к борьбе.
Вначале Дмитрий Иванович принял меры обороны: он усилил московский гарнизон, укрепил Коломну, потом двинулся 20 августа на запад, на Оку, откуда можно было скорее всего ждать врага. К тому же этим грозным движением огромного войска он как бы упреждал Ягайло и демонстрировал готовность дать бой и Литве.
Здесь Дмитрий Иванович получил новые разведывательные данные: Мамай медлил с наступлением, ожидая подхода Ягайло, но тот не появлялся. И тогда московский князь начал наступательные действия: он вызвал к себе полки, которые оставлял для обороны Москвы, и переправился всей массой войск через Оку. Впервые в истории Русь перешла от обороны к атаке против Орды.
Потом пришли известия, что Мамай расположился на правом берегу Дона. Он продолжал ждать там литовцев. Выяснилось, что Олег Рязанский сохранял нейтралитет и никакой реальной помощи Мамаю не оказывал.
При подходе к Дону русские столкнулись со сторожевым отрядом Орды. Враг был разгромлен, и остатки отряда бежали к Мамаю. Теперь было ясно, что татары находятся близко и их появления можно было ожидать в любой момент.
Дмитрий Иванович ждал, но Мамая не было ни 6, ни 7 сентября.
В ночь с 7 на 8 сентября, в день Рождества Богородицы, русские начали переправу на противоположный берег Дона.
Всю ночь шла переправа по наведенным мостам и через броды.
Туманным и мглистым утром русские полки закончили переправу и выстроились на Куликовом поле, в треугольнике между течением Дона и его притоком рекой Непрядва.
Впереди стоял Большой полк, по флангам – полки Правой и Левой руки. Перед Большим полком располагался Передовой полк, а позади Запасной полк, резерв. Таким образом, русское войско имело три эшелона, прорвать которые было невероятно трудно.
Но главной тактической хитростью явилось создание Засадного конного полка, который был укрыт в дубраве близ Дона, на левом фланге русского войска. Этот полк должен был появиться на поле боя внезапно для татар и изменить всю картину боя. Во главе его Дмитрий Иванович поставил лучших русских полководцев – князя Владимира Серпуховского и Дмитрия Боброка-Волынского.
Едва поднялся туман и рассеялась мгла, появилось татарское войско. Оно двигалось медленно в сторону русского лагеря. Сам Мамай разбил шатер за спинами своих воинов на Красном холме, чтобы оттуда руководить ходом боя. В центре туменов Мамая шли наемные панцирники. Ударная монгольская конница располагалась на флангах. Мамай предполагал опрокинуть силы русских в центре, а затем большими конными массами смять фланги русского войска.
Битва началась по традиции поединком богатырей. Против татарского гиганта Челубея вышел монах Пересвет. Воины устремились навстречу друг другу. Их удар был страшен. Щиты разлетались вдребезги. Пронзенные копьями, оба бездыханными упали наземь. И тут же татарские тумены двинулись вперед. С волнением смотрели на приближавшуюся массу врагов русские воины, сжав в руках мечи, боевые топоры, копья. Каждый из них понимал, что для Руси наступил исторический момент.
Дмитрий Иванович, в отличие от Мамая, надел доспехи рядового воина и вышел драться в Передовой полк. Свои княжеские латы он доверил другу – боярину Михаилу Бренку, который встал под княжеское знамя.
Первый же яростный удар татар по центру прогнул русское войско, и Передовой полк отступил назад; тогда всю тяжесть боя взял на себя Большой полк. Каждый из противников начал осуществлять свою тактику битвы.
Дмитрий Иванович также перешел в Большой полк. Все русское воинство видело и знало, что их вождь вместе с ними сражается с оружием в руках против врага.
Теперь настал черед Большого полка. Татары продолжали свое неистовое наступление и стали теснить Большой полк. В самой гуще сражавшихся был великий князь. Воины видели, как он дрался то с одним, то сразу с двумя ордынцами. Телохранители прикрывали его, как могли, и все же не уберегли от ударов. Шлем и доспехи Дмитрия были исколоты и помяты. Сам он был ранен, но все еще держался в седле. Потом в общей толчее боя воины потеряли его.
А татары прорвались к центру Большого полка, к княжескому стягу, и, несмотря на яростное сопротивление русских, подрубили его и убили боярина Бренка.
Одновременно Мамай попытался сломить сопротивление русского войска на флангах. Однако ему не удалось поколебать правый фланг русской рати, и тогда татары всю тяжесть удара своей тяжелой конницы перенесли на левый флаг и добились успеха. Полк Левой руки не выдержал натиска и начал отступать. Теперь татарская конница, отбросив в сторону резервный полк, стала окружать Большой полк с фланга и с тыла. Наступил критический момент битвы.
С тоской и болью смотрели русские воины из дубравы, как с воем и гиканьем татарские всадники проносились мимо, заходя в тыл русского войска и стремясь отрезать его от переправ через Непрядву и Дон. Владимир Серпуховской рвался в бой, но опытный Боброк-Волынский сдерживал его порыв. Он хотел, чтобы татары сами подставили Засадному полку свой фланг и тыл. Наступили самые драматические минуты битвы. И в этот момент Боброк-Волынский воскликнул: «Час прииде и время приближеся! Дерзайте, братья и други!» Свежая русская конница вихрем вылетела из дубравы и ударила во фланг и тыл оторопевшим татарам. Воспрянули духом Большой и Запасной полки, и воины бросились на врага. Началось наступление всей русской рати. Ордынцы смешались, повернули вспять, расстроили ряды наступавшей наемной пехоты.
Татары упорно сражались еще около часа, но вскоре среди Мамаева войска началась паника. Часть татар бросилась к Непрядве и вплавь пыталась перебраться на другой берег и уйти в степь. Многие из них утонули. Другие неслись стремглав мимо Красного холма, мимо шатра Мамая, не слыша отчаянных призывов своего предводителя. Мамай бросился в седло и в сопровождении отряда телохранителей и некоторых своих князей бежал с поля боя. Бег его был так стремителен, что русские дружины не смогли догнать его. Зато в руки русских попал весь обоз, богатая добыча. Много татар пало на поле боя. Но погибли и тысячи русских воинов. Среди них было немало князей, бояр и воевод. Сложили здесь головы не только воины Северо-Восточной Руси, но и полочане и брянцы.
Лишь к вечеру отыскали Дмитрия Ивановича. Он, весь «истомленный», усталый, в окровавленных и помятых от ударов доспехах, но без тяжелых ран, лежал под деревом среди груды убитых татар и русских.
Литовское войско Ягайло так и не пришло к Куликову полю и остановилось в дне пути от него.
Восемь дней стояли русские полки на Куликовом поле, оплакивали и хоронили погибших.
А в это время Мамай бежал на юг. По пути остатки его войска были добиты соперником, претендентом на ханский престол в Орде ханом Тохтамышем, остальные перешли на его сторону.
Однако Мамай благополучно добрался до генуэзской колонии в Крыму, города Кафы (Феодосия). Там некогда могучий повелитель Золотой Орды был убит своими бывшими союзниками-генуэзцами.
Историческое значение Куликовской битвы. Победа Руси на Куликовом поле стала во многом переломной в истории Руси. После Куликова поля Русь стала другой страной. Впервые русские люди распрямили согнутую перед Ордой шею, попытались скинуть с себя оцепенение рабства, унижения, заискивания перед татарами. Сто сорок лет они чувствовали себя людьми униженными и зависимыми, людьми второго сорта в своей же собственной стране. Теперь впереди забрезжил свет национальной свободы. Вместе с Куликовской победой пришли национальная гордость и достоинство. Эта победа всколыхнула национальное сознание народа, его национальную память, и это был главный итог победы. Не случайно Русь в преддверии Куликовской битвы была охвачена атмосферой национального подъема. Не случайно конец XIV и первые десятилетия XV в. были отмечены впечатляющим взлетом русской хозяйственной жизни, культуры, искусства, литературы, религиозным подъемом. Дух свободы раскрепостил людей, способствовал возрождению Родины во всех сферах жизни. Люди поняли, что есть в их жизни более высокая цель, чем личное благополучие и личный эгоистический интерес. Эта цель – свобода всего народа, свобода страны. И эта цель делала их богаче духом и счастливее. И князей, и бояр, и церковников, и купцов, и ремесленников, и крестьян. В борьбе за эту великую цель они были вместе.
Для Восточной Европы значение этой победы историки сравнивали с победой европейцев на Каталаунских полях во Франции над полчищами гуннов во главе с Аттилой. После поражения Орды при Синих Водах от Ольгерда и Куликовской битвы очередное долговременное наступление Азии на Европу было приостановлено. Отныне историческая инициатива в отношениях с Ордой переходит на сторону Руси: Русь наступает, а Орда и отпадающие от нее улусы обороняются. Куликовская битва положила начало этому процессу.
Куликовская битва показала, что Москва стала настоящим выразителем общерусских национальных интересов и подлинным лидером в объединении русских земель, несмотря на последующие трудности и препятствия на этом пути как со стороны Орды, так и противников Москвы в самой Руси. Москва, опираясь на общерусскую поддержку, продолжает оказывать давление на еще не присоединенные к ней русские княжества. Ореол победы в Куликовской битве во многом помогал этим усилием и Дмитрию Донскому, и его преемникам.
С триумфом возвращалось обескровленное и поредевшее русское войско в Москву. С триумфом возвращался на Русь израненный, усталый Дмитрий Донской, ставший после этой победы национальным вождем всех русских земель в борьбе с внешними врагами. Мощное государство Мамая рухнуло. Но помимо своей воли Дмитрий Донской помог укрепиться в Орде сопернику Мамая хану Тохтамышу. Под его властью единство Золотой Орды было восстановлено, и теперь новый честолюбивый хан мечтал о восстановлении своей власти над «русским улусом». К концу этого же года Тохтамыш известил всех русских князей о своем вступлении на золотоордынский трон. Но он понимал, что вернуть реальную власть можно только силой. И еще он понимал, что Русь обескровлена и только теперь неожиданно можно нанести ей смертельный удар.
К походу на Москву Тохтамыш начал готовиться немедленно. Он собрал огромную армию, состоящую из его свежих туменов, которые пришли с ним из Заволжья. Летом 1382 г. он задержал в Орде всех русских купцов, чтобы они не могли передать в Москву весть о готовящемся походе. Он уже не рисковал, как ранее Мамай, идти в открытую против Москвы. И это указывало на силу Москвы и слабость Орды. Но она была еще могущественна.
Появление в 1382 г. близ Оки новой золотоордынской рати стало для Дмитрия Донского полной неожиданностью.
Ордынцы перевалили через Оку по бродам, которые были указаны татарам рязанским князем Олегом, который трепетал перед Ордой.
Дмитрий Донской наскоро выехал в Переяславль, потом в Кострому для сбора сил. Москва осталась без своего вождя. Москвичи заблаговременно сожгли все посады, все деревянные постройки, чтобы лишить татар возможности соорудить передвижные башни для штурма стен.
Тохтамыш беспрепятственно подошел к самому Кремлю.
Уже на следующий день был предпринят первый штурм кремлевских стен при помощи приставных лестниц. Но москвичи отбились. Потом последовало еще два штурма, но каменная твердыня стояла неприступно. И тогда Тохтамыш пошел на хитрость: он попросил от москвичей небольшой дани и разрешения войти внутрь Кремля, чтобы посмотреть город. Он поклялся, что не сделает ничего плохого и тут же отойдет прочь. У него есть счет только к великому князю. Поразмыслив, москвичи согласились – и были сурово наказаны.
Едва тяжелые, кованные железом ворота распахнулись, как татары ворвались внутрь Кремля, порубили его защитников, ограбили княжеский дворец и дома бояр, церкви, захватили княжескую казну, сожгли древние книги. Потом татары пошли «загоном» по другим русским землям, грабя их и убивая людей. Под Волоколамском один из их отрядов был разгромлен князем Владимиром Серпуховским. Русь начала приходить в себя. Однако едва сведения о приближении к Москве войска Дмитрия Донского и сильного отряда Владимира Серпуховского достигли Тохтамыша, он быстро отошел прочь, разграбив по пути и Рязанскую землю. Это также говорило о том, что Орда стала не та. Удар, нанесенный ей на Куликовом поле, не прошел для Сарая бесследно.
Тяжелое положение Москвы тут же попытался использовать тверской князь и предъявил права на великое княжение. Однако Орда поостереглась пойти на передел столов и территорий на Руси. Хотя ненависть к Москве, к Дмитрию Донскому была там очень велика, Тохтамыш сознавал, что это приведет к новой большой войне с Русью, к чему он не был готов. Не готов был к новому конфликту и Дмитрий Иванович. В результате Русь продолжала выплачивать дань Орде, но в своем завещании Дмитрий Донской передал по наследству титул на великое княжение владимирское своему старшему сыну Василию, не спрашивая разрешения Сарая. Владимирские земли он назвал в завещании своей «отчиной». Это было знаменательно. Орда шла к своему упадку. Русь, напротив, набирала силы и медленно, но верно шла к своему единству под руководством Москвы, преодолевая происки внешних врагов – Литвы и Орды, а также ломая сопротивление противников этого единства в лице Тверского, Рязанского, Нижегородского княжеств.
Вернувшись в Москву, Дмитрий Донской с горечью увидел сожженный город, тысячи убитых москвичей. Первые деньги в счет уплаты дани пошли в Орду.
И все же те усилия, которые он потратил во благо Руси, не пропали даром. Вскоре к Москве были присоединено Белозерское княжество. Своих послов в Москву прислал Ягайло, предлагая союз и дружбу. Быстро возрождалось хозяйство Руси, все больше людей тянулось в Московское княжество. Вновь было воссоздано сильное войско великого московско-владимирского князя. Прочной стеной рядом с ним стояло служилое боярство – опора хозяйственного и военного могущества развивающегося Русского государства.
Дмитрий Донской умер в 1389 г. Он прожил неполные сорок лет. Значительная часть их была посвящена борьбе с Литвой, Ордой, с различными русскими княжествами. В своей жизни он проделал около двух десятков военных походов, участвовал во многих сражениях, сотни часов провел в седле. Своему старшему сыну Василию он оставлял княжество, которое вскоре стало ядром складывающегося единого Русского государства.
Глава 13. Русь при преемниках Дмитрия Донского: тернистый путь к единству и независимости
§ 1. Наследие Дмитрия Донского
Дмитрий Донской умер 19 мая 1389 г. в Москве. Ему было 39 лет. Московский стол, а с ним и владимирское великое княжение переходило к старшему сыну Василию, которому было только 17 лет. Но и другие сыновья не были забыты в отцовском завещании. Юрий унаследовал Звенигород, Андрей – Можайск, Петр – Дмитров. Младший, Константин, получил свою долю позднее. Кроме того, каждый из четырех старших сыновей получил часть территории Москвы – вероятно, Дмитрий не хотел обижать своих сыновей и полагал, что совместное владение Московским княжеством объединит их и еще больше возвысит среди князей Рюриковичей. На самом деле это завещание станет поводом для многолетней феодальной войны между его потомками.
Какое же наследство досталось юному Василию I? После Куликовской битвы авторитет и значение Московского княжества в общерусском масштабе существенно возросли. Однако в экономическом отношении его силы были подорваны. В 1382 г. золотоордынский хан Тохтамыш мощным и внезапным броском напал на Москву и с помощью обмана захватил ее (жители города, убежденные в добрых намерениях хана нижегородскими князьями, сами открыли ворота). Расправа над подданными Дмитрия (сам он с семьей укрылся в Костроме) была ужасной: золотоордынцы нещадно рубили и духовенство, и знать, и простых горожан; княжеская казна, церковные богатства и имущество горожан были разграблены. Все оставшееся добро, в том числе и многочисленные книги, были сожжены. После этого отряды захватчиков ограбили Владимир, Переяславль, Юрьев, Звенигород, Можайск, Боровск, Рузу, Дмитров, т. е. главные города Московского княжества, и, взяв в плен их жителей, с огромной добычей хотели двинуться дальше. Однако вскоре Тохтамышу донесли, что у Волока стоит большая рать Владимира Андреевича, верного союзника Дмитрия Донского, а в Костроме стягиваются силы великого князя. Помня о Мамаевом побоище, хан не стал рисковать и поспешил вернуться в Орду.
Несчастьем московского князя решил воспользоваться его давний соперник – тверской князь Михаил Александрович. Сначала он сманил к себе митрополита Киприана, постоянно имевшего трения с Дмитрием Донским, и, видимо, стал уговаривать того перенести митрополию в Тверь, затем вместе с сыном отправился в Золотую Орду, чтобы выпросить для себя ярлык на великое княжение во Владимире и соседнем Новгороде.
В ответ на это Дмитрию Ивановичу весной 1383 г. пришлось отправить к Тохтамышу своего старшего сына Василия с боярами, которым следовало отстоять его право на великое княжение и убедить хана в верноподданнических чувствах. Слова посланников были подкреплены огромной данью – с каждой деревни собирали по полтиннику. Но ненасытным степнякам и этого показалось мало. За сына князя они стали требовать 8000 рублей золотом. Только в конце 1385 г. юному Василию удалось бежать и укрыться в Литве. После этого руки у Дмитрия Донского оказались развязанными, он смог заставить своих недругов Олега Рязанского и Михаила Тверского признать себя «младшими братьями».
В итоге перед Василием I оказались все те же задачи, что были и у его предков: усиливать Москву и собирать вокруг нее земли, резко не портить отношения с Золотой Ордой, наращивая силы для решительной схватки, сдерживать экспансионистские устремления Литвы, претендующей на главенство во всей Руси. Большую помощь новому хозяину Кремля стали оказывать верные бояре отца, поставившие свои подписи под его духовной грамотой.
§ 2. Правление Василия I
Первые шаги молодого московского князя Василия Дмитриевича свидетельствовали об его осторожности и осмотрительности. Хотя он первым за годы ордынского ига получил право на великое княжение не от хана, а от отца, великого князя Дмитрия Донского, поставляться на свой престол он предпочел по-старому: во Владимире в присутствии ханского посла Шихмата. Затем он отправил послов к митрополиту Киприану и попросил его вернуться в Москву. Тот не стал упрямиться и уже в марте 1390 г. прибыл в столицу. В истории русской культуры этот митрополит оставил довольно значительный след. При нем был составлен первый московский Летописный свод, имевший общерусское значение («Свод 1408 года»), расширились связи с Византией и Болгарией, усилилось их влияние на развитие русской духовности, литературы и живописи (особенно через творчество Феофана Грека).
Несмотря на постоянное столкновение интересов с Литвой, Василий Дмитриевич предпочел установить с ней дружеские отношения и укрепить их брачным союзом. В январе 1391 г. он женился на Софье, дочери Витовта, будущего великого князя литовского, который в то время находился в изгнании в Пруссии. Этим он усилил позиции в Литве своего тестя и способствовал его победе в борьбе за престол. Не желал Василий портить отношения и с Ордой. Летом 1392 г. он отправился к хану Тохтамышу с богатыми дарами и купил там ярлык на Нижегородское княжество, принадлежащее его родственнику по линии матери князю Борису Городецкому. В дополнение к Нижнему Новгороду московский князь получил также Городец, Мещеру, Тарусу, Муром. Щедрость Тохтамыша объяснялась просто: он надеялся на помощь Василия в борьбе со своим грозным соперником Тамерланом, новым азиатским правителем.
Но московский князь не оправдал надежды хана. Тамерлан его разбил и вынудил бежать на Запад, сам же в 1395 г. двинулся на Русь. Хотя до Москвы доходили слухи, что у азиатского властителя более 400 тысяч воинов, Василий Дмитриевич решил защищать свои владения. Во главе войска он расположился за Коломною на берегу Оки, где можно было нанести ощутимый урон переправляющимся врагам. В Москву в это время по совету великой княгини Евдокии Дмитриевны была перенесена из Владимира общерусская святыня – икона Владимирской Богоматери (ее много лет назад привез из Вышгорода Андрей Боголюбский). Москвичи надеялись, что она защитит их от иноплеменной рати.
Все лето 1395 г. прошло в тревожном ожидании нападения безжалостного врага, а в конце августа пришла весть, о том, что, разорив Елец, Тамерлан повернул назад. Возможно, ранние холода испугали хана, и он предпочел вернуться в жаркую Среднюю Азию. Но для москвичей Владимирская Богоматерь стала считаться главной защитницей и заступницей земли Русской. На месте встречи ее у столицы вскоре был основан Сретенский монастырь.
После нашествия Тамерлана московский князь решил, что Золотая Орда ослабла, и дань ей можно не платить. На несколько лет страна освободилась от тяжелого бремени. Василий же смог обратить свой взор на запад, на Литву. Там с 1392 г. правил его тесть Витовт, который ради расширения своих владений и усиления власти был готов самым жесточайшим образом расправляться с соперниками, даже из числа близких родственников. В итоге ему удалось завладеть Новгородом-Северским, Киевом, Оршей, Витебском и даже Смоленском, Ржевом, Великими Луками, т. е. исконно русскими городами. Это продвижение Витовта на Восток не могло не обеспокоить московского князя. Поэтому в 1398 г. он решил встретиться с тестем и решить вопрос о границах. Переговоры закончились тем, что граница с Литвой была обозначена вблизи Курска, Калуги, Боровска и Можайска, т. е. совсем рядом с Москвой. Но таковы были реалии конца XIV в., и не считаться с ними московский князь не мог.
Еще одной заботой Василия был Новгород Великий. Его свободолюбивые жители отказывались платить «черный бор», т. е. дань Золотой Орде, которую было поручено собирать со всех русских земель московскому князю. Кроме того, они не разрешали митрополиту Киприану судить свое духовенство. Сами же приютили у себя всех изгнанных Витовтом князей, поддерживали тесные контакты с ливонскими купцами, и этим вызывали ссоры Василия Дмитриевича с тестем.
Не желая вступать в открытый бой с городом-республикой, московский князь решил подорвать его экономическую мощь. Большие доходы Новгороду приносила Двинская земля. Именно отсюда на рынки Европы шли драгоценные меха, а ко двору великого князя за хорошую цену поставлялись соколы и кречеты. В 1397 г. Василий отправил в Двинскую землю войско, и то без боя подчинило его власти огромный и богатый край. Однако новгородцы с потерей не смирились. В следующем году они снарядили 7-тысячную рать, которая огнем и мечом прокатилась по Белозерью и вынудила великокняжеского наместника сдаться. К Василию же было отправлено посольство с дарами и с притворным извинением за происшедшее. Новгородцы даже соглашались посадить у себя на княжении брата великого князя Константина.
Некоторой компенсацией потери Двинской земли для Москвы стало присоединение в конце XIV в. «Малой Перми», земель в районе реки Вычегды. С миссионерской деятельностью в 1382 г. туда направился православный просветитель Стефан Пермский. Он даже составил специальную азбуку для народов коми и перевел на их язык книги Священного Писания.
Вскоре выяснилось, что за спиной великого князя Витовт ведет явную анти московскую политику. В 1398 г. он заключил договор с Ливонским орденом о взаимной помощи. Сам Витовт намеривался овладеть Новгородом, рыцари – Псковом. Однако ни тот, ни другой город союзникам не удалось завоевать. Более того, в 1401 г. Смоленск поднял восстание против великого князя Литовского и изгнал его наместника. Прежний смоленский князь Юрий Святославич вернулся в город и стал просить помощи у Василия I в борьбе с Витовтом. Но тот не откликнулся, видимо, считая себя сторонником тестя. В итоге в 1403 г. литовцы сначала взяли Вязьму, а потом с помощью бояр-изменников вернули Смоленск.
Занятый столкновениями с новгородцами из-за Двинской земли, Василий, казалось, не замечал, что основная угроза для московских владений идет с Запада. Только когда в 1405 г. Витовт протянул руки к Пскову, московский князь опомнился и послал рать сначала на р. Плавну к Вязьме, затем на Угру. Дело кончилось заключением мирного договора. Вскоре перед обоими князьями оказались более грозные противники. Витовт столкнулся с орденом, а Василию вновь пришлось сражаться с ордынцами.
К 1408 г. в Золотой Орде наконец-то закончилась длительная междоусобица, и власть оказалась в руках хана Булата. Поскольку Русь уже несколько лет уклонялась от уплаты дани, он решил наказать ослушницу и отправил войско под началом Едигея. Чтобы застать великого князя врасплох, тот решил предпринять поход на Москву глубокой осенью (обычно степняки нападали летом). В итоге его передовые отряды показались в московских пригородах 30 ноября, а 1 декабря прибыл сам военачальник с царевичами и расположился в Коломенском. Ордынцы намеривались действовать, как Тохтамыш в 1382 г., и добиться такого же успеха.
Поначалу все складывалось как в 1382 г. Великий князь Василий I бежал в Кострому, Москву остался оборонять его дядя Владимир Андреевич, среди жителей царили паника и уныние. Отряды Едигея рассыпались по окрестностям столицы и вскоре разграбили Переславль-Залесский, Ростов, Дмитров, Серпухов и даже Нижний Новгород и Городец. Однако время уже было не то. Москвичи быстро оправились от шока и стали готовиться к длительной обороне. Василий не просто отсиживался в Костроме, а собирал там рать, намериваясь ударить по Едигею с тыла. Союзник ордынцев тверской князь Иван Михайлович доехал только до Клина и не привез с собой стенобитных орудий, на которые так рассчитывали ордынцы. Ведь без них взять каменный московский Кремль было невозможно. Хитрый Иван Михайлович уже давно понял, что для русских земель главный враг – хан, а не московский князь. Да и сам Едигей чувствовал свою слабость – в Орде зрела новая смута, и Булат требовал его возвращения. В этих условиях он решил ограничиться награбленным добром и, взяв с москвичей выкуп в 3000 руб., 20 декабря покинул Коломенское. По дороге домой ордынцы еще ограбили Рязань.
Нашествие Едигея показало Василию, что с золотоордынскими ханами лучше жить в худом мире, чем в состоянии войны. Поэтому в 1412 г. он даже съездил в Золотую Орду с богатыми дарами и вновь исправно начал платить дань. Но при этом ему удалось окончательно закрепить за собой Нижний Новгород и Муром, на которые покушались его дядья по линии матери.
В целом же Василию I за время своего правления удалось присоединить к Московскому княжеству не так уж мало земель и городов. К Нижнему Новгороду и Мурому о постепенно добавил Тарусу, Новосиль, Козельск, Перемышль, Бежецкий Верх, Вологду, Вятку, Пермскую землю. Тверской, суздальский и рязанский князья признавали его старшинство, свободолюбивые Псков и Новгород часто просили о помощи. С великим князем литовским Витовтом, хотя и были столкновения, но в основном отношения были вполне дружеские. После 1408 г. княгиня Софья не раз ездила в Смоленск для переговоров с отцом. Более того, в своей духовной грамоте именно Витовта Василий назначил опекуном и защитником своего малолетнего сына Василия и жены Софьи Витовтовны, хотя к моменту его смерти были живы его взрослые братья Юрий, Андрей и Константин. Получалось, что великий князь заранее предчувствовал, что доверять им своего наследника нельзя. И он оказался прав.
§ 3. Борьба за московский стол между потомками Дмитрия Донского
Василий I умер 27 февраля 1425 г. в возрасте 53 лет. На престоле он был 36 лет, что считалось достаточно долгим сроком для Средневековья. Московское княжество, а с ним и великое владимирское княжение перешли к его десятилетнему сыну Василию, (старший сын Иван умер в двадцатилетнем возрасте, раньше отца, как и остальные княжичи). Однако не все потомки Ивана Калиты и Дмитрия Донского захотели признать старшинство ребенка.
Первым предъявил права на московский стол Юрий Дмитриевич, брат умершего великого князя и дядя его наследника. Основанием для его претензий стало завещание Дмитрия Донского, в котором писалось, что в случае смерти его старшего сына, т. е. Василия I, великокняжеский престол должен занять следующий по возрасту сын, в данном случае, Юрий. Однако завещание Дмитрия писалось тогда, когда у Василия детей еще не было, он даже не был женат. Поэтому указывать его несуществующих детей отец не мог. Главной задачей для него в то время было закрепить московское и великое княжение за своими детьми.
Следует отметить, что после правления Василия I юридическую силу стало иметь его собственное завещание, а не отцовское. Это Юрий Дмитриевич признавать не захотел и вступил в непримиримую борьбу с племянником. Она затянулась на несколько десятилетий, поскольку была продолжена уже детьми Юрия.
Раздоры нового великого князя Василия II с дядей начались сразу же после смерти его отца. Когда митрополит Фотий (сменил Киприана в 1410 г.) призвал всех оставшихся в живых сыновей Дмитрия Донского поцеловать крест новому правителю, Юрий Дмитриевич тут же отъехал в свою вотчину Галич и стал собирать войско для похода на Москву. Против него выступило войско Василия, которого поддержали дядья Андрей Дмитриевич и Константин Дмитриевич. Поскольку Юрий бежал за Суру, битва не состоялась.
Тогда Василий II по совету опекунов решил отправить к дяде митрополита Фотия, чтобы решить все дело миром. Миссия имела успех – Юрий согласился не воевать с племянником, а положиться на суд золотоордынского хана. Шесть лет прошли мирно. Василий подрастал под опекой матери, энергичной великой княгини Софьи Витовтовны, и деда Витовта. До самой смерти великого князя Литовского в 1430 г. внук сохранял с ним хорошие отношения и даже не возмущался его частыми набегами на псковские и новгородские земли.
Дружба Василия II с могущественным литовским князем, видимо, останавливала Юрия Дмитровича от открытой борьба с ним. Но в 1431 г. он решил бросить Москве вызов – прислал текст разорванного мирного договора и потребовал, чтобы Василий ехал с ним на суд в Орду. Тому пришлось подчиниться, и с богатыми дарами и опытными боярами он отправился в путь.
Юрий рассчитывал на победу, поскольку имел дружеские отношения с влиятельным мурзой Тегинеем. Но ловкий боярин великого князя И. Д. Всеволожский перехитрил его. На ханском суде дело было решено в пользу Василия II. В утешение Юрий получил Дмитров и выморочный удел умершего брата Петра.
После возвращения на родину Юрий побоялся жить в Дмитрове и вновь поселился в Галиче. Это позволило Василию вернуть свое владение. Однако в дальнейшем его дела пошли не слишком гладко. В Орде, за помощь, он пообещал И. Д. Всеволожскому выделить его внучке (по материнской линии) земельные владения ее отца, одного из рано скончавшихся сыновей Владимира Храброго.
Дома же оказалось, что мать по договору с вдовой Владимира Андреевича Еленой Ольгердовной сосватала ему другую внучку Владимира Андреевича, княжну Марию Ярославну. Наследником же всего Боровско-Серпуховского княжества был объявлен ее брат Василий. Естественно, что в этих условия внучка Всеволожского ничего не получила. Оскорбленным боярин покинул Москву и через некоторое время оказался при дворе Юрия Дмитриевича.
Окончательно рассорило племянника и дядю неприятное событие, случившееся на свадьбе великого князя. Во время свадебного пира великая княгиня Софья Витовтовна публично заявила, что на сыне Юрия Дмитровича Василии Косом надет драгоценный пояс, принадлежавший ее семье, и попыталась его снять. Тот не вынес оскорбления и тут же с братом отбыл в Галич. Там уже все было готово к походу на Москву.
О движении войска дяди Василий II узнал только тогда, когда оно уже было в Переславле. Спешно направленные послы нашли противника еще ближе, в Троице-Сергиевом монастыре. Естественно, что в таких условиях великому князю не удалось собрать свои полки. В состоявшейся на реке Клязьма битве в апреле 1433 г. он был разбит и бежал в Кострому. Но дядя настиг его и там и взял в плен.
Добившись великого княжения, Юрий Дмитриевич не захотел обагрять руки кровью родственника и выделил ему в удел Коломну. Однако вскоре выяснилось, что ни московские бояре, ни московские жители не желают служить галичскому князю и отъезжают к Василию. Юрию пришлось смириться и признать старшинство племянника.
Но на этом борьба не закончилась, поскольку в нее вступили сыновья Юрия Дмитриевича, Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Они разбили войско Василия II и заставили его бежать в Новгород. После смерти отца в 1434 г. великим князем московским провозгласил себя Василий Косой. Однако с этим не согласились его родные братья и предложили Василию II помощь в борьбе с ним. В итоге великокняжеский стол вновь вернулся к законному владельцу, а Василий Косой опять стал пытаться его захватить. Во время одного из сражений он был схвачен великим князем и ослеплен. Претендентом на московское княжение остался только его брат Дмитрий Шемяка.
